***
Утро нового дня принесло с собой приятное пробуждение, ласковые, ловко прошмыгивающие сквозь разрез занавесок лучики солнца и… визг. — Люси?! Огненный убийца драконов подорвался с кровати как ошпаренный, во все свои пока еще карие глаза уставившись на не жалеющую голосовых связок подругу в его теле. Та загнанно дышала, переводя дыхание, а Нацу пытался панически сообразить, что же заставило Люси визжать, как резанную поросю на жертвенном алтаре. Однако осмотрев помещение — вызубренную на зубок, изученную досконально вдоль и поперек квартиру Хартфилии — парень в теле девушки так и не увидел ни малейшего признака опасности. А Люси снова завизжала. — Хорош, — Драгнил заткнул своей небольшой ладошкой с розовым гербом гильдии свой вопящий рот и поморщился. — Чего стряслось, Люси? Экс-блондинка же находилась в состоянии истерики и едва ворочала языком, выдавливая сквозь сбившееся дыхание лишь какие-то несвязные между собой слова. В конце концов — после пятой попытки, когда Нацу не выдержал, сказав, что не понимает ни-чер-та, девушка просто беспомощно, боязливо и пугливо указала рукой куда-то в район своего пояса. Саламандр недоуменно поднял брови, изучая показанное ему пространство, а затем резко застыл, плотно поджав губы. — Ч-чт… что э-это? — трясущимся голосом спросила не-очень-девушка, стараясь избегать взглядом «ту самую штуку», как она окрестила произошедшее явление у себя в голове. Естественно, Люси знала, что это за «штука» — все-таки Хартфилия уже взрослая девочка, вполне себе представляющая анатомию и женского, и мужского организма. Вот только проснуться с утра и отметить у себя явные признаки противоположного пола… Это пол беды, с которыми волшебница смирилась еще вчера — с тяжелой душой, но смирилась на время — но когда эти самые «признаки» красноречиво напоминают о себе своим внезапным функционированием… И если сама жертва этого функционирования была напугана, то ее напарник, кажется, осознал, какого это — обычному человеку, не обладающем огненной магией, с головой окунуться в ледяную прорубь. Потому что все конечности, обтянутые и без того бледной кожей, похолодели и приобрели синеватый оттенок, во рту у мага пересохло, а глаза защипало от долгого неморгания, потому что веки отказывались шевелиться, а зрачки во всю уставились на неестественно выпяченный бугор одеяла в паховой области собственного тела, которое в данной момент, к сожалению, вообще не его. — Не пялься, придурок! Люси, кажется, отошла от глубокого шока и оценила по достоинству щекотливость ситуации — плевать, что это не ее тело, сейчас-то она руководит им (хотя то, что находилось ниже пояса, яростно отказывалось подчиняться), а ее безмозглый напарник так неприкрыто разглядывает то, что чужим глазам видеть совсем не положено! И девушка ничтоже сумняшеся позабыв о том, что ее новое тело немного (много) более… крушащее, чем ее собственное, влепила нахалу звонкую затрещину, отправив того в эпичный полет с кровати на сверхсветовой скорости. Нацу же стоически вытерпел истязания. Точнее, не особо обратил на них внимания, тут же подскакивая на ноги и снова возвращая взгляд к насущной проблеме. Люси стыдливо скомкала одеяло и прикрыла себя им, хмуро отводя взгляд в сторону, не забыв залиться краской. А Драгнил все еще не до конца отошел — то ли столкновение с полом мешало активной мозговой деятельности, то ли степень удивления превысила метку заоблочности — и снова во все глаза уставился на искусно спрятанное недоразумение. Нет, к такой картине парень вполне себе привык — можно сказать, такое пробуждение было своеобразным утренним ритуалом, совершенно не стесняющим юного волшебника. И сейчас, вроде как, нового ничего не произошло — Нацу встал, причем весь целиком и полностью, и каждый орган пышущего энергией тела активно показывал свою готовность начать новый день, и «то самое» не было исключением — вот только смотреть со стороны на такое пробуждения самого себя, да еще вкупе осознавая, что в твоем теле никто иной, как твоя лучшая подруга, которая все это сейчас чувствует и смущается, как минимум… ошеломительно-странно. Люси же была готова захныкать — от стыда, неловкости и непонятно откуда взявшейся обиды непонятно на что — но держала себя в руках, комкая пальцами одеяло и упрямо сверля взглядом стенку, в десятый раз приходя к умозаключению, что быть мужчиной — это не ее. Нет, правда! Ей жутко неудобно в этом теле; груди не достает, зато между ног — будто бы этакая ехидная компенсация — очень мешается, все движения какие-то грубые и резкие, силу надо постоянно контролировать, а активность «той самой штуки» просто выбивала из колеи. Внизу живота будто бы маленький огонек горел, упрямо заставляя обратить на себя внимания и… потрогать. От таких мыслей несчастная пленница своей неотесанной темницы совпала цветом лица со своими временными волосами, и захотелось кому-то врезать. От души прям! Но Хартфилия была бы не Хартфилией, если бы не совладала с собственным ураганом в душе и не напрягла бы извилины в попытках найти решение данной проблемы. Но вот незадача: решения не было. Точнее, Люси даже приблизительно не знала о том, как его найти — у нее попросту нет опыта в насущных мужских проблемах, а трогать «эту штуку»… Господи помилуй, ни за что! Тем временем Нацу вышел из мини-комы и даже смог совладать с собственным голосом. — Люси, — хрипло позвал он густо-покрасневшую девушку, не сводя острого взгляда со вставшей — вот так каламбур, а? — перед ними проблемы. — Прими ледяной душ. — А… поможет? — несмело спросила жертва обстоятельств, смущенно смотря на напарника. — Должно, — парень медленно кивнул и нахмурил брови. — Только вода должна быть не холодной, а ледяной. И думай о чем-нибудь противном. — Зачем? — Чтобы хер упал побыстрее, — не задумываясь ляпнул Саламандр и снова схлопотал тяжелую затрещину, смачно айкая. — За что?! — За языком следи! — строго ответила подруга и сломя голову ринулась в ванну, похоронив смущение глубоко внутри и ставя перво-наперво своей целью утихомирить взбунтовавшийся организм. И Люси даже наплевала на то, что на очередном шагу к ее телу магнитом принесло Саламандра с тихим ойканьем, потому что ситуации абсурднее, чем происходит сейчас, представить нельзя. Подумаешь, ещё раз принять душ вместе с напарником по команде, обменявшись с ним телами — пфф, раз плюнуть. Разом больше, разом меньше, — утешала себя Хартфилия, подавляя нервные смешки, пытаясь идти в ванну с прилипшим к ее спине Драгнилом, который возмущённо бурчал себе под нос что-то нечленораздельное, мирясь со своей участью безвольного мешка.***
— Мы вернулись! Все члены гильдии, как один слаженный организм, повернул голову на знакомый вопль и уставился в сторону дубовой двери, где с широкой улыбкой на лице… стояла Люси. Мимо нее с обреченным вздохом полного разочарования в жизни проплелся Нацу, скорбно ссутулив спину и целенаправленно ища кого-то глазами. — Ребята! — как всегда приветливо улыбающаяся Мира махала новоприбывшим из-за стойки, куда те и прошли бодро-усталым шагом. — Чудо не произошло? Заклинание не развеялось? — учтиво поинтересовалась официантка, когда напарники уселись за стойку и удрученно вздохнули. — Как видишь, — пробубнил в данный момент не убийца драконов, уронив голову на столешницу. — День только начался, а я уже чувствую себя выжатым лимоном, — сокрушалась Люси и последовала примеру своего друга, почувствовав лбом шероховатую древесину. — Почему? — искренне удивилась Мираджейн, протирая стакан полотенцем. По ее мнению, день начался прекрасно — теплое солнышко, ласковый ветерок, заданий — завались, а главное — никакие темные гильдии, злые волшебники или разбойники не покушаются на такое редкое относительное спокойствие хвостатых фей! Однако ее собеседники не разделяли мнения барменши, синхронно побледнев и буркнув что-то вроде «лучше не спрашивай». — Леви приходила? — коротко спросила Хартфилия, обводя взглядом гильдию. — Она вчера допоздна сидела в библиотеке, — отозвалась Мираджейн и нахмурила свои аккуратные брови, задумываясь. — Что-то мне подсказывает, что там она и уснула и, скорее всего, до сих пор там находится. Нацу и пикнуть не успел, как его схватили за запястье и потащили в сторону, не обращая внимания на его очередные бурчания. Леви действительно отыскалась в библиотеке, чему друзья были несказанно рады. Волшебница сидела за столом в тусклом свете настольной лампы, загородившись от мира знатными и величественными стопками «бесполезной макулатуры» — как любил говорить железный убийца драконов, который отыскался рядом в состоянии сопения в кресле — и сосредоточенно водила пером по бумаге. — Доброе утро, Леви! — хором поздоровались напарники, растягивая губы в улыбке. МакГарден едва заметно вздрогнула, поворачиваясь к ребятам и улыбаясь в ответ. Люси вдруг почувствовала укол совести — под ореховыми глазами расстелились смачные синяки, веки припухли, а кожа лица побледнела, но маленькая — ростом, а не духом — волшебница продолжала улыбаться и пытаться помочь друзьям. — Доброе утро, Нацу, Люси! — звонко отозвалась девушка и сняла с себя очки быстрого чтения, потирая отёкшие глаза. — Вы как? — Ну… неплохо, — сконфуженно ответила Хартфилия и недовольно покосилась на напарника, который закинул руки за голову и старательно делал вид, что он тут не причём. — Леви, не хочу тебе докучать, но… Ты что-нибудь нашла? Экс-блондинка чувствовала стыд и неловкость. Вся эта беда опять упала на ее голову, а разбирается с ней — кто? — ее подруга, которая ночь глаз не смыкала, пытаясь найти решение проблемы в книгах, пока сама Хартфилия сладко посапывала в кроватке и отдыхала после не самого лёгкого задания. Ну и что, что к концу дня она ног не чувствовала от усталости? Она все равно должна была взять ситуацию под уздцы и хотя бы помочь Леви! И пока Люси корила себя и с лихвой отдавалась самобичеванию, синеволосая волшебница растянула губы в хитрой улыбке и довольно сверкнула глазами. — Я нашла это заклинание в сборнике заклинаний «Переноса Душ», но там не было ни слова про то, как обратить его вспять, — отчеканила девушка, а плечи согильдийцев синхронно опустились в жесте безнадеги, однако МакГарден поспешила продолжить. — Но, к счастью, в этой же книге нашлось похожее заклинание и его контрзаклинание, поэтому, немного поломав голову, я смогу вернуть вас в надлежащее состояние. — Ты чудо, Леви! — только и послышалось перед тем, как названная страдальчески прохрипела под напором стискивающих ее маленькое тело объятий подруги, а Нацу воспринял эту новость радостным боевым кличем и поднятым вверх кулаком. — Люси, задушишь, — просипела девушка, которую Хартфилия тут же виновато отпустила и усадила в кресло, давая отдышаться и сыпля извинениями. — Я ещё не закончила, поэтому вам придётся подождать ещё какое-то время. Думаю, к вечеру все будет готово. Посидите пока в гильдии, я вас сама найду.***
Люси искренне старалась сидеть спокойно и не смотреть на стрелки часов каждые две минуты, отдавая всю концентрацию попиванию коктейля и слушанию болтовни Миры, при этом мастерски игнорируя скачущее горным козликом по гильдии собственное тело, лезущее к каждому встречному-поперечному с предложением «смахнуться». Естественно, на подобные провокации никто не соглашался — уму-разуму хватало на то, чтобы понять, что потом сделает с ними истинная хозяйка этого нежного девичьего тела, если его немного подпортят в процессе потасовки. Даже Эльфман стоически вытерпел слабый — в силу того, что он настоящий мужик, а била его «девчонка» — пинок по голени и крик «даёшь махач!» Грей, как самый адекватно-рассудительный, сразу послал друга куда подальше. Во-первых, это будет нечестный бой — не в обиду подруге, но он не самый лучший противник для Люси, — а во-вторых, тело Хартфилии действительно не предназначено для их привычных и родных драк с головешкой, жалко портить такую красоту, да и мериться с девушками грубой силой не в его характере… Хэппи гаденько хихикал в сторонке. Его страсть как подмывало пошутить над всей этой ситуацией и вогнать Люси в краску очередной колкостью, да вот только кошачьи мозги все-таки соображали — у Хартфилии теперь и рефлексы, и скорость, и сила обострилась до уровня убийц драконов, так что поймать «синюю шаверму» и начистить ему морду блондинке ничего не будет стоить, а Хэппи как-никак дорожил своими усами! Эрза же пыталась время от времени угомонить воспылавшего недо-дракона, награждая того самыми ласковыми подзатыльниками — Скарлет щадила тело своей подруги — но Люси все равно тяжко вздыхала, понимая, что шишки от этих поглаживаний Титании не сойдут ещё дня три. Дело было к вечеру, а делать на полном серьезе нечего, и парочка почти умирала от безделия: задание в таком состоянии не возьмёшь, половина гильдии разбрелась по своим делам, «махаться» с Драгнилом напрочь отказывались, а Люси никак не могла осмыслить только что прочитанную строку из-за непокидающего чувства волнения. Люси ойкнула, когда ее нос рефлекторно дёрнулся в ответ на появившийся запах, а Нацу проследил ее взгляд и увидел идущую к ним донельзя довольную МакГарден с кучкой листов в руках. — Леви! — радостно воскликнула не-совсем-девушка в предвкушении скорого спасения. — Я закончила! — торжественно объявила волшебница слова и положила листы на стол. — Всего-то надо было перевести на пару языков и разложить символы в алгоритмическом порядке геометрической прогрессии. Итак, — МакГарден упёрла руки в боки и окинула взглядом сияющих стогильдийцев, — вы готовы? — Ещё бы! — отозвался Саламандр, вскакивая с места. — Давай сюда эту свою прогрессическую геометрию! — Геометрическую прогрессию, Нацу, — вздохнула Хартфилия и тоже поднялась с лавки. — Мы готовы, Леви. — Отлично! Волшебница слова взяла один из листов, прочистила горло и начала читать заклинание на каком-то древнем языке. Напарников охватило мягкое свечение, Люси ощутила лёгкое покалывание в груди, и, встретившись с немного растерянными глазами друга, поняла, что тот чувствует то же самое. Леви продолжала читать какие-то слова, рядом с ребятами собрались оставшиеся члены гильдии, которые ещё не разбежались по делам: Кана задумчиво обнимала бочку, переводя взгляд с одного светящегося объекта на другой, Венди заворожённо следила за Леви, Грей и Эрза обеспокоенно следили за ситуацией в целом — сколько в их жизни было случаев, когда заклинания срабатывали не так, как нужно, и приходилось срочно спасать чьи-нибудь задницы — Мира перестала протирать стаканы и подперла голову рукой, нахмурившись, а Хэппи даже оторвался от своей ненаглядной рыбки. Сияние стало ещё интенсивнее, а сквозь волшебный свет можно было разглядеть тоненькую ниточку магии, ведущую от груди одного тела до груди другого. Громким и хорошо поставленным голосом МакГарден прочла последние слова заклинания, и гильдию окутал мягкий и тёплый свет, погасший спустя пару секунд. Семь пар глаз выжидающе уставились на друзей, которые стояли с закрытыми глазами и даже не дышали. Спустя какое-то время оба раскрыли глаза, проморгались. — Ну, с возвращением! — радостно воскликнула Мира и хлопнула в ладоши, одаривая ребят ласковой улыбкой. Нацу и Люси на это ответили приподнятыми уголками губ и переглянулись между собой. Собравшиеся вздохнули с облегчением и уже решили расходиться, как вдруг заметили какую-то неестественность во всей этой ситуации. — Дайте-ка подумать, — почесала подбородок Эрза, возводя глаза к потолку. — Что здесь не так? — Что-то случилось? — волнительно спросила Венди, однако даже юная убийца драконов чувствовала какую-то будто бы незавершённость процесса. — Да, — сухо кивнул Фуллбастер и обвёл всех серьёзным взглядом. — Почему Нацу не вопит от радости и не буянит? Хвостатые перевели взгляд на розоволосого. Тот стоял точно в таком же положении, что и минуту назад, смотря на Хартфилию, на чьём лице застыла онемевшая улыбка. — Что за нахрен? — внезапно завопила блондинка и схватилась за голову. — Почему я все ещё Люси?! — Что?! — Ничего не случилось, — жалобно проныла Хартфилия в теле друга, едва ли не хныча от досады. — Мы все ещё не в наших телах! — Быть не может! — охнула МакГарден, спешно перечитывая нацарапанное пером на бумаге. — Я несколько раз перечитывала и не находила ошибок! — Черт! Черт! Я навсегда останусь Люси, и всю жизнь мне будет мешаться ее грудь! — Завались, головешка! — Пошёл нахрен, отморозок! — Прекратите оба, черт бы вас побрал! — Ребята, спокойнее! — Эрза, угомони их! — Не порть моё тело, идиот! Прекрати брыкаться! — Пусти меня, Люси! Я начищу рыло этой гребанной сосульке! — А ну, успокоились! Эрза смачно ударила кулаком по столу, вынося безаппеляционный приговор потрескавшейся столешнице. Шум тут же сошёл на нет, и в гильдии воцарилась мертвая тишина, прерываемая только шуршанием страниц, которые сосредоточенно пролистывала волшебница слова. Нацу и Люси устало плюхнулись на лавку, повесив головы. Настроение окончательно и безоговорочно упало ниже плинтуса, и волшебники явственно ощутили на своих плечах тяжесть всего отчаяния мира. Хартфилия тяжело вздохнула, пытаясь отогнать от себя мрачные мысли. Нет, ну не могут же они навсегда остаться в таком состоянии! Они обязательно что-нибудь придумают, ведь из каких только передряг не вылезали; и абсурдные ситуации с тем же обменом телами, и ужасающие проблемы, нависшие над ними хмурыми тучами, и страх смерти, и боль потери — все это они смогли пережить, из всего находили выход! Пускай не сразу, пускай через пот, кровь и слезы, но находили же! Главное, чтобы рядом кто-то был, чтобы не оставили в одиночестве… Девушка повернула голову и посмотрела свой собственный профиль. Нацу сидел рядом, так же смотря куда-то в пол, и его плечо касалось ее кожи. Внезапно он повернулся, улыбнулся, и Люси улыбнулась в ответ. Они точно справятся. — О! — воскликнула Леви, привлекая к себе внимание. — Я поняла! — Что ты поняла? — заинтересованно уточнил Грей, чувствуя нарастающую атмосферу волнения. МакГарден достала какую-то небольшую потрепанную книгу и наспех пролистнула несколько страниц, небрежно напялив очки быстрого чтения. — Скорее всего, помимо «эффекта сближения» у этого заклинания есть ещё какие-то примочки, возможно, условия, которые не дают просто так обратить волшебство вспять, — задумчиво рассказывала синеволосая, хмуря брови и выискивая нужную информацию. Внезапно ее губы снова округлились буквой «О», брови взметнулось вверх. — Нашла! «Эффект правды»! — Чего? — Правды. Этот эффект — обязательное условие для того, чтобы использовать контрзаклинание, — с учёным видом объясняла волшебница слова, обращаясь к двум донельзя серьёзным друзьям. — Чтобы вернуться в свои тела, вы должны рассказать друг другу какую-то сокрытую правду, которую вы друг о друге не знаете. — Что я могу не знать о Люси? — недоуменно переспросил Саламандр и перевёл взгляд на удивлённую подругу. Что он может не знать о ней? Любимый цвет, имя, история семьи, предпочтения в еде и одежде — все эти мелочи известны ему досконально и настолько детально, что детальнее и быть не может! Даже ее романы — и те он тайком читал, пока их автор мурлыкала себе под нос песенки, принимая свои любимые ванны. Характер, душа и тело Хартфилии были для Драгнила наизусть вызубренной за несколько лет картой, где он знал каждый миллиметрик пространства. Или нет? Нацу придирчиво осмотрел каждую складочку своего собственного лица. Люси выглядела растерянной и какой-то смущённой, а ещё потерянной и… Черт, кажется, он действительно чего-то не знает о своей подруге. От этого осознания стало неприятно и… одиноко. Как будто он потерял что-то нечто ценное и важное. Может, заклинание ошиблись? Нет, магия не может ошибаться, Нацу знал это, как никто другой. Его драконья магия — древняя, забытая, едва ли не первобытная — была ближе всего к истокам волшебства, к этому всемогущему сгустку чего-то необъяснимого, могущественного. Разве может что-то такое всесильное ошибаться? Если кто тут и ошибается, то только сам Драгнил. И от этой мысли снова неприятно кольнуло. — Нацу, — внезапно позвала его подруга, отчего парень вздрогнул. — Чего я о тебе не знаю? — Без понятия, — пробубнили ей в ответ и подперли голову рукой. — А ты обо мне? — Тоже. Гильдия испустила тяжёлых вздох. Шли минуты, затем часы. Венди и Кану отправили домой, в женское общежитие — ребёнку уже пора было спать, тем более, девочка устала после задания, а Альберона вызвалась проводить малышку под предлогом того, что на улице уже темно и нечего разгуливать ей в одиночестве. Хэппи отправили за компанию, мол, сопровождение мужчины, и раздувшийся от гордости кошак послушано полетел за дамами. Леви в сотый раз перечитывала какую-то книгу, Эрза постукивала пальцами по столешнице, Грей пил очередную порцию холодного пива, поданную Мирой. Нацу хмуро сверлил взглядом стену, скрестив руки под грудью, а перед его носом туда-сюда мельтешила Хартфилия, прожигая глазами пол. — Я боюсь тараканов, — выпалила блондинка и на секунду остановилась, уставившись на друга. — Было, — отмахнулся тот и снова сложил руки под грудью, пожёвывая губу. — Шрам на шее… — Поставил тебе ты сам из будущего, да-да, — перебила девушка и продолжила свои хождения. — Я съел тот торт, который ты испекла себе на прошлой неделе. — Не удивлена. — В начале знакомства я думал, что ты тупая блондинка. — Что?! — О, смотри! Ты этого не знала! — обрадовался Саламандр и улыбнулся во всю ширь. Люси вздохнула и опустила руки. — Да, только это не помогло. — Да это же бред какой-то! — взвёлся не-убийца-драконов и нахмурился. — Мы так до конца времён можем перебирать! — Может, вам нужно попробовать что-то более личное? — предложила барменша, и согильдийцы удивлённо посмотрели на неё. — Ну, что-то такое, что нам действительно тяжело и страшно признавать. Симпатия к кому-то, ненависть, какие-то тайные желания или страхи. Ребята заинтересованно посмотрели на двух пострадавших. Те растерянно моргали, потом переглянулись, неуверенно кивнули и заняли прежние позиции — Нацу уселся за стол, хмуро сверля взглядом стенку в попытках сообразить что-то такое, что о нем не знает Люси, а сама не-заклинательница снова заметалась у него перед носом. Часовая стрелка уже давно перевалила за цифру двенадцать, когда ребята устали думать и пытаться подкинуть какие-то идеи, и руки опускались уже абсолютно у всех. Ситуация казалась безнадежной! Все, что они говорили, было известно партнеру по несчастью, и складывалось ощущение, что они знают друг о друге все. Не просто все, а все. В итоге Леви похлопала ребят по плечам и предложила пойти по домам, отоспаться, а утром продолжить на свежие головы. И все согласились.***
— Красный! Люси непонимающе выгнула бровь и скосила взгляд на развалившегося рядом друга, который раскинул ноги и руки звёздочкой. — Что? — Я люблю красный цвет. — Ну, да, — вздохнула Хартфилия и снова уставилась в потолок. — Я знаю. — Откуда? — Ты огненный убийца драконов, Нацу, — хмыкнула волшебница. — Вполне ожидаемо, что тебе нравится все, что ассоциируется с огнём. — Тогда, — Саламандр прикусил свою уже привычно-непривычно мягкую губу и задумался. — Черт, я уже не знаю, что предложить. Ладно, у тебя очень чувствительная кожа. — Это факт обо мне, а не о тебе. И я это знаю. — Да черт возьми! Нацу в бессильной злобе ударил по одеялу, на котором они с Люси лежали, и раздраженно фыркнул. Напарница глубоко вздохнула. Этот день, точнее, вечер окончательно ее вымотал, и Люси хотела сейчас только одного — лечь спать. — Пойдём в душ, — тихо сказала она и поднялась с постели, устало потирая глаза. — Ляжем спать, а завтра ещё подумаем. Нацу легонько кивнул, встал и поплёлся за девушкой. Он сам чувствовал себя дико уставшим и подавленным, поэтому идея поспать отозвалась в его душе сладостным сжиманием сердца. В ванной ребята проделали уже знакомые действия: Нацу закрыл глаза и послушно давал себя раздевать, тихонько наслаждаясь случайными прикосновениями к себе и теплом собственного тела. Встал под душ, пока Хартфилия стягивала одежду с себя, и та, не дождавшись, пока напарник вылезет из-под струй, встала рядом, методично намыливая тело гелем с каким-то сладким запахом. Измотанные, немного подавленные и не знающие, что делать. Нацу мельком посмотрел на волшебницу. Та стояла, подставив лицо под упругие струи, расслабляя мышцы, и Драгнил подумал, что даже в его собственном теле она все равно внешне остаётся Люси. Непонятно как, непонятно чем, но все равно. Люси, как ни посмотри. И ни рельефный мужской пресс, ни широкие мощные плечи не опровергали этого. Люси. Внезапно в груди что-то екнуло, а по телу прошлась не дрожь, а лёгкая рябь, стекающаяся горячими потоками со всех точек к низу живота. Сердце пропустило удар, а после забилось с особым энтузиазмом, грозясь нахрен раздолбать рёбра и выскочить за пределы телесной оболочки. Нос рефлекторно дёрнулся, и Люси с какой-то лёгкой паникой уставилась на напарника. Да, она опять учуяла этот запах, а его тело, кажется, снова среагировало на автомате, как и положено реагировать мужскому телу на приятный женский аромат. И Нацу бы наверно запаниковал, если бы не проскочившая в сознании мысль. Почему именно Люси? Почему его тело реагирует так только на неё? Почему какие-то животные инстинкты подхлёстывают его сделать что-нибудь такое, за что Хартфилия влепила бы ему смачные затрещины, только от ее головокружительного запаха? И понеслась вереница вопросов. Почему появляется этот запах? Почему он появился именно сейчас? Нацу смотрел в свои зеленые глаза и думал, а Люси сгорала. Изнутри. Снаружи. Душой и телом. Горела без огня, без дыма, без пепла. Без какой-либо связной мысли в голове. Мозги настолько помутились, что даже не остановили руку, которая медленно поднялась и несмело коснулась собственной щеки, пальцами убирая за ухо намокшую прядь волос. Нацу прибило током. Правда. Он даже подумал, что где-то поблизости запрятался Лексус, который исподтишка шарахнул его молнией и теперь хихикает в ладошку. Однако никаких Дреяров поблизости не наблюдалась. Были только Нацу, Люси и душ. — Люси, — Драгнил сглотнул. — Ты ведь чувствуешь? — Что? — тихо и потеряно спросила Хартфилия, зачарованно смотря на мужскую руку, касающуюся ее щеки. — Жар. Будто бы горишь. Люси медленно перевела взгляд с щеки на карие глаза. Коротко кивнула и спросила: — Что это? Саламандр уже хотел сморозить какую-нибудь фигню, типа «ты плохо пахнешь» или «это значит, что ты голодна, странная Люси», однако слова застряли в горле. Кажется, вот чего Хартфилия не знает о нем. Нацу вздрогнул, вздохнул и прикрыл глаза. — Обещай, что не ударишь, — медленно проговорил он, но, не дожидаясь ответа, продолжил. — Это из-за запаха. Твоего запаха. Просыпаются инстинкты и требуют… сама понимаешь, чего. — Чего? — недоуменно переспросила Люси, а бывший убийца драконов страдальчески закатил глаза. — Только не говори, что не понимаешь! — Честно, не понимаю. — Ладно! — неожиданно рыкнул парень, на что Люси выгнула бровь. — Хочешь прямым текстом, так держи: я чувствую твой запах и хочу тебя. Ты учуяла свой собственный запах, а моё тело по привычке отреагировало должным образом. Сейчас ты хочешь саму себя, как бы по-дурацки это не звучало. Люси опустила руку вниз, а временный блондин все-таки приготовился получать затрещину, зажмурив глаза. Впрочем, рукоприкладство не последовало, и через некоторое время Нацу решился приоткрыть один глаз, чтобы оценить обстановку. И тут же раскрыл оба в недоумении. Люси опустила голову, закрыв лицо руками, и не двигалась. — Люси… — Святая Фейри, как неловко, — смущённо пробурчала Хартфилия и едва заметно покачала головой. — Я чувствую себя так стыдно. Драгнил ненадолго опешил, после чего коротко хохотнул и потрепал короткие розовые пряди. — Странная ты, Люси, — широко улыбнулся Саламандр, на что волшебница затравленно подняла глаза. — Это мне должно быть стыдно, а не тебе. Я же признался. Кстати, ты этого обо мне не знала, — не-парень хитро сверкнул карими глазами и ухмыльнулся, — так что теперь твоя очередь говорить мне то, чего я о тебе не знаю. Волшебница снова тяжело и глубоко вздохнула, закрывая лицо руками, и Саламандр готов был поспорить на порцию жареного мяса, что его собственные смуглые скулы поалели ещё сильнее. Прошла одна минута, другая, Люси не произнесла ни слова, а парень терпеливо ждал — он шестым чувством чуял, что напарнице есть, что ему сказать, просто ей необходимо время, чтобы собраться с духом. Но что она такое может скрывать от него, что ей нужно семь минут на подготовку?! В конце концов, он не выдержал. Положил руку на розовую макушку и поерошил волосы. — Ты мне нравишься. Фраза прозвучала настолько внезапно и неожиданно, что рука дрогнула, а Драгнил опешил и замер. Отмерев через пару секунд, он снова улыбнулся широко-широко. — Так и ты мне нравишься, странная Лю… — Ты не понял, — перебила Хартфилия и подняла на него красное, как маков цвет, лицо. — Не как друг, Нацу. Как… парень. Светлые брови сошлись к переносице, а в голове их временного хозяина начался бурный мыслительный процесс. Это действо заняло не больше тридцати секунд, а после карие глаза изумлённо хлопнули ресницами, а сам Нацу с какой-то паникой уставился на подругу. — В смысле, как в твоих бесконечных романах про принцев и принцесс? — Не совсем, — Хартфилия неуверенно заломила руки и отвела взгляд в сторону, продолжая слегка дрожащим голосом. — То есть, я не могу уверенно назвать это чувством любви, но… — она замолчала, боязно сглатывая, а Нацу стоял каменным изваянием, хмуря брови,… — ты — самый родной человек для меня. Не мне тебе объяснять, что значат люди друг для друга. Девушка усмехнулась, а после подняла уверенный взгляд к лицу напротив и впилась в карие глаза. — Ты — самое главное, что у меня есть, Нацу. И если бы у меня была возможность прожить всю жизнь бок о бок с тобой, в этом весёлом бедламе, я бы без раздумий согласилась. Я не вижу тебя принцем настолько, насколько не хочу быть принцессой, но мне и не нужны клятвы в любви и все прочие «сопли», как ты это называешь. Мне нужно, чтобы ты был рядом. Этого мне более чем достаточно. И я не… Договорить Люси не дали какая-то кривоватая улыбка и крепкие объятия. Она даже не сразу поняла, что случилось — все произошло слишком внезапно: вот она говорит все то, что скопилось на душе, вот вдруг Нацу начинает светиться, спустя секунду — яркая вспышка, а вот ее вдавливают в себя чьи-то горячие руки. Хартфилия неуверенно хлопнула глазами, стараясь меньше дышать в мужскую ключицу, в которую она утыкалась носом, а ее руки мелко подрагивали, касаясь обнаженной спины Саламандра. Пара мокрых светлых прядей лезла в глаза, а ощущение тела поменялись — оно стало более лёгким, управляемым, спокойный, если бы не ухающее в грудной клетке сердце. Люси пребывала в растерянности, а Нацу летал. Как будто его нес Хэппи по воздуху — ощущение эйфории примерно такое же, как и во время полёта. Парень — уже и внутренне, и внешне — снова ощущал своё привычное тело, чуял окружающие его запахи, и аромат ванильного геля для душа стал вдруг слишком приторным и сильным, но Нацу не особо по этому поводу расстраивался — он закопался носом в волосы своей напарницы и перебивал ими этот слишком яркий запах. Упругие струи воды хлестали его по плечам, но он настолько не обращал на них внимания, что больше игнорировать что-либо попросту невозможно. Нацу обнимал Люси — кажется, слишком крепко, но Хартфилия стоически выдерживала эти огненные тиски — и не думал ни о чем. А о чем вообще можно думать, когда тебя переполняет какое-то душащее чувство восторга? — С возвращением, Нацу. Драгнил на это не ответил, только шире улыбнулся, а после его губы приняли форму лукавого оскала. — Люси, — розоволосый приподнял пальцами девичий подбородок, встретился взглядом с карими распахнутыми глазами, — помнишь тот день, когда нас попросили приглянуть за Аской? — Ну? — сощурив глаза, спросила Хартфилия. А потом она слегка вздрогнула, видя эту ещё более хитрую, чем раньше, ухмылку. — Пора выполнять обещания, странная Люси. Блондинка вообще не поняла, о чем речь. Сначала. Потому что когда в неё впились слегка обжигающие губы — сильно так, с чувством — она вообще перестала понимать что-либо вокруг. Она плохо соображала, ничего не понимала и находилась в растерянности. А Нацу, кажется, все понял. И почему ему так нравится запах напарницы, и почему его тело буквально кипит от желания овладеть ею, и почему Люси странная. Поцелуй вышел коротким, лёгким и немного неловким — как и положено по всем законом жанра первого поцелуя — но чувства тепла и чего-то родного превышали в нем все показатели. Нацу прислонился лбом ко лбу подруги, улыбаясь тепло, одними губами, и тихо сказал: — Хочешь выполнить со мной самое сложное в жизни задание? — Какое? — уточнила сбитая с толку волшебница. Нацу проказливо хихикнул, а Люси автоматически напряглась — она знала характер Драгнила, и этот смешок никогда не предвещал ничего хорошего для неё, по крайней мере — и выжидающе молчала, внутренне готовясь надавать по бестолковой розовой макушке. — Хочешь прожить всю жизнь в веселом бедламе? Люси с толикой недоверия смотрела в искрящиеся теплом и лёгкой — совсем не обидной — смешинкой глаза, а потом и сама улыбнулась. И кивнула. Им ещё многое предстоит обсудить и обговорить. В конце концов, они пережили очень необычное приключение, открывшее им глаза и на самих себя, и на друг друга, позволив увидеть то, что лежало под самым носом у обоих, но они всегда выполняют задания до конца. А если рядом с тобой кто-то тёплый и родной, совсем ведь неважно, насколько оно сложное, ведь так?