Завещание

Мерный перестук маленьких серебристых колокольчиков заставил Тео оторвать голову от подушки. Утомленный и перепуганный, мальчик провалился в тягучую темноту без снов и воспоминаний сразу же, как оказался в доме леди Вальпурги. Он едва услышал, что Алана спит, ее не стоит беспокоить, что Драко предстоит непростой разговор со своей бабушкой, а потом просто дополз до постели и пропал из этого мира. Теперь вот медленно вернулся, еще не понимая, где он и что видит перед собой. Что можно услышать в старинном, объятом тишиной и одиночестве особняке? Старые полузабытые легенды испуганно жмутся по углам, ожидая своего часа, хорошего рассказчика и подходящее настроение. В огромном камине бушует огонь, тщась согреть самые дальние углы. Где-то на границе между непроглядной тьмой и язычками света сквозняки беспощадно отвоевывают все новые и новые территории, пока дотлевают угли. Шаркает босыми ступнями старый эльф, ворча и бормоча себе под нос стариковские присказки. Тео нерешительно сделал несколько шагов по каменному полу, чувствуя, как босые ступни превращаются в маленькие льдышки. И все вроде бы было как обычно, ночная усталость крепко держала мальчика за плечи, манила в теплую постель, суля отдых и успокоение, но Теодор, храбрый маленький рыцарь, чувствовал, что нужно сделать еще хотя бы несколько шажков. Звенели колокольчики, невидимые, еле слышные, и Тео не мог понять, о чем они пытаются его предупредить. Шаг, еще шаг. Утомленное пламя собралось с оставшимися силами и взметнулось, бросаясь на решетку. Дым зловеще завыл в трубе. Тяжелые бархатные шторы едва заметно колыхнулись, но этого оказалось достаточно для того, чтобы Тео бросился вперед, больше не обращая внимание ни на причудливые тени, ни на холод, ни на собственную усталость. Диким котом, стремительным и беспощадным, Тео бросился на подоконник и резко рванул тяжелые створки, настежь открывая окно. Промозглый октябрьский ветер надменно ударил мальчику по лицу, Тео отшатнулся, но прятаться от ледяных, наполненных мелкими капельками измороси порывов не стал. Он испуганно смотрел вперед, его сердце дрожало и стонало, страх колотился у самого горла, отдавая дрожью во всем теле. Комнатка Тео находилась почти под самой крышей, там мальчику всегда было удобнее и комфортнее, да и с мамой они до встречи с Малфоями ютились в старенькой мансарде, так что леди Вальпурга не стала удивляться и сразу же согласилась с просьбой лучшего друга своего внука и поселила гостя именно здесь. С тех пор Тео всегда оставался здесь, когда был в гостях. Так случилось и в этот раз, неудивительно, что земля была далековата, а небо чуть ближе, чем обычно. Удивительное и пугающее крылось в другом: от комнаты, расположенной как раз под комнатой Тео, вилась широкая, выложенная сверкающими звездами дорожка. Звездочка к звездочке были уложены переливающиеся мягким серебристым светом камушки, словно маленькие алмазы. Свет, исходивший от них, мог посоперничать с сиянием полной луны, хотя и не смел затмевать гордое светило. Напротив, серебристое свечение так красиво подчеркивало лунный свет, что дух захватывало, а на глаза наворачивались слезы. Дорожка вела прямиком в небо и, казалось, тянулась до самой луны. Уложенные в дорожку звездочки мелодично звенели, перешептываясь между собой. А те из них, кого касались ножки бредущей по дорожке девочке, мелодично хихикали. Девочка — Алана! — уверенно шагала прямиком к луне. Она не оглядывалась назад, полы простой школьной мантии стелились за ней, словно бы она была наследной принцессой. Отросшие за время учебы еще сильнее волосы не сдерживались форменным колпаком и свободно струились до талии. Палочки в руках не было, но отчего-то становилось понятно, что именно так волшебная фея являлась своей Золушке в магловской сказке, недавно вычитанной Теодором в школьной библиотеке. Ох, раздел, посвященный магловедению, следовало перенести в особую секцию подальше от любопытной Аланы, способной воплотить все, о чем только мечтали когда-либо маглы на протяжении всей свой истории. Золотистый единорожек, очень похожий на одного из тех жеребят, которых они вчера спасли от «страшной темной тени», горделиво выступал впереди Аланы. Удивительная процессия удалялась от особняка под печальную, но очень мелодичную и красивую музыку, разбавленную шаловливым хихиканьем непослушных звездочек. Впереди у девочки и единорожика были только сказка и волшебство, бесконечное и очаровывающее, заставляющее забыть обо всем на свете. Это волшебство могло подарить Алане такую интересную сказку, что вообразить сложно, оно могло стать счастливым финалом, воплощением странных и опасных для нее самой сил Аланы. И Тео никак не мог помешать единению Аланы и этого волшебства. Он кричал, просил, умолял Алану остановиться. Обещал, что больше никогда не оставит ее с этой болезнью наедине, что они вместе придумают и воплотят столько чудес, что даже представить нельзя, что сам Северус заставит волшебные котелки с зельями плясать, а Драко не скажет ни единого хвастливого слова о себе любимом, но все это Алане было неинтересно, ведь она даже не обернулась. Тео понятия не имел, что он может сделать, его волшебная палочка осталась на прикроватной тумбочке, а мальчик откуда-то знал: стоит ему вернуться, уйти с подоконника, как все исчезнет, и он больше никогда не увидит ни сверкающей дорожки, ни так низко пляшущей луны, ни Аланы. — Оставь ее! С нами ей будет легко и беззаботно! — укоризненно бормотали звезды, и Тео не мог игнорировать видения, насылаемые ими. Видения, в которых Алана пляшет в сердце прекрасного ликующего мира, наполненного миром и магией. Он наверное сдался бы. Даже оставил ногу назад, чувствуя, как глаза, которые он боялся закрыть, лишь бы не пропала из виду сияющая дорожка, наполняются слезами. Темная тень заставила Тео вздрогнуть. Страшная черная тень, сверкающая своей тьмой даже в ночи, подкрадывалась к Алане сзади. Она не могла ступить на дорожку, но ей хватало сил и коварства, чтобы плести ужасные заклинания, готовые поразить Алану. Тео не сомневался, что тень хочет убить девочку. Разрушить волшебство, поразить юную чаровницу посреди ее мечты, отравить самым болезненным ядом, стереть даже самые незначительные воспоминания о ней. Это было так же очевидно, как и то, что сам Тео сейчас бессилен: он даже крикнуть не успеет. Иногда во сне некоторые вещи настолько очевидны, что над ними не задумываешься. Во сне невозможно сесть и логически обдумать свои действия: есть сценарий, которому ты следуешь, желая того или нет. Есть события, так похожие на сон, что можно заблудиться, заплутать в реальности, потеряться, уйти дальше, чем предполагал и чем вообще возможно. Когда тебе недавно исполнилось двенадцать — некоторые вещи не подразумевают альтернативных вариантов. Ты делаешь то, что думаешь. Что такое последствия — узнаешь потом, например, когда проснешься. Тео ступил на сверкающую дорожку, принявшуюся с вскриками негодования рассыпаться под его ногами. Мальчик мчался вперед с такой силой, так отчаянно желал успеть, что сумел преградить путь первому из выпущенных заклинаний. Ядовито-желтый луч ударил Теодора в бок, окатил все его существо невыносимо-острой болью. «Это он! Это тот самый!» — отчаянно стараясь закричать, — прошептал Тео, а затем остатки лунной дорожки исчезли под его ногами, и он провалился вниз, где уже не было никакого особняка, ни площади Гриммо, ни Лондона — там не было вообще ничего, кроме мервенно-темной пустоты. Падая, Тео еще успел увидеть, как звездочки из лунной дорожки превратились в серебристых мотыльков и набросились на темную тень, которая заполошно размахивала руками, но никак не могла отбиться от разгневанных сияющих существ. А затем Тео всем телом ударился о какую-то очень твердую поверхность, закричал от боли и выскочил из своей постели на ледяной пол. В камине еле тлели угли. Кто-то оставил окно на ночь открытым, и теперь тяжелые занавески недовольно шелестели, почти не спасая от стылого осеннего ветра. Левый бок почему-то сильно болел, и мальчик потянулся посмотреть, что там, и зашипел от сильной вспышки боли, приправленной непониманием: весь бок Тео был красный, словно бы он решил пустить самого себя на ингредиенты и сварил в котел профессора Снейпа. Смутное чувство не давало Тео покоя, он уселся обратно на постель и призадумался, стараясь вспомнить, что же с ним такого произошло, но как раз в этот момент в его комнату бесцеремонно ворвался Драко. Он возбужденно размахивал руками и что-то тараторил так, что Тео не мог разобрать ни слова. Леди Блэк недовольно поджимала губы, но не делала Драко замечаний. Напротив, она вошла в комнату Тео, несмотря на его внешний вид, и тяжело опустилась в мягкое кресло возле окна. — Профессор Снейп сказал, что тень, от которой вы вчера так пылко и неосторожно прятали единорогов, сегодня ночью погибла, — леди неопределенно покачала головой и пристально посмотрела на Теодора. — Я всю эту ночь провела вместе с Драко, поскольку позволила себе задержать его в своей комнате для получения наставлений. Драко скорчил смешную рожицу, показывая, какого рода наставления он получил вчера вечером. Леди Вальпурга даже не взглянула на кривляющегося внука и продолжила: — Завершив разговор, я отпустила Драко, но он не смог выйти, дверь была плотно заперта. Я не смогла воспользоваться волшебной палочкой, чтобы связаться с близкими, окна не открывались. К тому же мы оба слышали странный звон, который усыпил нас до самого утра. А уже утром меня разбудила сова, стучащаяся в окно и принесшая вести от профессора Снейпа. — И теперь бабушке интересно, как спал ты! — выпалил Драко, не в силах сдерживаться дальше. Тео вспомнил странный сон и рванул прочь, не обращая внимания на удивление своего друга и хозяйки дома. Невежливо, конечно, но он обязательно извинится потом, а сейчас Тео мчался в комнату к Алане, обмирая от ужаса и страшных предположений. Девочка спала. Тихо, мирно и так спокойно, что Тео на секунду уверился, что все произошедшее ночью ему и в самом деле приснилось. Он осторожно протянул руку, чтобы коснуться плеча Аланы. Густая краска залила лицо, ведь Тео сразу же вспомнил, какой красивой, величественной и неземной Алана была вчера, пока шла по лунной дорожке. Фея, а не девушка… Но сегодня Алана снова стала сама собой и напрочь отказалась просыпаться, пока Тео тряс ее за розовое, теплое, вполне человеческое плечо. — Не хочу, — упрямо буркнула Алана и — ну надо же — кинула в Тео подушкой. Попала прямо в раненый бок, Тео зашипел от боли, а затем, разгоряченный задором и облегчением, с размаха вернул подушку хозяйке. И добавил еще одну. Когда встревоженная поведением гостя леди Вальпурга, отпустившая внука бежать вперед, добралась, наконец, до комнаты необычной гостьи, сотворившей с несколькими древними благородными семействами Мерлин знает что, она увидела потрясающую в своей возмутительности картину. Благополучно отлынивающая от занятий в Хогвартсе молодежь самозабвенно дуэлировала на подушках. Вокруг летали пух и перья, кровать превратилась в птичью ферму, а Драко, Теодор и Алана хохотали от души, снова и снова кидаясь подушками. Неподалеку от двери валялась странная темная мантия. Леди Вальпурга машинально подняла ее, все еще изумленная представшим перед ней побоищем. Присмотрелась повнимательнее к старинному серебряному шитью, разглядела искусно вышитый герб на лопатках, а затем прикрыла за собой дверь, оставив Драко и его сумасшедших друзей бушевать. — Какой позор, хозяюшка! — вопил Кричер, выбравшись из своего укрытия. — Какое недостойное поведение для юных джентльменов и леди! Какое пятно на чести рода! Что нам теперь делать?! — никак не мог угомониться старый, прослуживший роду всю свою длинную жизнь домовик. — Думаю, мы просто никому не скажем о том, что увидели! — легкомысленно ответила слывшая самой строгой и чопорной дамой Вальпурга, не обращая никакого внимания на вытянутую в изумлении мордочку эльфа. — Люциус как-то обмолвился, что на месте гибели Темного Лорда не осталось ничего, кроме развалин дома и младенца с шрамом на лбу. Что ж, кажется, я нашла еще и мантию Лорда Волдеморта. Надеюсь, мне никогда не придется возвращать ее законному владельцу. Леди Вальпурга не желала знать, каким образом эта вещь попала в комнату Аланы. С тех пор, как проклятие с леди было снято, она чувствовала себя уставшей и одинокой, прежние идеи казались ей глупыми и бессмысленными, а еще ведьма чувствовала, что она уже стала слишком стара для того, чтобы ворошить древние тайны. Она могла бы броситься в пекло, не раздумывая, если бы от этого зависели бы жизни ее близких. Но сейчас ее предназначение крылось в том, чтобы помогать разгадывающим загадки, ждать их домой, служить им прикрытием и последним бастионом. Северус Снейп всерьез занялся исследованием загадочной тени в Запретном лесу? Что ж, и прекрасно: леди Вальпурга чувствовала, что черная мантия поможет зельевару найти ответы. Северус с радостью зароется с головой в темную магию, фонившую от мантии, а леди Вальпурга Блэк приведет в порядок распоясавшуюся молодежь, залечит раны Тео, более магические и духовные, чем телесные, успокоит Алану, которая и в самом деле не ведает, что творит. Невеселые размышления леди прервали тяжелые шаги. Вальпурга порадовалась тому, что уже успела избавиться от мантии, и развернулась, дабы поздороваться с директором школы чародейства и волшебства. Директор Дамблдор выглядел озадаченным и задумчивым, усталым. — Плохо спалось? — после традиционных фраз приветствия посочувствовала Вальпурга. Дамблдор поморщился. — Да, к сожалению, в моем возрасте подобное неудивительно, — с улыбкой сказал он. — Зато Вы выглядите свежо и прекрасно, кажется, Ваш сон ничто не омрачило. — Ночь была потрясающая, — согласилась Вальпурга. — Тихая, спокойная, даже удивительно, что нашелся человек, подхвативший бессонницу в такую чудесную для сна ночь. Впрочем, прошу меня извинить: дома меня ждут дети, которые явно не готовы к возвращению в школу. — Что-то случилось? — Случилось поразительное, — Вальпурга заметила, что Дамблдор подобрался, — уж не знаю, куда смотрят деканы факультетов, но ваши воспитанники устроили у меня дома драку подушками. Это возмутительно! Прежде, чем отправиться в общество, детям следует подумать о своем поведении, так что я, пожалуй, оставлю их у себя на некоторое время. Вы не возражаете? — Разумеется, нет, — директор нахмурился. Кажется, он ожидал услышать о чем-то другом. Вальпурга вежливо попрощалась с Альбусом Дамблдором и поспешила к себе, уверенная в том, что детей нельзя оставлять одних даже на минуту. Ох, и все же очень интересно: что на самом деле наворотила минувшей ночью Алана?!