Поймай меня, если сможешь

      В середине дня только стук клавиатуры нарушал тишину в офисе одной из строительных компаний в глубинке Мексиканского штата Герреро, распростершегося на побережье бескрайнего Тихого океана.       Погода стояла теплая и сухая — это было жаркое лето, примерно пять лет спустя после событий, навсегда поставивших точку в одной истории, произошедшей где-то далеко отсюда, в Соединенных Штатах Америки, и прекратившей существование полицейского — Томаса Дарнелла и маньяка по кличке Кровавый Трубочист, и навсегда стершей эти имена со страниц истории.       Приморский воздух, врывающийся в окно, трепал волосы молодого человека, работающего за одним из компьютеров в дальнем углу офиса. Он завершал первую половину своего рабочего дня, чему-то улыбаясь без особой причины. Лицо его, здоровое, отдохнувшее и загорелое, было повернуто к солнцу, и он наслаждался сегодняшним прекрасным днем уходящего лета.       Легкий бриз налетал то справа, то слева, шевелил немногочисленные документы на столе. А потом компьютер пискнул характерным для полученного сообщения звуком. В правом нижнем углу высветилось окошко: «Приветствую тебя, солдат. Наконец-то я тебя нашел».       Опустив взгляд туда, где появилось сообщение, молодой человек улыбнулся. «И тебе привет», — быстро настрочил он, нажав энтер.       Три точечки дали ему понять, что собеседник набирает что-то еще. «Как твои дела?»       Обернувшись, чтобы убедиться, что никто не подсматривает, парень набрал ответ: «Все прекрасно!» «Где ты?»       Минута ожидания. «Будет безопаснее, если я не скажу тебе. Как ты меня вычислил?»       Собеседник начал что-то печатать, потом стер, потом снова начал печатать. «Это вызов. Ты недооцениваешь Проныру Ричардсона :)»       Том улыбнулся. «И в мыслях не было. Серьезно, Люк? От тебя невозможно скрыться».       Подождав, пока собеседник наберет, Том быстро пробежал по написанному глазами. «Если бы ты не хотел, чтобы я тебя нашел, ты бы не указывал в профиле мессенджера свой ник, которым ты пользовался, когда был курсантом».       Том хмыкнул. Конечно. Кто как не Ричардсон мог это помнить? Впрочем, сделано это было, конечно же, сознательно. Никто, кроме Проныры, не мог этого знать, а даже если и знал, то уже давно забыл. «Ты не потерял нюх. Но тебе не стоит со мной общаться, тебя и меня могут выследить».       Три точечки снова выпрыгнули в верхнем поле. «Все будет ОК, меня давно не отслеживают. Просто, когда пообщаемся, удали учетную запись». «Ты хотел сказать мне что-то важное?» — Том снова опасливо обернулся. Здесь, в этой глуши, никто не представлял, кто он такой на самом деле. Только Люк периодически выходил на связь, считая нужным сообщать, если что-то случалось. «Ничего особенного. Вчера полиция перевела твое дело в «висящие». Теперь ты — официально неразрешенная проблема Соединенных Штатов Америки. Подумал, что ты должен это знать…»       Том облегченно откинулся на стуле. Радостное чувство кольнуло его под лопатку, разливаясь теплой волной по рукам и ногам. Он ждал этого момента все эти годы. Последнее, что оставалось им с Биллом, чтобы сгинуть окончательно. «Рад это слышать. Они должны навсегда потерять надежду найти меня». «Они потеряли», — спокойный, размеренный ответ. Том легко мог представить эту интонацию. Он легко мог представить, как зеленые глаза Проныры улыбаются, пока он набирает текст.       Оба помолчали. Это могло значить лишь одно: теперь опасаться больше нечего. Интересно, Билл обрадуется, когда узнает? Вспомнив о нем, Том приятно поежился. «Как ты?» — быстро набрал он, чтобы не сбиваться с верного курса и не уноситься в мыслях туда, куда не нужно. «Порядок. Полиция давно с меня слезла. Воспитываю новобранцев. Недавно жена родила второго». «Поздравляю, папаша! — Том нашел среди смайликов праздничный салют. — Теперь жизнь не кажется тебе такой унылой?» «Напротив. Хождение по минному полю не доставляет столько острых ощущений, сколько новорожденный младенец».       Против воли Том рассмеялся. В офисе был обед, почти все сотрудники ушли, и потому он легко смог дать волю смеху. «Я искренне рад за тебя, Люк». «Как ты и Билл?» — следующий вопрос возник так быстро, что заставил Тома улыбнуться. «Не могу говорить о нем здесь», — на губы наползла еще более широкая улыбка. «Вы вместе?» — даже сейчас, на дальнем расстоянии, в этих строках читалось беспокойство, вполне характерное для старины Люка. «Конечно, вместе…» — немного помедлив, Том снова нажал клавишу. — «Как ты мог подумать что-то другое. Он же маньяк. Ты когда-нибудь пробовал отвязаться от них?» «Не приходилось. Могу только догадываться». «Мы вместе двадцать четыре часа в сутки, кроме времени, когда нам обоим нужно все-таки уходить на работу».       Люк прислал четыре ржущих смайлика. «Но ты счастлив?»        Задумавшись, Том посмотрел потолок. Определенно, тут он мог бы написать целых три-четыре абзаца складного текста, хотя и этого не хватило бы для того, чтобы описать, свое самочувствие. «Я счастлив, как не был счастлив в своей жизни», — подумав, сократил он.—  «Ты даже не можешь представить себе…»       На некоторое время в чате снова установилась тишина. «Значит, ты принял правильное решение?» «Да». — эту фразу бывший офицер полиции написал даже без раздумья.       Не удержавшись, Том бросил взгляд на свой бумажник. Оттуда торчала фотография: темноволосый парень сидел на его коленях и целовал его, на лицах обоих играли безумные, абсолютно ненормальные улыбки. Они сделали это фото сами, как и большинство своих фотографий, когда привлекать третьих лиц казалось неразумно и опасно, на отдыхе у побережья, вечером. С текилой и едой, и всеми вытекающими отсюда последствиями… Том помнил этот день. Он помнил все дни, проведенные с Биллом, потому что только в эти моменты он был жив. По-настоящему.       Поэтому, несмотря на соображения безопасности, Том оставил это фото. Он никогда не расставался с ним. От этих воспоминаний по коже прошли приятные мурашки. «Я правда рад за тебя». «Спасибо. Тебя оставили в покое?» «А какой у них был выбор? Разве что дом пришлось продать, слишком опасно оставлять эту улику». «Купил себе новый?» «Конечно! Даже лучше прежнего!» «Снова нелегально?» «Обижаешь! Должны же у полицейских быть хоть какие-то бонусы в подобных связях?»       Оторвавшись от созерцания фотографии, Том вернул свое внимание в чат. «Ты как всегда на высоте, Люк! Я не стану тебе писать о том, как я восхищаюсь тобой, ты и так это знаешь. Также не стану говорить о своем местоположении, скажу только, что я работаю и все относительно наладилось». «Оставлю тебе свое пожелание продолжать в том же духе!» «Спасибо! Но сейчас я должен идти и немного поработать :))) Иначе ничего не успею!» «Удачи!»       Немного подумав, Том написал: «Ты еще выйдешь на связь?» «Конечно. Я найду тебя».       На этом он оставил хитрый подмигивающий смайлик. Его цветочек окрасился в красный цвет. Из соображений безопасности Том тут же очистил чат и удалил контакт. Он уже привык начинать все по-новой и старался не оставлять следов. Не пускать корни. Нигде не оставаться дольше, чем на полтора года. Искать новую работу, новые способы подделать документы… Он привык к такому ритму, когда ничего нельзя сказать наверняка. Может, начиная с сегодняшнего дня, этому бродячему образу жизни наступит конец, потому что хотя бы подсознательно они прекратят опасаться?       Взгляд его снова скользнул на фотографию.       Билл, Билл, Билл…       Он вытащил ее из бумажника и с улыбкой осмотрел двоих сумасшедших, потерянных друг в друге людей. На них с Уайтом.       Он и Билл. Не было бы никакого он и Билл, если бы не Люк. Том был всегда бесконечно благодарен за то, что тот все же понял его настоящее желание, принял его и смог помочь им обоим преодолеть последний барьер. За то, что он помог понять самого себя.       С печальных событий и побега из Штатов прошло уже целых пять лет, но на самом деле они пролетели, как один день. Это были годы поисков, самоопределения, постоянных переездов и смен места жительства. Годы опасений и постоянного беспокойства о том, что полиция найдет их. Это были годы их новой жизни, и сегодня они наконец к чему-то пришли.       Сказать по правде, не все в их отношениях шло так уж гладко и изначально, на бытовом уровне Том испытывал сомнения, поступил ли он правильно, выпустив Уайта на волю. Последнему точно требовался круглосуточный присмотр, и по первости Том из сил выбивался, чтобы сгладить его психологические углы и отучить его от сотен опасных замашек, которыми покалеченная психика Уайта кишела в избытке.       Это был путь полный опасностей и выяснений отношений. Больше не убивать. Не копить в душе черноту и злобу — сразу выплескивать весь негатив. Научить его видеть белое, а не черное, научить самого себя воспринимать все правильно. Воспитывать в Билле равноправного партнера, не опирающегося на жизнь подобно затравленному зверьку, ожидающему подвоха. Научить его любить, по настоящему и искренне… Правда, с последним у Тома не возникало проблем, он знал, что Билл действительно любит его, но некоторые моменты они все равно прошли, как минное поле, лишь через пару лет получив от Уайта настоящий результат.        Это было сложно, но Том осознавал, на что подписался. Теперь надзирателем опасного преступника стал он сам. И его заключенный никогда не колебался с тем, чтобы устроить своему полицейскому интересную жизнь.       Удивительно, что это время пролетело так скоро.       Сейчас Том почти добился, чего хотел, и даже нашел работу для отвода глаз. Там, где они с Биллом жили — в небольшой квартире на севере штата, соседи не подозревали ничего о том, с кем они находились на одной территории, однако, сочтя это за разумную мысль, Том все же взял поддельные документы и действительно устроился в одну из строительных компаний в получасе езды от их дома.       Лишние деньги никогда не помешают. Билл тоже работал удаленно. И на этот раз его деятельность была никак не связана с убийствами или насилием. Они проработали это окончательно и бесповоротно, надежно убрав душевную болезнь в долгосрочную ремиссию…       Том по праву гордился собой за это воспитание в Уайте новой личности.       В последнее время личность перестала доставлять ему проблемы, почти все, кроме одной… — Кое-кто думает не о работе, — словно в подтверждение его слов над ухом раздался мурлыкающий голос, тут же вырвавший Тома из полуденной прострации.       Он поднял глаза. Опасность подкралась ближе, чем можно представить, в полурасстегнутой рубашке и спадающими на лоб черными волосами, он навис прямо над столом, буквально пожирая Тома взглядом. Тонкие губы улыбались, привычные лучики морщинок у глаз и знакомое игривое выражение лица заставили бывшего полицейского прилипнуть к стулу. Он не ожидал его появления, хотя с кошачьими манерами Уайта мог бы и привыкнуть к его неординарным выходкам. — Что ты тут делаешь? — выдохнул он, машинально стискивая фотографию.       Некоторые маниакальные манеры Билла лишь трансформировались со временем, когда он привык к тому, что мир больше не желает ему зла. Уайт не нашел иного пути, куда подевать свою энергию, поэтому сейчас он перешел в новую стадию, например, завел привычку заставать Тома врасплох, где бы тот ни находился. Тот знал, в любой момент Уайт может возникнуть рядом, атаковать его со спины или наброситься в ванной, поймать у супермаркета или во время прогулки, поцеловать прямо посреди улицы… В данном случае даже прийти на работу, чтобы в очередной раз доказать, что для него нет никаких преград и скрыться от него невозможно. Том не пытался. Он всячески давал Биллу понять, что он нужен ему в любое время, и для этого ему даже не приходилось играть роль.       Уайт очень изменился со временем. Мрак отпустил его, оставив место новой пустоте, которую требовалось заполнять только счастливыми моментами.       Как опасный хищник Билл обошел стол. Его тонкие пальцы скользнули по столешнице, он обогнул рабочее место и остановился прямо над Томом, забирая у него из рук фотографию. Теплая улыбка изогнула уголки его губ. Он убрал фото в нагрудный карман свободной белой рубашки. — Отдай. Она моя, — спокойно заметил Том. — Получишь потом, иначе ты отвлекаешься. Какой толк от такой работы?       Том закатил глаза. Он не мог оставаться серьезным, когда Билл смотрел на него так — съедая его прямо на рабочем месте, с письменным столом и остальными принадлежностями. — Это небезопасно, мы же договаривались с тобой, ты не можешь показываться в офисе. Из-за того мне пришлось поменять свою работу в прошлый раз! И в позапрошлый. И еще до этого… — Ты не попрощался со мной с утра. — Билл укоризненно прервал поток его ворчания. — Это непозволительно.       Одна рука легла на ручку рабочего кресла Тома. Билл навис над ним, склоняясь как можно ниже. Его дыхание коснулось лица. — Я не хотел тебя будить, ты заснул, после того как мы занялись сексом. — Том накрыл его руку своей. Взгляд Уайта скользнул по ней, обводя знакомое кольцо на безымянном пальце. Точно такое же, как его. — Но ты не можешь меня просто так оставлять, — с грустью констатировал Уайт. — Это уголовно наказуемо. — Извини, — Том смотрел в его искрящиеся глаза. Игривость Билла осталась его главным шармом, но в остальном он сдержал свое обещание поменяться. Теперь Том видел перед собой абсолютно нового человека, такого, каким он знал Билла все эти годы — похорошевшего, спокойного, совершенно нормального. Такого легкого.       Его губы оказались очень близко. Том прекрасно знал, зачем Уайт явился в его офис. Он не шутил, когда жаловался Люку на домашнее сексуальное насилие, вся невыплеснутая энергия Уайта теперь сконцентрировалась не на убийствах, вовсе нет. Теперь он перешел на постоянные и систематические изнасилования единственного человека, который всегда был под его рукой и рядом в его жизни, хотя Том никогда не стал бы жаловаться на это на полном серьезе.       Хотя иногда Уайт все равно пугал его своей ненасытностью.       Сегодня он снова пришел издеваться над его нервами, а это значило, что пощады не будет.       Короткий поцелуй. — У тебя есть планы на обед? — теплые карие глаза с хитрым прищуром маячили совсем рядом. — Если ты ничем не занят.       Том улыбнулся, рассматривая его снизу вверх. Он провел рукой по его скуле. — Уже много лет никаких, кроме тебя. * * *       Уже не первый раз им приходилось целоваться в экстремальных условиях. Организм очень быстро ловил отданные ему сигналы, и как следствие, реагировать тоже приходилось стремительно.       Единственное место, где никто их не увидит, когда Биллу приспичило: «Прямо сейчас, Том…», был дальний туалет, в который никто не заходил именно из-за его локации. К тому же, в обеденное время.       Как два школьника, они спешно удалились туда. Том сразу же получил целую горячую лавину под названием «Билл Уайт изнемогает от отсутствия секса с самого сегодняшнего утра. И для него даже это уже много».       Кабинка рабочего туалета едва выдерживала давление. — Я соскучился по тебе, — прошептал Билл, ероша темные волосы бывшего офицера полиции. Он покрывал его шею и скулы поцелуями, не давая ни секунды свободной от своих прикосновений. Том пытался поймать его — Билл невозможно заводил его, дар речи куда-то пропадал и на смену приходило только рваное, неритмичное дыхание, а также полное отсутствие связных мыслей. — Мы не виделись всего несколько часов, Билли, — убеждая скорее самого себя, чем Уайта, Том обнял его и притянул к себе, вдыхая знакомый запах своего любимого одеколона. Его запах. — Все становится хуже, Том, — внезапно Уайт отстранился от него и серьезно нахмурился. — Что хуже? — Том немедленно вынырнул из поцелуев и взял его лицо в свои руки. Беспокойство промелькнуло в его взгляде. Никогда он не становился строже, чем в такие мгновения. — Что хуже? — повторил он, цепко ожидая ответ.       Он всегда боялся. Боялся, что однажды Билл придет к нему и скажет, что ему снова хочется кого-то убить, или он уже это сделал, или что его снова начали мучить ночные кошмары. Тот факт, что эти приступы пока не повторялись, был большой заслугой с обеих сторон. Но что если они вернутся? — Раньше я мог досидеть без тебя до вечера. Сейчас меня не хватает и на полдня, — совершенно серьезно заявил Уайт. Ни мускул при этом не дрогнул на лице, а вот Том едва не ругнулся. Он изучил Билла достаточно, но иногда его шуточки шли буквально по грани. — Не шути так со мной, — выдохнул он, позволяя ему целовать свою шею. — Ты знаешь, как серьезно я отношусь к твоему состоянию. — Поэтому я не могу ждать тебя до вечера. — Уайт потянул его на себя. — Мое состояние ухудшается. Ты нужен мне прямо сейчас… — У тебя совсем нет тормозов. — Я люблю тебя. — Билл сжал его руку с кольцом.       Том приостановился. Глаза в глаза на некоторое время. Он тоже любил, когда Билл говорил ему это — от этого в животе что-то ныло так сладко и остро. Не самое лучшее место для того, чтобы бросаться такими фразами, но ради справедливости, это был далеко не первый и не претендующий на романтику раз. Билл сдержал свое слово и признался Тому почти сразу, пять лет назад, когда они только пересекли границу штата, в день, когда была сделана та фотография. И потом еще — когда они занимались любовью на крыше под звездами. Потом снова — у океана… И еще тысячи раз, когда их обоих было уже не остановить.       Том не мог и сосчитать, как долго и как много времени они провели, наконец-то не стесняясь и не боясь своих самых искренних чувств. Выгоняя своих внутренних демонов. — Люк сегодня писал, — вспомнив самое важное, он провел пальцем по брови Билла. — Нас больше не ищут. Сегодня наше дело перевели в висящие. Можешь себе представить? Пять лет прошло…       Что-то дрогнуло во взгляде Уайта. Он улыбнулся, пряча лицо в шею Тома. — Наконец-то! Я же говорил тебе! Теперь у нас точно есть повод отметить!       Бывший полицейский извернулся и лизнул его нижнюю губу. — Как будто тебе так уж нужен повод. — Не нужен. И никогда не был.       Том не пытался его останавливать. Он не пытался его воспитывать или лечить, говорить ему, что правильно, а что нет. Если Билл нарушал его планы или все правила, он просто позволял ему. Том никогда не ругался, если Уайт приходил на работу и компрометировал их обоих своим поведением. Он не пытался внушать ему, что они должны залечь на дно. Иногда ему приходилось даже менять место работы, потому что на старом месте кто-то мог начать подозревать. Билл был ему дороже, чем все остальное, потому что его доверие, поначалу такое хрупкое, а теперь стальное, как каленый прут, было ценнее любых миллионов. Том ни на секунду забывал, что его внутренний мир очень хрупкий. Билла ни в коем случае не стоило ограничивать — не стоило убивать его элемент игры, который со временем перешел на бытовой, куда более безопасный уровень. Уайт просто не давал им обоим скучать, и за это Том ценил его непредсказуемый нрав.       Он изучил его от и до, поняв и приняв все его сколы и трещины, и день ото дня пытаясь лечить его от беспросветной тоски. У него получилось. Билл делал то же самое для него — нервный тик больше никогда не возвращался к Тому, потому что Уайт постоянно проводил над ним ответную терапию, правда, своими методами.       Преданный, необузданный. И такой близкий.       Тому не понадобилось и пары недель, чтобы привязаться к Уайту окончательно, утонуть в нем безнадежно и очень болезненно. Теперь было уже не починить. Весь мир катился в бездну, когда Билл приходил к нему и шептал свое несдержанное «пожалуйста».       Пальцы Тома скользили по волосам, снова черным. Билл прижимался к нему всем телом, а Том ловил себя на мысли, что ему тоже всегда будет мало — даже если бы они с Уайтом не вылезали из постели дни напролет (что тоже случалось), не прошло бы и пары часов, он бы не смог сказать ему нет. Билл забрал себе весь его разум и явно не собирался его возвращать.       Дверь туалетной кабинки чуть подрагивала под их весом. Том поменял их местами, сжимая ягодицы Билла и вдавливая его спиной в хлипкую дверь, а лобком — в собственный пах. Твердый. Всегда твердый, даже если подойти к нему ночью, когда он спит. Всегда готовый к бою. — Не могу поверить. — Том расстегнул его джинсы, чтобы лично убедиться в своей теории. — Я для чего все утро тебя успокаивал? — Говорю же… Все становится хуже, — нетерпеливо произнес Билл, в предвкушении облизывая губы. Его пальцы дрожали, а в зрачках танцевали дьявольские огоньки.       Том мысленно прикинул, что он мог сделать с ним в таком маленьком помещении. Они перепробовали многие места для занятий сексом, но туалет на работе пока не входил в их число. — Я хочу стоя… — словно угадав его мысли, прошептал Билл, задыхаясь от нахлынувших на него образов. — Мы так давно не делали…       Том кивнул. Он спустил с Билла джинсы, нарочно обходя то место, которое упиралось в его щеку, когда он проползал вниз и вверх. Уайт смотрел на него, возбуждающе и призывно, дожидаясь действий. Было заметно, как ему не терпится. Он даже не стремился это скрыть.       Том подумал немного, а затем все же поднялся, позволяя Биллу расстегнуть порывисто свой ремень. — Значит, сделаем это стоя… — Том взъерошил его волосы.       Билл быстро закивал, притягивая его к себе для поцелуя. Не менее сладко через пять лет, чем тогда, когда они встретились в первый раз. Том тихо застонал, ощущая его язык и отвечая на этот горячий поцелуй. Когда он успел расстегнуть его рубашку? — Я тоже тебя люблю, — тихо прошептал он, проводя пальцами по пулевому отверстию — отметке, полученной Биллом тогда, на границе. — Больше, чем ты можешь себе представить.       Глаза Уайта искрились. У него всегда был такой взгляд, когда они остались вместе. Эмоции не гасли даже на секунду, и это то, что позволяло Тому испытывать бесконечный кайф каждый раз, как Билл прикасался к нему. Он стянул его рубашку и сбросил ее на пол. Билл согласно выгнулся, продолжая опускать его джинсы прямо вместе с бельем. Мысль о том, что их не должны были накрыть в туалете за этим занятием, даже не посетила Тома, по правде, его сейчас не волновало ничего, кроме любимого, такого привычного тела, доверчиво прижимающегося к нему, и губ, покрывающих мягкими укусами его плечи.       Там, внизу, Том жестко прижался к Уайту. Тот откинулся на дверцу кабинки разомлевший и встрепанный после поцелуев. Абсолютно счастливый на вид.       Том усмехнулся, посмотрев на него. — Чему ты улыбаешься? — мягко промурлыкал Билл. — Когда-то я сомневался, что ты можешь так поменяться. — Том мягко покачал головой. — Иногда наше начало возвращается ко мне в памяти так ярко… — Я делаю это только ради тебя. — Билл серьезно смотрел на него. — Ты должен это понимать.       Том кивнул. Взаимоуважение, вот что спасало их с Уайтом с самого начала. Кроме того, они никогда не уставали друг от друга. Представить себе двух более совместимых людей Том просто не мог.       Он целовал шею Билла, пока тот не запросил взять его стоя прямо сейчас. Том слегка развел его бедра, дернув его вверх и прижав к вертикальной поверхности. Он очень хотел его прямо в этом туалете… Билл послушно обхватил его ногами. Том смотрел прямо в его глаза, когда входил так привычно и легко. Билл был готов для него — всегда готов и потому так сладко скручивалось что-то внизу живота. Они смотрели друг другу в глаза, когда Том насаживал его — он любил смотреть на разгорающийся пожар. Билл позволял ему ровно пару секунд, после этого он откинул голову и выдохнул, как будто ему вкололи дозу. — Да, Том… — прошептал Билл, мелко содрогаясь всем телом. — Ты подсел на секс. — Том присосался губами к его шее. — Мне беспокоиться и лечить тебя от пагубного пристрастия? — Ни в коем случае. — Билл слегка прихватил его зубами. — Пагубные пристрастия — моя основная специфика. Как и ты.       Том прижал его крепче. Что ж, это он мог потерпеть. Он подтянул его повыше и начал толкаться, привычно наращивая темп. Уайт закусил губу, чтобы не получалось слишком громко, но уже с первых секунд по его сумасшедшим глазам и по неритмично вздымающейся груди Том понял, что в этот раз он попадет в самый центр мишени и объект насилия едва выдерживает. Билл начал задыхаться с первых же минут, это всегда получалось у него так естественно, что Том не мог глаз оторвать от его дрожащих и шепчущих губ. Он изучил его достаточно и прекрасно знал, что нужно сделать, чтобы добиться максимального эффекта. Билл был очень прост в управлении.       Том положил ладони поудобнее, чтобы поддержать его надежнее. Он ощутил под пальцами ямочки на его пояснице, продолжая раздвигать его плоть своей. Это очень заводило. Горячее дыхание смешивалось, не остывая. Они смотрели друг на друга с одинаковым помешательством. Том не контролировал себя, он выполнял сразу две задачи — удержать Билла на себе и сделать так, чтобы в этот раз заряда бодрости хотя бы хватило до вечера. Это получалось. Кажется, Уайт начал медленно утекать в открытый космос. Том ощущал животом его член — упругий и твердый. Ладони сжимались на его предплечьях все сильнее. Стоны становились неприличными, Билл никогда не скупился на эмоции, но сейчас, в этом маленьком помещении, его и вовсе разрывало на части.       Том был вынужден высвободить одну руку и положить ее ему на рот. Дверь вибрировала от его толчков. Билл извивался на его бедрах, но держался. Том надеялся, что ему хватит одного раза. Он очень старался выжить. Оргазм подступал семимильными шагами.       Уайт открыл глаза на одну секунду. Рука на его губах мешала его голосу, потому он легонько укусил ее. Том боялся давать ему свободу, но Билл требовательно помотал головой. — Я так счастлив с тобой, — вот и все, что он прошептал.       Том вздрогнул, услышав эти слова. Против воли, не желая этого так быстро, он кончил, спустив в Билла остатки своей энергии и заставив парня вскрикнуть и откинуться затылком о дверь. Его голос звучал громко, пока он изливался себе на живот, и Тому на футболку. Бывший полицейский молился, чтобы в туалет в обед все так же никто не зашел. После чего они пошатнулись. Все еще держа Билла на себе, Том отступил назад. Они рухнули на закрытую крышку унитаза, беспорядочно целуясь и улавливая остатки накатившего кайфа.       Том лишился всех своих сил. Билл знал, что нужно сказать вовремя, чтобы тронуть самые глубокие струны. Том водил ладонями по его спине, не давая ему соскочить. Была бы его воля, он бы проводил так каждый обеденный перерыв. Как жалко, на это отведено всего лишь полчаса. Некоторое время они успокаивали безумное сердцебиение. Билл повис на Томе, расслабленно улыбаясь. Его колени и пальцы дрожали от слабости. Влага стекала по животам, пачкала одежду, но Том плевал на это, продолжая целовать Билла в губы и лаская металл его кольца свободной рукой. Ощущая не только свою дрожь, он понял, что у Билла совсем не осталось сил. — Как ты пойдешь домой? — Я не имею никакого понятия… — Хочешь, вызову тебе такси? — тихо спросил Том. — Нет. Дойду сам.       Том накрутил на палец его черную прядь. — Будь осторожнее. Не хочу, чтобы тебя похитили. — Если я решил стать обычным, это не значит, что я не могу постоять за себя, — мягко напомнил Билл, отстраняясь от него. Они соприкоснулись лбами, разделяя улыбку. Мягкость и доверие, стойкость и преданность — самые основные спутники их отношений не давали обоим даже на секунду поколебаться в своей уверенности. — Надеюсь, тебе не придется. Ведь в итоге наша история закончилась счастливо? — Она еще не закончилась. — Билл покачал головой. — Не знаю как ты, но я собираюсь наверстать все годы лишений и обид. И это как минимум должно занять у меня больше половины жизни. Как и у тебя. — Хороший план. Ты для этого снова придешь ко мне в обед?       Уайт серьезно задумался. — Нет. Я придумаю что-нибудь еще. Все развлечения запишите на мой счет, офицер.       Том кивнул. Он не выпускал Билла, просто давая ему передохнуть. Потом он мягко поставил его на ноги, протер его бумагой, вернул на прежнее место его одежду. Все это осложнял не прекращающийся поцелуй, который Билл отказывал прерывать, даже когда Том не глядя застегивал его ремень. Затем он мягко выпустил его из рук, тем не менее стискивая пальцы. — Мне пора, как бы я ни хотел остаться с тобой. — Не задерживайся на работе. — Билл разочарованно вздохнул. — Я постараюсь дотерпеть до вечера. — Ты украл мою фотографию, — напомнил Том, кивая на его карман.       Билл с неохотой вернул ее законному обладателю. — Все равно через пару недель настанет моя очередь и тебе придется ее отдать мне на месяц. Мы договаривались.       Том кивнул. Он не станет нарушать традицию. Он поцеловал Билла напоследок, прежде чем выпустить его и разжать пальцы. Даже сейчас это далось ему очень тяжело. Отношения, где приходилось отдавать всю свою суть другому человеку, сказывались на них обоих. Уайт еще раз обернулся напоследок, улыбнувшись Тому в дверях. Затем, едва владея собой, пошел к выходу.       Что правильно, а что нет? Где грань, которую люди устанавливают себе сами? Никто не знал ответ на этот вопрос.       Но что Том понял для себя — нет ничего важнее, чем оставаться счастливым и при этом делать счастливым кого-то еще, даже если этот выбор не бывает легким.       Но он сделал свой и поймал совсем не то, что ожидал поймать.       Он смог, и на сей раз это была не только его работа.