Хроники Смертельной Битвы. Часть 4. Месть Шиннока

Было раннее утро. Таня, которая после безвременной гибели несчастной Шивы от рук Лю Канга заняла место телохранительницы королевы Синдел, смотрела в окно, наслаждаясь созерцанием залитой солнцем равнины. Сама королева сидела рядом в кресле и неторопливо листала какую-то книгу. — Боже мой, а ведь раньше я во все это верила, — рассеянно бросила она. — Во что? — Таня обернулась. — Что вы такое читаете? — «Хроники Эанадала». — Светлая пропаганда? — Не просто Светлая пропаганда, а ушат грязи на головы всех и вся. А ведь раньше, еще до твоего рождения, этот летописный шедевр во всех эденийских школах изучали в обязательном порядке. Какое счастливое детство было у тех, кто родился при Шао Кане! Их не заставляли зубрить пафосные россказни о благодеяниях Старших Богов! — Скорее уж о злодеяниях, — хмыкнула Таня. В этот момент раздался неожиданный стук в дверь. — Синдел, ты здесь? — раздался за дверью голос Шиннока. — Здесь, — растерянно ответила она. — Ну ладно, я пойду по делам, — поспешила откланяться Таня. — Отец просил ему сегодня помочь. Синдел, согласно кивнув, отпустила Таню и открыла дверь. На пороге стоял Киу, его изумрудно-зеленые глаза сияли. — Здравствуй. Хотел с тобой поговорить… Королева хотела что-то ответить, но он закрыл ей рот долгим поцелуем. — Синдел, — наконец произнес Шиннок, крепко прижимая ее к себе, — знаешь, после того, как Шаранн меня предала, да и некоторые другие женщины, к которым я испытывал серьезные чувства — Хенган, Дэлайджа — обошлись со мной совершенно бесчестно, прикрываясь при этом благородными идеалами Света, я на какое-то время перестал всем верить. Но тебе я верю, потому что ты — одна из немногих, кто меня понимает, хорошо ко мне относится и любит меня ради меня самого. Выходи за меня замуж. — Ты предлагаешь мне руку и сердце? — воскликнула королева с широко раскрытыми от удивления глазами. В душе ей было очень жаль Киу. Несчастный, которого никто никогда по-настоящему не любил… В этот момент она поняла, что тоже любит его — любит за все его страдания, и что она даже не в силах выразить словами свои чувства. В свое время Император просто нравился ей, но это была не любовь, а скорее симпатия… — Предлагаю. Ты согласна? — Да, согласна! — Синдел улыбнулась и ответила ему поцелуем. — Ну тогда это тебе, — Киу вынул из кармана черно-алой накидки золотой кулон с черной жемчужиной и застегнул его у Синдел на шее. — Нравится? — Даже очень! — Черный жемчуг — редкая вещь, и ты достойна того, чтобы его носить, — ответил Киу, проведя рукой по длинным черным шелковым волосам королевы. *** Избранные вернулись в Агентство только утром. Всем им очень сильно досталось от людей Шиннока — у юного Кунг Лао был сломан нос и рассечена бровь, у Джонни под глазом красовался жуткого вида синяк, Саб-Зиро Скорпион выбил два зуба, Соня и Джакс видимых повреждений не имели, но те места на теле, по которым пришлись пропущенные удары, болели при каждом движении. Ночной Волк, не спавший всю ночь, едва не валился с ног от усталости. Смерть Кая, Джерека и Джиала, тяжелая контузия Лю, после которой ему нужен будет как минимум месяц на то, чтобы оклематься, и провалившаяся попытка достать Шиннока с веселой компанией повергли всех в глубочайшее уныние. Рейден тихо злился на своих протеже, но молчал, поскольку не хотел выслушивать с их стороны очередные упреки в бездействии. — Нам не справиться с Шинноком самим, — покачал головой Кунг Лао. — Остается только просить помощи у Эанадала. Вся Эдения под властью этого безумца. Где Китана — мы так до сих пор и не узнали. — Вполне возможно, что нетерцы уже давно разделались и с ней, и с ее матерью, — сказал Джонни. — Не хочу даже думать о том, что эти выродки творят с людьми. — Джерек похоронен в Антерайне, — тихо произнесла Соня, и из глаз ее против воли закапали частые слезы. — Он так нам и не сказал, кто его родные, — ответил Джакс. — Нам и сообщить некому о его смерти… Соня вынула из кармана джинсов бумажный платочек и промокнула глаза, горько сожалея о том, что все так обернулось — она успела завязать дружбу с Джереком и понять, что он вовсе не кровожадный преступник, но обстоятельства вечно против нее… — А где Лэй? — поинтересовался Саб-Зиро, оглядев комнату. — Спит? — Нет, — с досадой махнул рукой Рейден. — Ей неожиданно примерещилось, что с Элайнаром и Иранианом что-то не так. Я требовал, чтобы она осталась, но она не пожелала! Решила, несмотря ни на что, пойти и проверить! Они все-таки воины Эанадала, могут за себя постоять! — А почему ты с ней не пошел? — спросил Джонни. Рейден предпочел оставить вопрос без ответа. Ему тем более не хотелось рассказывать актеру в подробностях о том, что у несчастной Ан-Джэн после того, как отец не отпустил ее на поиски киринов, окончательно сдали нервы, и что она убежала искать своих братьев, плюнув на все попытки Рейдена заставить ее сидеть в Агентстве. Саб-Зиро и Соня переглянулись. — Шиннок ударил Лю своим лучом, — сурово произнес ледяной ниндзя, — но не убил. Мой старший брат рассказывал мне о том, что это такое и как действует. Долго объяснять весь механизм, но по большей части эта дрянь убивает жертву сразу, а если противник оказывается крепким — из него медленно уходит жизненная энергия. Когда мы с Лэй были в Антерайне, то она познакомила меня с теми, кто умеет лечить последствия магических атак. Я понял, что случилось с Лю, и мы решили отнести его к тем, кто мог ему помочь. В Антерайне мы повстречали Элайнара, а нас преследовали Темные. Элайнар велел нам поскорее спасать Лю, а сам пообещал прикрыть наш отход. — Н-да, — нахмурился Джакс. — Он должен был быть в Эанадале… — растерялся Рейден. Великому божеству очень не хотелось признавать свои оплошности. *** Лэй вернулась к вечеру. Саб-Зиро просто испугался, увидев ее — лицо девушки было серым, словно вся жизнь ушла из него, и выражало непереносимую скорбь, хотя глаза ее были сухими. — Элайнар убит, — едва слышно сказала Лэй и с рыданиями уткнулась лицом в плечо ледяного ниндзя. — Он должен был пойти с вами, у шестерых было намного больше шансов отбиться от нетерцев, чем у одного, если бы они вас все-таки нагнали… Я не знаю, что делать, Шиннок перебьет нас всех поодиночке, ему осталось только дождаться удобного момента! Нам нельзя никуда расходиться! Джонни овладевали донельзя мрачные мысли. — Арания, Анитра и Джиал были в Храме Вечности вместе, — ответил актер. — Их это не спасло, не спасло и то, что там была куча служителей. Все, что нам остается — умереть с честью. Ты уж прости. Лэй разрыдалась еще горше. — Мы с Иранианом видели Элайнара… Они его клинками насквозь проткнули. — С Иранианом-то все хорошо? — наконец подал голос папаша Ан-Джэн, доселе изображавший на асимметричной физиономии жуткую скорбь, хотя после всего трудно было себе представить, чтобы Рейдену было жалко хоть кого-то, кроме себя, любимого. — Пока да! — в отчаянии выкрикнула Лэй, слезы душили ее. — Шиннок и до него доберется, он же тоже сражался против него и Императора в Битве Богов! Я уговаривала Ираниана пойти со мной, а он сказал, что должен защищать Эанадал, если Шиннок вздумает явиться туда! — Тебя страшит смерть? — глухо пробормотал Саб-Зиро, обнимая Лэй. Та неожиданно вывернулась из его рук и вскочила, гневно сверкая глазами. — Это ты виноват в том, что случилось! — она смотрела на отца так, словно мечтала испепелить его взглядом. — Проклятие начало действовать! Кто следующий? Я? Ираниан? — Какое еще проклятие? — удивился Джонни Кейдж. — Наверное, проклятие внешнемирцев, — предположил Джакс. Рейден побелел, словно снег на горной вершине, и вжался в стену. — Я не… Ты не… — лепетал он, таращась на дочь. — Лэй, о чем ты вообще говоришь? — недоумевал Саб-Зиро. *** Во времена владычества Амернис и ее потомков по всей Эдении благочестивые эденийцы соорудили множество статуй и храмов Старших Богов (всех, за исключением, конечно же, Шиннока), а особое почтение Светлые питали к Шаранн Провидице. Множество статуй бывшей жены Киу Кана, которая довела несчастного так, что тот в припадке ярости зарубил ее нагинатой (помнившие те времена люди рассказывали, что Шиннок в былые годы был личностью довольно сдержанной и уживчивой, так что с трудом можно вообразить, что именно вытворила Шаранн), стояло и в саду королевского дворца Эдении, который ранее принадлежал козлопоклоннику Джерроду, а потом перешел к Шао Кану. После победы над Эденией Шао Кан повелел Шэнг Цунгу разобраться со статуями и сооружениями во славу Старших Богов, и придворный маг Императора с большим воодушевлением взялся за исполнение приказа. Статуи Джиала и Анитры, сделанные из белого мрамора, куэтанцы раздолбали кувалдами и пустили обломки на изготовление подоконников и облицовочной плитки для зданий, храмы Старших Богов перекрасили и превратили в Храмы Тьмы, статуи Хныкалки, в руках у которых были закреплены маленькие изящные фонтанчики, превратили в общественные умывальники, где каждый желающий мог ополоснуть лицо и руки в жаркий день, а статуям Шаранн с молчаливого одобрения Шао Кана, ненавидевшего свою подлую мамашу, нашли несколько более оригинальное применение. Прекрасным летним вечером Таня и Синдел пошли прогуляться по дворцовому саду и забрели в какой-то дальний его уголок. Идя по тропинке, они увидели чуть поодаль одну из сохранившихся статуй Шаранн, изображавшую богиню земли в длинном свободном одеянии, с покрывалом на голове и большой чашей в руках. В эту чашу благочестивые почитатели Старших Богов во времена правления Джеррода клали по праздникам приношения Шаранн — отборные плоды и злаки (интересно, кто их потом сжирал? Не гнили же они там неделями!), а в обычные дни возжигали в мраморной чаше свечи и благовония во славу великой богини. — Тьфу, гадость какая, — возмутилась Таня, указывая пальцем на статую и с громким хрустом жуя спелое яблоко. — Посносить бы их все! У нашего дома тоже такая стоит! Везде поналепили! Синдел и Таня подошли к статуе чуть поближе и увидели, что в чаше красуется аккуратная горка скомканных фантиков, заплесневелых апельсиновых шкурок, бумажек, спичек, окурков, пакетиков, коробочек и прочего мусора, при этом вся чаша была заплевана и украшена старательно выцарапанной на белом мраморе нецензурнейшей надписью на куэтанском языке. В глаза статуи когда-то были вставлены сапфиры, но их уже давно вытащили чернушники — вероятнее всего, для того, чтобы сделать с ними себе драгоценности. — Таня, Таня, — укоризненно покачала головой королева. — Вам, молодежи, все бы только разрушать. Зачем же так нехорошо? Это же произведение искусства, и ему можно найти очень достойное применение. Смотри, какая удобная мусорница, — с этими словами Синдел взяла у Тани яблочный огрызок и аккуратно водрузила его на кучку отбросов в чаше. — Вот. А ты говоришь, — произнесла королева с чувством исполненного долга. Таня неожиданно расхохоталась. Минуты три она просто сгибалась от хохота, тыча пальцем в статую, и не могла произнести ни слова. — Что такое? — удивилась Синдел. — Мне моя светлая сестрица Тардел говорила, что ходит по ночам очищать от мусора какие-то священные чаши… *** Шиннок и Куан Чи тем временем обсуждали в тронном зале всякие насущные вопросы, при этом Киу весьма удобно устроился на королевском троне Эдении, опустив руку на подлокотник и задумчиво подперев ей голову. -…остается только разделаться с остатками Избранных, и можно смело браться за Эанадал, — высказал мысль черный маг. — Может, сначала разделаем Эанадал, а потом Избранных? — предложил Шиннок. — Можно и так, — великодушно согласился Куан Чи. — Куан, — задумчиво произнес Шиннок, — я тут подумал о том, что неплохо было бы вознаградить тебя за все хорошее, что ты для меня сделал. При этих словах колдун сразу встрепенулся и внимательно посмотрел на своего повелителя. Последнее время он, поняв, что к Шинноку постепенно возвращается рассудок, размышлял о том, как выпросить у Повелителя Ветров в награду за верную службу что-нибудь стоящее, но никак не решался завести разговор на эту тему, а тут — такая удача! Шиннок начал перечислять совершенно невообразимые богатства, которые отдавал отныне в полное владение своему подручному, и Куан Чи расплылся было в довольной улыбке, но от природы колдун был невероятно жаден, и в какой-то момент алчность взяла верх над здравым смыслом и чувством благодарности. Почему бы не попросить еще кое-что? Может, Киу Кан не откажет своему верному слуге? Ему же столько всего пришлось вытерпеть! — Это все? — разочарованно протянул Куан Чи. — Я думал, что достоин чего-то большего, нежели золото и драгоценности… — Чего именно? — удивился Шиннок. — Отдайте мне Не-Мир! Я хочу им править! Вы захватите с моей помощью еще сотни миров…так отдайте мне этот! К тому же… помните ли вы, как не так давно обещали отдать мне Ан-Джэн Лэй, когда все будет кончено? — Не перевирай мои слова, — терпеливо произнес Киу. — Я обещал ее не тебе, а главе клана Лин Куэй, и то для того, чтобы он согласился выполнить мою просьбу. Я пока не страдаю провалами в памяти. Тот, кому я ее обещал тогда, уже все равно что труп — два дня назад Шэнг Цунг вызвал его к себе, чтобы провести с ним основательную беседу по поводу его деяний, и я уверен, что Шэнг прикажет казнить Ониро. Лэй не достанется никому. Хоть она и враг мне, но она из моего рода, и ни ты, ни Грандмастер не достойны даже того, чтобы смотреть на нее… не говоря уже о том, чтобы обладать ею. Я просто убью ее сам. — Вы несправедливы, повелитель! — Куан, неужели всего того, что я предложил тебе, недостаточно? — все еще терпеливо ответил Шиннок. — Я не думаю обижать или обходить почтением своего вернейшего и достойнейшего слугу, столь прекрасно выполняющего все мои приказы. Со временем ты получишь еще больше, чем сейчас, но твою просьбу отдать тебе Не-Мир и Лэй я выполнить не могу, ты уж извини. — Отдайте мне то, что я прошу! — с алчным блеском в глазах произнес черный маг. — Я же сказал тебе, что не могу этого тебе дать, и даже отчасти объяснил, почему, — не двигаясь с места, спокойно ответил Киу. — Попроси меня о чем-нибудь другом. Куан Чи начал злиться. — Да если бы не я… если бы не я, ты бы до сих пор гнил в адском подземелье у Элара! — почти в ярости выкрикнул колдун, забыв обо всяком уважении. — Не думал я, что ты мечтаешь только о том, как бы тебе заполучить Лэй, — резко произнес Шиннок, поднимаясь с трона. — Забудь о ней даже думать! — Ну ладно, обойдусь и без твоей помощи! — Только тронь ее, и я тебе все ненужные части тела отрежу! — Шиннок не ожидал такого поворота событий. Он ненавидел Лэй не меньше, чем ее отца, но даже ради мести Рейдену не мог допустить того, чтобы ее коснулся даже пальцем кто-то небожественного происхождения! Ан-Джэн слишком хороша для Куан Чи! — Неужто? — хмыкнул черный маг. — Это мы еще посмотрим, кто кого. Терпение Шиннока лопнуло. Он сжал рукой Амулет, укрепленный у него на поясе, так, что костяшки пальцев побелели, и из глаз его вылетели два зеленых луча, ударивших в Куан Чи…, но ничего не произошло. Колдун продолжал по-прежнему стоять посреди зала и нагло ухмыляться. — Как… как это может быть? — не веря своим глазам, произнес Шиннок. — Однажды, когда мне представился удобный случай, я взял твой Амулет и изготовил точную копию. Тебе я подсунул дубликат, а оригинал взял себе! Мне удалось обдурить и тебя, и Рейдена, вы оба ничего не заметили! — Куан Чи торжествующе рассмеялся и достал из кармана настоящий Амулет. — Прощай, Киу Кан! Камень в центре Амулета засиял, и в следующую секунду яркая вспышка зеленого света, исходящего от камня и направленного в Шиннока, осветила тронный зал дворца…