Midnight memories

А в итоге Леон через несколько метров побежал в совсем другом направлении. Максимофф всегда был параноиком, если честно. И сейчас, сказав всем про Румынию, побежал в Канаду. А что? Вдруг Гидра как-то прознает о его плане? А так никому ничего не угрожает. Почти. Но враги не должны ничего узнать. Он потерял счет времени, полностью сосредоточившись на беге. Вскоре стемнело, Лео решил отдохнуть, прибившись к стае своих хвостатых собратьев. Как ни странно, его восприняли неплохо. Хотя на пару самцов зубы пришлось поскалить, что их быстро успокоило. Едва наступило утро, Леон, так и не вернувшись в человеческий облик, продолжил путь. Было трудно, запахи начинали смешиваться, но он пытался сконцентрироваться именно на Зимнем. Эта смесь крови, железа и пороха крепко засела в памяти, помогая не сбиться с дороги. Через четыре дня он уже стоял перед многоквартирным домом. Зимний успел изменить свое местоположение около пяти раз, но города пока не покидал. Леон, своровавший одежду у кого-то из жителей, скривился, предвкушая «теплый» прием. От долгого бега он сбил лапы в кровь, и сейчас руки представляли собой алое месиво, которое не заживало. Да уж. Даже не отобьешься. Тем не менее, Оборотень прошел внутрь, по запаху нашел нужную квартиру. Судя по всему, рядом никто не живет. Что же, продуманно. Постучал. В ответ тишина, хотя Лео прекрасно слышал знакомый скрежет металлических пластин. Ага. Насторожился. Потом он подошел к двери. Тут насторожился уже Леон. Пистолет? Точно, будет держать за спиной. На всякий случай. Главное, чтобы в ход не пустил. Пули проблемно вытаскивать. — Сержант Барнс, я так нуждаюсь в Вашей помощи, — довольно громким шепотом сообщил Лео, едва только перед ним открылась дверь. А потом понеслось. Признаться честно, ему показалось, что позвоночник после удара об стену хрустнул. Послышалось, наверное, но боль была сильная. На горле сомкнулись железные пальцы, но парень ожидал этого. — Неужели… не узнал… морда зимняя?.. — кое-как выдавил из себя Максимофф на русском с ужасным акцентом. Он вообще сомневался, что Солдат, знавший этот язык довольно неплохо, его поймет. Леон его вообще часто «мордой зимней» называл, когда у них были совместные миссии. Солдат, правда, редко реагировал, всегда полностью сосредоточенный на задании. Но в память ему это должно было засесть. Солдат вообще никогда ничего не забывал. Обнуления не считаются, так как это против воли. Уходили драгоценные секунды, а вместе с ними — и кислород в легких. Лео стремительно начинал бледнеть, а на лице Зимнего было какое-то напуганное осознание. Не помнит? Неужели? Разве не достаточно времени прошло, чтобы память начала восстанавливаться, подкидывая болезненные воспоминания? Этого Леон уже не знал. Он просто потерял сознание.

***

Когда Леон пришел в себя, он почувствовал запах… мяса? Что? Недоумевая, парень открыл глаза. Регенерация, подаренная Гидрой, не подвела, руки уже не болели. Но где он вообще находится? Место незнакомое, а вот запах… Зимний? Неужели? Все-таки вспомнил? Лео улыбнулся, приподнимаясь на локтях. И действительно, вот он, сидит себе. Заросший, усталый, но все та же рожа зимняя. Только осознанности во взгляде больше. Уже Джеймс. — Не так обычно встречают друзей, знаешь ли, — как бы между делом заметил Леон, садясь. — Моя семья сильно расстроилась бы, узнав о моей кончине. — Семья? — вдруг спросил Барнс. Да хрипло так, что Максимофф даже не сразу понял смысла сказанного. Сколько он ни с кем не разговаривал, интересно? — Меня забрали с базы. Мстители. Мои все там, — коротко отозвался Оборотень. — И твоя семья тоже там. Такая звездно-полосатая. Пойдешь со мной? — Нет. Что же, коротко и ясно. Даже не начнешь спорить. Лео хмыкнул неопределенно, потому что понимал — такой ответ ожидаемый. Но зря он столько бежал, сбил лапы в кровь, рисковал своей жизнью? Нет. Он уйдет отсюда или с Зимним, или не уйдет вообще. Третьего варианта не дано. Нет, они не были друзьями в правильном понимании этого слова, но Джеймс Бьюкенен Барнс входил в число людей, за которых Леон готов любому глотку перегрызть. И он не собирался оставлять Зимнего. Его в любой момент может найти Гидра и… Нет, Леон не позволит этому случиться. Банальная привязанность и искреннее сочувствие. Сам ведь знал, какого быть оружием Гидры. Особенно если ты — сбежавшее оружие. Только переубедить его будет трудно, даже почти невозможно. Леон знал, что если Зимний, Джеймс, неважно, кто он там сейчас, что-то для себя решил, то все. Бесполезно. Но Максимофф тоже упрямец. И сдаваться он точно не будет. — А остаться можно? — на всякий случай уточнил Оборотень. — Я немного устал, если честно. А вместе будет проще. Если за нами придут, я их сразу почувствую. В ответ он получил неопределенный кивок. Что-то вроде «Делай, что хочешь, мне глубоко наплевать». Сейчас Зимний отошел на второй план, но Леон знал, что он все равно имеет власть над Барнсом. Солдат более чем умен. И помощь принимать умеет, если ему это нужно, конечно. Поэтому Леону столь любезно и разрешили остаться. Он ведь может быть полезным. Ладно. Были дела и похуже. Справится.