***
Мужчина восседал во главе стола, нервно покусывая свои ногти. Он внимательно смотрел в одну единственную точку на стене, пытаясь судорожно успокоить себя и остановить порывы вернуться в больницу и проверить состояние Юлии. Он чувствовал вину, сильную и поглощающую его насквозь. Она пожирала его изнутри, а голос в голове так и шептал: «Ты подверг эту девчонку опасности и сейчас она лежит без сознания по твоей вине! Это допустил именно ты! Ведь сам разрешил ей участвовать в роли жертвы! Она умирает из-за тебя!» — он с самого утра мучился от подобных мыслей. Ночью он сидел в больнице с Никитой, поддерживая паренька, который кажется, тоже умирал… без неё. Он не имел ни малейшего понятия, как помочь девушке, как заставить её очнуться. — Михаил Александрович! — громко произнесла секретарша, отвлекая своего босса от раздумий. Он резко дёрнулся и сильно заморгал, отводя, наконец слипающиеся глаза от какой-то трещины на стене. Из окна дует холодной ветер, заставляя кожу на руках покрыться мурашками и задрожать. Вошедшая девушка недовольно поёжилась. — Чего тебе? — выдохнул он и строго посмотрел на свою работницу. — Я же просил стучать! — Я помню, — сдержанно выдохнула блондинка и прокашлялась. — Я стучала минут пять, вы не реагировали, — она отряхнула юбку-карандаш и вновь внимательно посмотрела на начальника своими голубыми, как небо глазами. — Ясно, — он устало потёр морщинистый лоб. Только он отвернулся от секретарши, то голову сразу же заполонили мысли. Он теперь думал не только о Юле, а о своей жене. Точнее уже бывшей жене. Он невольно вспомнил, как она погибла, оставляя мужчину, в этом мире, совершенно одного, без какой-либо поддержки. На глаза навернулись непрошеные слёзы, захотелось остаться одному, но он работе. — Михаил Александрович! — вновь громко произнесла девушка, и следователь тут же вытер мокрые глаза. — Вас ждут в комнате для допроса. Меня попросили сообщить вам. — Так рано? Я думал адвокат приедет к обеду, — он вздохнул и зачесал тёмные волосы назад. Мужчина хмурился, от этого на его лбу появилось ещё больше морщин и в такие минуты, он казался, намного старше своих лет. — Но приехал сейчас, — секретарша провела рукой по волосам и, мимолётно посмотрев в зеркало на боковой стене, добавила. — Так, что поторопитесь. Вам принести кофе? — Нет, разбери, пожалуйста, корпоративную почту. Важные сообщения отправь мне на личную, а хлам прочитай и реши сама, что будешь с ними делать. Потом можешь идти домой, с остальным я сам разберусь, — он махнул рукой и постарался натянуть на лицо дружелюбную улыбку. — Хорошо, — она заметила исходящий изо рта пар и недовольно укуталась в кофту. — И закройте окно, вы же простынете. На улице очень холодно. — Ладно, — он глянул на улицу. Небо хмурилось, закрываясь от людских глаз серыми тучами. Шёл снег. Казалось, что вот-вот случится что-то плохое, намного хуже того, что произошло вчера. Он закусил нижнюю губу, возвращаясь к разговору с секретаршей, но она как раз собиралась уходить. — Лена! — Что? — она резко посмотрела на начальника. Он был сегодня задумчив и огорчён, она не особо понимала, как реагировать на это, ведь таким босса видела впервые. — С наступающим тебя, — он облизал губы и улыбнулся. Будто от этих слов сейчас решалась судьба всего человечества. Просто с этими словами он на секунду ощутил себя свободным. В Новом году он рассчитывал на чудо так, как не рассчитывал никогда. — Спасибо! — тут же вспыхнула девушка, расплываясь в счастливой улыбке. — И вас тоже. Надеюсь, вы не пропустите наш корпоративный вечер, как в прошлый раз. — Думаю, я приведу на него ещё гостей, если, конечно, они согласятся, — он подмигнул ей, и как только девушка скрылась за дверью, судорожно выдохнул, вновь возвращаясь в свои мысли.***
Истерический вой раздавался на весь больничный коридор, вот только его никто не слышал. Девушка сидела возле кабинета и, прижимая ладонь ко рту, неистово ревела. Ей хотелось бежать, далеко отсюда, вырваться на свободу, почувствовать леденящий холод ветра, ощутить морозец, а ещё больше, прикосновения Никиты. Внутри до боли жгло, огонь, который разгорался где-то в области сердца, не давал успокоиться. Она плакала уже несколько часов, срывая голос аж до хрипоты, хотя призраки и вовсе не говорят, ведь они невидимы для других. Она лишь призрачная материя, не больше. Пустое место в этом бренном мире. И пока её тело валяется на кровати подключённое к аппарату, бледное и такое беспомощное, её сознание, а может и душа, сидит в углу и истерично ревёт. Дерёт горло и зовёт на помощь. Просит прекратить это жжение, умоляет вернуть её обратно, но никто не отзывается. Она словно окунулась в собственный сон, где была лишь девочкой-невидимкой, никому по-настоящему ненужной, но тогда у неё были пути отхода. А сейчас ни одного, да и все предпринятые попытки не увенчались успехом. Она поняла, какого быть в шкуре призрака, скитающегося на земле из-за людей и их эгоизма. Но Юля не собиралась уходить. Не сейчас, когда ей всего восемнадцать и она полна энтузиазма. Не сейчас, когда она ради справедливости и мести за Макса подставила собственную шкуру под удар врага. Мерзкого убийцы. Не сейчас, когда она только-только обрела настоящие чувства и невозможно сильную любовь к парню, который ответил взаимностью. Не сейчас, когда она хотела жить, сильнее, чем когда-либо. По коридору разнеслись крики, и послышался громкий топот. Замерев Юлия, повернулась на звук шумихи, а потом её всю затрясло. Она на секунду встретилась с любимыми карими глазами, в них виднелись горькие слёзы. А потом мимо неё пронеслась девушка, пробираясь сквозь пациентов к своей сестре. Лаврентьева поднялась с колен и, утирая щёки, громко всхлипнула. Наташа бежала, попутно вытирая глаза. Она чуть ли не задыхалась от давившего кома в горле, скинув сумку и куртку в руки Артёма, она влетела в палату и рухнула прямо на стул, который стоял возле больничной кровати. Пиндюра зашёл чуть позже, чем его девушка, тут же отыскав глазами Никиту, он сжал губы. Парень забился в угол, где-то между стеной и шкафом, утыкаясь носом в колени и вырывая волосы на голове. Было непонятно, спит ли он? Но когда послышался тихий всхлип и шмыганье носом, репер резко скинул с себя все вещи и направился к другу. Ему нужна была поддержка сейчас. Артём подошёл ближе и, не церемонясь с Никитой, уселся на пол. Облокотившись о дверцу, парень на секунду прикрыл глаза, судорожно выдыхая. Он мельком глянул на Наташу. Девушка сидела у постели Юлии ни жива, ни мертва. Она уткнулась лбом в тёплую ладонь сестры и под писк аппарата жизни обеспечения, тихо плакала. Он видел те роковые минуты, когда весело улыбаясь и хохоча, она ответила на звонок, а потом… потом крики, рыдания, боль. Она рухнула на колени и, уткнувшись в ковёр, что-то шептала. И тут Артём ощутил весь ужас момента, даже не узнав, в чём же дело. Он понял всё, без слов. Поднимая с пола рыдающую девушку и притягивая к себе, а потом нежно успокаивая. Он запомнил те минуты навсегда, особенно её взгляд. Полный безысходности и боли. Юля стояла на пороге больничной палаты и наблюдала за всем этим трауром. Она чувствовала нутром, что её давно уже похоронили, лишь ждут момента, когда им разрешат закопать её в могилу. Скорбь буквально летала в воздухе, ей пропиталось всё вокруг, даже, некогда прекрасные, хризантемы завяли на подоконнике. Решительно выдохнув, она сквозь нестерпимую боль, всё-таки посмотрела на себя со стороны. Белая, как снег кожа, светлые волосы рассыпались по подушке, а губы приобрели белёсый оттенок, полностью сливаясь с кожей. Тело неподвижно лежало на кровати, лишь грудь изредка вздымалась, сообщая присутствующим, что Юлия ещё жива и борется за свою жизнь. «Странно, я не такая уродливая, как мне казалось», — вырвалось у девушки из уст и, пройдя вглубь комнаты, она осторожно обошла Наташу, касаясь подушечками пальцем, своих щёк. Осторожно и с особой нежностью, она изучала своё тело, касаясь так, словно это незнакомый человек. Лёгкая полуулыбка появилась на губах у девушки, и она легонько тронула ладонью руку сестры. Та поёжилась и подняла свои заплаканные глаза на Лаврентьеву. Она по-прежнему была неподвижна, но появилось невыносимое присутствие этой несносной девчонки, карманного торнадо, того, кто заставил каждого в это комнате, посмотреть на мир другими глазами. Никита ощущал присутствие друга рядом. Ему заметно становилось легче, но зудящие в голове мысли не давали обрести спокойствие. Он почувствовал, как ладонь Артёма легла на его руку, и тут же посмотрел на друга. Его карие глаза блестели из-за слёз, однако, привычные искорки померкли, он видел безысходности во всём, что окружало его. А душевный спазм, отдающий в солнечное сплетение, заставлял снова и снова прокручивать в голове произошедшие события, словно он мазохист, который не может жить без боли. Тревога, без конца задевающая и без того, натянутые нервы, не давала контролю взять вверх. — Никит, она сильная. Настолько сильная, что выкарабкается. Ты же знаешь её лучше всех! Не смей сомневаться в ней, лучше поддержи, ей это сейчас нужнее, — прошептал Артём и посмотрел на него без тени улыбки. Он изучал его взглядом, буквально проникая в самую душу и рассматривая его душевную рану, которая тянула, давила, колола и не давала спокойно выдохнуть. — Я знаю, — просипел Киоссе и моргнул. По щекам покатились солёные слёзы, падая прямо на джинсы и оставляя еле заметный след. — До сих пор не могу поверить, что допустил это. — Ты не виноват, она… — наткнувшись на убийственный взгляд друга, Пиндюра прокашлялся и промолвил. — Вот увидишь, с ней всё будет хорошо. Мы ещё отпразднуем предстоящий Новый год. Никита слабо улыбнулся, представляя выражение лица Юлии, когда она узнает о подготовленном ей подарке. Ему так хотелось обрадовать её, увидеть искорки в глазах и услышать этот ультратонкий писк, а потом рассмеяться и упасть на подушку, пока девушка прыгает по квартире от счастья. Вот только сейчас он сильно сомневался в том, что всё будет именно так, как он планировал. Он верил в неё, но очень боялся, что она перестанет бороться. Что спокойствие и умиротворённость ей понравится больше. Что она уйдёт и оставит его здесь, одного. Он не мог этого допустить. Подняв глаза, парень судорожно выдохнул и печально произнёс: — Видимо не в этот раз, — резко поднявшись с колен, он, не оборачиваясь, пошёл на выход. Ему нужно было немного проветриться. Юлия видела всё, до мельчайших деталей. Теперь она тоже плакала, только уже со всеми. Она не могла поверить, что человек, который искренне верил в неё, считал чем-то особенном в этом сером мире, вдруг сдался. Бросил попытки. — Никита! — крикнула она и сглотнула противные слёзы. Жжение в сердце вдруг исчезло, и она поняла, что ей больно. Её разрывает изнутри на мелкие кусочки, словно кто-то медленно вонзает и прокручивает нож, распарывая живот напополам. Издеваясь над своей жертвой, заставляя страдать и мучится. Рухнув на пол, она резко схватилась за больное место и застонала от боли, до этого она ничего не чувствовала. Боль разливалось тяжёлым свинцом по всему телу, заставляя ощущать её везде. А потом она услышала крик Наташи и судорожно обернулась. Её тело трясло, било в конвульсиях, словно она припадочная. Аппарат жизни обеспечения скакал, как резвый конь, громко издавая писк. Это вызывало панику у всех находившихся, поэтому под громкие крики Артёма, в палату влетел врач, а за ним перепуганный Киоссе. Он судорожно сжимал кулаки, тяжело дышал. Страх взял вверх и он с болью на сердце смотрел на то, как его милую, но в тоже время дерзкую девочку молниеносно перекладывают на каталку и увозят в реанимацию под крики Наташи. Она не успела даже возразить, сглатывая слёзы. Парень выбежал вслед за врачами, останавливаясь в коридоре и смотря вслед уезжающей каталке. Больничный халат упал с его плеч, открывая взору испачканную чёрную футболку. Он с силой закусил нижнюю губу и прошептал: — Ты обязана, справится с этим испытанием, Юля. Но если вдруг у тебя не получится, то знай, я обязательно приду на помощь и мы выкарабкаемся вместе. Потому что я верю в тебя, моё безумное торнадо.***
— Заткнись! — рявкнул мужчина и кинул толстую папку на деревянный столик. Она с грохотом упала, раскрываясь примерно на середине. Подозреваемый нахмурил брови и заглянул внутрь. Множество улик против его персоны и строчка, гласящая о его главном проколе вот, что он увидел там. — Ты будешь гнить в тюрьме, я тебе это обещаю! — С чего вы взяли, что мой подзащитный виновен в убийстве этого ребёнка? — произнёс адвокат и прочистил горло. Учтиво улыбнувшись, он поправил на носу очки и принялся читать папку. — Вы вообще ознакомились с делом?! Там всё подробно написано! Против него десятки улик! — вскричал следователь, а потом злобно зыркнул на мужчину, который опасно озарялся. Он мечтал свалить отсюда, вот только охрана поджидает снаружи и из этой маленькой комнаты, ему не выбраться. — Я читал дело о пропажи детей, — фыркнул дорого оплачиваемый адвокат и, вернув папку на стол, вскинул удивлённо бровь. — Вы действительно считаете, что с этим детским лепетом вы сможете посадить на реальный срок моего подопечного? Раскрыть вам секрет? Совпадения и глупая фраза о крёстных, не посчитаются за улику. — Да? Уверены? — язвительно буркнул мужчина и сверкнул глазами. — Я в этом сильно сомневаюсь, учитывая тот факт, что он напал на сотрудницу полиции. Да, она была не при исполнении, тем больше у него растёт срок. Он пытался изнасиловать её, а потом подстрелил. Есть выписка от врача, что пуля вошла в живот и задела важные органы, она потеряла много крови и сейчас лежит при смерти. — Это всё липа! Я выстрелил ей в ногу! — вскричал убийца и понял, что попался. Михаил злорадно засмеялся. — Если она умрёт, на твоей совести будет ещё одна смерть. Понял меня, ублюдок? — он хотел замахнуться и хорошенько съездить парню по лицу, но лишь стиснув зубы, прошипел. — Ну, и как вы дальше будете защищать своего подопечного? Все улики против него! — А девчонка? Где девчонка? Ангелина, кажется? — найдя единственную зацепку, произнёс мужчина. — Вы же понимаете она единственный настоящий свидетель произошедшего, вот только где она? Михаил закусил губу и, бегая судорожно глазами по комнате, нервно вздыхал. Его взгляд упал на парня, следователь наклонился достаточно близко, чтобы подозреваемый слышал весь этот зловещий шёпот: — Куда ты делал девчонку, мудак? — Никуда! Я не убивал Максима Шуйского и Ангелину тоже не трогал. Я вообще не понимаю о чём вы! — пытался оправдаться убийца, но свирепо взвыв, Михаил прошипел. — Охрана, выведите адвоката отсюда! Двое парней в форме лишь сдержанно кивнули и, схватив под руки мужчину, утащили его наружу под возмущённые крики. Всё это сопровождалось трусливыми взглядами, сердце бешено колотилось и подозреваемый понимал, ему не избежать тюрьмы. — Говорят первое убийство самое тяжёлое, но одновременно и самое приятное, это так? — задал Михаил риторический вопрос убийце. — Ты смотришь, как твоя жертва беспомощно дёргается, пытается вырваться, а потом умирает на твоих руках, так беспомощно повисая. — Мне откуда знать, я никого не убивал! — крикнул подозреваемый, чем вызвал заинтересованный взгляд Михаила. — Особенно приятно убивать маленьких детей, они выглядят такими беззащитными и слабыми. Можно сделать с ними всё, что угодно, а потом просто утопить. И всё, никто и ничего не узнает, если вдруг не найдётся какая-то слишком умная девчонка. Согласись, эти женщины так раздражают, они влезают туда, куда им не следует. Копают, расследуют, что-то пытаются понять, но ведь это не их забота. Они не способы рационально думать! Согласись, что я прав?! Согласись же! — Не понимаю, что вы несёте! — Всё ты понимаешь, я вижу по твоим глазам, что ты полностью согласен со мной. Эта глупая девчонка разрушила всё то, что ты строил годами. Ты мастерски всё продумал, я даже похлопаю тебе стоя, — мужчина разразился аплодисментами. — Давай, вспомни ту ночь, расскажи, как всё было на самом деле, это единственное, что поможет скостить тебе срок. Давай! Давай, не молчи! Если ты стесняешься, я, наверное, начну! Подозреваемый сглотнул стоящий в горле ком и посмотрел на следователя. Нервы не выдерживали, на него давили, а без адвоката он вообще ощущал себя букашкой. Это невольно раздражало, и ярость брала вверх, появились мысли об отмщении этому мужику, который с глупой девчонкой, хотят испортить его жизни. Он медленно вскипал, старательно пытаясь заслонить страх яростью — Помнишь ту ночь, — он взглянул на парня и усмехнулся. — Конечно, помнишь. Ты решил забрать должок у своего друга. Кто же знал, что Шуйский в очередной раз окажется пьян. Ты припарковался со своими дружками неподалёку от подъезда, чтобы камера вас не поймала, но вы не учли ещё одну, на фонарном столбе. Она-то вас и засекла. Ну, как, уже вспоминаешь? Небось, есть какие-то мысли? Мыслей в голове было действительно много, а кадры произошедшего события мелькали в подсознании, заставляя нервно дышать и жмурится. Его била мелкая дрожь, а сердце вот-вот выпрыгнет из груди, он еле сдерживался, чтобы не выдать себя. Он был слишком слабым, чтобы защитится от давления, а вечная вина за смерть маленького ребёнка, поедала изнутри все эти семь лет. — Вы ворвались в квартиру к Шуйскому, он даже сказать вам ничего не смог. Вам повезло, что его жена была в это время на работе. Однако вы поняли, что денег в квартире нет, и кому-то из вас пришла гениальная мысль похитить детей. Попросить выкуп за них, так? Вы знали, что намного сильнее, что схватить двух близнецов и затолкать в тачку вам не стоит труда. Да, ты не хотел убивать Макса, однако, сделал это. По дороге вы увидели Вячеслава, который шёл домой. Он знал тебя, ведь лично набил морду, когда ему рассказали, что ты поставляешь его брату наркоту. А когда он увидел, что вы гонитесь за его племянниками, то попытался остановить и вы его оглушили. Не так ли? Именно поэтому он ничего не помнит. Может, дальше расскажешь сам? Как ты задушил Максима Шуйского, как ты затолкал в машину Ангелину, дабы скрыться с места преступления. Ты знал, что просить о выкупе уже нельзя, ведь второго ребёнка нет, и тебя точно посадят, поэтому залёг на дно. Так что именно произошло в том парке? Я жду ответа. Я сказал, жду ответа! Подозреваемый нахмурился и помотал головой, продолжая твердить одно и тоже: — Я не понимаю о чём вы! — Всё ты понимаешь! — вскричал, Михали и резко подскочил. Секунда и послышался злобный вой. Со всей силы ударив убийцу, мужчина оскалился, наблюдая, как тот сплёвывает кровь. — Если ты не расскажешь, я заставлю гнить тебя в тюрьме пожизненно. Я повешу на тебя миллионы других глухарей! Понял меня? А если у тебя получится сбежать, то я найду тебя и убью, так же как ты убил этого невинного ребёнка! Потому что ты ничтожество! Потому что ты никому не нужен и о твоей смерти даже жалеть не будут! Ты жалкое подобие человека! Сильное давление со стороны Михаила, он видел, как парень вот-вот расколется. На глазах выступили слёзы, и он стискивал зубы, чтобы не закричать. Михаил внимательно покопался в деле подозреваемого, чтобы знать на какие точки ему давить. Однако звонок телефона прервал всё. Мужчина усмехнулся и взял вызов, а потом довольно расплылся в улыбке, включая громкую связь: — Михаил Александрович, мы нашли девочку. Куда её везти? — Везите её прямо в участок, — с нескрываемым злорадством промолвил следователь и сразу сбросил вызов. С сильным желанием отомстить и поиздеваться над убийцей, он нежно коснулся его щёк, спускаясь к губам, на которых виднелась кровь. Парень резко дёрнулся и оскалился. — Ну, что же ты. Пора привыкать к мужским ласкам, потому что в тюрьме это будет единственной радостью для тебя. Если, конечно, твои сокамерники не узнают, что ты пытался изнасиловать девушку, тогда даже они, тебе не светят. Мужчина лишь нервно сглотнул, чувствуя во рту железный привкус. Страх охватывал его мозг и не давал нормально думать, ему было страшно, он понял, что если сейчас всё не расскажет, то его упекут в тюрьму надолго.***
Никита шёл по пустырнику, недовольно озаряясь. Он повторял про себя адрес, чтобы ненароком не забыть, но чем ближе он подходил к нужному дому, тем страшнее ему становилось. На улице было сегодня очень холодно, поэтому даже шапка с шарфом не спасали, а желание спрятаться в помещение и выпить горячего чая, росли стремительно. Киоссе кусал больную губу, хмуря брови. Сердце до сих пор болезненно сжималось от мысли, что его девочка сейчас в реанимации, и он не знает, выживет она или нет. Он верил в неё, но всё равно очень боялся. Никиту выгнали из больницы сразу же, как только Юлию увезли. Наташу и Артёма попёрли вместе с ним. Врач сказал, что нет смысла ждать и мешаться другим, ведь они всё равно не пустят их к ней в палату. Однако мужчина дал обещание, что как только состояние девушки придёт в норму, им сразу позвонят. Парень нервничал, настолько сильно, что даже не заметил, как разбил кружку с чаем. Мысли в голове мешались и Никита не зал, как помочь своей девочке, но очень хотел. Он был просто обязан. Ведь не мог без неё, не готов был проститься. Не сейчас! На глаза тогда попался кожаный дневник Юли, он не знал о его существовании, но когда нашёл в машине у Михаила, сразу понял, что это он. Куча заметок, статей и какие-то мысли по этому поводу были записаны в небольшой блокнотик. Лёжа на кровати, он не смыкая глаз, листал его, в надежде найти зацепку хотя бы маленькую. И он сделал то, что нужно. Он нашёл адрес, какой-то женщины, которая дала Юле кольцо, и если тогда оно действительно работало, значит, эта женщина способна на многое, нежели чем просто трепать языком. Он засыпал от усталости, но в очередной раз, пересилив себя, помчался по нужному адресу, дабы найти ответы и хоть как-то помочь девушке. Оглядевшись на пустырнике, он видел вдалеке жуткое кладбище. Голые деревья и между ними просвечивающиеся ёлки, создавали совсем неприятные ощущения, словно оттуда кто-то смотрит на тебя. Он поёжился и пошёл дальше, подходя всё ближе и ближе к дому. Поднявшись на перекошенное крыльцо, он хмыкнул и постучал в деревянную дверь. За ней послышались шаркающие шаги, а потом противный хриплый голос. — Кто вы? — Здравствуйте, — промолвил парень и облизал губы, он на секунду растерялся и забыл, что хотел сказать. — Я… э… Меня зовут Никита, мне очень нужно с вами поговорить. — Уходите отсюда! — крикнула старая женщина и, фыркнув, собралась вернуться в постель. — Пожалуйста! Моя девушка умирает! Мне нужна помощь! — Все мы не бессмертны, это естественный процесс. Лучше иди и простись с ней, наконец, — буркнула старуха. — Нет, прошу, откройте, она приходила к вам! Юля! Помните?! Шум прекратился. Женщина на секунду задумалась, а потом, припомнив светловолосую девчонку с очень сильным даром, стиснула зубы. Тяжело вздохнув, она откинула седые волосы назад и открыла тяжёлую дверь. Раздался протяжный скрип от несмазанных петель и на пороге показалась пожилая женщина. Она чем-то напоминала Никите бабу Ягу из сказок. Седые волосы, на вид как солома, завязаны в неаккуратный пучок. Длинный и сгорбленный нос, вызывает мурашки по телу и сильное желание проверить настоящий ли он. Старая и в некоторых местах даже дырявая одежда, бесформенным балахоном висит на старушечьем теле. Неприятный запах ударил в нос Никите, и он поморщился. — Входи! — Спасибо большое! — он тут же проник внутрь. Внутри дом был такой же, как и снаружи. Старые и гниющие балки, еле-еле держали всю конструкцию дома. Вокруг было много ковров, которые накапливали пыль, и казалось, что если их начать выбивать, то появится ощущение, что ты в пустыне и вдруг застал песчаную бурю. Заметив обеденный стол, довольно большой для женщины, которая живёт одна, он уселся за предлагаемый ему стул и выдохнул, сдерживаясь, чтобы вновь не начать думать о Юле. — Ты сказал, что она умирает, — она хмыкнула. — Почему? Болезнь. — Нет. В неё стреляли, — Киоссе не хотел рассказывать подробно, почему его девушка лежит в больнице при смерти, он не хотел лишний раз тревожить свои и без того не крепкие нервы. — Понятно, — выдохнула старуха и достала из неподалёку стоящего сундука, какие-то странные вещи. Расставляя их на столе, она увлечённо что-то бормотало. Никита нахмурился, а по всему телу пробежались неприятные мурашки. Страх поселился где-то внутри, заставляя содрогнуться, лишь от одной мысли о каких-то глупы ритуалах. «Она же не может быть мошенницей? Кольцо же работало! — он пытался убедить себя, что он обратился по адресу, но сильные сомнения поедали изнутри. — Тем более денег она не просит. Что же с ней не так?!» — Положи руки ладонями вверх, — произнесла старуха, и когда парень выполнил просьбу, она капнула на них какой-то раствор. — А теперь положи руки на шар. — Шар? Вы смеётесь? — Положи руки на шар! — более громко произнесла женщина и недовольно посмотрела на парня. — Ты сам пришёл ко мне, так не сопротивляйся и делай всё, что я говорю. Киоссе шумно сглотнул и осторожно прикоснулся к шару. Вначале он почувствовал лишь холод хрусталя, а потом его пронзило током, и он дёрнулся, но руки не убрал. Они словно приросли к шару, не давая возможности отлепится. Страх мелькнул в глазах, но лишь на секунду, потому что напротив сидящая женщина сделала то же самое. Она закрыла глаза и принялась что-то бурчать. Парень с недоверием наблюдал за всем этим, зажжённая рядом с ним свечка тихонько колыхалась от сквозняка. Киоссе вмиг ощутил холод, он усиливался, заставляя дрожать. Это чувство было не снаружи, а внутри него, будто сам лёд, застыл в сердце. — Давай! Подумай о ней! Не сиди столбом! — Киоссе резко обернулся на женщину и увидел её глаза. Их заволокло белой пеленой, полностью пряча радужку и зрачок. Ощутив сильный страх, он весь сжался, готовый драться ни на жизни, а на смерть, но вновь услышав противный старушечий крик, зажмурился и подумал о девушке. Никита вспоминал самые любимые моменты, проведённые с ней. Они были наполнены нежностью и любовь, это вызывало улыбку. Но потом в нос резко ударил запах серы и он вспомнил о больнице. О лежащей в ней Юлии. Её чёткий образ появился в голове, вот только она уже не лежала на кровати, а сидела в каком-то углу и плакала, звала на помощь. Он видел её глаза, красные и заплаканные, они смотрели ему вслед, когда он уходил. «Что это? Она же лежала без сознания в этот момент? Почему она плачет? Что с ней?!» — мысли гудели в голове, разрывая голову напополам. — Смотри, — приказала женщина. Никита резко распахнул глаза и посмотрел на хрустальный шар. Там клубился дым, и изображение медленно приобретало форму. Руки сильно жгло, особенно ожог на ней. Он уже и забыл о том, что снял гипс. Парень так привык к этой жгучей боли в руке, что даже не замечал её, ведь мысли были заняты другим. — Это Юля? — выдохнул Никита и увидел девушку. Она словно загнанная мышь озарялась вокруг, сдерживаясь, чтобы снова не закричать. Она ходила по коридорам, в поисках кого-то знакомого. — Да, — выдохнула та и добавила. — Я так и знала. Ты прав, но не во всём. Умирает лишь её тело. — В смысле? — Это её душа. Она не может вернуться обратно в тело, чтобы очнуться. Она хочет, пытается, но у неё не выходит, что-то не даёт ей этого сделать. — Что именно? — с опаской промолвил парень. — Он, — она указала на слабое красное свечение, которое ходило по пятам за девушкой. Он следил за ней из своего укрытия, слушая мольбы о помощи и злорадствую. — Он пока не может ей навредить, но чем больше она находится в таком состоянии, тем больше у этого призрака шансов. — Подожди, в смысле? Он хочет убить её?! — Да, видимо вы сильно насолили этому призраку, раз он за вами постоянно гоняется. — Но как? Я же убил его и откуда вы вообще знаете? — Разве ты уже не понял? Я знаю всё, — она расхохоталась и, оторвав руки от шара, щёлкнула пальцами. Раздался противный писк и Никиту резко дёрнуло током. Он отлепил, наконец, руки и со страхом в глазах, отодвинулся от женщины. Она поднялась из-за стола и прошептала. — Я владею такими силами, которые и не снились этому миру. — Вы настоящая ведьма? — выдохнул парень. Уже не было никаких сомнений, а показанное представление с девушкой в шаре, лишний раз заставляло Никиту верить в этом. — Да, если тебе будет так проще, можешь называть меня ведьмой, — она рассмеялась и вытащила из сундука какой-то порошок. — Вставай, расселся тут. — Скажите, что мне делать? Как мне помочь ей вернутся в своё тело?! Пожалуйста, я не вынесу, если она умрёт! — Есть один вариант... — она хмыкнула и посмотрела на паренька. — Но... одно условие. — Какое? Я сделаю всё, что захотите! — Я знаю, — усмехнулась женщина. — Знаешь о законе равноценного обмена? Если ты что-то берёшь, значит нужно что-то отдать. Так вот и ей нужно будет отдать что-то равноценное её жизни. — Я понял, на что вы намекаете… — он обречённо посмотрел на старуху. — Вы хотите забрать у неё дар. — Именно, — она усмехнулась, принимаясь готовить какой-то раствор. — Но, а если она не согласится? Он понимал, что, несмотря на любые крики своей девушки о том, что этот дар ужасен и принёс ей столько бед, она любит свою возможность выделяться из толпы. Она чувствует себя с ним особенной, она научилась управлять им, поэтому не захочет расстаться с даром. — Никита, ты до сих пор не понимаешь? — удивлённо произнесла старуха. — Она лежит при смерти, и сейчас решаешь ты. Выживет она или нет? «Если она выживет, то жизнь без дара для неё будет казаться пыткой. А если не выживет, то вся эта жизнь будет казаться пыткой мне. Что же выбрать?! Я не могу допустить, чтобы она умерла! Но и не хочу делать ей больно?! Как же сложно, голова просто разрывается!» — парень зажмурился, старательно пытаясь принять решение. Он стоял так уже несколько минут, женщина покорно ожидала ответа, ведь это было одно из самых сложных решений в его жизни. И, казалось, выбор очевиден. Ведь лучше жить без дара, чем погибнуть, но Никита понимал, что возможно у Юли другие мысли на этот счёт. Стиснув зубы, он судорожно вздохнул и, с болью в сердце, прошептал. — Я решил.***
Осторожно подходя к больничной кровати, Никита всё ещё не мог поверить в то, что ему сказала женщина. Юля лежала перед ним такая умиротворённая и спокойная, казалось, будто она всего лишь спит. Он невольно вспоминал их каждое совместное утро. И Юлю в его футболке, сладко спящую у него на плече. Она всегда просыпалась чуточку позже него. Открывая свои сонные глаза, она мило улыбалась и потягивалась по утрам, а потом мурлыкала хриплым ото сна голосом: «Доброе утро». После этого каждое такое пробуждение заканчивалось милыми объятиями и поцелуями, а потом надоедливым будильником, который заставлял вылезать из постели и собираться на работу. Никита до сих пор не верил в то, что Юля умирает. Устало выдохнув, он рухнул на стул. Уткнувшись лбом о тёплую ладонь девушки, Киоссе нежно улыбнулся и зашептал. — Юля, я знаю, что ты слышишь меня, — он коснулся губами её неподвижных пальцев. — Пожалуйста, прости меня за всё, ты не представляешь, как я скучаю по тебе. Юля, ты же не можешь оставить меня одного, правда? Девушка наблюдала за Никитой совсем неподалёку. Она вновь подавляла в себе противные слёзы. Столько в своей жизни Юля не плакала, сколько выплакал слёз за этот короткий промежуток. Кусая губу, она слушала его монолог и корила себя, что не может проснуться. Хочет, но у неё не получается. Откуда-то послышался зловещий шёпот, и она резко обернулась. Заметив слабое красное свечение, Лаврентьева заметно напряглась, отходя назад, ближе к своему телу, ближе к Никите. — Я очень хочу, чтобы ты попыталась проснуться. Ты сильная, я знаю, что ты сможешь. Ты же знаешь, я всегда верю в тебя. А сейчас ещё сильнее, чем когда-либо. Вновь в сердце появилось жжение. Оно заполоняло всё в её организме, заставляя кровь вскипать. Однако Юле было уже не до ощущений и таких проникновенных слов Никиты, она видела перед собой чудовище. Он снова явился за ней, готовый, наконец, отомстить, вот только в его мире она была действительно беспомощна. — И снова, здравствуй. Скучала? — расхохотался маньяк, делая медленные, но такие устрашающие шаги к Юле. Внутри всё сжалось, и она сделала очередной шаг назад. — Я надеялась, что ты сгоришь в Аду, — язвительно фыркнула она, хотя сама вся дрожала от страха. — Мне звонил Миша, — прошептал Никита. — Юля, они нашли Ангелину! Я не понимаю, как ты смогла догадаться до такого, но у тебя получилось. Ты победила! Понимаешь? Победила! Юля резко обернулась на парня и, утирая слёзы. Она была права. Наконец хоть в чём-то она была права! Ощущение воодушевлённости вмиг возникло в её голове, и она даже на секундочку подумала, что не так ничтожна в этом мире, пока не ощутила присутствие маньяка рядом с собой. Он воспользовался её замешательством, поэтому в два счёта оказался рядом. Наслаждаясь, её вспыхнувшим страхом, Жёлтый глаз собирался убивать медленно, чтобы отомстить за все причинённые ему неудобства. Юля взвизгнула и попыталась ударить призрака, но промахнулась. Её грубо скрутили, и она ощутила горящий нож возле её шеи. — Никита! — прокричала та, в надежде достучаться до парня, но он по-прежнему не слышал. «Думай, думай, думай!» — кричала она сама себе, но мысли путались из-за страха. Ведь острое лезвие довило на горло, заставляя ощущать боль и страх намного острее. Нервы оголились, а ощущение близкой смерти, так осточертело, что девушка даже вспыхнула неконтролируемой яростью и резко ударила маньяка. От неожиданности он пошатнулся, делая шаг назад, его рука дёрнулась, оставляя на шее порез. Оттуда потекла кровь. Лаврентьева так перепугалась, что начала громко кричать от напавшей паники. Только сейчас писк аппарата жизни обеспечения принялся издавать непонятные импульсы. Тело вновь забилось в конвульсиях, и Никита резко подскочил со стула, озаряясь. Он снова чувствовал противный запах серы и холод. Такой зловещий холод. Он вспомнил слова старухи, резко вытаскивая из кармана какой-то раствор. — Прости. Я не могу допустить, чтобы ты умерла, — он, игнорируя крики врачей, которые бежали в палату, открыл пузырёк и осторожно влил жидкость в какую-то капельницу, дабы он попадал в кровь вместе с лекарством. Капля, за каплей, надежда медленно утекала сквозь пальцы, но Киоссе ждал. Резко посмотрев на дверь, он подлетел к ней и захлопнул на щеколду, чтобы никто не смог потревожить сон его девочки. Он понимал, что рискует, ведь её тело било в конвульсиях, а пульс скакал. То, опускаясь, то поднимаясь. Сердце бешено билось. — Давай, девочка моя, живи, — пролепетал тот. За дверью слышались крики врачей, они старательно пытались выбить дверь, чтобы спасти пациентку, но попытки не увенчались успехом. Юля рухнула на пол. Боль. Сильная и такая жгучая. Она кашляла, выплёвывая на пол кровь. Маньяк лишь стоял и громко смеялся, видел, как мучается его жертва. — Нет, так нельзя, я не умру! — кричала она, сглатывая слёзы. — Пожалуйста, спасите меня! — Юля, закрой глаза и подумай о чём-нибудь хорошем, — услышала она детский голосок. Отыскав взглядом мальчишку, она увидела его весёлый взгляд и сделала то, что он просил. — Не бойся. Умирать не больно, тебе нужно лишь представить, что ты летишь высоко в облаках, как птица. — Но я не хочу умирать! — возразила Лаврентьева и завыла от боли. — Никто не хочет, — хмыкнул мальчуган и подошёл к подруге. Маньяк куда-то резко исчез, словно испарился. Невольно Юля подумала о том, что этот мальчишка самый настоящий Ангел-хранитель. Её Ангел-хранитель. — Но тебе нужно. Давай же, представь и всё закончится. Боль исчезнет, ты поймёшь, как это легко. — Но я не хочу умирать! — вновь громко закричала она и почувствовала детскую ручонку на своём плече. — Не хочу! Я буду жить! Я сделаю всё ради этого! Всё, понял меня! — Да. А потом раздался грохот и громкие возгласы: — Клади её на каталку! Бегом! Охрана, выведите его! — кричал врач, руководя своими помощниками. Это последнее, что она помнила, пока не провалилась в густую и липкую темноту, прошептав напоследок. — Я не хочу умирать.