2
3 декабря 2016 г. в 14:39
Том не заметил, как уснул: его веки пару раз упрямо задергались, но эмоциональная усталость победила, погрузив парня в лакомые сновидения. Ему снился дом. Его любимый и такой ненавистный старый дом с маленьким коридорчиком от входной двери, уводящий в более просторную гостиную. В ней стоял длинный диван, на котором его семья когда-то устраивала «ночь кино», перед ним журнальный столик, а у стены, дальше, висела плазма, вместо которой раньше стоял квадратный телевизор. Вдруг картинка сменилась и Том оказался в своей комнате. Собственная кровать, с поломанной задней ножкой, и рабочий стол, за которым он часто корпел над учебниками. Никаких подростковых постеров, никаких предметных отличий, чтобы запросто можно было сказать: «Хэй, тут же живет Том!» — ничего такого. Кровать, стол и большой старый шкаф, где хранилась одежда. Из единственного окна была видна лужайка дома, где раньше матушка сажала цветы, а отец подстригал газон, салютуя каждому проходящему человеку, ведь в их частном районе все друг друга знали. Картинка снова сменилась другой: спальня родителей. Большая двуспалка у стены, над которой пугающе висела огромная картина (в детстве Том боялся, что она упадет ему на голову, поэтому очень редко спал с родителями), а по бокам кровати, ближе к изголовью, стояли тумбочки со всякими побрякушками. Напротив кровати, у параллельной стены, пристроился комод, а на нем старенький телевизор. Жалюзи на окнах были сломаны в нескольких местах, поэтому всегда закрыты, создавая в комнате вечный полумрак. Этот дом не вызывал столь радостных чувств и трепетных воспоминаний, из-за которых хотелось бы вернуться. Да, в этом доме некогда царило счастье, но все имеет свойство сменяться противоположностью. Том не испытывал ни тоски, ни тепла, ни печали, ведь в этом доме никого больше не было: красавица мать уехала, не выдержав нагрузки жизни, оставив своего Тома одного. Где она была — он мог только предполагать. Она уехала путешествовать, разделив оставленные отцом сбережения. Этих денег могло хватит на лет десять спокойной безработной жизни (спасибо отцу), а теперь ей достанется еще больше, ведь Томас мертв.
Уолш видел сны так долго, что осенний дождь сумел стихнуть, а небо у горизонта стало нежно персиковым, уходя ввысь сиреневыми красками. Пара мгновений и у черты, разделяющей небо и бескрайний лес, застенчиво появился оранжевый полукруг, который медленно, казалось гонимый ветром, выкатывается все выше, заливая небосвод розовато-оранжевым цветом. Солнечная звезда, выбравшаяся полностью из-за горизонта, коснулась мягкими лучами лица парня, свернувшегося в комок. Назойливо светя прямо в глаза Тому, солнце поднималось все выше, озаряя своим теплым светом еще мокрый, от проливного дождя, лес.
Томаса пробудила вовсе не игривая огненная звезда, а девичий смех, который, как ему показалось, раздался прямо над ухом. Подскочив, парень схватил первое, что попалось ему под руку для предстоящей обороны, но взглянув на средство защиты, он стушевался, вздохнул и сунул промокшую зажигалку в передний карман брюк. Глянув по сторонам, Уолш обтряхнул руки и протер пальцами глаза, внимательнее всматриваясь меж деревьев. «Никого, — подметил парень, вновь оглянувшись, — что странно». Поднявшись на ноги, Том простонал: все его тело заныло и закололо тысячами игл в ступнях и ладонях. Тряхнув сперва одной ногой, а после другой, парень запрыгал на месте, попутно разминая руки. Остановившись, он наклонил голову вперед-назад и покрутил напоследок тазом, блаженно выдыхая.
В который раз взглянув на лес, Уолш подметил, что у него нет конца и края, а куда идти, увы, он не имел понятия. Жалея, что география не была его любимым предметом (а они когда-то проходили ориентиры сторон света), он сразу себя подбодрил мыслью, что тут стороны могут быть совершенно иными. С таким настроем он просто решил пойти прямо, с опаской посматривая в разные стороны.
«Чего можно ожидать в неизвестном мире? Неизвестных существ? А что тогда ожидать парню, заблудившемуся в лесу неизвестного мира? — перспективы его, как не странно, не порадовали, потому что все, на что хватало фантазии Томаса — это огромный монстр, выпрыгивающий из-за кустов и откусывающий ему голову. — Ну к черту. Я не собираюсь тут умирать, да и огромный монстр не поместиться в этих мелких кустах». Махнув рукой, голубоглазый продолжил идти, перешагивая крупные ветки, которые все норовили попасться под ноги.
Единственным шумом этого леса были шаги парня и хруст сухих палок под его же подошвой, как вдруг раздался неожиданно девичий голос: «Какой ты глупый!» — и сразу же пропал. Том сперва опешил, не понимая, что произошло, но за пару мгновений одумался и, тряхнув головой, двинулся в сторону, где вновь послышался знакомый утренний смех.
За строем деревьев, уходящих высоко в светлое небо, стояла девушка. Томас хотел ее окликнуть, но прикусил язык, скользнув жадным взглядом по нагому телу. Она стояла по колено в небольшом озере, набирая ладонями воду и омывая белоснежную кожу плеч. Распустив черные волосы, собранные высоко на макушке, она наклонилась вперед, взмахнув густой шевелюрой, и вновь выпрямилась. Прямые пряди спадали на спину, доставая до округлой нежно-розовой задницы. Повернувшись боком, позволяя плотоядному взору Тома увидеть плоский живот и налившиеся холмики груди, девушка неожиданно посмотрела на Улоша, поймав его взгляд. Сердце Тома забилось с невероятной скоростью и он, попятившись назад, споткнулся об ветку и с грохотом упал назад. Шустро поднимаясь, голубоглазый не успел даже вздохнуть, как над его ухом сладко пропел уже знакомый голос: «Как не совестно».