Ты полюби меня

Прокуренная серая толстовка и синие штаны свободного покроя. Хань уже который час сидит у подъезда и курит. Делает это долго, муторно. Больше слюнявит фильтр и тушит на половине. Сухо присаживается рядом и тупо смотрит на друга. — Из-за чего на этот раз? — Сухо зачесывает выбеленные к хуям волосы пятерней и тяжело вздыхает, услышав ответ. — Он постоянно требует от меня полюбить его, — Хань выглядывает свет в своих окнах. Темно и по ощущениям холодно. Су смотрит на свой кроссовок, покусывая губу, он изрекает следующее: — И что же тебе мешает? — терпение практически лопается. Сухо ощущает на языке горькость. Фильтр горит меж его пальцев. Отвратительный запах. — Мы всегда пьяные. А когда трезвеем — начинаем ругаться. Если люди любят друг друга, то, мне кажется, они не должны так хуярить водяру, а потом трахаться, как в последний раз. Это ненормально, Мен, — юноша смотрит на него со страхом в глазах. — Что, если и правда полюблю его, а он уйдет от меня? — Мне кажется, ты накручиваешь, приятель, —Сухо смеется самому себе и переводит взгляд на друга. — Это уже не любовь, — затягивается снова Хань. — Но к нему меня тянет. Хань выглядит жалко, когда прощается с Меном и разворачивается в сторону подъезда. Он поднимает голову к своим окнам. Сверху на него смотрит Минсок. Озлобленный, опухший и, наверняка, опять обгашенный. Несколько секунд — и он внутри прохладного и темного подъезда, в котором никогда не работали лампочки. В сумерках помещения можно разглядеть надписи и местами облупившуюся краску. Знакомая бордовая дверь встречает его закрытой изнутри щеколдой и трелью звонка. Внутри все переворачивается, когда Лу открывает молчаливый и шмыгающий носом Мин. Они смотрят друг на друга неприлично долго. Воздух тут же нагревается, и стоит только Ханю переступить порог, на него набрасывается обезумевший резко с ничего Миньшо. Ким получает по лицу в ответ. Проходит языком по губам и чувствует солёность в уголке. Улыбнуться больно — значит, Лу теперь не будет улыбаться так же своей блядской улыбкой, коей вводит в ступор Мина. Секундой спустя они оба пыжатся перевернуть соперника на лопатки и взять первенство. Постоянно сменяющееся главенство в драке изматывает быстрее, чем хотелось бы. Каждый из парней хочет "начистить" друг другу лица. Да так, чтобы потом видеть не мог и говорить из-за заплывшего лица и боли в челюсти. — Какого хуя ты душишь меня, Ким Минсок?! — Хань впервые называет своего возлюбленного не миленьким и раздражающим М и н ь ш о, а полным именем. Да еще и в таком тоне. Сю теряется ненадолго, пытаясь вдуплить — какого черта он творит, что происходит вокруг. Все меркнет на фоне того, что он крепко сжал вокруг тощей ханевской шеи свои пальцы. Красные следы быстро приобретают синюшный цвет, и Минсоку хочется ебануться об стену, да поскорее. Лу страшно кашляет и только потом переводит свой темный и уже действительно злой взгляд на провинившегося. — Ты, — хрипит он, подползая, — ты! Ебанутая истеричка! Какого рожна тебе не хватает?! — он брызгает слюнями, размахивает руками, грозясь ткнуть вытянутыми пальцами прямо в глаз. И если не себе, то Мину. — Я... — Минсок шепчет. Не слишком тихо и не слишком громко. — Я не хотел! — в самый раз, чтобы услышать. — Простименя... простипростипрости... Я ебанутое м у д и л о, п р о с т и. Ким жмется ближе к своему бойфренду, которого несколько минут назад душил и хотел стереть с лица Земли. Хватает за руки, целует куда тянется. Пытается не начать рыдать, потому что синяки начали проступать на их лицах. Кровь из носа пачкает пол, стекая крупными каплями из носа молящего. А Лу Хань просто смотрит на него. Вкус крови призывает рвоту с глубин желудка, и Минсок сейчас очень ошибется, если начнет целовать его испачканные губы. — Успокойся. Миньшо. УспокойсяЯсамвиноватПростименяМалыш, — Лу перебарывает в себе желание сблевнуть куда-нибудь, приживает к себе Миньшо и целует его во взъерошенный затылок. — Не уходи. Прошу. П Р О Ш У. Не оставляй меня, — его горячие слезы попадают на разодранные костяшки, тихо шипя, Лу отстраняет парня от себя и просит пойти в ванную. Минсок после таких истерик всегда послушен, кроток и тих. Теплая вода и экстракт мяты в шампуне успокаивают горячую голову. Становится как-то спокойно, и вместе с этим чувством Хань покидает комнату. На пыльном полу лежит Мин и рассматривает свои залепленные пластырем пальцы. Хрящи при движении отдают тупой неприятной болью. — Ты же простудишься. Вставай и ложись на диван, — Лу протягивает ладонь и смотрит на парня. — Ну? Давай же. Миньшо послушно хватается за ладонь, шипит и принимает сидячее положение. Голова гудит, но таблетки, принятые несколько минут назад, должны уже действовать. — Миньшо, — прижимаясь щекой к предплечью, — мой маленький Миньшо, — Хань мнется, пытается подобрать момент и, наконец, сказать. — Чего тебе, голова болит, — Мин хмурит брови и смотрит на любимого. Тянет руку к линии челюсти и мажет тыльной стороной ладони по синяку. — Я люблю тебя, — сквозь сжатые зубы проходит свист. Минсок внутри так счастлив, что готов еще раз Ханю рожу наполировать. Кажется, что ему все это приснилось. Вот сейчас, точно сейчас он откроет глаза, а на против сидит Лу и потягивает темное нефильтрованное. — И я тебя люблю, — спокойный и ровный голос дает трещину на третьем слове, и вот Мин краснеет, как сопливая девчонка.