Вечность

Contra spem spero (лат.) – Надеюсь вопреки ожиданию

19 февраля 1497 года

      Мужчина тихо сидел на крыше дома, наблюдая за ситуацией. Не один. Он чувствовал это вот уже пять минут как, поэтому тихо спросил, слегка усмехнувшись.       — И долго ты будешь следить за мной? — Анри даже не обернулся, чтобы почувствовать пристальный взгляд вампира, который стоял совсем рядом, хотя и не сразу понял, когда парень решил выдать себя, делая к нему шаг.       — Не знаю, пока не надоест, — пожал плечами Петри.       — Это вообще случится? — Анри все же повернулся к парню и увидел, как тот легко дернул губами, как бы говоря, что такое вряд ли произойдет. — Я так похож на него?       — Очень, — Рейнар сразу же понял, о ком спрашивал Анри.       — Значит, я был твоим старшим братом? — ассасин любопытно взглянул на парня, и тот кивнул, не решаясь сделать шаг вперед, хотя было видно, что он этого хотел. — И умер в пожаре? Жуть. Но как такое возможно? Я похож на тебя, значит, как-то могу быть связан с вампирами?       — До пожара мы были людьми, лишь спустя десять лет я стал таким, — поправил его Петри.       — И каково это, жить вечно?       — Это когда привыкаешь ко всему, — парень все же сделал шаг вперед и тоже присел рядом с ним, только, в отличие от мужчины, свешивая ноги вниз. — Привыкаешь к смерти в первую очередь, а потом и ко всему остальному.       — Ты один? — вдруг спросил Анри, но Петри не сразу догадался, о чем спрашивал мужчина, и тому пришлось пояснить. — У тебя есть возлюбленная?       — Нет.       — Значит, вампиры не любят, — Анри утвердительно кивнул сам себе.       — Любят, еще как любят, — Петри не мог не вспомнить Влада. — Просто у меня не было на это времени.       — Как это возможно, ты же живешь вечно! — убийца удивленно вскинул брови, поворачиваясь к вампиру, который безучастным взглядом рассматривал проходивших по улице людей. — И у тебя за все пятьдесят лет ни нашлось и дня, чтобы найти себе кого-нибудь?       — Я служу Дракуле, у меня нет времени.       — Даже сейчас? — саркастически хмыкнул Анри, внезапно видя, что парень не разделял его юмора.       — Да. Смысл заводить отношения, если они все равно не продолжатся дольше пары месяцев и кончатся смертью.       — А если как-нибудь без смертей?       — Даже смертные на это не способны, что уж говорить про вампиров! — Петри чуть ли не рассмеялся. — Мужчины бьются за своих дам, убивают друг друга, а те помыкают своими любовниками и мужьями, как хотят, и все равно выходит так, что кто-нибудь умирает от руки ревнивца. У вампиров сложнее, если любить смертную, то мы тут же хотим ее обратить, а это…       — Нельзя? — предположил мужчина, видя, как тяжело вздохнул парень.       — Не этично, — тот покачал головой, чем внезапно удивил Анри, и мужчина начал с осторожностью прислушиваться к словам вампира, ведь до этого он не больно-таки вникал во всю эту суть. — Если любишь, то ты не должен причинять ей вред, но у тебя есть вечность, а у нее нет, а потому тут же возникает потребность обратить. А это может закончиться не столь удачно, как хотелось бы. Она потеряется в вечности, в лучшем случае – станет марионеткой создателя, будет беспрекословно подчиняться ему и любить. Как преданная собачка, не более.       — А в худшем случае? — осторожно спросил Анри.       — То у нее будет дикое желание пить кровь и убивать, а на этих чувствах отношения, знаешь ли, не особо легко построить. Если захочешь приручить ее, то придется отдавать ей приказы, но как можно приказать тому, кого любишь. И выходит так, что любовь всей бессмертной жизни забывает прежние чувства и вскоре, если никто не возьмет над ней власть, она может стать безумным вампиром, которого убьют.       — Это… жестоко, — мужчина покачал головой, понимая, что счастливого конца тут явно не будет, во всяком случае, и это его напрягало. Теперь он понимал, что вампиры развлекались, каждый по-своему, пытаясь получить долю людской любви, пока это было возможно… пока их кровь еще была горячей.       — А ты любил? — тихо спросил Петри, понимая, что он мог смело задавать любой вопрос, на который Анри должен был ответить.       — Было такое, — мужчина окунулся в воспоминания, — но у нас не сложилось. Она была из богатой семьи, а я боялся того, что мне могут заказать ее отца.       — Да уж, — ухмыльнулся Петри, — убивать отца девушки тоже не самый лучший поступок.       — Не везет нам, — Анри вдруг понял, что именно сказал, и тут же замер, видя, как парень медленно обернулся к нему, смотря такими огромными голубыми глазами, что у мужчины что-то екнуло в груди.       Да, этот парнишка был в два раза его старше, и плюс он был вампиром, но почему-то с каждой минутой, проведенной с ним, он понимал, что Петри был не таким, как все остальные. Он тянулся к жизни, даже несмотря на то, что был одним из бессмертных. И Анри понимал, что вопреки всем желаниям, он мог стать тому братом, пусть лишь формально, но все же. Почему бы и нет?       — Скоро рассвет, — Петри встал. — Мне нужно возвращаться.       — А ты сгоришь, если на тебя попадут лучи солнца?       — Хочешь меня убить? Не советую этого делать, — парень невесело сжал губы, смотря посветлевшее, иссиня-фиолетовое небо.       — Почему?       — Я единственный, кто сдерживает Дракулу от черной стороны его души. Если меня не станет, начнется хаос, и пострадают не только вампиры, но и люди.       — Вампиры? Получается, он может убивать своих? — Анри почему-то думал, что вампиры защищают своих сородичей, а тут, оказывается, какая жуткая иерархия была.       — Не просто может, ему это нравится, — поправил его Петри, глубоко вдыхая прохладный воздух. Ему нравилось говорить с этим мужчиной, он открывал для себя что-то новое, и с каждым словом, с каждым жестом Анри, все больше и больше утверждался в том, что это был его брат. Прошло много лет с пожара, и может быть, глаза его стали подводить, отнюдь не чувства, а он им пытался доверять.       — Так значит, это правда, что ты Высший, и тебе должны подчиняться? — Анри вдруг понял, что Петри пришлось пережить нечто пострашнее потери родителей, казалось, он жил в постоянной борьбе, где любое проявление слабости было шагом отступления и вполне логичной смертью. Даже пятьдесят лет в таком жутком графике было вечностью. Может быть, стоило парню увидеть в нем своего брата, как он не захотел отпускать его, а потому и следил.       — Правда, — кивнул Рейнар. — Я могу отвечать на все твои вопросы, хоть весь день, но хочу спросить, ты узнаешь это ради того, чтобы в какой-то момент нанести удар по нам, или все же для себя. Я чую ложь, поэтому не ври мне.       — Я сам не знаю, — Анри увидел прищуренный взгляд парня, а потому хмыкнул. — Не смотри на меня так, ты был человеком, а значит, понимаешь, что и такой вариант возможен. Я спрашиваю потому, что мне интересно и все.       — А я отвечаю потому, что мне не жалко, — Петри сделал шаг в пустоту, и в тот момент, когда Анри с ужасом дернулся вперед, чтобы подхватить парнишку, тот превратился в небольшую сову, которая, не оборачиваясь, полетела куда-то в дома, скрываясь за постройками.       Этот парень был странным, и, признаться, Анри это лишь интриговало. Ему хотелось узнать про него все до мельчайших деталей, и он понимал, что, стоит спросить, как вампир ему все выложит. Наверное, узнай об этом кто еще, то его убьют за все знания, а парня накажут, но он хотел увидеться с ним еще раз. Вновь хотел увидеть глаза вечности.

20 февраля 1497 года

      В следующий раз, когда Анри патрулировал улицы, он все надеялся почувствовать на себе взгляд парня, но, обернувшись по сторонам, так его и не заметил. То ли вампир слишком хорошо скрывался, то ли его вообще не было на этих крышах. Анри не понимал только одного, неужели ему так хотелось увидеть этот взгляд, что он стал мерещиться ему всюду? Это было невыносимо, он хотел увидеть вампира еще раз, раз уж тот так и не соизволил найти его. А если с ним что-то случилось?       Анри вздрогнул от этой мысли. Почему-то факт того, что Петри мог получить нагоняй от своего хозяина, волновал его, ведь это произошло из-за него. Но что он мог сделать против таких вампиров? Привлечь внимание и тут же умереть? Тем не менее, он все же двинулся к тому дворцу, про себя отмечая, что вампиры жили на широкую ногу.       При входе он не заметил никакой охраны, а потому прошел на нужный этаж, замечая лишь, что некоторые двери были плотно закрыты, а значит, внутри кто-то успел обосноваться. Пройдя в гостиную, где в прошлый раз они беседовали, Анри остановился. Он чувствовал металлический запах крови, и это его напрягало, хоть и не удивляло. А чего он ожидал от вампиров, что те прилетят в Венецию поголодать?       В помещении никого не было, а огонь в камине был недавно потушен. Вдруг мужчина услышал голоса, которые что-то громко обсуждали, и среди них явно слышался голос Петри, отчего Анри прислушался.       — И как мы теперь должны выкручиваться? Ты хоть об этом подумал? Развлекались они, — юный вампир презрительно хмыкнул, крича на кого-то.       — Простите, но повелитель… — другой голос был мужчине незнаком, но было понятно, что второй человек старше парня, хотя по его обращению все оказалось совсем наоборот.       — Решил сожрать полгорода, а ты даже глазом не моргнул? — Петри в бешенстве остановился где-то в коридоре. — Конечно, тогда Влад закусил бы и тобой, но, Аластор, ты знал, что такое может случиться, мог хотя бы предупредить меня!       — Но вы исчезли, и я…       — Исчез? — тихо переспросил Петри, и Анри чуть не подавился воздухом, понимая, что от парня можно было ожидать чего угодно. — Это вы меня бросили!       — Я думал, что вы сами хотели…       — Нет, ты не думал, Аластор! И не думаешь сейчас! Ты должен был найти меня, когда Влад стал Драконом, но что сделал ты? Ничего! А теперь спрашиваешь меня, что делать, ведь в клыки монстру попали важные люди.       — Но, господин! — казалось, мужчина пребывал в страхе от того, что парень кричал на него, а потому пытался вымолить прощение.       — Дракулу нужно контролировать. Сдерживать его ярость, напоминать о человечности, чтобы он не стал тем, кем был когда-то, — голос Петри перестал дрожать от напряжения и, кажется, парнишка начал успокаиваться.       — Я думал, что ему это понравится, — теперь Аластор перешел в наступление, выставляя ситуацию так, будто он только угождал своему повелителю, не более.       — О да, ему это очень понравилось, — Петри не удержался от сарказма, гневно вдыхая. — Еще раз захочешь поразвлекать Влада таким способом, позови меня, иначе в следующий раз я вырву тебе глотку за такое! — парень не шутил, судя по тому рычанию, от которого дребезжала посуда и стены. Никто из соображений безопасности не выходил из своих комнат.       — Как прикажете, — Аластор поклонился.       — А теперь прочь с глаз моих.       По коридору прошелестел ветер, и послышался тяжелый вздох Петри, который через пару мгновений вошел в гостиную, не удивляясь приходу Анри. Тот видел, что лицо парня было хмурым и недовольным, теперь он меньше всего походил на юношу, скорее на мужчину примерно его возраста, которому уже осточертело прибирать за другими и учить тех на допущенных ошибках.       — Что ты здесь делаешь? — недовольно спросил Рейнар, проходя вперед. — А ладно, не важно, тебе лучше уйти.       Анри бы так и поступил, но… остался, отчего вампир недовольно взглянул на него, пронзая таким холодным взглядом, что поначалу мужчина действительно испугался того, что вампир недалек от убийства, а потому достаточно решительно подошел к Петри.       — Можно остаться?       — Здесь небезопасно. Ты в курсе, что тут спят Высшие вампиры и главы кланов? — Петри поднял голову и взглянул на Анри с таким намеком, мол, еще секунда, и от смертного ничего не останется, но тот не испугался этого.       — Но ведь я с тобой.       — Одно мое слово, и тебя разорвут на части, — предупредил Петри, но мужчина не внял его словам, усмехнувшись.       — Ты не сделаешь этого.       — Почему же?       — Я же твой брат, — это далось Анри намного легче, чем он думал. Это получилось больше спонтанно, чем специально, но он был рад, что сказал это, видя, как глаза Петри округлились, и у него едва приоткрылись губы. Должно быть, это выражение означало крайнее удивление.       Напрочь забыв о том, что пару минут назад он готов был убить кого-нибудь, Петри недоверчиво прищурился, но потом, поняв, что Анри говорил чистую правду, неожиданно приятно улыбнулся.       — Значит, ты готов разменять свою жизнь, чтобы быть мне братом? — он доверял мужчине, но прекрасно знал, что всякое спонтанное решение потом будет еще очень долго и громко аукаться.       — Не уверен, что это правильное решение, но да, все верно.       — А если бы я не занимал такое положение? Если бы я был обычным вампиром без статуса?       — Разве для родных людей важен статус и положение, ты оскорбляешь меня, брат.       Это слово… такое знакомое и родное, отчего Петри всякий раз впадал в своеобразный ступор, из которого его выводили мелкие движения смертного, который делал это намерено, словно бы знал, что привлечет внимание Рейнара.       — И ты станешь вампиром? — с прищуром спросил Петри. — Ради меня?       — А если как-то без этого? — Анри не слишком нравилась эта мысль.       — Мое положение защитит тебя от вампиров, но не от тех, кого уже давно пора убить.       — И зачем вы таких держите?       — Они сами становятся такими, тут дело воли, — Петри пожал плечами, отходя от смертного на шаг и окидывая его взглядом, словно бы пытался сравнить этого мужчину с братом, которого потерял так давно.       — А я не стану таким?       — Если ты мой брат, то однозначно нет. Но если нет…       — Вот и проверим, — Анри решительно подошел к Петри и едва заметно откинул голову в сторону, как бы предлагая вампиру испить его крови.       — Ты хочешь прямо сейчас? — казалось, парень впервые растерялся, тут же делая шаг назад.       — Ну, а что тянуть?       — Но как же твоя жизнь? Принимать такое решение так быстро не стоит, это изменит всю твою жизнь, это изменит тебя, — теперь юный вампир не хотел этого делать, и мужчина понимал, что именно здесь и начиналась та самая забота, про которую так недавно говорил сам Петри.       — В этой жизни у меня нет семьи, я их даже не знал, меня подобрали, поэтому, если судьба предложила мне брата, пусть и вампира полувековой давности, я не откажусь от этого подарка.       Анри улыбнулся, видя, что еще секунда, и парень бросится ему на шею, но этого не произошло, он лишь только сдержанно улыбнулся. Сказывалось терпение наработанное годами.       — Что ж, не пожалей об этом. Но пошли отсюда, не люблю, когда нас подслушивают.       — Откуда ты знаешь?       — А что я, любопытство не чую? Думаешь, сейчас кто-то спит? Нет, все слушают, о чем мы шепчемся, а потому если я от кого услышу на эту тему хоть слово, пожалуюсь Владу! — Петри повысил голос, и во дворце настала жуткая гробовая тишина.       — И это помогает? — Анри намекал на шантаж.       — Всегда.       — И ты никогда не жалуешься? — мужчина не мог поверить, что все это сходило парню с рук.       — Зачем, к тому же никто не будет раздражать меня этим. Пойдем, поговорим в другом месте, — Петри только хотел уйти, как почувствовал на себе чей-то холодный взгляд, и тут же обернулся. Рядом гордой морозной стеной стоял Алье.       — Можно с вами поговорить? — спросил мужчина, бросая быстрый, ничего не значащий взгляд на Анри, и Рейнар тут же понял, что этот разговор должен быть наедине.       — Анри, ты пока иди, я тебя догоню, — парень посмотрел на убийцу, и тот едва заметно кивнул, выскальзывая из помещения. — И что ты хотел?       — Я ему не доверяю, — тут же сказал Аками, и Петри не сдержался от того, чтобы рассмеяться, он ожидал этого.       — А я доверяю, ведь… он мой брат, и в случае каких-либо непредвиденных обстоятельств, это будет моей ошибкой. Последней, — парень невесело поднял взгляд на Алье, и тот покачал головой, не принимая слов парня.       — Но зачем? Терять вечность ради доли прошлого?       — Спроси у Влада, он объяснит это лучше меня.       — Нет, я хочу услышать это от вас! — решительно сказал мужчина, и Петри дернулся от его ледяного голоса. — Пожалуйста.       — Он мне нужен. Немного больше, чем обычные вампиры.       — Но зачем? Только не говорите, что вы обратите его ради того, чтобы он заботился о вас. Но как же мы? Ох, давайте начистоту. Этот Анри нужен вам, чтобы вы не сошли с ума в этой вечности. Вы хотите, чтобы он был вашей поддержкой, но ведь мы все тоже готовы вам ее оказать. Мы же семья.       — А теперь она пополнится еще одним человеком, — Петри попытался улыбнуться, как он это обычно делал, но Алье, казалось, этого даже не заметил.       — Я не хочу терять вас, вы это понимаете? А то, что вы безоговорочно доверяете этому человеку, лишний раз говорит о том, что вы слепо наступаете в капкан. Он предаст вас рано или поздно, он просто не вынесет этого давления, которое вы переживаете. Он не такой сильный! Он сорвется.       — Он мой брат, он должен быть сильным, — Петри покачал головой, стараясь не впускать в свои мысли слова Алье. Мужчина заставлял его сомневаться, он открывал двери в реальность, а ему она уже надоела.       — Вы сомневаетесь, а сомнение для нас непозволительная роскошь. Для всех нас.       — Я могу себе ее позволить.       — Но что потом? – Аками тихо вздохнул и понял, что у него есть последний шанс отговорить Рейнара от его же смерти. — Вы доверяете ему, но он не доверяет никому, он убийца, их приучают к этому. Рано или поздно ваши вкусы не совпадут, и Анри придется предать не только нас всех, но и вас. Если он действительно похож на вас, то он поступит по совести, а совесть в нашем случае — это враг. Он захочет убить нас всех. Он станет тем, кто будет презирать вас и ненавидеть за то, что вы дали ему такую бессмертную жизнь. Разве это вам нужно?       Пока Петри слушал его, он смотрел вниз, не позволяя светлым глазам Алье зацепить его взгляд и уже не отпускать. Все это ранило его куда больше, чем острый меч Дракулы или заточенный клинок Анри. Ранило куда острее, чем Алье мог себе вообразить, ведь Петри понял, что мужчина будет сомневаться во всяком, кого он выберет. Неужели у него нет свободы, которой он якобы живет. Он подчинен не только Владу, но и всем остальным Высшим, о которых пытался заботиться.       Эту вечность он жил для других, а теперь, когда попытался урвать частичку для себя, на него кричали, что он поступает неверно. Вот она — справедливость — стоит около него и бесится, что он поступает по-своему.       — Зачем ты мне все это говоришь? — Петри поднял взгляд на Аками, и у вампира перехватило дыхание. Такого взгляда у Петри он еще не видел, хотя, казалось, за столько лет изучил парня до мелочей.       Казалось, Петри не только постарел на несколько десятилетий, но и внезапно стал маленьким, слишком беззащитным существом, которому невозможно было причинить вред, но Алье все же смог сделать это. Он уже проклинал себя за этот разговор, за то, что кричал на Рейнара этими жуткими словами.       — Я не хочу, чтобы вы уходили, — все же признался Алье и тяжело вздохнул.       — Но я ведь не делаю этого, — Петри так вздохнул, что это больше казалось похоже на всхлип, отчего Аками беспокойно переступил с ноги на ногу. Не такого он хотел добиться, а потому чувство вины зашкаливало. — Я просто встретил человека, который похож на моего брата. Я знаю, что случится все, что ты говоришь, и я знаю, что за моменты с прошлым приходится очень дорого платить. Но знаешь, я готов потратить все, лишь бы хоть чуть-чуть продержаться в таком состоянии. Пусть мне потом придется заплатить за это жизнью.       — Но, мистер Рейнар!       — Разве я этого не заслужил? — Петри взглянул на Аками огромными влажными глазами, в которых плескалось столько боли, что, казалось, еще мгновение, и парень просто не выдержит, упав на колени от груза вины. — Разве за все, что я делал для Влада и остальных, я не заслужил осознанного решения наступить в капкан?       — Нет, вы этого не заслужили и никогда не заслужите! — Аками был строг, но понимал, что парнишка решил добровольно уйти из вечности, пусть и не прямо сейчас, но это был лишь вопрос времени.       — Ты жесток.       — Пусть так, зато вы будете живы, — мужчина хотел положить ладонь на плечо Петри, но тот увернулся. Конечно, после его слов он теперь будет избегать его так долго, сколько сможет.       — Но разве это будет жизнью? Я устал, Алье. Если ты боишься, что я уйду, то лучше убей меня сейчас, — парень откинул голову, предоставляя доступ к своей шее и показывая, что он не будет сопротивляться.       — Вы же знаете, что я не смогу.       — Это скорее ты не знаешь, что сможешь сделать это. Я не настолько сильнее тебя, если ты захочешь, ты сможешь убить меня. И лучше принять смерть в трезвом уме и от друга, чем от врага, будучи сумасшедшим. Я сделал в своей жизни все, только, видимо, так и не удосужился получить твое доверие, — Петри закрыл глаза, уже желая этой чертовой смерти. Пусть, так будет даже лучше.       Некоторое время ничего не происходило, как вдруг губ коснулось что-то мягкое, и он удивленно открыл глаза, видя в сантиметре от себя лицо мужчины, который целовал его. Это… что такое?       Алье не отстранялся, лишь иногда закусывал его губы и едва заметно пытался углубить поцелуй, отчего в какой-то момент решительно протянул руку и обнял парня за талию, уверенно притянув к себе.       Петри не вырывался, он просто находился в какой-то прострации, отчего с ним можно было делать что угодно, чем Аками и пользовался, одной рукой прижимая молодое тело к себе, а другой нежно касаясь его шеи и лица, чтобы запутаться сильными пальцами в его светлых волосах. Пусть это был его последний поцелуй, ибо за такое Рейнар его точно убьет, но Аками хотел получить как можно больше, в какой-то момент врываясь в рот Петри и касаясь его языка. Парень вздрогнул и некоторое время совершенно не проявлял никакой активности, хотя порывы к этому и были.       Быстро сменив угол проникновения, Аками с жадностью впился в парнишку, видя, как у того достаточно быстро закрылись глаза, а руки схватились за одежду и смяли ее в кулаках. Все выходило так, что даже если мужчина захочет отстраниться, он не сможет это сделать, ведь Петри крепко держал его около себя.       Алье пытался уговорить сам себя, что это был первый и последний раз, когда он позволял себе подобное, но, когда почувствовал отклик вампира, который захрипел в его губы, он мгновенно отрезвел. Мужчина быстро открыл глаза и увидел, как Петри тянется к нему, определенно наслаждаясь такой лаской, практически не дыша, а его пальцы отпускают его одежду, оставляя на ткани небольшие темные складки.       Мягко убрав руки с его талии и вытянув пальцы из его взъерошенных волос, Алье отпрянул от парня, понимая, что он превысил всякую норму. Он хотел еще, кто же знал, что парень опьянял похлеще горячей людской крови. Впервые он позволил себе это, и впервые он ни секунду не жалел о содеянном.       Рейнар застыл, огромными глазами смотря на него и открывая рот, определенно намереваясь послать его, как и многих других вампиров, которые пытались заполучить его, но вместо этого просто застывая на месте и непроизвольно закусывая губу, громко выдыхая.       — Умеешь удивить, — тихо пробормотал Петри мгновенно охрипшим голосом, отчего в груди Алье комками застрял воздух. Помогло еще то, что Рейнар вдруг сладко облизнулся, прикрывая глаза, словно пробовал их поцелуй и находил его… вполне приемлемым. Но Алье стойко держался, понимая, что броситься на парня второй раз было бы перебором.       — Простите.       — Вау, — слегка покачнувшись, пробормотал вампир, забывая, как нужно дышать.       — Я доверяю вам, — все же сказал Алье, не переставая любоваться этими растерянными глазами. — Всегда доверял и буду это делать. Я просто не хочу отдавать вас ему.       — Настолько? — пораженно спросил Рейнар, не осознавая, что все время покусывал нижнюю губу.       — И даже больше, — кивнул Алье, делая шаг вперед и видя, что вампир перед ним еще не осознавал того, что, если продолжит соблазнять его, то вампир не сдержится. И лишь формальность при обращении все еще позволяла держать себя в руках.       — Я… должен идти, — Петри видел, что если он промедлит хоть секунду, то Аками вновь поцелует его, поэтому сделал шаг назад.       — Я с вами, — решительно сказал Алье. — Я не доверяю этому Анри.       — А как же время, чтобы я подумал над этим? — Петри едва усмехнулся. Все происходило слишком быстро.       — Это людские формальности, — Алье чувствовал власть над этим пареньком и понимал, что еще чуть-чуть, и это может тому не понравится.       — Но мне нужно будет поговорить с Анри, а он пока еще человек, так что вряд ли сможет мне навредить, — Петри попытался в этом уговорить мужчину, но все выглядело так, будто он хотел уговорить сам себя.       — Как скажете, — Аками склонил голову в поклоне, и глаза Петри едва расширились, потому что он успел подумать о том, что вампир вновь тянется к нему, из-за чего он поспешно вылетел из здания, оставляя Алье одного.       Из комнат начали выползать вампиры, ничего не говоря и находясь практически в таком же удивлении, как и Рейнар. Первым начал Аластор, как хозяин дворца и повелителя всея Венеции, он мог позволить себе первым высказаться.       — Ну ты даешь, Алье, — вампир покачал головой, разглядывая собрата, который так и смотрел вслед парнишке.       — Зато, — голос Шицу привлек внимание, — теперь все становится на свои места.       С ним тут же согласились, вспоминая поведение Алье за последние пару лет, который всячески старался угодить Петри и постоянно быть рядом.       — И когда же это началось? — Мару посмотрел на брата пронизывающим желтым взглядом без всякого презрения или ненависти.       — Я, кажется, знаю! — Фрай ехидно растянул губы в улыбке, оглядывая остальных и видя, как те любопытно посмотрели на него. — Помните, когда мы перестраивали в замке комнаты, Петри еще перепутал и зашел не туда.       Шицу рассмеялся, вспоминая, как парнишка стоял на пороге общей ванны в одном маленьком полотенце и огромными глазами разглядывал вампиров, которые нагишом плескались в новом, обустроенном бассейне.       — О да, такого тела… кхэм, глаз, я еще никогда не видел, — Аластор тоже ухмыльнулся, разглядывая полнейшую невозмутимость Аками, который даже не дернулся, видимо, как и все остальные, вспоминая этот момент и не замечая, как Ренуар подошел к нему. — Ну, скажи, что тогда ты запал на него. Так ведь?       — Тогда-тогда, — поддакнул ему Мару. — Черт, в тот момент я тоже неровно задышал.       — Ты? — поразился Вильям и рассмеялся. Линц, конечно, был той еще пташкой, причем, в прямом смысле, а потому его запросы порой удивляли даже таких опытных вампиров, как Рейнар или Дракула. — У тебя же тогда был кто-то.       — Был, но Рейнар же совсем другое дело. Он принадлежит Владу, а потому становится еще желанней, — Мару и закончить не успел, как почувствовал сильную руку на своем горле. Конечно же, ладонь принадлежала Аками.       — Еще слово, и оторву твою больную голову, — пригрозил Алье, отчего Мару усмехнулся, но все же кивнул.       — Так, народ, у нас тут намечаются любовные дела, — протянул Аластор. — Не будем им мешать. А с чего ты так неожиданно решил перейти в наступление? Неужели у нашего мистера Рейнара кто-то опять появился?       — Ну, Аками, ну скажи, — заканючил Михня, прекрасно зная, что мужчина что-то скрывает. Впрочем, это знали все.       — Скажи, мы же все равно узнаем, это вопрос времени, — пожал плечами Мару.       — У него появился брат, — тихо сказал мужчина, и все застыли. Подобного не ожидал никто.       — Как это «брат»? — не понял Михня. — Но у него ведь не было брата.       — Теперь есть, — Алье, наконец, смог вздохнуть и пошел в свою комнату, но его тут же остановили вампиры.       — Откуда? Алье!       — Я не имею права об этом говорить, — тихо сказал мужчина, и вокруг тут же раздалось недовольное рычание. Если Аками не хочет, то он и под пытками не скажет.       Когда мужчина скрылся за дверью, вампиры еще некоторое время пытались осознать его слова. Правда ли было, что у Петри появился брат, ведь это определенно что-то меняло в жизни, потому что вынести одного Рейнара с грехом пополам еще как-то можно было, но вот двоих....       Наконец, когда все разошлись, в комнату к Алье постучал Вильям, и мужчина разрешил войти.       — Ты же понимаешь, что теперь все изменится, — сказал Ондальс, остановившись на пороге.       — Да.       — И знаешь, что не будет пути обратно.       — Знаю.       — Тогда зачем ты портишь себе жизнь? — Вильям, как никто, знал, что бывает с теми, кто бросает вызов чувствам парня. Одних он отправлял на другой конец света, других калечил, третьих просто убивал. Мужчина не хотел, чтобы и с его другом произошло что-то подобное. — Это Рейнар, он никого не подпускает к себе, как бы ты не старался, все это закончится рано или поздно. И закончится плохо для тебя. Ты же знаешь.       Аками вдруг понял, что ему начинают читать такую же нотацию, какую он совсем недавно читал Петри. Мир мстит ему, и он это знал.       — Если бы не его брат, я никогда не поступил бы так с Петри, но…       — Ты приревновал, — Вильям увидел, как Аками пораженно уставился на него и кивнул. — Ведь если у Петри появится Брат, то ты будешь проводить с ним меньше времени. Но ты ведь понимаешь, что теперь все станет намного сложнее.       — Не тебе это говорить. Я знаю, — Аками глубоко вдохнул.       — Тогда пользуйся этим моментом до конца, — Вильям внезапно улыбнулся. — Он может терпеть это месяц, а потом либо смирится, либо ему это надоест. У тебя не так много времени, чтобы уговорить его передумать. Пользуйся этим, пока есть возможность. Удачи тебе, брат.       — Спасибо, — Аками даже не ожидал от Вильяма таких слов, а потому приблизился к вампиру и кивнул.