От «А» до «Я»

Пожалуй, на вопрос о том, почему он, вообще, задумался над таким вариантом событий, Харрисон Уэллс не смог бы ответить даже после длительных раздумий, времени на которые у него, собственно, и не было. Парк осенью был особенно очарователен. Лёгкий, прохладный ветер, ещё несильный, но уже ощутимый, разноцветные, яркие листья, так охотно слетающие с деревьев, кружащие хороводы у самой земли и стелющиеся пёстрым ковром у ног. И незабываемое чувство уюта, которое вносило разнообразие в постоянно занятую работой жизнь. Осеннее волшебство навевало странную радость, смешанную с щемящей сердце тоской. На губах отражением изменчивого времени года застывала лёгкая, немного печальная улыбка, спокойно-умиротворённая и самую малость ласковая. Это была их небольшая прогулка. Такая неспешная, плавная, лёгкая, призванная разбавить тяжесть отрешённых будней. В выходные, ставшие днями катастрофически редкими, хотелось действительно расслабиться и отдохнуть, сбрасывая груз забот и тревог, взваленный на свои плечи. Приятная компания и неспешный шаг дарили чувство умиротворённости и некоторой нереальности происходящего. Трудно было поверить, что вот в этот конкретный момент он действительно свободен от всего, и никто не позвонит, не выдернет его обратно в лабораторию, и от всех этих людей с гордой приставкой «мета-» ему тоже удаётся отдохнуть. Приятная компания в данном случае для него, как выигрыш в лотерею. Харрисон медленно шёл по парку, внимательно слушая свою спутницу и чувствуя, как осторожно она держит его за локоть. Лёгкая улыбка появлялась на губах, стоило только в очередной раз обратить внимание на этот казалось бы совершенно незамысловатый жест. Это был первый раз, когда мужчина официально пригласил её на полноценное свидание. И, кажется, Марию отчего-то данный факт смущал, хотя наблюдать за её поведением было довольно-таки забавно. Удивительно даже, что этот человек, выйдя из детского возраста, умудрился сохранить внутреннюю чистоту и трепетность касательно некоторых вопросов. Она шла рядом, весело улыбалась в ответ на его шутки и смущённо отводила глаза, стоило ему поймать её взгляд. Она всё порывалась отпустить его руку, явно не привычная к таким действиям, но сталкивалась с лёгким укором во взгляде и отступала, смущённо опуская голову. Лёгкий румянец на щеках выдавал её с головой. Это действительно было забавно, хотя бы потому, что во время обычных прогулок она была куда более раскованной. Сейчас же, всего одно слово, а разница в поведении оказалась разительной. Тактильная и легко идущая на контакт с людьми девушка во время прогулки никак не могла смириться с лёгким вторжением в личное пространство, которое вполне допускала в повседневной жизни. Мужчина прикрыл глаза и привлёк девушку ближе. В голове медленно зарождался очередной план, который будет приведён в действие в самое ближайшее время. Он хитро улыбнулся, позволяя ей отпустить свой локоть, и тут же взял Ари за руку, срываясь на быстрый шаг, почти бег. Харрисон Уэллс любил составлять планы. Когда всё распланировано наперёд, жизнь сразу становится чёткой и понятной. Многое, конечно, приходится перерабатывать по ходу, ведь ничто не может быть идеальным, но с другой стороны, такого сумасшедшего азарта, какой постепенно стал в нём проявляться, стоило в его жизнь ворваться команде в целом и одной определённой девушке в частности, у него никогда не наблюдалось ранее. По крайней мере, он за собой такого не замечал. Сейчас же его размеренная, спокойная жизнь, становилось с ног на голову, и единственное, что его радовало, так это факт некоторой плавности, с которой изменения врастали в его жизнь. Правда нельзя сказать, что мужчине данные изменения в привычном укладе жизни не нравились вовсе. Некоторые моменты, которые были скорее исключением из приятного вороха перемен, являлись скорее маленькими досадами, которые вполне можно было если не потерпеть, то найти какой-то компромисс для спокойного сосуществования. Мужчина крепко держал в своей руке девичью ладошку, ощущая холодные, замёрзшие пальчики, казавшиеся ему такими маленькими по сравнению с его ладонью. Он чувствовал себя мальчишкой, желающим вызывать восторг у очаровательной спутницы, что его сопровождала, в прогулке по закоулкам и узким тропинкам, известным ему не первый год. Они практически вылетели к месту, что было его целью. Прямо перед ними простирался большой пруд, горящий на солнце яркими желтовато-багровыми листьями. Девушка с трудом привела в порядок сбившееся от бега дыхание и замерла, стоило ей только оторвать свой взгляд от земли. Во взгляде девушки, который она перевела на него, мужчина уловил столько восторга и почти что детской радости, что с трудом смог сдержать широкую шальную улыбку, в которую так и норовили сложиться его губы. Теперь уже сама девушка взяла его за руку, потянув Харрисона в сторону пруда. Два снежно-белых лебедя гармонично вписывались в это яркое оогненное безумие осени, неспешно плавая почти у самого берега. — Лебеди! — восторженно выдохнула она, поворачиваясь лицом к Харрисону. — Давно я не видела лебедей. Какие красивые… Он тихо подходит сзади, осторожно приобнимая девушку за талию, стараясь не спугнуть этот момент. Ради одного этого восторга стоило преодолеть весь сложный, запутанный путь. Мало кто действительно знает, что если пройти узким тропинкам, пригибаясь по пути, то можно вы выйти в самое сердце этого парка. Сердце, где располагается большой пруд с двумя роскошными белыми лебедями. Харрисон прижимает девушку к себе спиной и умиротворённо слушает восторженное сопение, перемежающееся с эмоциями, от которых она начинает быстро-быстро выдавать свои мысли, перемешивая известный ему английский язык со словами из её родного русского языка. Он утыкается ей в затылок, чувствуя, как в предательской счастливой улыбке растягиваются губы. Да, увидел бы кто известного учёного Харрисона Уэллса в таком нехарактерном для серьёзного мужчины виде, наверняка лишился бы дара речи. — Не хочешь покормить их? — тихо шепчет он, прижимаясь губами к её виску. На волне своих эмоций Ари незаметно расслабляется, уже не так остро реагируя на его присутствие и маленькие вольности, что мужчина себе позволяет. — Шутишь? — интересуется Ари, удивлённо разворачиваясь в его объятьях. — Конечно, хочу! Он ласково улыбается, глядя на то, как ярко и задорно блестят её глаза, и медленно осознает, что готов сделать всё, лишь бы она всегда улыбалась. Всегда и только ему. Ну, может быть, ещё их детям.