***
Страны стояли около редкого леса, рядом с полем. Вокруг кружил белый снег, и дул лёгкий, но холодный ветерок. Все были уже довольно уставшими, но отлично понимали, что им ещё долго плутать в воспоминаниях. — Как думаете, где мы? — Осторожно поинтересовался Венециано. Современные страны посмотрели по сторонам и попытались сами себе ответить на этот вопрос. На другой стороне поля они заметили молодых Польшу и Литву. — Возможно, это между 1654 и 1667 годами. — Осенило Лукашевича. — Лит, помнишь Тринадцатилетнюю войну? — Помню, забудешь такое поражение. А тем временем Польша и Литва кого-то ждали. И этим кем-то оказался Швеция, что его современную версию ничуть не смутило. — Похоже, это 1656. — Сообщил Бервальд. А тем временем, молодые страны что-то тихо обсуждали. При всём желании их услышать было бы невозможно, они были слишком далеко. Произошел резкий скачок, и они уже стояли в совершенно другой местности посреди битвы. На дворе стояло лето. Где-то в двадцати метров от стран стоял Русь, ему уже было около 12 лет. Его волосы отросли до плеч, он вытянулся в росте, но был очень тощим. Это было видно через его белую льняную рубаху. Страны быстро направились к нему. Когда они проскочили через бойню, услышали разговор Ивана с главнокомандующим. — Алексей Михайлович*, шведы получили подкрепление, наши воины вымотаны. Как поступим? — Немного отступим от Риги, а дальше решим. Видимо Россия не стал спорить, кивнув он отдал приказ отступать. Страны вновь почувствовали скачок и ландшафт вокруг преобразился. Густой лес с нетвёрдой почвой, ели, сосны, берёзы, осины, липы, рябина, ольха, брусника, мхи и лишайники. По местности вокруг можно было бы предположить, что они в Карелии. Но откуда большинству это знать? Многие в России никогда и не были, но те, кто более или менее посещали эти и другие места, узнали эту местность. Такие, как Франция, Германия, те же Швеция, Польша и Литва. Некоторые посещали Ивана и без войн. Такие, как Румыния, Норвегия, Нидерланды, Белоруссия, Украина и, что странно, Южный Италия, но это другая история. — Почему мы скачем? Этот вопрос принадлежал Испании. Тони не очень любил Англию и его сильно беспокоило, что происходит в воспоминаниях. — Похоже на воспоминания в воспоминаниях. Как будто эти воспоминания не России, хотя присутствует только он. Но я не уверен. По мнению Штефана, это было простое объяснение. Те, кто не разбираются в магии ещё бы долго стояли и думали, но Дания заметил за одним из кустов Пруссию. Вопрос о принадлежности воспоминаний отпал сам собой. Страны наблюдали как тот незаметно, действительно незаметно, крадётся к Ване. И вот он касается руки России и тот подскакивает, взвизгивает и резко разворачивается лицом к Гилу. — Брат, ты напугал меня! Я думал, это Швеция! — Очень нервно кричит Русь. — Но я не похож на брата… — Как-то отстранённо замечает Пруссия. Да, он сказал, что не похож на брата, имея ввиду Швецию. Вызвал шок некоторых стран и тёмную ауру со стороны Оксеншерна. Ладно, у него русые волосы, голубые глаза, чем-то он похож на русского, но он-то не знал. Если бы он знал, не напал бы тогда. — Ладненько, я не буду больше к тебе подкрадываться, братишка. У меня для тебя новость. И страны, и Иван навострили уши и приготовились слушать. Раз уж они здесь, то попытаются хотя бы чуть-чуть узнать своего северного соседа. — Ванюш, у нас появился ещё один младший братик! — Радости Гилберта не было придела. — Ещё один? — Неверяще спросил Русь. — Да! У него такие красивые небесные глаза, а волосы похожи на лучики солнца. — Эм, брат, ты в порядке? Ты так светишься. — Я так счастлив! В мире появился ещё один немец! Милый маленький немец! Гилберт был очень счастлив. И его точно не волновало, что сейчас пол мира пытаются сдержать смех, а его обожаемый младший братик пытается не краснеть. Хотя у него не получается, таким красным немца не видели даже после поражения во Второй Мировой. — Гил, у меня тут война вообще-то. И тоже с братом. — Мрачно заметил Иван. Гилберт тут же перестал светится. Его лицо стало неожиданно угрюмым и серьёзным. — Во-первых, не называй его братом, он никто и звать его никак. Во-вторых, не обращайся к старшим так неуважительно. И в-третьих, я припёрся сюда не просто так. Я привёл тебе подкрепление, не большое, но всё же. Я оставляю тысячу человек и ухожу, не могу спалиться перед Швецией или Польшей. И ещё, через пару часов к берегу Кандалакшского залива прибудет подкрепление от Артура. Он обещал 800 человек. Моя разведка донесла, что его корабли уже в Белом море. Страны были шокированы, ведь оказывается было подкрепление от Тевтонского Ордена и Англии. То есть, вполне вероятно, что тогда Русь победил благодаря подкреплению. — Спасибо, братик! Русь кинулся на шею Гилберту. Если учесть, что тот выше его почти на две головы, то это выглядело вполне забавно и мило. Гилберт обнял его в ответ, потом немного наклонился и поцеловал в щёчку. — Всё, мне пора. Держись, Русь! Пруссия ещё раз чмокнул Ваню уже в другую щёчку и скрылся. Людвига немного напрягли эти поцелуи, ведь его Гилберт никогда не целовал. И вот произошёл очередной скачок, и страны очутились в небольшом шатре. Молодые Швеция и Русь пожимали друг другу руки. — Это 20 декабря 1658 год, Валиесарское перемирие. — Пояснил Бервальд на загоревшиеся вопросом глаза Америки. Страны наблюдали, как Швеция со своим войском медленно уходят с русской земли. Они думали, что на этом воспоминание оборвётся, но они увидели, как к России подходит Англия. — Наконец-то он ушел. Ты как, Русь? Его голос оставался таким же холодным каким страны слышали его в прошлых воспоминаниях. Они привыкли слышать его голос в чопорной манере, коим был и сам Англия. — Всё в порядке. Братик Артур, война с братом Польшей ещё не закончилась. Что ты здесь делаешь? На мгновение на лице Англии проскользнула откровенная злость и настоящая ярость, что немного испугало Ивана. И не только его, испугались Италии, и некоторые азиаты. Но Соединённому Королевству удалось взять себя в руки, он присел перед с Россией и сказал: — Русь, пообещай мне одну вещь. Если твои братья когда-нибудь пойдут на тебя войной, не считай их родственниками. Это будут уже чужие люди, понял? Русь долго молчал и в конечном итоге на его глазах навернулись слёзы. Он бросился в объятия Англии, чем повалил его на густую траву. И вот, произошел новый скачок. Страны вновь оказались среди зимнего пейзажа. Они были рядом с каким-то городом. На улицах которого буйствовали горожане, они вооружились лопатами, вилами, кто-то не имел при себе ничего. Они буквально бросались на русских воинов и в самом городе, и за его пределами. Смотрящие на это страны были в культурном шоке, они в который раз за это время поняли Японию. И в который раз за этот промежуток времени им было жалко Россию, который стоял где-то в сорока метрах от города и лил горькие слёзы. — Государь, мы потеряли Могилёв, нужно отступать! — Кричал русский вояка, находящийся ближе всего к Ивану. — 1662 год, тогда Россия потерял Могилёв из-за восстания горожан, которые полностью уничтожили русский гарнизон. Пожалуй, проблески истории России из уст Романо слышать, как минимум, необычно. Из-за пристальных взглядов в свою сторону, он покраснел и начал злиться. — Чего вы пялитесь? Я не виноват, что вы историю не учите, придурки! Испания попытался успокоить его, но получил по рукам, да его ещё и обматерили. И тут вспоминание растворилось.***
Они вновь оказались посреди битвы. Вокруг было много всадников и воинов. Рядом находилась Белая Церковь. Неподалёку горел чей-то лагерь. А с другой стороны русские убивали людей сдавшихся в плен. Это сильно поразило стран, но Украина решила всё разъяснить. — Это калмыки, у них принято не брать в плен во время боя. Традиция такая. — Пожала она плечами. Это не сильно убавило шока в лицах окружающих, но хотя бы успокоило то, что Россия не весь такой. Теперь страны наблюдали отступление польских воинов. Самого Польши среди них не было. Воспоминание исчезло.***
Страны очутились в какой-то деревне и сразу же заприметили Польшу и Русь. Оба были истощены и побиты, но не зависимо от этого подписывали какую-то бумагу. На улице было уже не так холодно, светило солнце, но ещё лежал снег. — 9 февраля 1667 год, Андрусовское перемирие. — Пояснил сам Польша. Когда тот Польша ушел с остатками своего войска, из избы рядом вышел Пруссия. Он был уже в другой одежде. Он был одет в длинную, до земли, синюю накидку, на шее висел уже всем знакомый крест. Сам Гилберт выглядел лет на 17, в то время, как Русь выглядел на 14. — Русь. — Позвал он Ивана, подходя к нему. — Я пришел за тобой. Мы уходим, сейчас же. — Куда, брат? Голос Пруссии казался подозрительно спокойным, что насторожило не только пришлых стран, но и Ваню. — В одно интересное место. Гилберт поднял Россию на руки и понёс в неизвестном направлении. Страны отправились за ними. Через несколько минут, когда Гил немного отошел от деревни, Пруссия и Русь забрались в повозку запряженную лошадьми. На этом воспоминание оборвалось.***