Enemy

Мужчина напротив сидит на стуле, не неподвижно, всё время что-то делает. Кусает губы, рассматривает свои дрожащие пальцы, пока по лбу стекают крупные капли пота, сильно раздражая. Они находятся в самом дерьмовом положении, им нужно действовать первыми. Это закон выживания – не нападёшь ты, нападут на тебя. Поэтому Рик готов предпринять любой шаг, что оказаться впереди, чтобы быть уверенным, что их боятся и опасаются. - Ты что-нибудь узнал? – его хриплый голос заставляет парня отвлечься от своих мыслей, в которых он, как минимум, витает несколько часов подряд, и поднять голову. Тяжелый вдох, нарушающий гробовую тишину, и усталые глаза, под которыми залегли синяки от недосыпа. Крис облизывает губы, трёт лицо и поднимает взгляд на мужчину, тряхнув головой, дабы ободриться. Складывает ладони в замок, уложив их на поверхность столешницы. Вздыхает, покачав головой. Он понимает, что ощущает уют, созданный вокруг Граймса, пусть сам Граймс так и не считает. Просто Кристоферу необходимо общение, доверие. Он человек, он – биосоциальное существо, ему необходима не только благоприятная окружающая среда, что, кстати, довольно сомнительно, но и общество с живыми людьми, подобными ему. Он не желает превращаться в животное. - Я не могу ничего узнать от неё. Она не сломается под пытками. Буквально вчера она впервые заговорила на английском, - хмыкает парень, откидывая голову назад. Взъерошивает короткие тёмные волосы, устало мычит. – С ней что-то не так. Она произнесла своё имя. Блять, как можно не помнить своё имя? - Как это? – Граймс хмурится, напряженно втянув воздух в лёгкие. Слушает внимательно, вслушивается в каждую деталь, стараясь распознать ложь. Он пытается довериться этому пареньку, но..но кто может отменить его паранойю и печальный опыт с доверием? - Я..Я не знаю, - теряется, разводя в стороны руки. Бегает взглядом по ровной светлой столешнице, пытается сформулировать мысль, которая крутится в голове так долго. – Складывается такое ощущение, что она не помнит, кем она является.

***

От лица Райли Я снова оказываюсь под замком в этом просторном, но ужасно давящем на сознание стенами, доме. Медленно поднимаюсь с дивана, сделав глубокий вдох, ведь слишком долго лежала на спине, сложив руки на груди, и смотрела в потолок, пытаясь собрать летающие в сознание пазлы. Часто моргаю, оказывая сопротивление этим продолжающим атаковать мой разум вспышкам. Они учили меня сопротивляться, но, чёрт возьми, это оказывается слишком сложным. Разминаю затёкшие шею и плечи, щелкают, поэтому делаю лёгкую разминку, избавляясь от «застоявшихся» ощущений в мышцах. Бреду к окну, по-прежнему держа при себе привычку тихо ходить, прячусь за тонкими шторами, наблюдаю за прохожими. Такие беспечные, словно мир не перевернулся на их глазах. Складывается ощущение, что они и оружие в руках никогда не держали. Окружение становится знакомым. Нет, не от того, что я торчу тут относительно долгое время, причину назвать не могу, но вертится на языке. Нащупываю пальцами шишку на затылке и шиплю, нахмурив брови. Болит уже не так сильно, пусть сильные прикосновения приносят дискомфорт. Я восстанавливаюсь, а значит, что возможность сбежать отсюда становится всё ближе и ближе. Растягиваю губы в улыбке, обрадовавшись приближению побега. От скуки и отсутствия занятия, способного помочь скоротать время, начинаю мерить шагами просторное помещение, кручусь, чуть пританцовываю, тихо пою знакомую мелодию. А в мыслях продолжаю прорабатывать план, представляя, как всё это будет в реальности. Внушаю себе чувство погони, от которого сердцебиение учащается, а мышцы подрагивают, словно быстро-быстро бегу, а под стопами разрывается земля от выпущенных в меня пуль. Захожу в коридор, прохожусь по нему до лестницы, но останавливаюсь в проёме небольшой комнаты. Небольшая спальня без двери. Я могла бы спать здесь, если бы здесь был замок. Хмыкаю, проходя внутрь. Опасливо держу перед собой руки, прислушиваюсь, готовясь увидеть за стеной мертвеца, но пусто. Идеально чисто. Комната слишком светлая, мебель в ней из светлого дерева. Улыбаюсь, видя на столе маленькую плюшевую игрушку, касаюсь её, сминая мягкую ткань. Поворачиваю голову к поверхности, отражающей солнечные лучи. Хмуро гляжу, подхожу поближе и вижу себя в отражении. Куда отчётливее, чем на водной глади. Но моё лицо разбито на несколько частей из-за огромных трещин на зеркале. В центре засохшая тёмная кровь, которой касаюсь пальцем. Подношу ладонь к носу и нюхаю, убеждаясь, что это кровь. Металлический запах вызывает тошноту, подступающую к горлу. Рассматриваю своё отражение, чуть приоткрыв губы, чтобы тихо выдохнуть. Я выгляжу иначе, не припомню, когда в последний раз видела себя вот так. Чистая бледная кожа, не вымазанная в чёрной краске, волосы идеально ровные от горячей воды, а не спутанные, кудрявые от ночной влажности. Чистые голубые глаза не оттенены грязью, кровью. Мну кожу лица руками, проверяя, реально ли всё это, но я действительно выгляжу так. Я выгляжу точно так же, как и люди, которые живут здесь. - Доброе утро, Райли, - проносится хриплый знакомый голос, так что медленно выхожу в коридор, виновато опустив взгляд на ключицы парня, дабы не встречаться взглядом. Чуть хмурюсь. У Криса на плече висит влажное полотенце, кончиком которого он вытирает лоб, покрытый капельками пота. На улице, видимо, невыносимо жарко, так что не рвусь поскорее прогуляться на свежем раскалённом воздухе. Вот бы пришла осенняя пора, когда холод пробирается под одежду, заставляя тебя ютиться в тёплом плаще возле небольшого кострища. Из-за повисшей тишины я заставляю себя поднять взгляд. Замираю, сжав напряженно губы, ведь парень хмуро-хмуро смотрит на меня. - Что ты там делала? – его голос становится стальным и непроницаемым, отчего пугливо прижимаю к груди руки и делаю несколько шагов назад, ближе к лестнице. Упираюсь спиной в стену и пищу, зажмурившись. Моё поведение мне не нравится, но я не знаю, чего ожидать от него. Кажется, он заставляет себя расслабиться, так что холод медленно тускнеет на его лице, уступая место недоуменности и смущению. Сама пытаюсь разбавить обстановку, потираю шею, тихо кашляю: - Доброе утро? – повторяю, приподняв брови, и поворачиваю голову на бок, выказывая своё непонимание. Чувствую себя маленьким ребёнком в такие моменты, ведь повторяю за взрослыми каждое слово. Прохожусь языком по губам и недовольно надуваю щёки, видя, что парень откровенно прыскает и прикрывает рот ладонью. Хмурюсь и скрещиваю руки на груди, сделав несколько шагов ближе к залу. Он подходит ко мне. Я борюсь с желанием отступить, отвернуться, спрятать взгляд. Но не выдерживаю, прижимаюсь к стене, устанавливая дистанцию, и пропускаю парня в зал. - Да, люди говорят подобное друг другу, когда просыпаются, - продолжает смеяться, жестикулирует, на что закатываю глаза. Слова, которые он произносит, кажутся мне до боли знакомыми, но в такие моменты я ощущаю сильный дискомфорт во всём теле, который вызывают вспышки перед глазами. Я не хочу вспоминать, моё тело слабеет от этого. Блокирую неприятные ощущения, куснув нижнюю губу, и прохожу в зал. Персональный кит под рёбрами требовательно нарушает тишину, повисшую в помещении, поэтому опускаю взгляд в пол, начав теребить края тёмно-красной кофты. - А, завтракать хочешь, - издаёт смешок и направляется на кухню, а я бреду следом, будто утёнок за мамой. Парень всё время оборачивается, скорее всего потому, что не слышит моих шагов, чему очень сильно радуюсь, улыбнувшись. Он видит мою улыбку и улыбается в ответ. Смущенно опускаю взгляд на свои ноги. Сажусь за стол, нервно постукиваю пальцами по поверхности стола, а через несколько минут парень ставит передо мной кружку с мутным напитком внутри. Он называет это «кофе». Терпкий запах, смягченный молоком, забивается в ноздри, заставив запаниковать. Бегаю взглядом то по кружке, то по тарелке с жареным яйцом, а затем поднимаю на Криса, который кивает мне, намекая, чтобы я ела. - Чая нет, вода – на вылазки, - говорит он, будто я что-то пойму. Ха-ха-ха, забавно. Делаю глубокий вздох перед тем, как взять в руки вилку. Пальцы не приспособлены к столовым приборам, так что металл брякает об столешницу, заставляя меня зажмуриться. Ворчу недовольно себе под нос, вновь хватая вилку, и нанизываю еду на зубчики, тут же отправляя в рот. Мои губы дрожат от вспышек, вновь танцующих перед глазами, так что начинаю слишком часто моргать, привлекая к себе внимание Криса. - Порядок? – кажется, заботится о моём самочувствии, так что киваю в ответ, вдохнув побольше воздуха. Давай, успокойся, относись к этому с той простотой, с которой тебя учили. Сопротивляйся, как тебя учили. Будь сильной. Ощущаю, как взгляд парня врезается в меня, так что встречаюсь с его голубыми глазами. Ёжусь, дёрнув плечами, и, немного успокоившись, проглатываю кусок пищи, вставший комом. Руки дрожат с непривычки, но борюсь, напрягая пальцы. Вилка всё время падает на стол, отчего Крис начинает недовольно ворчать на меня, но голоса не повышает, держит всё раздражение в себе. Я ненавижу каждую клеточку своего тела за то, что я принимаю чужую еду. Я не хочу благодарить парня за то, что он кормит меня, даёт крышу над головой и держит в тепле, не хочу благодарить ту седую женщину за одежду и надлежащее отношение. Я не хочу располагать к себе людей, потому что не хочу ломать их потом. Я просто хочу уйти, я просто хочу выжить в том мире, в той реальности, а этот кусочек мечты нужно отпустить, выкинуть из головы. Как только заканчиваю трапезу, тут же встаю из-за стола под пристальным взглядом, режущим грудную клетку. Знаю, следит, чтобы не стащила нож, но я даже не пытаюсь сделать это. Никакого результата не будет, мою идею-фикс задавят ещё в зародыше. Поэтому при любом удобном моменте, когда мою пропажу будут обнаруживать хотя бы несколько часов, сбегу. Улыбаюсь собственным мыслям и начинаю подниматься по лестнице. Тихие шаги за спиной свидетельствуют, что парень идёт следом, отчего обнимаю себя за плечи, тяжело вздохнув. Сама не замечаю за собой проявление эмоций, так что не успеваю отдёрнуть себя. Презрительно фыркаю, вспомнив о том, что нужно держать чувства, рвущиеся наружу, под контролем, иначе все твои прекрасные мысли будут опустошены и выпотрошены. Легко бью себя по руке, возвращаясь из «мира иного», ведь стою несколько секунд перед дверью комнаты, перекатываясь с пятки на носок. Поворачиваю голову, откровенно врезаясь взглядом в парня, который остановился в проходе. Принимает непринужденную позу, будто я не под бдительным контролем. Закатываю глаза, раздражаясь, ведь режущие ощущения между лопаток дарят дикий дискомфорт, жжёт кожу, отчего хочется расчесать до самых костей, демонстрируя яркое мясо и позвонки цвета слоновой кости. Мотаю головой, прикрыв глаза, и хмыкаю, вновь поднимая веки. Прохожу внутрь, хлопнув дверью. Это не случайно, это демонстративно. Чтобы понял, что даже мне нужно личное пространство, в котором я смогу расслабиться. Но нет, кажется, он не понимает, что мне нужно скинуть с себя это равнодушие, смачно потоптаться по нему, а затем вернуть на место. Нет, парень заходит в комнату, останавливается в проёме, скрестив руки на груди. Бреду к шкафу, распахиваю дверцу и хмыкаю, проходясь взглядом по вещам. Поворачиваюсь к парню, приподняв одну бровь. Смотрю на него открыто, не прячу глаза, ведь пытаюсь вызвать в нём хоть капельку стыда, который, кажется, у него отсутствует, как и инстинкт самосохранения в данный момент. Качаю головой, ведь для Криса безмолвные намёки – пустой звук. Вздыхаю, рыкнув, натягиваю маску равнодушия. Райли, тебе же наплевать. Опускаю руки вдоль туловища, прикусываю нижнюю губу и пальцами обхватываю тонкую ткань тёмно-красной кофты, которую тяну наверх, впиваясь глазами в его потемневшие. На моём лице нет эмоций. Никакого замешательства, смущения, гнева от того, что он откровенно пялится на моё нижнее бельё. Ведёт взглядом ниже, остановившись на джинсах, а после прочищает горло, тут же отворачиваясь. Выходит из помещения, наконец-то создавая для меня личное пространство. Облегченно выгоняю воздух из лёгких, ведь в грудине клокочет и тянет что-то одновременно и ледяное, и горячее. Будто внутри меня война. Разминаю холодными пальцами шею и плечи, беру с полки чистую серую футболку, кладу красную кофту на самую нижнюю. Быстро одеваюсь и покидаю комнату, выходя в коридор. Прячу взгляд, делая вид, что разглядывать ровные паркетные доски – очень интересно. Делаю шаг и осознаю, что мои колени дрожат, отчего ноги подкашиваются. Хватаюсь рукой за стену, но падаю с грохотом. Пищу, ударившись локтями. Боль проходится резким импульсом, из-за чего издаю рык. Моё дыхание сбивается из-за паники, ведь я не понимаю, что со мной происходит. Жадно глотаю воздух ртом, трясу головой, пытаясь привести своё состояние в порядок, стараюсь подняться на ноги, но моё тело не слушает меня, конечности ватные. Напрягаю челюсть, шмыгнув носом, и сильно щипаю кожу на руке, оставляя кровоподтёк. Перед глазами танцует белые вспышки, закрывая обзор, из-за чего слабо хмурю брови. Головная боль заставляет несколько раз моргнуть, благодаря чему взгляд фокусируется. Парень сидит прямо передо мной, внимательно и обеспокоенно вглядывается в моё лицо. Облизываю измученные укусами губы и поднимаю глаза, бегло изучая эмоции, которые он испытывает в данный момент. Тыльной стороной дрожащей ладони вытираю холодный пот со лба, тяжело дышу. - Всё в порядке? – оглушительно громко глотает скопившуюся во рту воду и откашливается, прогоняя хриплость из голоса. – Ты в порядке? Хмурю брови сильнее, прикусив нижнюю губу до писка, ведь терпеть не могу эти вспышки. Такое ощущение, будто кто-то оторвал чеку гранаты и кинул её мне прямо в лицо, чтобы наверняка порвало на части, чтобы наверняка была адская боль. Моё сердце расходится по швам медленно и мучительно, а лёгкие сворачиваются и взрываются, пламенем сжигая все внутренности. Это нельзя объяснить, это можно только описать. В такие моменты ты чувствуешь себя беспомощным, ведь паника, это как нажатие на курок. Выстрел в голову, и твои мысли улетучиваются, ты не способен дышать или жить вообще. Твоё обездвиженное, остывающее и навсегда опустошенное тело лежит на земле, с пулей во лбу и открытым остекленевшим взглядом, будто глазные яблоки заморозили. С огромными усилиями поднимаюсь на ноги по стенке, по-прежнему неспособная не только на зрительный, но и на телесный контакт с парнем. Мне нельзя доверять ему, нельзя. Помни, кто твой враг. Он – твой враг. Делаю пару глубоких вдохов и коротко, рвано выдыхаю. Под рёбрами сильно кровит сердце, бьёт по костям, но, сжав челюсть, с мужеством, не присущим мне, хрупкому созданию, терплю эту колючую боль. Моргаю, потеряно осматривая помещение. Вспышка, вспышка, вспышка. На каждом углу опасность, от которой хочется скорее подняться на ноги и бежать, не оборачиваясь. Я не хочу, чтобы эти вспышки застали меня врасплох там, за стеной, где не будет безопасно, где за каждым деревом тебя ждёт мертвец. Для меня вспышки – это что-то далёкое и утерянное давным-давно, не позволяющее двигаться вперёд, лишь сковывает, заставляет остаться на месте. Господи, успокойся, Райли, просто перестань думать о вспышках, и они пропадут, перестанут мучить тебя этой болью под коркой мозга. Коротко киваю в знак того, что нахожусь в относительном порядке. Лгу, ведь я, чёрт возьми, не в порядке, но позволив узнать о моей проблеме, я доверюсь, я откроюсь, чего искренне не желаю. Я не хочу оставаться здесь, жить, как птица в клетке, пусть и относительно большой. Восстанавливаю сбитое дыхание и прислушиваюсь к бешеному сердечному ритму, который пытаюсь замедлить посредством глубоких вдохов. Смахиваю с бледного, как мне кажется, лба пот. Прячу взгляд, устремляю его в пол, и медленно поднимаюсь, по-прежнему отказываясь от помощи. Колени трясутся, ноги ватные, что едва ли способна ими двигать. Мучаю губы, кусаю сильно, что через несколько секунд по подбородку стекает капля крови, из-за чего тихо шиплю, бегло утерев ладонью алую жидкость. Вздрагиваю, ощутив режущий взгляд между лопаток. Странно, я реагирую уже намного спокойнее, чем до этого, но иметь такой навык, чувствовать, когда на тебя смотрят, бесценно. Интересно, парень волнуется за меня или по-прежнему лишь присматривает, следит, анализирует каждое движение, чтобы предусмотреть атаку? - Завтра идём на вылазку, - говорит мне, из-за чего останавливаюсь, прижавшись к стене, чтобы перевести дыхание. Ходить тяжело. Вопросительно поднимаю брови, приоткрыв рот в удивлении. Я сказала всего пару слов на его языке, а Крис думает, что я могу шпарить на нём свободно и понимать каждое предложение, произнесенное им. Упираюсь лопатками в шероховатую поверхность, запрокидываю голову, легко касаясь макушкой стены, и часто моргаю, глубоко вздохнув. Я сопротивляюсь изо всех сил, но, кажется, что это бесполезно. Чёрт, должны быть более сильные способы. - Мы, - указывает пальцем то на меня, то на себя. Киваю, поняв смысл этого жеста, что, кстати, удивляет, ведь в этом он полный новичок. И все его попытки донести до меня основную мысль оказывались тщётными. Но парень делает успехи, - пойдём, - сжимает три пальца, а двумя оставшимися изображает идущего человека. Так, это я тоже понимаю. Слабо улыбаюсь, внутри меня что-то ликует, ожидая того самого, - за стену. Показывает руками ворота, которые открываются, отчего ещё шире улыбаюсь. Крис тоже улыбается в ответ, так ярко, жизнерадостно, что даже удивлена, что он так умеет. Он всегда раздражительный, всегда незаинтересованный, расчетливый. Но сейчас, кажется, причина его улыбки то, что я поняла сказанное. Это мой шанс, это возможность для побега. Ведь я буду за стеной, в своей стихии, в которой знаю толк. Я знаю, как скрываться от мертвецов, как привлекать их внимание не во вред себе, я знаю, как выжить в лесу, где практически ничего не растёт. Я просто хочу домой. Опускаю взгляд на дрожащие от восторга пальцы, быстро сцепляю ладони в замок, напрягаясь всем телом, чтобы Крис не заметил эту маленькую победу, которую прячу вовнутрь.. ...Жара безжалостно высушивает и губы, и горло, заставляет желать целую канистру с водой, которую можно выпить за раз от такой жажды. Принимаю бутылку от Криса и делаю один небольшой глоток, в блаженстве прикрыв веки. Но холодок пробегается по телу лишь на секунду. Затем пекло вновь берёт верх. На мне тонкая майка и джинсы, а такое ощущение, будто меха всех животных. Смахиваю тыльной стороной ладони капельки пота со лба и тяжело вздыхаю. Накаленный воздух проникает в лёгкие, дышать становится намного труднее. Ноги заплетаются, горло – пустыня Сахара. Мы идём по дороге, я нервно посматриваю в сторону лесов, но оттягиваю тот момент, о котором думаю с тех пор, как мы подошли к открывающимся воротам. Крис спотыкается, чуть ли не падая на асфальт, но выпрямляется, продолжая отказываться от воды. Протягиваю почти полную бутылку и хмуро смотрю на него, пытаю взглядом. - Ладно, сдаюсь, - грубо хватает ёмкость, откручивает крышку и делает несколько крупных глотков. Хмыкаю, видя, какое удовольствие он получает от этого холодка, и издаю смешок, когда жара продолжает печь. Надежда, что появится шанс сбежать, придаёт мне сил. Нескончаемые запасы энергии появляются в моём теле, заряжают его, прогоняя усталость. Напряженно сжимаю рукоять ножа, который держу за спиной, сосредоточено оглядывая местность. Знакомое шипение доносится со стороны леса. Из-за деревьев выглядывает почти полностью сгнивший мертвец, который, почуяв или услышав нас, сорвался с места, ускорившись. Не полагаюсь на парня, ведь всё, что у него есть, - его оружие. Слишком шумное и требующее запасов, а вот нож даже затачивать не надо, если знаешь, сколько сил нужно приложить, чтобы пробить череп. Тихо рычу, когда труп подходит ближе, и заношу ржавое тупое лезвие за головой, резко нанося удар. Моя рука покрывается каплями свернувшейся крови, выдёргиваю нож, уперевшись ногой в тело. Отпинываю мертвеца в сторону, сдержав тошноту от запаха, который исходит от моей руки. Размазываю ужасно пахнущую кровь по коже, скидывая сухие ошмётки. Я не знаю, куда мы идём, так как раньше никогда не бывала здесь. Скорее, я знаю лучше леса, чем эти дороги, забитые мертвецами и брошенными автомобилями. Адаптируюсь, пытаюсь привыкнуть к обстановке, рассматриваю каждую деталь, чтобы знать пути отступления. Примечаю несколько больших деревьев, пока Крис что-то бубнит себе под нос, изредка останавливаясь и переводя дыхание. Тяжело дышит. Это видно, по сильно вздымающимся широким плечам. Тру шею и плечи, мну кожу пальцами и морщусь. Сложно признать, но я привыкла к этому населенному пункту, к этому отдельному воссозданному с нуля миру, в котором нет места ни грязи, ни противному запаху тела, ни разлагающимся трупам. Это очень плохо, но, думаю, что легко найду выход из подобной ситуации, в течение нескольких дней вновь адаптировавшись к тому, что всегда окружало меня. Один из факторов выживания – адаптация. Неужели? Неужели ты стала такой нежной, находясь рядом с этими людьми? Тебе легко отвыкнуть от места и привыкнуть к новому, оторваться от всего, что тебе дорого, ведь тебе плевать. Ты ничтожна, Райли. Ускоряюсь, заставляя брюнета отстать. Он что-то кидает мне в спину, но сбитое дыхание сильно портит его дикцию, к тому же, нет смысла со мной разговаривать. Я скоро уйду. Мне нужна моя долгожданная свобода, которую не ощущаю даже сейчас. Мне нужно личное пространство, время, чтобы побыть одной, позволить шквалу мыслей обрушиться и дать выход эмоциям, просто справиться с этим тяжким грузом, что давит на плечи. Мне нужно просто ударить что-то, будь это человек или мертвец, мне просто нужно выплеснуть всё то, что сжимает грудную клетку. Сейчас, Райли, прямо сейчас. - Беги, - шепчу сама себе тихо-тихо, чтобы слова показались лишь вдохом. Смотрю через плечо на парня, который, запыхавшись, остановился, оперевшись руками на колени и наклонившись. Поднимает взгляд на меня, видя, что я всё ещё иду. – Беги. Отворачиваюсь, вздохнув с облегчением, ведь у меня есть преимущество. Я довольно вынослива. Ускоряюсь, переходя на бег. За спиной рюкзак, который бьёт мне сильно по лопаткам, ведь там оружие, еда, вода, Но, сжав челюсть, ещё сильнее ускоряюсь. До моих барабанных перепонок доносится опротивевшее шипение. Они близко, совсем рядом, так что бегу вперёд и на секунду замираю, часто заморгав. Срываюсь с места прямо навстречу дюжине трупов, которые явно заметили меня. Они тянут руки, ускоряются, громче шипят, желая сожрать меня, но я им не позволю. Вытаскиваю из-за пояса тупой ржавый нож, напряженно сжимая рукоять побелевшими пальцами. - Райли! Что ты делаешь? – кричит мне вслед Крис, когда я кидаюсь в самую гущу мертвецов, всаживая одному из них лезвие в голову, всех остальных отталкиваю от себя сильными пинками. Я борюсь, а значит, я жива. Использую все свои силы, отбиваясь от ходячих. Кричу, пищу, делая рывки. Гнилые пальцы оттягивают тонкую майку, хватают меня за руки, отчего размахиваю ножом. Осталось совсем немного, и я оторвусь от погони. Избавлюсь от его неприятного взгляда, далеко не нежного обращения, наконец, избавлюсь от их непонятного языка, который делает меня слабой с помощью этих вспышек. Я получу ту свободу, которую так желала. Мне лишь нужна тишина вокруг, чтобы обрести тишину в мыслях. Чтобы они не атаковали мой разум. Выстрелы разрывают барабанные перепонки, но не дёргаюсь, проталкиваясь вперёд. Удар, удар, ещё удар. Моё тело покрывается коричневой кровью, гнилью. Мой личный запах перебивается тошнотворным запахом разлагающейся плазмы, отчего мертвецы постепенно перестают реагировать, признавая, как часть их толпы. Делаю глубокий вдох, который застревает комком в горле, тошнота спазмами сжимает желудок. Падаю на колени, наконец, выбравшись из группки мертвецов, так как они идут на более громкий источник звук, совершенно позабыв про меня. Извергаю на асфальт всё то, что съела на завтрак. Одной рукой опираюсь на раскаленный асфальт, другую прижимаю к животу, в котором будто черти танцуют. Хмурюсь, кривя лицо, и с отвращением вытираю тыльной стороной ладони губы. Жадно глотаю воздух, запрокидываю голову, часто моргая. Меня абсолютно не трогает тот факт, что шесть или семь мертвецов идут на Криса, ведь мне наплевать, умрёт он или нет. Не моя забота. Потому что он – мой враг. Я слышу каждый шелест, каждый шорох. Я слышу каждый шаг, каждый выстрел, каждый вдох, когда закрываю глаза. Ты свободна, Райли. Смеюсь, тру лицо, стирая липкую кровь с кожи. Это моя победа. Поддавшись, сдавшись в плен этим людям, в конце концов, я одержала победу. Проработанный тщательно план мне не понадобился, так что я рада, что ждала несколько дней, чтобы усыпить бдительность и позволить привыкнуть к своему присутствию. Поворачиваюсь, резко сделав шаг назад. Крис кидает на асфальт автомат, разобравшись с толпой мертвецов, и снимает пистолет с предохранителя, оставив палец на курке. Улыбка замирает на лице. Я считала, что этих мертвецов будет достаточно, чтобы задержать одного человека, пусть даже с оружием. Но это моя вина. Я остановилась, а не свернула в лес, скрывшись в чаще. Холодный металл упирается мне в лоб, отчего начинаю дрожать. Мои глаза наполняются слезами не от того, что мне страшно, а от того, что я, чёрт возьми, по собственной глупости проиграла. Солёная жидкость прочерчивает дорожки на моей коже. Чтобы не всхлипнуть, прикрываю рот ладонью. Прикрываю веки, борясь со вспышкой, но понимаю, что у меня нет ни моральных, ни физических сил, чтобы сопротивляться. Убираю руку от губ, усмехаюсь: - Давай же, жми на курок.