***
Стыдно. Очень-очень стыдно. И почти что смешно. Честное слово, Люси бы в голос расхохоталась от всей этой неурядицы, не стесняясь ни соседей, ни спящего кота, ни насупившегося друга! Если бы не было так стыдно. Если верить распространенной среди человечества небылице, то жизнь представляет собой череду белых и черных полос, взлетов и падений. Сейчас у Хартфилии была не черная полоса судьбы. Сейчас девушка стояла посреди черного поля, под черном небом, рассекаемым черными воронами, и вся эта чернота тянулась во все стороны до самого горизонта. Кстати, о черноте. Люси тяжко вздохнула — за последние часов десять этот процесс происходил чаще, чем обычный жизненно необходимый вдох — и продолжила свою личную пытку. — Ай, больно! — Прости, — буркнула волшебница, стараясь взять под контроль собственные движения. Чем она занимается, Господи помилуй? Рассказать кому-нибудь — не поверят и обсмеют! Но нет, именно этим она и занималась. А если быть конкретнее — стирала мокрым полотенцем присохшие пятна грязи с собственного тела. И все бы ничего, если бы она сама, черт возьми, была в этом теле! Нет, она все еще заперта в тушке своего напарника, а он стоит напротив ее в ее теле, хмурит ее брови и складывает ее руки на ее груди. — Почему я сам не могу это сделать? — обиженно проворчал напарник, испепеляя взглядом вытирающую его подругу. — Потому что не хочу, чтобы ты опять меня лапал, — лаконично ответила заклинательница, продолжая сосредоточенно водить полотенцем по коже. Гребаная судьбинушка распорядилась небом в этот день так, чтобы выстроить звездные светила в такой сложный и причудливый узор с одной единственной целью — выжить блондинку на тот свет. И у нее это, между прочим, очень даже удавалось. Хотелось волосы на голове рвать от безнадеги и нелепости ситуации, но то ли у нее все еще был шок, то ли ее внутренний бунтарь сам себя посадил на цепочку, потому как руки послушно исполняли приказы головного мозга и продолжали добиваться поставленной цели — стирать как можно больше грязи со своего тела. Во время задания ребятам пришлось хорошенько поваляться во всех прилегающих окрестностях и чуть ли не на вкус попробовать благодатную рыхлую черную почву, ибо из-за сверкавшего пятками воришки приходилось бежать и сквозь лес, и болото, и какие-то пыльные пустыри, и петлять по закоулкам старой заброшенной фермы, глотая затхлый воздух за неимением нормального. Что уж там и говорить, результат на лицо. И на волосы. И на руки, плечи, колени, ноги… Краснея, Люси слегка отодвинула ворот майки и страдальчески простонала — грязь налипла даже в ложбинку между грудей! — Да это издевательство какое-то! Саламандр вопросительно вскинул брови, прослеживая растерянно-разочарованный взгляд подруги, и опустил голову. Нацу задумчиво хмыкнул и уже хотел что-то сказать, как его (не совсем его) лицо резко подняла руками. — А ну, не смотри туда! — Люси, — спокойным тоном проговорил парень, смотря в зеленые рассерженные глаза, — может, легче просто сходить в душ? — Ага, и как ты это предлагаешь сделать? — Эм, — парень на секунду замялся, пытаясь понять, в чем же состоит проблема принятия водных процедур. Пару секунд подумав над этим вопросом и не найдя ответа, Драгнил вернул взгляд к глазам напротив. — А что не так? Люси устало вздохнула — божеснова — и присела на край кровати, прикрывая глаза. — Мы даже на два метра друг от друга отойти не можем, — с горечью сказала волшебница и посмотрела на друга, который сосредоточенно хмурился. — По отдельности мы в ванную не зайдем. А даже если и зайдем, — голос девушки взлетел на пару октав, становясь возмущенно-рассерженным, — ничего не получится! — Почему? — растерянно хлопнул глазами драгонслеер. — Потому что ты в моем теле, а я в твоем. — И? — И как мы будем мыться?! — Руками, — довольно ответил Саламандр и широко улыбнулся. Драгнил вообще не понимал, почему Люси раздувала из каждой мухи какого-то огромного дракона, и парню действительно было невдомек, что его напарнице не нравится. По его логике, Нацу предложил самый действенный, простой и эффективный план — смыть грязь со своих тел нормальными струями воды с использованием мыла. Это же куда проще, чем сидеть и промокать себя и его самого мокрым полотенцем целых сорок минут! Однако. Блондинка совершенно не разделяла энтузиазма драгонслеера. — Ага, а ничего еще не хочешь?! Нацу поморщился от звонкого возгласа подруги, недовольно смотря на ее лицо. — Люси странная, — пробурчал не-убийца-драконов, хмуря брови и игнорируя выступившие на лице подруги желваки. — С каких пор ты не любишь мыться? — С тех самых, как мы поменялись телами! — гневно выпалила волшебница, скрипя зубами. Драгнил вопросительно вскинул брови, а шестеренки в его голове лениво заворочались, выстраивая вполне себе логическую цепочку. Чтобы принять душ, нужно раздеться. Быть голым и встать под струи воды. Взять губку, намылить ее и водить по своему телу. По своему телу. Руки сами потянулись в сторону своей временно-пышной груди, но остановились по дороге, когда Нацу сообразил об уровне нависшей над ним опасности в виде разъяренной и расстроенной напарницы. — Так я тебя и так голой видел, — констатировал факт Саламандр, глядя в теперь уже растерянные зеленые глаза с видом знатока и самого мистера спокойствия. — Это ты меня будешь лапать, Люси-извращенка! — Что?! Да ты… да я…! — А вообще, — равнодушно перебил парень, откидываясь спиной на кровать и закидывая руки за голову, — мы можем зайти вместе и просто не смотреть друг на друга и на себя. — Ага, — пренебрежительно фыркнула Люси, недовольно смотря на свое тело, распростертое на розовом одеяле, — и как ты это представляешь? Я с закрытыми глазами мыться не умею! — Тогда обмотаемся полотенцами и будем смотреть, делов-то! — А пока ты будешь обматываться, всю меня пощупаешь своими граблями! — Эй, это твои грабли, а не мои! — Не суть! Ладно, — вздохнула экс-блондинка, устало поднимаясь с кровати и подходя к большому шкафу у стены, — я сама все сделаю. — Чего? Люси не ответила, вместо этого достала два махровых полотенца из недр полки и вернулась к напарнику. — Пошли, — повелительно приказала Хартфилия, таща собственное удивленное тело за собой в ванную. Когда девушка глубоко и отчаянно вздохнула, Нацу не понял, что она хочет сделать. И не особо врубился в ситуацию, когда она начала стаскивать с него потрепанную грязную майку. — Люси, что ты делаешь? — наконец-то подал голос Драгнил, когда ему недовольно велели закрыть глаза, и не-совсем-парень кожей ощущал, как по его телу бегают свои же руки. — А не видно? — с коварными нотками в голосе ответила подруга, стягивая юбку со стройных ног, которые Саламандр чисто на рефлексах раздвинул шире. — Не раскорячивайся! Тот послушно застыл, давая Люси раздевать себя и честно не подглядывая. Он и так много раз видел Люси голой, так что ничего нового он бы там все равно не углядел, а лишний раз злить и без того раздраженную волшебницу не очень хотелось — те подзатыльники, что раньше не доставляли драконоубийце вообще никакого дискомфорта, при обмене телами стали довольно опасным и жестоким наказанием, которые Нацу не хотел испытывать лишний раз, поэтому и слушался напарницу. До поры до времени. Потому что дрожь, пробежавшуюся по всему телу, когда Люси стала осторожно снимать с него бюстгальтер, невозможно было контролировать. Девушка ее, конечно же, заметила — драконье зрение, передавшееся заклинательнице вместе с телом, улавливало каждое колебание предметов и явлений — но списала все просто на то, что напарнику стало холодно без одежды. — Потерпи чуточку, — виновато промямлила та, аккуратно подцепляя пальцами резинку трусов и снова замечая дрожь в собственном теле, — мы почти закончили. — Ага, — отрешенно ответил парень, сглатывая слюну. Черт, это тело — просто абсурд. Слишком чувствительное. Слишком. Нацу не выдержит такого. Это ощущение скользящих по нежной коже слегка грубоватых рук, тепло его собственного тела, горячее дыхание совсем рядом — все заставляло бледную кожу покрываться мурашками, а низ живота странно и непривычно потягивать. Мягкая ткань скользнула по стройным ногам вниз, и Нацу вздрогнул третий раз. Парень почувствовал небывалое облегчение, когда его взбудораженное временное тело обмотали полотенцем, и он наконец-то смог открыть глаза. — Ой, — Хартфилия удивленно моргнула и дернула кончиком носа, — чем это пахнет? Бум. Сердце Драгнила ухнуло куда-то в пятки. Черт, это провал. Фиаско. Потому что Нацу прекрасно понимал, что именно Люси учуяла его сверх-чувствительным обонянием. Несмотря на распространенное мнение, что Саламандр полнейший тупица и о девушках знает ровно столько же, сколько и о высшей математике, парень вполне себе был осведомлен в плане разных аспектов жизни женщин. Еще в подростковом возрасте ему посчастливилось узнать, что такое «менструация», когда он — еще даже не догадываясь о таком понятии — учуял запах крови, смешанный еще с каким-то ароматом, от Эрзы и обеспокоенно сказал ей об этом, без задней мысли указывая пальцем на ту часть тела, откуда доносился запах. Юная Титания превратилась в серийного маньяка, избивая мальчишку так, что тот еще пару дней не показывался в гильдии, а потом, все-таки выловив розоволосого простофилю, без капли смущения принялась объяснять ему об устройстве женщины. За эту лекцию Нацу был искренне благодарен аловолосой, ибо с его тонким нюхом невозможно было бы игнорировать такие запахи, которые доносились от каждой более-менее взрослой девушки, и Драгнил больше не удивлялся и не впадал в беспокойство, когда внезапно в мирное и спокойное время ощущал запах женской крови. А через какое-то время розоволосый мальчишка учуял еще один запах — терпкий и странный — когда проходил мимо целующейся парочки на улице. А позже драгонслеер улавливал этот похожий аромат от девушек на всем пути взросления, и в конце все же узнал его природу. Нацу сжал зубы крепко-крепко, понимая, что его нос очень некстати уловил запах возбуждения. Люси задумчиво хмурила брови и принюхивалась, пытаясь понять, откуда исходит этот странный терпкий аромат, который как-то странно повлиял на нее — стало как-то жарко и душно — но, к великому облегчению Саламандра, у Хартфилии не было никакого опыта в отслеживании запахов, и все ее попытки отыскать источник не заканчивались успехом. — Это запах грязи и пота, глупая Люси, — криво улыбнулся парень, старательно соображая, как ему выпутаться из этой неловкой ситуации так, чтобы Хартфилия его не прибила. — Одежда сдерживала его, а теперь ему ничего не мешает. Ох, какие же тупые вещи он говорит! Как может одежда мешать распространению запаха?! Но, кажется, подруга поверила и расслабилась — откуда ей знать тонкости обоняния, она ведь, грубо говоря, ничего не смыслит в мире запахов — и улыбнулась. А потом активно принялась заливаться краской, на что Нацу вскинул брови. — Люси, ты чего краснеешь? — Н-ничего! — быстро выпалила Хартфилия и принялась стягивать с себя Драгниловскую накидку подрагивающими руками. — Нацу, ополоснись пока… Парень согласно кивнул и принялся выполнять указания, тем более, что прохладный душ сейчас ему очень даже не помешает — возбуждение все еще охватывало своими щупальцами чувствительное тело, и Драгнилу даже стало неловко. Странная ситуация, в которой он находился, просто выбивала из колеи. Если разобраться, то что же получается: он возбудился в теле Люси от собственных рук? Или это само тело подруги так реагирует на его прикосновения? И почему она так раскраснелась…? Нацу в ужасе распахнул глаза. Потому что в голову проскользнули воспоминания о том, как он однажды учуял такой же терпкий запах, что и сейчас, от Люси. Ему всегда было как-то все равно на него — ну, учуял и учуял — но когда нотки этого сладко-терпкого аромата исходили от заклинательницы… Святая Фейри, Драгнил готов был волком выть! Нацу прекрасно знал, что такое сексуальное возбуждение — он вполне половозрелый парень со всеми прилагающимися естественными потребностями — и для него не было редкостью просыпаться по утрам с давящим ощущением в области паха, но тогда он будто загорелся изнутри. Он не помнил, при каких обстоятельствах все это было. Не помнил, что вызвало у Хартфилии этот запах, где это было и что вообще происходило, но розоволосый так отчетливо мог воспроизвести в своей голове те ощущения, что испытывал, втягивая носом воздух… Кровь нагрелась на несколько градусов и бурлила, как вода в джакузи. В голове повисла дымка, и все, что могли видеть зеленые глаза — это один единственный девичий силуэт, причем так отчетливо, будто зрение обострилось в несколько раз: каждый волосок, каждая мурашка на ее теле отчетливо выделялись на бледной коже, и все это было таким зазывающе-манящим, таким желанным, ему так хотелось провести языком по каждому изгибу ее тела… Черт. Чертчертчертчерт. Это просто невероятно хреново, потому что, кажется, его тело — его мужское, обычное тело, в котором в данный момент заточена Люси — призывно отозвалось на запах, и Хартфилия просто не могла этого не почувствовать! Люси чувствовала, но не очень понимала — почему ей стало так жарко? Нацу, вроде как, устойчив к любой температуре — для огненного убийцы драконов что снег, что жара, он круглый год ходит себе в своих шароварах и накидке с одним рукавом — и ни разу не жаловался на погоду. А сейчас Хартфилия практически варилась, кипела и горела. Еще и это головокружение… Волшебница дрожащими руками разделась догола, честно избегая глазами запретной зоны ниже пояса, и быстро повязала полотенце на бедра. Отлично, самая сложная часть позади, осталось дождаться, когда Нацу закончит с душем и… Люси сглотнула. Ее будто обухом по голове ударило, когда она метнула взгляд к своему телу и застыла, как вкопанная. В горле пересохло так стремительно и неожиданно, а руки будто бы кто-то насильно тянул вперед, под струи душа, что приходилось непрерывно думать о них, держа на месте. Что это за проснувшаяся в ней мания? Почему ей так дико хочется дотронуться до собственного тела? — Нацу, давай скорее. Драгнил как раз смывал остатки пены с волос, стараясь отвлечься от всей ситуации, и взглянул на подругу. Фейри, помоги. Его зеленые глаза смотрели настолько дико и похотливо, что на коже снова выступили мурашки, кончики пальцев похолодели, а внизу живота разлилось будто бы расплавленное железо. Скореескореескорее. Закончить с водными процедурами и дождаться завтрашнего дня, чтобы Леви расколдовала их, а напарникам не пришлось бы снова оказываться в подобной ситуации. Драгнил выскочил из-под упругих струй воды, куда незамедлительно залезла Хартфилия, до максимума крутя холодный вентиль. Да, Люси, правильно. Охладись.***
Когда пытка в виде принятия душа кончилась, единогласно было принято решение лечь спать. Из-за эффекта сближения, не дающего напарникам отойти друг от друга на приличное расстояние, оба молча залезли в кровать и закрыли глаза. Сон не шел. Не-очень-девушка старательно считала перепрыгивающих через забор Хэппи, однако каждый раз, когда разум начинал провалиться в приятную темную бездну, синяя шаверма пищала свое «Айя» и вертела попой, напрочь отбивая желание уставшего тела отдаться дреме. Поэтому Хартфилия время от времени ворочалась, что, в свою очередь, мешало провалиться в царство Морфея ее напарнику. В итоге Саламандр сдался, позволив мыслям о прошедшем дне занять его голову. Нацу думал о Люси. Точнее, о том, почему его тело возбуждается только от ее запаха? Он чуял почти такой же запах и от Эрзы, и — неоднократно — от Джувии, и от Каны, и Эвергрин, и в принципе от многих представительниц женского пола, но… ему было все равно. То есть, что эти запахи были, что их не было — убийца драконов просто игнорировал их. Все, кроме запаха Люси. Этот запах он не мог не замечать, не мог оставаться к нему равнодушным, а его тело играло с ним злую шутку, молниеносно нагреваясь и отдаваясь терпким желанием. Сегодня он увидел, как выглядит со стороны, когда возбужден, и это снова отдалось волной марашек по коже. Сразу же всплыл встречный вопрос: почему тело Люси возбудилось? Почему в животе приятно-горячо потянуло, а мышцы внутри предвкушающе сжались? С его телом все понятно — оно реагирует на запах, но Люси ведь не чувствует этих запахов? Нацу скосил взгляд в сторону розовой макушки. Подруга, кажется, наконец-то заснула, перестав ворочаться. Почему же она так привлекательна для него? Почему ее запах кружит голову? Почему Люси особенная?