Выше чем небо

      На кровати сидела симпатичная девчонка с длинными русыми волосами. Она нервно кусала ногти, морщась от недовольства. За окном дует сильный ветер и вообще началась жуткая метель, завывая с такой силой, что пришлось закрыть окно. Между Никитой и Юлей было всё точно так же, как и погода за окном. Всё эмоционально, сильно, взрывоопасно. Киоссе стоял возле окна и смотрел вдаль, наблюдая как облака забирают последние лучи солнца и на столицу России медленно опускается ночь.       В квартире царило молчание, оно было предвестником жуткого скандала между парнем и девушкой. Только Юля вовсе не хотела ругаться, да и Никита тоже. Однако эмоции бурей переполняли обоих, и каждый готов был вот-вот взорваться вновь. Киоссе потёр усталые глаза и закусил нижнюю губу. Ему сейчас хотелось упасть на кровать и стиснуть в объятиях Юлю. Целоваться с ней до безумия и касаться руками разгорячённой кожи. Слушать этот искренний смех и шуточные замечания в его сторону.       Приглушённый свет, создавал домашний уют. Придавал комнате некой интимности. Лаврентьева спрятала за ушко выбившиеся пряди волос и внимательно посмотрела на Никиту. Изучая красивые и сильные плечи, разглядывая шею и затылок. Заметив лёгкий засос, что она оставила ему прошлой ночи, невольно улыбнулась. Спина и кубики на прессе, всё это было скрыто бесформенной серой футболкой, доходящей примерно до попы (Обычно Юле она была по самые колени). Она невольно нахмурилась, когда заметила, что он решил повернуться в её сторону. Стараясь быть грозной и обиженной, она лишь фыркнула. Их взгляды опасно встретились. Карие глаза блеснули в синеватом свете от люстры и, собрав всю волю в кулак, Никита произнёс: — Ну и чего ты дуешься? — вопрос застал врасплох, ведь это было очевидно, почему она обижена на него. В ушах ещё отдавались отголоски их криков, которые закончились буквально минут пять назад. Шатен прекрасно знал, как сейчас легко помирится, но решать всё постелью, было минимум неправильно. — Киоссе, ты иногда меня поражаешь своей тупостью, — прошипела Лаврентьева и грубо отвернулась. Она всё ещё не могла выкинуть из головы этот поцелуй, хитрую улыбочку какой-то фанатки и ошалевшее лицо парня. Ведь обижаться из-за этого глупо, потому что Никита был совсем не виноват, что какая-то идиотка решила засосать его посередине метро, причём на глазах у Юли, а потом получить автограф и сбежать играючи, легко и весело.       Никита даже сообразить, тогда не успел. Он чётко помнил, что выходя из поезда в подземке, на секунду остановился, чтобы поправить свои шнурки на кроссовках, а потом… потом кто-то стремительно налетел на него и поцеловал. Грубо и настойчиво, распаляя желание внутри. «Никиточка, распишись мне на фотке», — промурчало это создание на ушко и провела ноготком по его шеи, слегка царапая нежную кожу. Но всё это было ни чем, в сравнении со взглядом Юли. Серебристые глаза сразу вспыхнули недобрым огнём, руки с силой сжались в кулаки. Казалось, что она сейчас прыгнет на девчонку и вырвет ей все волосы, но лишь шумно выдохнув, она развернулась и пошла домой. Киоссе шёл следом. Шёл и молчал. Чувствовал напряжение. Знал, что разговора не избежать, в особенности, когда она не проронила и слова всю дорогу. Только они оказались за дверью, как девушку прорвало, словно плотину. Она шипела, надрывала криком горло и даже кусалась, когда он пытался её как-то успокоить. И Никита тоже не выдержал и накричал на Юлю, припоминая все её косяки и промахи. В общем, вечерок явно не удался и даже заставлял Юлю содрогаться от противных воспоминаний о поцелуи. — Не начинай, — закатил глаза парень и сделал несколько шагов в сторону девушки. Он хотел всего лишь обнять её, ведь знал, что она сразу растает. Однако у Лаврентьевой были другие планы. Она поднялась с кровати и, сунув телефон в карман, собиралась покинуть комнату и вообще уехать домой. — Пока, — буркнула та и прежде чем успела выйти в коридор, была ловко стиснута в объятиях. Горячее дыхание опалило шею и русая стиснула зубы, пытаясь вырваться. — Юлька, — ласково произнёс он. — Да, хватит ревновать, ты ведь знаешь, что это ничего не значит. — Бесишь, — прошипела русая и замерла. У неё грубо отобрали телефон и кинули на кровать. Никита зарылся носом в её волосы и пробурчал что-то невнятное. — Как бы ты поступил, если бы меня поцеловали? — Разворошил бы ебало тому, кто это сделал, — успокаивающий шёпот и лёгкая улыбка на губах. — Ну, что мне сделать, чтобы ты прекратила обижаться?       Лаврентьева на секунду задумалась и глубоко вздохнула, разворачиваясь лицом к Киоссе. Окинув его раздражённым взглядом, она натянула на лицо улыбку и даже на секунду показалась милой. — Я хочу съездить в Питер, — она облизала губы и внимательно посмотрела на парня. Тот удивлённо выпрямился и даже нахмурился. — Что ты там забыла? — он переместил руки к ней на талию, внимательно разглядывая эти красивые серые глаза, которые вызывали в нём целую тучу всевозможных эмоций. — Хочу погулять по городу. В конце концов, увидеть разводные мосты и провести время с тобой, подальше от всего этого, — она нервно поправила волосы и выжидающе посмотрела на парня. — Наша прошлая поездка, была слишком быстрой и сумбурной. Я даже не успела… — Хорошо, — он улыбнулся. — Я разгребу с делами, и мы можем поехать на Новогодние каникулы в Питер. Согласна?       «Не думал, что у меня выйдет так легко отделаться», — Никита даже удивился этой простейшей просьбе. Ему казалось, что она попросит какую-нибудь дорогущую вещь или же заставит его держаться подальше от любой фанатки. Вот только он забыл, что Юля вовсе не похожа на его бывших девушек. Что на все эти формальности ей наплевать, да и она сама понимала, что обижаться на такое слишком глупо, просто эмоции взяли вверх. — Да, — она принялась по привычке кусать себя за щёку. — Вот отлично. А то я всё думала, как бы тебя уговорить. А тут такой случай подвернулся.       Она выпуталась из его объятий и плюхнулась на кровать, как ни в чём не бывало, раскрывая ноутбук и утыкаясь в какие-то записи и расследования. На экране горела электронная почта, где вскоре должно было прийти письмо от следователя. — Эй, что это было? — в шутку возмутился шатен и плюхнулся на кровать, расставляя руки. — Ты серьёзно думал, что я ревную? Наивный. Я просто прирождённая актриса, — она с улыбкой откинула назад русые волосы. На щеках выступили ямочки. — Я уже давно привыкла к тому, что твои фанатки ебанутые. Поэтому это меня не трогает. — Да-да, — недоверчиво промолвил Никита и, наблюдая за бегающими глазками девушки, понял всё слишком хорошо. — Ну, раз не трогает, значит, я могу вернуть на свой телефон любимую папочку? Тебя ведь это не трогает. — Киоссе, не перегибай палку, — оскалилась сероглазая, вспоминая о какой папке, идёт речь. Фотки голых девиц, которых он затаскивал к себе в постель. С каким трудом она заставила её удалить. Но вновь приняв совершенно спокойную и равнодушную физиономию, плюхнулась рядом. — Тогда раздевайся, — серьёзно произнёс парень. Дотянувшись до своего смартфона, он включил камеру и принялся записывать её реакцию. — Будем тебя фоткать. Мне нужны твои интимные фотки. — Офигел, что ли? Я тебе сейчас таких интимных фоток наделаю! Весь рунет увидит, какой ты самец! — вскричала Юля и ловким движением оказалась на его бёдрах. Она щипала его, трясла и била. Шатен лишь звонко смеялся со все этого, пытаясь закрыться руками. — Ну, прости, прости! — кричал он, задыхаясь от смеха. И единственное, что смогло остановить Юлю, это пришедшее письмо. Раздался звук, и Лаврентьева молниеносно слезла, вновь оказываясь у ноутбука.       Внимательно изучая написанный следователем материал, девушка кусала нижнюю губу. Рядом примостился отдышавшийся парень, он не с меньшим интересом читал всё то, что было написано на экране. Однако лишь последний абзац, вновь заставил русую засомневаться в правильности их догадок. Она не могла принять увиденное на камерах, хотя прекрасно понимала, что в этой несправедливой жизни случается многое. — Да, нет! Не верю! Не может быть, что Николай Шуйский убил собственных детей! — она с хлопком закрыла макбук, у Киоссе аж сердце ёкнуло, потому что покупать новый в его планы точно не входило. — И почему же? — удивлённо спросил парень. — Сколько по телеку показывают алкашей, наркоманов, педофилов и маньяков. Почему он не может убить собственного ребёнка? — Не знаю, — выдохнула Лаврентьева. — Просто не может и всё. — Так легко говорить, но ты же понимаешь, что от одного твоего слово мир не станет идеальным?       Она уткнулась головой в подушку и захныкала. А потом раздражённо ударила по простыни и вновь приняла сидячее положение, недовольно кривя губы. — Это всё не складывается, понимаешь? — возразила она. — Не сходится картинка. Ну, никак! — Юля, я не умею читать твои мысли, — Киоссе открыл несколько записей на блокноте и, достав чистый альбом, сунул в руки русой. Кладя сверху какие-то фломастеры и карандаши, он выдохнул. — Давай, поведай мне, почему у тебя не складывается картинка. — Смотри.       Она что-то усердно рисовала, подписывала, добавляя всевозможные детали из её воспоминаний, данные призраком. Она чётко помнила, как мужчина похотливо смотрел на собственную дочь, и это тоже не было утаено от альбомных листов. Они стремительно заполнялись какими-то странными пометками и когда же Юля закончила, она выдохнула и посмотрела на Киоссе. — Вы сделали выводы о похищении детей отцом, только по двум критериям. Видео с камеры и то, что он приставал к собственной дочери. — Да, вот только следователь не знает об этом факторе, — Никита увлечённо вытащил чёрный фломастер и подписал рядом: «Воспоминания призрака». — Именно, но ведь мы с тобой знаем, что у каждого человека есть свои мотивы. Даже у самого зверского маньяка, правильно? — она закусила губу и завязала волосы в небрежный хвостик. — А какие мотивы могут быть у нашего подозреваемого? Найти Ангелину и трахнуть её, а сына убить, потому что он помешал? Слишком много мороки, не находишь? При том, что он был пьяный. — Вот именно, он был бухой, а значит, мог случайно убить сына. А побежал за ними, чтобы вернуть детей домой, только это не отменяет того, что он убийца! — шатен вскинул бровь и заметил ещё парочку картинок без подписей. — Вот это, что? — Это улики, которые я нашла на даче у Шуйских. — Маринованные дети в банках? Смеёшься, что ли? — он нахмурился, разглядывая записи. — Лента, фоторамка. Домик в лесу? — Да. Никита, не отвлекайся, — она продолжила. — Твоя версия, она, конечно же, может быть. Но вернёмся к главной улике. — Куртка с автографами? Юля, что тут думать, мы видели её в квартире у него. А ещё ты помнишь его крики. Он нам врал! А зачем ему врать, если он не причастен к похищению? — А ты много будешь рассказывать незнакомым людям, что пытался изнасиловать собственную девятилетнюю дочь? — Киоссе заметно поёжился и зажмурился, будто собираясь с мыслями. — А куртка… — Я понял к чему ты ведёшь, — он выдохнул. — Он бы в жизни не надел эту куртку, ведь для него она представляет очень большую ценность. Это тоже самое, если я надену куда-нибудь вещь с автографом любимого певца. Так сделает либо полный идиот, либо человек, который куда-то спешит. Но ни один из факторов у него не прослеживается. — Именно! — она весело улыбнулась. — Единственное, что меня тревожит во всём этом, кто же тогда решил подставить Шуйского и зачем ему понадобилось похищать детей?       Минутная тишина и Киоссе, словно осенило. Он резко выдохнул и обвёл фломастером странного нарисованного человечка с подписью Вячеслав Шуйский. — Брат! — сомнение отразилось на лице Юли и она хмыкнула. — Почему? — Ну, смотри. Доступ в квартиру в этот день был только у Шуйских. Линда работала в ту ночь. Дети убежали. А если ты помнишь, то Николай и Вячеслав раньше жили в одном доме. Только на разных этажах. А значит вбежать в дом и схватить куртку ему ничего не стоило, пока собственный брат валяется бухой в хлам. — А мотив? — Мотив… — задумался шатен над таким сложным вопросом. — Не знаю… пока не знаю. Я лишь уверен, что не всё так просто в этой семейке. Мне кажется, они скрывают от нас главный ключ к разгадке и явно не собираются его нам отдавать. А если они не заинтересованы в находке Ангелины? — Тогда к чему эти душераздирающие тирады Николая? Чтобы Линда ничего не заподозрила? Но я даже не уверена, что она вообще слышит наши разговоры, — Юля потёрла лицо и стиснула зубы. — Бесит! Как всё сложно! — Они для нас. Чтобы мы им поверили и играли по их правилам. Я всё ещё уверен, что мы много не знаем и у нас очень мало времени, чтобы всё это разгадать, — Киоссе захлопнул альбом и развалился на кровати, закрывая устало глаза. — Завтра поедем к Вячеславу. Нам нужно вывести его на чистую воду и найти хотя бы малейшие зацепки его виновности. А потом… ты когда-нибудь хотела побывать в роли ниндзя? Или вора в законе? — Нет, — со смешком произнесла Лаврентьева и легла рядом. — А что? Хочешь предложить мне одну из этих ролей? — Именно, нам нужно узнать, когда их не будет дома. А потом пробраться в дом и выкрасть куртку!       Громкий женский смех раздался на всю спальню, и Юля уткнулась носом в подушку, хохоча от такого предложения. Держась за живот, она никак не могла остановиться, представляя эту кражу века! Своровать главную улику и повесить в комнате Никиты, как трофей об их незаконном деянии. — Не, ну, а чё?! — он тоже рассмеялся. Приподнявшись на локтях, Киоссе улыбнулся. Между ними всё было как прежде, словно никакой ссоры вовсе не было. Это не могло ни радовать. — Хорошо. Ниндзя, так ниндзя, — она весело закусила губу. Вновь на щеках вспыхнули ямочки, она выглядела сейчас такой счастливой, что Никита не удержался и, коснувшись её щеки, припал к губам. Целуя её так нежно, он улыбался. Нехотя оторвавшись друг от друга, Юля глянула на время и ахнула. — Мне пора, — она ещё раз чмокнула его в губы и спрыгнула с кровати. Дома до сих пор были родители, поэтому вновь оставаться ночевать у Никиты было нельзя. Если на прошлую ночь, ей пришлось много и долго врать про Женю и их посиделки, то сейчас она просто обязана была вернуться домой. Юле уже восемнадцать, но это никак не мешает её родителям, строжиться и ругаться, если она возвращается поздно. Ведь они волнуются за неё, хотя сами помнят себя в её возрасте.       Замотав шарф на женской шеи и затянув его потуже, Никита улыбнулся. Обняв девушку и вновь поцеловав, он произнёс: — Не забудь мне позвонить, как приедешь. Ясно? — Да, — она проверила вещи в карманах и, поморщив свой маленький носик, выскочила за дверь. — Закончи с уликами и отправь письмо следователю о наших догадках. Может на вас снизойдёт озарение!       Она подмигнула шатену и, махнув рукой, побежала к лифту, а там уже на такси и домой, где её ждут родители, родная сестра и двоюродный братик, а так же любимая атмосфера: тепла и уюта. Единственное, что всё портило, это не выходившие из головы загадки и тайны, которые ещё предстояло раскрыть девушке.

***

— Никит, я, конечно, всё понимаю, но ты серьёзно собирался тайком проникать в квартиру? — Юля посмотрела на своего парня и вошла в подъезд, поднимаясь на нужный этаж. — Да, — хмыкнул шатен и улыбнулся. — Издеваешься? Да если нас спалят, то не только отберут право расследовать, нас банально могут посадить! — сокрушалась девчонка, останавливаясь возле железной двери. Этот дом выглядел ухожено и очень даже ново, нежели то старое здание, в котором теперь живут Николай и Линда Шуйские. Юля немного потопталась на месте и всё же позвонила в звонок.       Дверь распахнулась практически сразу и на пороге показался мужчина. Он недовольно оглядел молодых людей и, скривившись в презрительной гримасе, собирался захлопнуть её обратно, однако, Никита вовремя подсуетился. Поставив ногу между дверью и её проёмом, он надавил рукой, не давая закрыться. — Вячеслав, нам нужно поговорить с вами, — серьёзно произнесла Юля, но мужчина не собирался их слушать, а тем более говорить. Он не доверял им и вообще считал, что пора закрыть это дело, уже ничего не вернёшь, слишком много воды утекло за эти семь лет. — Мне не о чем с вами говорить. Вешайте свой доширак на уши Коле, а ко мне даже близко не подходите, — он грубо толкнул Никиту, но тот лишь сильнее протиснулся внутрь и покачал головой. — Либо вы нас пустите сами, либо мы вернёмся с нарядом полиции, только будем уже не только разговаривать, — угроза Лаврентьевой подействовала. А Никита даже удивился, как она в секунду поменялась и стала твёрдой и серьёзной. — Входите, — буркнул он и захлопнул за гостями. Ему было наплевать на Никиту и Юлю, поэтому без какого-либо гостеприимства, он направился на кухню, продолжая готовить себе обед. Но парочка тоже была не промах, они и не ждали каких-то почестей к себе, поэтому без зазрения совести, направились за ним. — И так, где вы были на момент пропажи детей? — спросила Лаврентьева и села на свободный стул. — Не помню, — фыркнул мужчину и помешал жареную картошку на сковородке, продолжая нарезать салат. Вячеслав делал всё лениво и нехотя, по всей видимости, он только проснулся и готовил себе завтрак. Почесав затылок, он посмотрел на девушку. Лаврентьева же недовольно хмурилась с таких ответов. — Попытайтесь вспомнить, — настоятельно порекомендовала она и стиснула кулаки под столом. — Кажется, отмечал что-то. Повышение вроде. Не помню. Прошло семь лет, я не обязан запоминать подобные вещи, — он взъерошил на голове волосы и оглядел двух молодых людей. Было ясно, он врёт, ведь нельзя забыть день пропажи собственных племянников. — Слушайте, давайте на чистоту. Зачем вам всё это? — Мы хотим найти детей, либо их похитителя, — пожал плечами Киоссе и положил свою ладонь на плечо девушки, дабы она успокоилась. Юля заметно расслабилась и даже попыталась улыбнуться. — Вот только, если вы нам не поможете, то мы никогда не докопаемся до правды.       Мужчина поставил чайник и вновь помешав содержимое сковородки, повернулся к гостям. Облокотившись, попой о столешницу, он крепко ухватился за углы. Сквозь плотные сжатые зубы, он недовольно произнёс: — Я не верю, что вы хотите помочь. Не бывает добрых людей, бывает лишь выгода, ради которой, люди хотят казаться добрыми, — он прищурился. — Так какая выгода у вас? Скажите свои настоящие причины. — Их нет, — выдохнула Юля и поднялась со стула. — Не нужно ровнять всех под себя, ясно? Мы хотим действительно всего лишь помочь. И мало чего, нам от вас или вашего брата ничего не нужно, так нам за это даже не заплатят, если мы удачно раскроем дело. — Тогда зачем вы в это ввязались? — он вскинул бровь и как-то спокойно и даже по-доброму, произнёс. — Вы ведь не из полиции? Я это поняла сразу, как только ты впервые пришла ко мне. Слабоваты твои убеждения для настоящего мента, но у тебя, безусловно, есть потенциал. Да и тебя я видел где-то… кажется, по телевизору, не так ли? — Да, мы не из полиции, — хмыкнул шатен. — Простые волонтёры, но знакомые у нас там есть, которые и помогают нам вести дело. Так что это всё официально и в ваших же интересах, нам помочь.       Вячеслав с интересом окинул парня и девушку взглядом, а потом ухмыльнулся. Пошарив по карманам, он вытащил из штанов смартфон и что-то быстро набрал там. Потом вновь поднял глаза, совсем забывая про свой поздний завтрак. На его лице не было не единой эмоции, он был закрыт для них. Его нельзя было прочесть, как например, Колю. Он отлично сдерживал свои эмоции при незнакомцах. Хотя даже сейчас Юля и Никита всё равно ощущали напряжение в воздухе и лёгкую неприязнь. — Хорошо, — выдохнул он и, зачесав свои волосы, добавил. — Я согласен вам помочь, но лишь с одним условием. — Каким? — То, что я вам расскажу, не должен узнать Коля. Ясно вам? — он оглядел гостей, которые с удивлением и настороженностью пялились на него. — Конечно, это останется тайной, — пообещала русая и вновь села на деревянный стул. Никита лишь кивнул и оглядел кухню на предмет улик. — Я помню тот день не слишком хорошо, — начал свой рассказ мужчина. Он выключил попутно плиту и вновь повернулся к двум юным детективам. — Мне дали повышение на работе. Я тогда ещё на заводе работал. Стать главным по цеху, это было ни хухры-мухры. Платили прилично и премию выдавали гораздо больше, да и делать нужно было меньше, чем обычным работникам. Поэтому я был очень рад в тот день, даже слишком.       Лаврентьева невольно кусала щёку. Она внимательно слушала рассказ, но чувствовала жуткий дискомфорт, а ещё мысленно предсказывала, что услышанное явно перевернёт всё вверх дном и их теории пойдут коту под хвост. Откинув назад длинные волосы, Юля тяжело вздохнула и серьёзно посмотрела на рассказчика. — Вячеслав, а вы не подскажите где у вас тут туалет? — произнёс Никита и сунул руки в карманы джинсов. Мужчина на секунду оказался в замешательстве, а потом, потерев глаза, ответил. — Прямо по коридору, — Киоссе кивнул и, взглянув на удивлённую Лаврентьеву, лишь улыбнулся. Поспешно покинув кухню, он направился в туалет, разглядывая попутно комнаты и их содержимое. — Продолжайте, — потребовала сероглазая. — Так вот. Купив на премиальные деньги продуктов и алкоголь, я собирался отмечать с друзьями в гараже своё повышение. Но перед этим зашёл к брату в квартиру, потому что Линда попросила проверить Макса и Ангелину. Сказала, что боится за детей. У неё было нехорошее предчувствие с утра, она была очень нервной. Когда я вошёл, то в квартире Коли не было, а дети спокойно играли в комнате, — он прокашлялся, и налили себе воды. — Я увидел в спальне у Линды сумку, которая складывалась впопыхах, а на тумбочке валялись билеты на самолёт. Она собиралась улетать, вместе с детьми, как я понял. — Так, уже интересненько, — промолвил Киоссе, когда вошёл на кухню и тоже сел на незанятый стул. — Куда она собиралась лететь и зачем? — Мне тоже было интересно, ведь она обещала дождаться, когда я накоплю достаточно денег, чтобы обеспечить ей и её детям хорошую жизнь за границей, — он нахмурился и потёр переносицу. — Я пытался, дозвонится ей днём, но не смог. Лишь вечером, когда уже отмечал с мужиками повышение, она сама мне позвонила тогда.       Мужчина на секунду замолчал. Юля в это время тихо офигевала от услышанного. Теряясь в сотнях догадках, она помассировала гудящие виски и скривилась. Мысли в голове смешивались в один большой неразборчивый ком, заставляли сжимать кулаки от недовольства. Она посмотрела на Никиту, тот лишь неопределённо пожал плечами. «Он собирался увезти Линду и детей за границу? Зачем? У неё же был муж?!» — Лаврентьева еле заметно качала головой, беспощадно терзая нижнюю губу. Она бы так и погрузилась в бессчётное количество своих мыслей и догадок, если бы Вячеслав не продолжил рассказ. — Линда сказала, что больше не может ждать. Ей страшно жить с ним под одной крышей, — он сжал губы и добавил. — Нет, он не сторонник насилия, как вы могли подумать. Коля бы никогда не поднял руку на собственную жену, он любил её. По крайней мере, я так думал. В то время Коля очень много пил, сутками тратил деньги на водку и приходил домой в хлам. Линда очень боялась за здоровье своих детей, потому что в пьяном угаре человек может сделать всё, что угодно, даже любимым детям. — То есть он, беспросветно бухал каждый день, поэтому Линда хотела сбежать в другую страну? — уточнил Никита, дабы правильно всё понять. — Тогда каким боком здесь вы? — Да, у меня такой же вопрос, — фыркнула русая и подняла свои серые глаза на мужчину. В них отражалось непонимание. — Именно поэтому я попросил не рассказывать ничего Коле. Я любил Линду, с самого знакомства её любил. Но она вышла замуж за брата и я думал, что всё кончено, пока в один день, она сама не пришла ко мне. Коля изменил ей, а она изменила ему… со мной. С того времени мы оба поняли, что испытываем что-то больше чем родственные чувства. Хотя мы и не родственники вообще-то.       Он выдохнул и посмотрел в окно. Слова не приходили на ум, Вячеслав не знал, что ещё сказать. Зачем он вообще рассказал им это? Чтобы оправдаться? Он был умным человеком, поэтому с самого их прихода знал, что-либо они его в чём-то подозревают, либо пытаются подогнать улики. В полиции делается всё именно так. Однако если они действительно хотят всего лишь помочь найти детей или похитителя, то ему нечего боятся. Или есть? — Тогда она работала в ночь, и мы решили оставить разговор до утра. Чтобы всё обсудить наедине. А дальше я ничего не помню. Помню лишь то, как проснулся на асфальте. Видимо настолько много выпил, что по дороге заснул. Ещё и ударился где-то головой. Как-то так.       Юля не знала, что теперь думать. Она слишком сильно была уверена в виновности Вячеслава, поэтому не могла допустить и малейшей мысли, что всё может быть совсем наоборот. Но ведь он мог им сейчас наврать. Солгать и они никогда не выяснят правду, если только не вернутся в прошлое, но пока это не возможно. Одна надежда, на Макса, ей точно нужно связаться с ним в ближайшее время. Хмурясь от услышанного, девушка поднялась со стула и хмыкнула: — Когда вы очнулись, было уже утро? То есть детей тогда уже не было? — она прокручивала в голове в тысячный раз картинку с камеры видеонаблюдения. Получается она сильно ошибалась, когда выгораживала Колю. Голова разрывалась от догадок, ей нужно это было срочно обсудить с Никитой. — Да, я пришёл домой, там уже была полиция, — он потёр лоб и хмыкнул. — Ладно, спасибо за сотрудничество, возможно мы к вам ещё обратимся. — Никита взял Юлю за руку. Девушка старательно пыталась переварить информацию в голове, складывая полученные паззлы воедино.       Только за ними закрылась дверь и они вышли на улицу, Юля отрешённо посмотрела на парня и выпалила всё то, что копилось в ней весь разговор. — Какая-то ересь получается! Кому верить?! — девушка посмотрела на Никиту, он вызывал такси. — Смотри. Доступ к этой куртке был только у Николая и Вячеслава. На камере мы отчётливо её видим и затылок с тёмными волосами. У них у всех тёмные волосы, они ведь братья. Если куртка сейчас висит, значит, её благополучно вернули обратно. Так кто похитил детей тогда?! И зачем?!       Последние реплики она нервно выкрикнула и схватила Киоссе за рукав, притягивая к себе. Уткнувшись носом ему в куртку, она захныкала, продолжая сжимать в кулаке ткань. — Да, какой-то пиздец, — выдохнул парень и положил руки на талию девушки. — Получается либо Вячеслав нам врёт, либо Николай похитил и убил собственных детей. Хм… Первый говорил слишком убедительно, да и я заметил, как он смотрел на нас, когда говорил об этом. Кажется, он действительно её любит, но она осталась без ног и больше не говорит, она, по сути, сошла с ума. Это очень больно для него. А у Коли просто нет мотива убивать детей.       Серебристая ауди остановилась у подъезда. Водитель махнул парочки, и Никита усадил свою девушку в машину. Сам же примостился рядом, осторожно притягивая Юлю к себе. — Единственный выход из положения, это проверить все наши догадки, — он пошарился в кармане джинсов и вытащил оттуда маленький ключик от квартиры Шуйских. — Готова ощутить себя героиней одного из фильмов? — Откуда ты его достал?! — воскликнула Лаврентьева и покрутила в руках ключик, возвращая Никите. — Ты читер! — Хах, места нужно знать, — он довольно облизал губы и весело подмигнул ей. — Сегодня Коля должен отвезти жену в санаторий. Линда там проходит процедуры вместе с другими инвалидами. То есть вернутся они либо утром, либо днём. Так что этой ночью мы выдвигаемся, будь готова. — Хорошо, — она кивнула и закусила губу. Это всё было таким интересным и неизведанным, но одновременно странным и пугающим. Юля волновалась и даже боялась ночной вылазки, но так ждала, потому что очень надеялась найти хотя бы маленькие зацепки к их запутанному делу. — Нужно позвонить следователю и обговорить услышанное. — И заполнить альбом, — он довольный тем, что хоть немного поднял настроение девушке, чмокнул её в висок и, откинувшись на спинку кресла, шумно выдохнул, ведь совсем скоро они окажутся дома, где он спокойно отдохнёт и закончит дела. Им с Юлей ещё предстояло обсудить план по проникновению в квартиру и прочие мелочи. Приключения только начинались, но уже захватывали Никиту с головой. «Главное не попасться», — думал парень.