***
Обыскав весь трюм, команда в полном составе собралась вокруг безутешного рулевого. Подошли и барышни. Магистр, поняв, что судно не село на мель, не наскочило на риф, не наткнулось на пиратов и по-прежнему следует намеченным курсом, предпочел вернуться ко сну и еще некоторое время недовольно бурчал из-под закрытой крышки. Теодор сидел на своей убранной постели, поджав ноги в промокших чулках. Ботфорты не нашлись. В трюме стояла сочувственная тишина, лишь сиреневый хвост шуршал по сырым доскам. — Голубчик, — нерешительно сказал доктор, — ну полноте, не стоит так уж огорчаться. Теодор поднял глаза, исполненные несказанной муки. Ему было стыдно — за то, что перебудил всех средь бела дня, за то, что расстроился, словно школьница, потерявшая мячик, но главное — за то, что не уберег. — Доктор, ну вот кому? Кому они могли понадобиться? Эх… — и голова его в буйных кудрях снова поникла. — Хм, а действительно — кому? — задумчиво спросил Станислав, за рукав утянув доктора к сторонке. — Не знаю, Сташек, — доктор был озадачен не меньше. — Ты у нас после Лендера самый рослый, но и тебе эти сапожищи, наверное, чуть ли не в подмышки будут. А плотнику — так и по горлышко. Не говоря уже о дамах. Станислав представил завязшую в ботфорте с головой кругленькую Марью Сидоровну и лишь усилием воли заставил себя не засмеяться — горе рулевого было столь глубоким и искренним, что смеяться в этот миг было бы кощунством. — Кхм, — кашлянул эмиссар, — бросьте, Лендер, никуда они не денутся. Мы же осмотрели только трюм. Наверняка их спрятали где-нибудь на средней палубе. Вот стемнеет — пойдем, да и поищем. — Кто? — мрачно спросил рулевой. — Кто, капитан? Кто их спрятал? — Теодор встал во весь свой немаленький рост, почти задевая головой низкий потолок. — Чья это идиотская шутка? И как — как, я вас спрашиваю — их смогли стащить с меня, а я ничегошеньки не почувствовал? Эмиссар пожал плечами. Он не мог бы заподозрить никого из команды, да и из пассажиров тоже, если на то пошло. Никого — включая вредного магистра. Тот был, во-первых, слишком спесив да важен для такой глупой шутки, а во-вторых (и это главное) — просто бы не справился. В полной тишине забраться в чужую постель, рискуя быть пойманным и, в чем Станислав был совершенно уверен, жестоко отметеленным — нет, на это Вольдемар бы не пошел ни за какие коврижки. Видимо, та же мысль пришла и в голову рулевого, потому что он, бросив было негодующий взгляд в сторону магистерского гроба, отрицательно помотал головой: — Нет, у этого — кишка тонка. Кроля, ну, а ты-то? Ты-то куда смотрел? Кролик на секунду застыл, потом зашевелил усами, ушами, вздыбил шерсть и негодующе зашипел. Сказать он ничего не мог, но Лендеру стало стыдно. Уж конечно, Кролик бы не пропустил супостата, вцепился бы в него мертвой хваткой, но не дал бы посягнуть на хозяйское добро! — Ну ладно, ладно, — рулевой нагнулся, примирительно похлопал кролика по мохнатой башке. Тут взгляд его снова упал на осиротевшие ноги. Хватит ныть! Если ботфорты еще на судне, он их найдет. Если они еще на судне. Внезапная мысль о том, что злоумышленник мог запросто бросить сапоги за борт, пронзила рулевого, и он выпрямился решительно. — Капитан, я иду. Если не вернусь, считайте меня этим… как его… В общем, считайте, что я достиг царствия небесного! — А ну-ка, стоп! Не пори горячку! — посерьезнел Станислав. — Куда собрался? Там полдень сейчас, самое пекло! — Действительно, Тед, — вмешался штурман. — Подожди до захода солнца, мы все вместе поищем. — А до вечера мне что делать? Петли на чулках считать? — Лендер понимал, что они правы, но сидеть без дела, ждать в неизвестности было выше его сил. — Ну я хоть на средней палубе поищу! — А что, у нас иллюминаторы все листвой заросли? Солнца не пропускают? — скептически спросил эмиссар. За спиной у доктора обиженно фыркнул корабельный плотник. — Все равно, — упрямо сказал Лендер, — пойду и поищу. Вы представьте, вот они там лежат где-нибудь на камбузе. Одни, в незнакомом месте… Всё, я пошел! — Отставить! — рявкнул эмиссар. — Лендер, прекратить истерику! — Да я… — Господа, тише! Тише! — мадемуазель Полина уже несколько минут пыталась привлечь всеобщее внимание, но это ей никак не удавалось. — ДА ТИШЕ ЖЕ! Слышите? И в повисшей тишине все услышали, как наверху кто-то четко и уверенно отбивает по дереву звонкую дробь. — Так-так-та-та-та-так! — в задорном ритме эмиссару послышалась давно забытая песенка с лихим припевом. Дробь сыпалась, скакала, подпрыгивала по палубе веселым козликом, так и подмывало подхватить мотив и грянуть бравое: «Казачок!» — Это они! — завопил Лендер и метнулся к трапу, — Они! Я узнаю цокот подковок — мне набивали их в Гамбурге перед моим последним плаванием! Ну, гад, держись! Станислав не успел ничего сделать — рулевой вихрем взлетел по ступеням, откинул крышку люка и был таков. По пятам за ним следовал лиловый кролик. После короткой заминки все, как один, вампиры кинулись на трап тоже, и на выходе из трюма создалась небольшая пробка. — Сташек, — окликнул доктор эмиссара, пока дамы пихались турнюрами, — но кто же это там отплясывает? Мы же все здесь? Эмиссар оглянулся, осознавая новую эту загадку, но не успел он ничего сказать, как сверху раздался дикий вопль. Кричал рулевой.***
Лендер выбрался на среднюю палубу. И никого не увидел. Безумный чечеточник, уже подписавший себе смертный приговор, плясал не здесь. Дробный топоток разносился сверху, с залитой полуденным солнцем верхней палубы. — Ах ты ж… — рулевой помедлил, но мысль о том, что какой-то негодяй сейчас, вот сию секунду вытанцовывает там, наверху, в его ботфортах, пока он здесь стоит — босой, смела напрочь остатки инстинкта самосохранения, он ринулся к последней преграде, защищавшей его от безжалостного солнечного света — к люку верхней палубы, откинул его, прикрывая глаза рукою, глянул поверх рукава, и обмер, раскрыв рот, но уже секунду спустя из мертвых легких вампира Лендера вырвался дикий вопль. По палубе, подпрыгивая, то с пятки на мысок, то с мыска на пятку, позванивая подковками, скакали в лихой мазурке пустые ботфорты. Подоспевшие вампиры успели увидеть лишь самый конец молодецкой пляски — выдав какое-то особо замысловатое коленце, ботфорты остановились, выровнялись, щелкнули каблуком о каблук, и мерным шагом удалились под сень грот-мачты, где и остались стоять, время от времени притопывая о палубу.***
Вечерело. На трапе, ведущем наверх, нахохленными ласточками сидели: Лендер, время от времени выглядывающий в темную раму люка, лиловый кролик, в предвкушении грядущих событий потирающий ухо об ухо, и в самом низу — сочувствующая рулевому изо всех сил мадемуазель Полина. — Ну, что они там делают? — спросил подошедший штурман. — Стоят, — угрюмо сказал рулевой. — Ума не приложу, что с ними такое. Никогда ничего подобного не было! Может, обиделись на что? Но я же за ними, можно сказать, как за дитем малым хожу. И ваксу им, и бархотки. И стельки новые. И поди ж ты! Штурман задумчиво почесал бровь. — Слушай, может, попробовать их заарканить? Рулевой покачал головой: — Да думал я уже. Веревку у плотника взял. Но они, мерзавцы такие, чуть я нос высунул, хвать — и за мачту спрятались. Недавно вот только вышли. Я чего боюсь — как бы не полезли по вантам карабкаться. Свалятся в воду за милую душу — и что тогда? И главное — как мне вампирам в глаза смотреть? Ведь не развяжешься же потом. Так и поведется: это какой Лендер? А, тот олух, от которого удрали его собственные ботфорты? Позорище! — Да ладно тебе, — засмеялся штурман. — Подумаешь, какого дела — сапоги сбежали. Это же сплошь и рядом. — Да-да, господа, — встрепенулась мадемуазель. — Я, кажется, слышала что-то подобное. У нас в Петербурге, говорят, у какой-то дамы взбунтовалась вся посуда, собралась и ушла. Только ее и видели. — А, — рулевой безнадежно махнул рукой. — Не утешайте вы меня. — Да нет, правда-правда! Мне маменька рассказывала, а ей соседка говорила, а она от своей горничной слышала, что, кажется, звали эту даму Федора. Ой! — мадемуазель смущенно поднесла ладонь ко рту. — Надо же, почти ваша тезка! — Ну прекрасно! — скривился Теодор. — Теперь мне гораздо легче! Я не один! Штурман глянул в проем люка на потускневшее небо. Солнце село. — Пора, — сказал штурман. — Пойдем. Если их нельзя поймать, давай попробуем их уговорить? Вот, смотри, что я раздобыл у плотника — может, получится подманить их на сапожные гвоздики?