Контакт

      Первый раз тревожный колокольчик зазвенел, когда Кацуки Юри, его сосед по комнате, его друг, душевная помощь и просто хороший человек, мягко улыбаясь, спросил:       — Пхичит-кун, когда ты говорил, что нашел себе невесту, ты имел в виду телефон?       Пхичит поначалу не понимает, прижимает к груди свое излучающее инфракрасные лучи сокровище чисто по привычке, чтобы посторонние люди не могли взглянуть на экран. Он даже не думает о том, что, возможно, такое недоверие Кацуки не нравится, потому что мысли его все еще не в этой комнате и не в этой реальности; зато — о Кацуки Юри точно.       Пхичит хлопает густыми девичьими ресницами.       — Чего?       Юри хихикает.       — Меня зовут Кацуки Юри, тебя — Пхичит Чуланонт, мы учимся фигурному катанию в Детройте. Время двадцать часов тринадцать минут… Если ты дату сегодняшнюю, конечно, помнишь.       — Ладно-ладно, я понял.       Чуланонт нажимает большим пальцем на кнопочку блокировки, яркие краски экрана привычно заменяются черным занавесом. Юри сидит на коленках возле его кровати и смотрит доверчиво и чуть смущенно на лицо таиландца.       — Что? — бормочет Пхичит, смущенный таким вниманием.       — Держи, — Кацуки забирает из его рук телефон, — Пхичит провожает его печальным взглядом, — и аккуратно кладет на тумбочку; вместе этого кладет в руку таиландца спелое наливное яблоко. — Купил сегодня.       Пхичит нарочно задерживает руку в воздухе, чтобы насладиться легким прикосновением руки Юри. Кацуки настойчиво проталкивает фрукт, думая, что Пхичит мог бы от него отказаться. «Бери, бери», — говорит его заботливый взгляд, и Чуланонт вцепляется пальцами в яблоко крепче.       — Спасибо.       Кацуки часто его подкармливает. Еще чаще вытворяет всякие милые штучки вроде этой: иногда Пхичит замечает чисто вычищенный от следов пальцев экран сенсора, хотя не прикасался к нему даже собственной майкой, (ему чисто лень искать специальную тряпочку); расправленную постель, когда он приходит в свою комнату слишком поздно, уставший после тренировок и, конечно же, ленивый для того, чтобы подготовить кровать перед сном; естественно, всякие фрукты; иногда Юри трогательно подбадривает, сам при этом краснея. Юри мил и заботлив, и от этого у Пхичита приятно щемит в груди.       Кацуки советует ему поменьше портить зрение, берет под мышку банное полотенце и выходит из комнаты в направлении общих душевых.       Чуланонт считает ровно до десяти, прежде чем снова хватает жадно свой телефон. Юри просил его портить зрение поменьше? Чудесно, он выполнил эту задачу целых десять секунд. Пхичит, конечно, Кацуки любит, — больше даже, чем друга; только скрывает это тщательно, — но телефон он пока что любит больше, потому что в телефоне — в 562 раза больше Кацуки: ровно во столько раз, сколько картинок в его секретной папке.       Папка, чье название — одна точка, на самом деле не такая уж секретная, просто на нее поставлен пароль. Тоже не такой уж и сложный, если знать содержание папки, так и вообще очевидный; пароль на родном таиландском выглядит не иначе как «Кацуки Юри».       Пхичит порхает пальцами над сенсорной клавиатурой, вводя привычное словосочетание, и, предвкушающее вздыхая, открывает содержимое.       Пятьсот шестьдесят две фотографии японца, о которых никто, кроме него, Пхичита, не знает толком, даже сам японец не подозревает о таком наборе компромата. В папке совсем немного официальных фотографий фигуриста, и гораздо больше смазанных, некачественных фотографий авторства Чуланонта.       Если Юри об этом узнает — Пхичиту конец. Таиландец понимает все последствия так явственно, что лучше бы был глупцом и не думал об этом. Кацуки — отличный друг, настолько хороший, что Пхичит сам не заметил, в какой момент влюбился в него. Не было никакого «с первого взгляда» или что-то в духе «увидел — захотел»; Чуланонт постепенно и медленно понимал, что у Юри тот самый подходящий для него характер, что собеседник он здоровский и вообще... Потом — привязался к нему окончательно и мучительно. Пхичит не может позволить себе любить Кацуки больше и ближе, — хотя, черт возьми, очень хочется, — потому что боится быть отвергнутым. В меньшей степени; в большей — боится потерять даже то, что имеет.       И это — нормально; многие ведь боятся, так?       Пхичит переворачивается на спину и открывает недавнюю фотографию, в который раз радуясь, что собственный телефон его никогда не бросит и не откажет; выполнит любое требование беспрекословно, если не заглючит. Пхичит понимает, что в каком-то плане он уже умом тронулся, но ведь так и есть: телефон — вещь отличная и бесхитростная.       На фотографии, естественно, Юри. Вчерашним днем, мирно спящий в своей кровати и откинувший из-за жары одеяло в сторону.       Пхичит откидывает и свое одеяло тоже, только сегодня, сейчас.       У Юри торчащие лопатки и плотная футболка, повторяющая изгибы талии и плеч. И непозволительно короткие шорты, обтягивающие соблазнительную задницу.       Пхичит ведет рукой по своему бедру вниз и вверх и бросает беглый взгляд на дверь; так, на всякий случай, ведь Юри не возвращается раньше получаса водных процедур, а сам Чуланонт вечером никому не нужен.       Следующая фотография — набор случайных кадров, которые Чуланонт специально слепил в полноценную анимацию. Кацуки пьет воду после тренировки. Хотя, пьет — сильно сказано, выливает половину мимо рта себе на грудь и мочит черную безрукавку; кадык двигается в такт глоткам. Пхичит смотрит на его шею и откровенно залипает, радуясь, что в этот момент у него был телефон под рукой. По сути, смартфон с камерой всегда наготове — ради вот таких моментов. Таиландец смахивает пальцем влево.       Мокрый Юри протягивает полупустую бутылку ему; помнит еще с самого начала тренировки, что Чуланонт сетует другу на забытую воду. Пхичит вспоминает, что обычно в такие моменты взгляд у японца излучает теплоту, и улыбка украшает уста. Он помнит, что у него подрагивают пальцы, когда он касается пластикового горлышка губами. Непрямой поцелуй.       Пхичит закусывает губу и вжикает молнией на штанах.       На этой фотке Кацуки Юри смотрит на Никифорова через поверхность телевизора, и в его глазах — одно восхищение. Пхичит даже не ревнует, потому что русский фигурист — причина блеска в глазах японца и наличия таких фотографий в телефоне смуглокожего парня; и пока их с Кацуки разделяют тысячи километров — все в порядке.       Таиландец ловко перехватывает рукой пропахшую потом безрукавку Юри с полки общего шкафа, укладывает себе на грудь. Одежда пахнет Кацуки и мужским дезодорантом; Пхичита начинает слегка вести. Его всегда иррационально ведет от запаха Юри.       Пхичит приспускает штаны до бедер, воздух касается разгоряченной кожи живота.       Кацуки на фотографии мило улыбается ему.       Чуланонт выводит пальцами на своем животе ломаные линии.       Юри Кацуки краснеет и отводит взгляд, когда они смотрят вместе какой-то фильм по телевизору, а там показывают откровенную сцену. Таиландец и фильм тогда перещелкал, и, как смог, Юри. Щеки у японца пунцовые, брови слегка сдвинуты к переносице, а взгляд из-под ресниц направлен в сторону таиландца, обладателя пульта от телевизора, и Кацуки стеснительно бормочет тогда: "Пхичит-кун, ну пожалуйста, переключи". Пожалуйста, Пхичит-кун...       Пхичит медленно ласкает себя через ткань трусов и вдыхает пьянящий запах Юри.       Юри готовит кацудон, глядя на свои любимые и редко доступные для спортсмена свиные котлеты с человеческой любовью. Пхичит хочет стать этим кусочком мяса и ловить такие взгляды на себе.       Но пока что просто залезает рукой под ткань трусов и водит мозолистыми сухими пальцами по члену. Представляет, прикрывая глаза и видя под сомкнутыми веками яркие пятна от экрана, как бы это делал Юри.       Он бы на него лег, и таиландец грудью почувствовал бы тяжесть его тела; невесомого прикосновения майки так недостаточно. Кацуки ласкал бы губами чувствительное место за ушком, а Чуланонт ткнулся в шею носом и дышал его запахом вперемешку с гелем для душа. Пока у него есть только спортивная майка, и он прижимает ее близко к носу.       Кацуки в телефоне касается пальцами губ, потому что делает какой-то сложный выбор между двумя парами кроссовок; а Пхичит, даже будучи другом (другом, ага…), не пытается ему помочь, а только тыкает на кнопочку съемки в своем любимом смартфоне.       Пхичит легко царапает коротким ногтем истекающую смазкой щелку и стонет как можно тише. Его действительно интересует, как умеет стонать Кацуки. Наверняка закрывая глаза, слегка приоткрывая рот. Из его уст вылетало бы тихое из-за смущения, но чувственное "Нхах".       Следующий файл — короткое видео, таиландец быстро делает звук потише и прислоняет динамик близко к уху. Кацуки что-то шепчет, какую-то бытовую историю про магазин, цены и товар, который он долгое время купить не может.       А Чуланонт только рукой быстрее двигает, потому что плевать ему на смысл слов, главное, что Юри шепчет. Он понижает голос до шепота так редко...       Пхичит пережимает член у основания, быстро выходит в меню галереи и ищет заветный файл, который он так бережно хранит в нескольких экземплярах.       Почти эксклюзивное видео с растяжки Юри, потому что как правило тот терпеть не может чужие взгляды в этот момент и уходит как можно дальше, обособляясь от людей. Чуланонт тогда чисто случайно его находит и уже не помнит, по какой причине пошел по этому переходу до тренировки, но…       У него есть сдержанно постанывающий от боли в тренированных мышцах Юри, пытающийся сделать широкий шпагат.       Пхичит ловит каждый выдох и представляет, что вместо телефона возле его уха — чужие губы, вместо майки к нему прижимается теплая грудь, и рука в трусах, конечно же, не его собственная. Он кончает с протяжным стоном, едва успев откинуть футболку Кацуки, чтобы не испачкать спермой.       Пхичит пытается отдышаться, прикрыв глаза предплечьем и все еще сжимая в левой руке телефон.       Чуланонт любит Кацуки, и потому никогда по позволит себе признаться в этом вслух. Пхичит видит Кацуки каждый день на расстоянии меньше вытянутой руки и все равно вызывает эмоций в его душе меньше, чем Виктор Никифоров, человек, находящийся за многие километры вдаль и существующий для них только в экране телевизора. Кацуки улыбается таиландцу каждый день, Чуланонт улыбается ему в ответ тоже, хотя всякий раз хочется повиснуть на шее этого японца; его бы, скорее всего, не поняли. Они общаются, смеются, грустят и тренируются близко, почти вместе. А у Пхичита все равно такое чувство, будто Кацуки рядом и одновременно его нет.       Таиландец понимает, что, по сути, окромя контактов, проводов и пластикового корпуса ничего не имеет в принципе.       Пхичит смотрит в сторону кровати своего соседа и по крупицам, мелким деталям внешности и характера, которые только близким людям известны, восстанавливает образ Юри Кацуки.       Сам виновник мыслей врывается в комнату через десять минут чистый и освеженный, принося с собой запах моря из баночки с гелем для душа и какой-то терпкий неопределенный аромат шампуня. Он несерьезно ругается на Пхичита за очередное зависание в телефоне и бросает в него мокрым полотенцем. Чуланонт мысленно кричит от перепавшей личной вещи своего соседа и судорожно закрывает папку с его фотографиями.       — Моя очередь идти в душ, — информирует он, подхватывает собственные сменные вещи, полотенце, телефон так и не убирая из рук; и незаметно захватывая полотенце Кацуки вместе со всем.       В проходе он оборачивается и смотрит внимательно на обнаженную спину соседа по комнате, который выкладывает из сумки еще одно яблоко и кладет его на тумбочку Чуланонта. Таиландец невольно тянет улыбку.       Юри заботливый до трогательности и внимательный к деталям и настроению; в какой-то мере скромный; однозначно уважительный к чужому личному пространству, потому что тактично оставляет таиландца одного чуть ли не каждый день.       Пхичит знает относительно своего восприятия: Кацуки замечательный.       Пхичит знает точно: замечательный Кацуки никогда ему не достанется.