Увидеть звезды

Марамаки был опустошен. Собственно, он лежал на диване, смотрел в потолок и тяжело вздыхал. Вздохи были похожи на стоны. Ему казалось, что он окончательно потерялся в этом мире. Началось все с того, что он не поступил в колледж. Казалось бы, велика проблема? Миллион японцев занят исключительно на подработках, чем же он хуже? Но Марамаки считал, что это было началом конца. Он был хорош только в драках. Сила приходила в его тело легко и прочно обосновывалась, не желая уходить. Так что “Коготь” Марамаки посчитал продвижением в карьере. А то как же, платили же отлично. Так продолжалось до того момента, как он нашел комнату “пробуждения”. Ладно бы пыткам подвергались те, кто так хотел силы. Но ведь нет. Коготь исправно похищал не желавших “пробуждаться” взрослых. Причем чаще всего дело заканчивалось зажигалками на пальцах и умением видеть духа. Марамаки духов не видел и видеть не желал – мерзость какая. Но работа есть работа. Какой бы она не была, зарплата удерживала его на месте. Держала вплоть до одного дня. Когда глава седьмого отделения Когтя, не лично конечно, похитил детей. Марамаки не питал иллюзий. Комнату “пробуждения” ребенок просто не переживет. Они все умрут. Наверное, именно тогда отвращение к конторе, в которой он работал, достигло предела. Но что он мог сделать? Марамаки был уверен, что совершенно ничего. Он охранял вход, когда его довольно ловко огрели по голове. Когда он отключился, то успел подумать, что это конец. Однако нет. Он очнулся, хотя не мог пользоваться своим телом. Только смотреть и слышать еще один голос. Еще одно сознание. Так Марамаки познал, что такое быть одержимым духом. И этот дух собирался помочь некому “Мобу” найти детей. Так что Марамаки сделал то, что считал обязанным сделать – показать ту комнату. Дух наверняка поймет, что там происходило. Так в общем-то и оказалось. Марамаки плохо запомнил потасовку с членом Когтя. Когда он очнулся, штаб лежал в руинах и то, что он был вообще жив, показалось чудом. Тем не менее, оказавшись в своей квартире, Марамаки ощутил себя на полнейшем социальном дне. Работа была криминальной – посадить могут, работы нет – пойди другую найди. На Марамаки накатила апатия. Единственной положительной мыслью была уверенность, что детей спасли. Почему он был так уверен? Ему казалось, что ему на ухо прошептали именно это. - Мы их спасли, - это было так отчетливо. – Спасибо. Слишком отчетливо. Но Марамаки, несмотря на эту уверенность, подумал, что у него уже то ли глюки, то ли шизофрения. Так что сейчас он расслаблялся на диване, попивая пиво через трубочку, мысленно себя жалея и считая, что ничего хорошего в будущем его не ждет. Где-то в тот момент все и случилось. Его кто-то скинул с дивана. Пока Марамаки пытался понять, что происходит, его сознание снова оттеснили на второй план. Ощущение было совсем не забытым. - Опять ты! – прошипел он в сознании. - Давно не виделись! – весело ответил Экубо. – Маки-чан. - Сам ты… чан! Кочан, блин! Уйди! - Не-а. Мы составим отличное комби. Мне нужно твое тело. - Зачем это еще? – возмутился Марамаки. - Спасти одного ребенка. Марамаки тогда примолк, собираясь помочь. Но, когда узнал, что собрался делать Экубо, возмутился и заупрямился. - Это же мое тело! Ты уйдешь, а мне ребенок, что ли, останется? Ты видел, где я живу? - Мы переедем. - Черт! Ты же знаешь, что у меня нет работы! - Найдем! - Я не умею быть отцом! - Никто не умеет. Дело практики, - усмехнулся Экубо. – Я вон человеком быть не умею. Ничего же. Живу как-то. Но когда Марамаки увидел Нацуме, то растаял. Разве это солнышко нельзя не любить? - Вот видишь, - усмехнулся Экубо в его сознании. – Мы справимся. Я тебе обещаю. ** Экубо злился, Нацуме это видел. Уголок его губы приподнялся, он почти рычал. А вот Нянко-сенсею было хоть бы хны. - Ну ладно, - смирился вдруг Экубо. – Марамаки считает, что котосвину можно доверять. - Сам ты свин! Ты меня сожрать не в силах, так что конечно можно, - фыркнул Нянко-сенсей, и Экубо снова рассвирепел, но Нацуме прижался к нему, обнимая за талию. - Со мной ничего не случится, а Рейген-сенсею нужна твоя помощь. Не волнуйся за меня! Экубо цыкнул, смиряясь. Погладив Нацуме по голове, он разрешил котяре провожать его драгоценность в школу. - Я буду его телохранителем. Положись на меня! - заявил вдруг Нянко-сенсей, глядя на свои коготки. Экубо с трудом смирил новую вспышку. - Я не сомневаюсь в силе Мадары, - довольно уважительно сказал Фей. – Но ты, черт возьми… - Не при детях! – заметил Нянко-сенсей. - Ладно, свободны! – разрешил Экубо. – А я на работу. Фей обнял Нацуме. - Такаши, он, конечно, тебя защитит, в случае чего, но ты-то сам не нарывайся. И помни, что котяра наш довольно безответственный. Хлеще, чем я. Нацуме тепло улыбнулся. - С нами все будет хорошо. Возвращался же я домой один. - Ага, то вороны утащат, то еще какая-то фигня. Такаши снова улыбнулся. - Пока, Экубо, Марамаки! - Пока-пока, детеныш. Марамаки вернется к обеду. Нацуме, радостный и счастливый выпорхнул на улицу. Теперь они жили в новом доме, но школа оказалась ненамного дальше, чем была, просто идти приходилось с совсем другой стороны и минут на пять дольше. Тем не менее, просторный дом Нацуме очень понравился. У него была своя комната. Марамаки частенько был дома, потому что работа была очень ненормированной. Нацуме уже научился отличать, когда кто перед ним: Марамаки или Экубо. Они были разные, не как небо и земля, но все-таки очевидно. Кстати, Марамаки очень вкусно готовил. Говорил, что всегда любил готовить, пока было для кого. Нянко-сенсей рассказывал ему что-то про крабов, веселый Нацуме не очень слушал, но внезапно замер. Ему послышались шепотки. Слишком странные, чтобы не обратить внимание. - Пожирает ёкаев? – повторил он следом. Но мелкие екаи вздрогнули и разбежались. Нянко-сенсей вздохнул. - Вот поэтому я и не хотел идти через лес! – заметил котяра. – Бродят тут всякие. - Это не лес, - не согласился Нацуме. – Горная, асфальтированная дорога через лес. Ничего такого… Такаши не стал гнаться за ёкаями. Мысли понесли его в не очень приятное русло. Он очень любил своего нового отца. Но между тем, это был дух. Для Нацуме, что дух, что ёкай было все едино, в принципе, он не был так уж не прав. Как сани не назови, без оленей не поедут… Пожирает ёкаев… Нацуме сжал руки в кулаки. Экубо говорил, что не ест слабых ёкаев, ему не интересно. А сильных? Такаши подумалось, что ему не хочется, чтобы он это делал. Смириться с тем, что отец пожирает кого-то… Конечно, это его суть… Но тем не менее, может, можно как-то обойтись без этого? Нацуме пошел дальше, пребывая в задумчивости, пока Нянко-сенсей не зашипел. Под деревом стоял человек. У него были длинноватые черные волосы, бумажный зонт, кимоно, которое было чуть велико. А на одном глазу повязка. На вид это был человек. Ёкай? Такаши уже столкнулся с тем, что не всегда отличает людей и ёкаев. Уж очень привычны для него были последние. - О-я… Как интересно. Ты видишь ёкаев? – спросил парень, на вид ему было лет восемнадцать-девятнадцать. Нацуме невольно кивнул, разглядывая огромную черную тень за его спиной. – Или ты сам ёкай? Парень сделал шаг к нему. - И зверушка у тебя на плече забавная… Но куда забавнее… Твой запах… - парень резко приблизился еще ближе, так что Нацуме закричал и отпрыгнул в сторону. - Бежим! – предложил Нянко-сенсей, и они бросились по дороге дальше. За ними не гнались. - Кто это… Кто это был? – спросил Такаши, пытаясь отдышаться. И Нянко-сенсей, недовольно вздохнув, поведал: - Матоба. Матоба Сейдзи. Их род охотится на сильных ёкаев, чтобы их подчинять и использовать. Для этого они используют других ёкаев, как наживку. Видимо, этот парень только-только стал главой, раньше был другой! - Наживку? – Нацуме поежился. – Как это? - В прямом смысле, - Нянко-сенсей был необычайно серьезен. – Один ёкай сжирает другого. - То есть… - Такаши с ужасом глянул на своего телохранителя. – Он им служит, а они из него делают наживку, чтобы заполучить более сильного? - Абсолютно верно. Такаши пробил холодный пот. Он испугался за отца. Нянко-сенсей сказал, что тот довольно сильный дух. Такаши поклялся, что этот Матоба никогда не найдет Экубо. Но что он может сделать? Проще всего предупредить Экубо, но Такаши не был уверен, что отец сам не полезет в логово Матобы, чтобы заполучить вкусных и сильных ёкаев… А те же ни в чем не виноваты… Их воля подчинена Матобе. Значит, он не может рассказать Экубо про Матобу… Как же ему оградить отца от него? Ведь следить весь день за опекуном Нацуме не мог… Такаши страдальчески вздохнул. - Не переживай ты так! – заметил Нянко-сенсей, играя с веточкой. – Дух высшего класса в ловушку Матобы не попадется. Однако, на душе Нацуме стало очень неспокойно. Интуиция ему подсказывала, что Матоба пришел именно за Экубо. ** После занятий Нацуме очень резво побежал в лес. Ему хотелось проследить за Матобой, понять, что это за тип. Нянко-сенсей был резко против, напомнив, что Марамаки ждет их на обед и приготовит нечто восхитительное. К тому же, именно ему и стоит рассказать правду. Марамаки что-нибудь придумает. Но Нацуме отмахнулся. Мальчик не знал, что эта черта – упрямство, передалась ему от Рейко. Он был очень похож на нее внешне, верно, однако, даже это пресловутое упрямство не делало их похожими, они были очень разными и им предстояло прожить разные судьбы, хотя бы потому, что Нацуме избежал самого страшного – одиночество, что сжигает душу. Он так был близок к тому, чтобы судьба повторилась и еще не до конца представлял, что же странный зеленый дух сделал для него на самом деле. Одно Нацуме знал точно, он не даст в обиду Экубо. Такаши долго бродил по лесу. Нянко-сенсей отказывался вести его куда-либо, справедливо полагая, что мальчик устанет, захочет есть, и они вернутся домой. Но не тут-то было. Время обеда давно минуло, а Нацуме упрямо пытался найти таинственного Матобу. Но вместо этого он услышал чужой стон, полный боли. А потом увидел, как с небес упал раненый ёкай. Это был красивый парень с черными крыльями ворона, с измученным лицом. - Наживка, - сообщил Нянко-сенсей. Такаши вздрогнул от ужаса понимания и бросился к нему. Это действительно был карасу*. И он умолял помочь ему. Нацуме упал на колени, и парнишка сжал его плечи, молча прося что-то сделать. Как Такаши и ожидал, появился дух, который должен был его сожрать. Это был не Экубо. Это был огромный монстр из одной головы, уже раскрывший пасть настолько широкую, что мог заглотить их обоих за один раз. - Нацуме! – Такаши узнал голос Мадары, но тот бы не успел. При всей его мощи, времени на прыжок просто не оставалось. - Стоять, - раздался приказ. Подавляющая сила приказа была столь сильна, что даже Мадара застонал, будто придавленный к земле, а ворон потерял сознание. Зато ужасный монстр так и замер с раскрытой пастью. Нацуме увидел, как Экубо облизнулся, проводя рукой по рту, стирая слюнки. - Такаши, нельзя опаздывать на обед. Мы волнуемся. Рука Экубо сжалась на замершем монстре, который тут же мелко затрясся, пытаясь вырваться. Нацуме наблюдал, как тот сдулся, как сдуваются шарики после вечеринки, а потом, как по щелчку исчез, растворился. Экубо плотоядно облизнулся. - А вот я пообедал. Отличный сегодня денек для пополнения силы. Фей склонился над раненым ёкаем, которого придерживал Нацуме. - Надо же, а этого я почему не общипал? Да еще и такой здоровенный. Вымахала птичка. На человека вон стала похожа. Экубо опустился на колени, притягивая ёкая за плечи к себе и внимательно вглядываясь в бледное лицо. Ворон с трудом приоткрыл глаза, а Нацуме сжал руку Экубо. - Пожалуйста… - Такаши хотел попросить не есть его. Может, он и не сильнее Экубо, но в любом случае не слабый ёкай. Просто ранен и ему нужна помощь! Нянко-сенсей умывался, совершенно не собираясь помогать. Экубо смотрел на ворона. - Бедняга. Тебя ранили люди. Такаши ошарашенно глянул на Экубо. - Чтобы ты приманил ту плотоядную тварину. Такаши, мы отнесем его к себе домой. Иначе он умрет. Ему нужно лечение, отдых и подпитка энергией. Экубо легко поднял ворона на руки. - Спасибо… - прошептал ворон. – Экубо-доно… Фей фыркнул. - Ты можешь узнать меня в этом теле? - Я не так слаб. - Но? - Матоба сильнее. Ты не боишься его гнева? Фей усмехнулся. - Я боюсь гнева только одного человека. Поверь мне, он действительно страшен. - Человека? Вы? Экубо-доно боится человека? Экубо расплылся в улыбке. - Это великий человек. Настоящий монстр. А теперь помолчи, тебе надо беречь силы. Нацуме шел следом за отцом, пока тот не сказал ему идти впереди, чтобы он мог его видеть. Вдруг этот Матоба решится напасть? Ведь план его, кажется, провалился. - Отец… - А? - Ты же его не съешь? Нацуме обернулся, увидев, как тяжело дышит раненый екай, и Экубо прижимает его к себе за плечо. - Есть много способов потребления энергии. Хотя пожирать ёкаев проще всего. Но я же не тот монстр, чтобы сжирать адекватных ёкаев. Самые сладкие именно те, кто погряз в черных деяниях. У них особенный вкус. Такаши неловко улыбнулся. - Не волнуйся, мы его выходим, обещаю. - Саке! – встрял Нянко-сенсей. Нацуме хотел возмутиться, но Экубо кивнул. - Да, это лучшее лекарство для ёкая.