Тихое пламя

      Глаза закрыли шелковым шарфом, чтобы дороги было не видно, а руки скрутили стальною нитью. Джейс слышал рядом с собой кейтайров, сопровождавших его в темницу, и понимал, что все очень плохо. Когда его все-таки развязали, блондин очнулся в подземном гроте, где было множество разных камер, напоминающих лабиринты, между собой связанных системой узких тоннелей и коридоров. Воздух пропитывал запах тины, болотной жижи и испарений. Темная магия в этом месте тянула силы, внушала ужас. Джейса такая скрутила слабость, которой не было ни разу прежде. Стены казались ему живыми. Они были сотканы из растений, что извивались, подобно змеям, и норовили схватить шипами тех, кто стал пленником лабиринта. Будто питались чужою болью и жизнь высасывали по каплям. Джейс понимал, что вот это место – станет последним его привалом. Здесь нет возможности для побега, а смерть придет далеко не сразу.       Упав на дно камеры темницы, блондин свернулся в тугой клубочек и пожалел, что он еще жив. Как он позволил себя схватить им? Плен – это худший позор на свете. Он должен был бы сопротивляться, сделать хоть что-нибудь, чтобы только смертью исправить свои ошибки. Чтобы не помнить, как хладнокровно Алек вручил его этим эльфам, как он удерживал его за шею, клинок заточенный к ней приставив. Джейс должен сам был хоть попытаться себя убить и без промедлений упасть на острую сталь кинжала, но не позволить себя схватить им и стать трофеем в плену кейтайров. Не дать запудрить себе мозги и так поддаться на чары парня, чтобы забыть обо всем на свете. Такого не было с блондином прежде. Джейс на нем попросту помешался. И вот расплата – в плену у эльфов. Зачем он здесь? И что будет дальше? Эльфы испробуют на нем пытки или используют как приманку? Они объявят войну Конклаву, выставив Джейса его шпионом? Это же будет отличный повод для провокации военных действий! Ангел, как страшно он облажался! Все из-за Лайтвуда – будь он проклят! Двойной агент - адепт Схоломанта вел изначально двойные игры. Он лишь использовал его тело, чтобы забить собой Джейсу мысли, чтобы не дать ему время думать про все детали их авантюры. Наверно, Алеку не впервые вот так использовать свою прелесть. Так контролировать чужой разум, манипулировать им, как пешкой. Скольких он трахал также, как Джейса, для достижения своих целей? От этих мыслей скрутило болью, и Джейса вырвало прямо на пол. Пламя внутри уже не горело в нем, обратившись безликим пеплом, как будто почва после пожара, что обдувалась холодным ветром. Внезапно стало так безразлично: и что с ним будет, и что он сделал. Джейс почти с нежностью потянулся к стенам темницы в шипастых струпьях, желая кануть в объятья смерти. Живая изгородь зашипела, а стебли-змеи впились в запястья, припав шипами к прожилкам-венам. Боль была сладкой, почти желанной. И тьма накрыла рассудок Джейса.

***

      – Какого черта ты здесь устроил?? Ты трогал изгородь? Поднимайся! – сердитый шепот Центуриона ворвался в голову как набатом. Ослабший Джейс ничего не понял. Алек казался каким-то глюком, фантомом, сотканным его рассудком из отравляющих воспоминаний. Но грубый тон и толчок под ребра привели в чувства одномоментно. Джейс обнаружил себя, лежащим у стен темницы в рваной одежде, запястья вздулись кровавой коркой, а змеи – стебли налились соком, будто насытились его кровью и напитали ей свои иглы. Джейс вдруг почувствовал дикий холод и жуткий смрад этого лабиринта, где он чуть было не отдал душу. Реальность градом мелких осколков зеркал разбитых в него вцепилась, кромсая мысли, мешая чувства и проникая ему под кожу. И только голос Центуриона давал надежду, что найден выход. Блондин привстал, глядя на фигуру над ним склоненного нефилима. И только в этот момент увидел, что края изгороди открыты, образовав что-то вроде арки, куда протиснулся Центурион. Волна брезгливости поднялась в нем, когда он понял, что Алек держит в каждой руке по три дохлых крысы, и он их скармливал стеблям-змеям, приоткрывая стены темницы. Пока шипы лакомились кровью была возможность их одурачить, проскользнув в маленький промежуток между их сомкнутыми рядами.       – Живо на выход! Что ты разлегся?! У нас счет времени на секунды! –Центурион явно сильно злился на то, что Джейс до сих пор не понял и не поднялся ему навстречу. А тот не мог до сих пор поверить, что Лайтвуд в принципе ему не снится. Однако вид изгороди – вампирши был омерзительным до озноба, а стебли начали ползти обратно, стремясь сомкнуться за их спиною, и Джейс уверовал во все сразу, на выход кинувшись со всех ног. Они оба вылетели в секунду, когда за ними сомкнулись стены из смертоносных убийц-растений. Джейс и опомниться не успел, как Алек сгреб его за загривок и с жуткой скоростью поволок куда-то к выходу из лабиринта. Они неслись мимо десятков камер, откуда слышались крики, стоны и шорох стеблей со стен темницы. Джейсу казалось он поседеет, если сумеет отсюда выйти. Глазам своим он уже не верил, когда увидел выход из грота в виде огромной каменной глыбы, в которой вырезали ворота. У них и ждал их высокий стражник. Лайтвуд кивнул ему и промолвил: – Diola lle, solе Midrielle! * – Tenna’ san’ giara, alere Laytwood**, – ответил тот и открыл им портал. – Идем домой, – крикнул Джейсу Алек и утянул его за собой. - *- Благодарю тебя, Мидриэль. **- Еще сочтемся, мой милый Лайтвуд.