Enemy

От лица Райли. Всхлипываю, дёрнувшись от выстрела. Отпускаю рукоятку ножа, ведь не слышу никаких шорохов, а значит, что дом абсолютно чист от опасности. Крис держится за голову, спрятав лицо. Сидит неподвижно, лишь поднимающиеся и опускающиеся плечи свидетельствуют о том, что он дышит. - Крис, - мой голос дрожит, как и всё тело. Поднимаю слабую ладонь, утирая щёки от слёз, которые щиплют кожу. – Т-ты в порядке? Мне по-прежнему тяжело говорить на их языке, но, кажется, я начинаю адаптироваться к внешней среде. Подползаю к парню на четвереньках, ведь всё ещё не в силах самостоятельно передвигать ноги, чтобы не грохнуться на пол. Сажусь рядом с Крисом и вздыхаю, мельком поглядывая на него. Неподвижен, безмолвен. Но подобравшись ближе, я понимаю, что его трясёт. Осторожно кладу ладонь на его плечо, заставляю посмотреть на себя. Его взгляд давит на меня, но не отвожу глаз, продолжая впитывать в себя его эмоции. В груди жжётся, горло неприятно сжимается, когда шумно сглатываю скопившуюся во рту воду. Облизываю сухие губы, продолжая смотреть. Я обязана выстоять перед безмолвным штормом, обязана выстоять, чтобы он собрался с силами, ведь понимаю, что не смогу выжить одна. - Порядок, - как-то резко и неожиданно произносит, поднимаясь рывком на ноги. – Надо прибрать всё это, иначе я всю ночь от этого запаха блевать буду. Коротко киваю, протягиваю руку. Парень медленно поворачивается ко мне и помогает встать, за что вновь киваю, поблагодарив. Мы молчим, и эта тишина лишь мне одной кажется до безумия неловкой, ненужной. Я так хочу разрушить эту тишину, но не знаю как. Вздыхаю, беря за ноги тяжелое тело женщины, задерживаю дыхание, чтобы не опустошить желудок в который раз. Слабость в конечностях пропадает, вспышки отходят на задний план, так что я могу не так сильно контролировать свои эмоции. За десять минут мы справляемся с переноской всех тел, но последняя переноска была довольно трудной в моральном плане. Видеть мёртвых детей, представлять их муки перед смертью – то, чего никому не пожелаешь. Ведь дети неповинны в том, что появился этот вирус. Быстро баррикадируем открытые окна и входные двери, после чего удобно устраиваемся на диванчике в гостиной. Я знаю, Крис чувствует себя неважно, что видно по бледности его кожи, по тому, как дёргаются глазные яблоки под веками, по тому, как тихо он дышит, стараясь не издавать лишних звуков. И это слишком странно для меня, так как всё время он разговаривает, пусть и грубит, что слышно по тону хриплого голоса, но он правда громкий. Громко ходит, громко дышит, громко говорит, громко двигается. А сейчас он слишком тихий. Закатываю глаза, понимая, что в сидячем положении не могу уснуть. Моя спина болит от попытки согнуться и влезть в расстояние между подлокотником и ногами парня, из-за чего ворчу себе под нос, ёрзая. Пыхчу, натягивая на себя тонкое одеяло, но сопротивление с противоположной стороны заставляет приложить больше усилий. - Да ты заебала меня уже! – отзывается Крис абсолютно бодрым голосом. Хмурюсь, ведь всё это время парень не спал, молчал, думал о чём-то своём. Я дёргаюсь от неожиданности, но успокаиваю себя мысленно. Мои веки распахиваются ещё шире, когда сильная рука хватает меня за плечо и прижимает к себе, позволяя лечь головой на подушку. Кажется, моё дыхание застревает в глотке, ведь его лицо слишком близко. Начинаю паниковать сильнее тогда, когда он обнимает меня, уткнувшись в ключицу, и шумно выдыхает, прикрыв веки. Смотрю перед собой, медленно осознавая всю дерьмовость ситуации, от которой голова начинает кружиться. Нервно проглатываю скопившуюся во рту воду, проходясь кончиком языка по сухим от обезвоживания губам. Моргаю, смотря перед собой, но не сосредотачиваю взгляд на забитом непрочными досками окне, я просто пытаюсь мысленно справиться с тем, что его горячее дыхание «касается» моей кожи, которой обтянуты ключицы. А ещё я пытаюсь принять тот факт, что его «тишина» медленно проходит. Крис сильнее прижимает меня к себе, по всей видимости, уже провалившись в сон. Громко сопит, словно котенок, тыкается кончиком носа в шею, заставив выдохнуть. Я не доверяю ему, его прикосновения для меня чужды. Они не дарят внутреннего тепла, лишь заставляют дрожать, ведь не знаешь, что парень выкинет в следующую секунду? Вдруг он вновь направит дуло пистолета в мою сторону? И в следующий раз не будет метаться в поисках ответа. Просто нажмёт на курок и вышибет мне мозги. Но в груди что-то сжимается до скрипа зубов. Больно, но не ёрзаю, позволяя ему оставаться в беспечном мире сновидений. Устал, под глазами тёмные мешки от недосыпа, губы потрескались от жары, которую он стойко терпел, идя по раскаленному асфальту и экономя водные запасы. Мои руки прижаты к моей грудной клетке, и я просто не знаю, куда их деть. Теряюсь, часто хлопая ресницами, пока стараюсь сообразить, как улечься поудобнее самой. Меня не устраивает тот факт, что я сплю на диване с особью мужского пола, однако где-то внутри меня теплится маленький горячий комок, словно призрачный уголёк, который вот-вот потухнет. Кажется, это безопасность. Отворачиваюсь от Криса медленно и осторожно, дрожа от того, как сильно он прижимает меня к своему телу. При дыхании его грудная клетка касается моей спины, так что сердце делает сальто, отдаваясь зарядами в кончиках пальцев. И меня всю трясёт от непозволительной близости. Он враг, и я обязана это помнить, как бы плохо или хорошо он ко мне не относился. Он враг, и всегда им будет. Вздыхаю, опуская веки, и пытаюсь погрузиться в темноту.

***

Девушка дрожит, обняв себя руками, ведь на улице наступило прохладное утро. Роса, что легла на траву, впитывается в штанины джинсов, когда срезают, углубляясь в лес, наполненный сыростью и свежестью после дождя ночью. Ноги у неё ватные, слабые, поэтому делает маленькие шаги, каждый раз, когда что-то шуршит, останавливается и прислушивается к посторонним звукам, чтобы предугадать ситуацию. Райли сильнее кутается в чужую спортивную кофту, тянет рукава, скрывая холодные кончики пальцев. Вздыхает, понимает, что сил не так уж и много, а впереди ещё достаточно времени, чтобы дойти до нужного места и устать, как марафонец, пробежавший тысячу километров. Вздрагивает, втянув воздух носом, когда тёплая тяжелая ладонь ложится на спину, заставляя ускориться. Райли убеждает себя в том, что нужно выдохнуть, но просто не может. Не понимает, почему. И для неё это очень странно. Странно то, как её тело реагирует на чужие прикосновения, несмотря на то, что там кричит разум. Он всё время рядом. Не выпускает из виду, принуждает себя держаться практически вплотную к ней, пусть и сам испытывает из-за этого замешательство. Всё время в напряжении, всё время в ожидании, что попытка побега повторится, и на этот раз Райли прекрасно знает, как исправить «дыры» в своём плане. Вуд хмурит брови и сжимает пальцами переносицу, продолжая двигаться. Впереди уже виднеются маленькие домики на окраине небольшого городка, в который нужно было придти, чтобы найти продукты. И Крис мысленно выдыхает, немного расслабляется, ведь они у цели. Взъерошивает короткие тёмные волосы и переводит свой взгляд на девушку, сжимает губы в тонкую полоску. Напряжен, нервы натянуты, словно струны, и вот-вот готовы разорваться, больше не желая издавать умиротворяющую музыку только для его ушей. Они минуют несколько кварталов, прежде чем находят средних размеров супермаркет, вокруг которого бродят небольшие кучки мертвецов, чей запах гнилой плоти забивается в ноздри, вызывая невыносимую тошноту и спазмы в желудке. Парень прижимает ладони к животу, нервно сглотнув скопившуюся во рту воду. Поглядывает на Райли, которая внимательно рассматривает ходячих трупов, бегает взглядом от одной группы к другой и медленно заносит руку за спину, обхватив тонкими холодными пальцами рукоять ножа. Она передвигается уже более-менее нормально, насильно отгоняет вялость в конечностях на задний план, старается не обращать внимания, держит спину ровно, будто бы играет роль совершенно другого человека. Не того, кем является. Будто пытается скрыться за образом обычной девушки, чтобы не показывать, кто она на самом деле. Монстр. Выродок. Зверь. Чудовище. Разгоняется под пристальным вниманием Криса, который моргнуть не успевает, как на дороге уже лежит три или четыре трупа с пробитыми черепами. Райли поражает своим умением пользоваться любым оружием, чтобы выжить, ведь парень и сам прекрасно знает, насколько тяжело орудовать тупым ножом, тем более, ржавым. Но то, как она двигается, то, как она нападает, то, как она рычит, скалится. Всё выражает то, что в неё заложили. Звериные повадки. Вуд не помогает ей, стоит на месте, сжав ладони в кулаки, и ждёт, пока территория будет чистой. Может, он и помог, если б не был в шоке от того, скольких мертвецов девушка может уложить за несколько минут. Бесстрашная, может кинуться в самую гущу и вылезть из неё целой и невредимой, разве что в крови. Покончив с последним ближайшим трупом, Райли поднимает взгляд голубых глаз на парня и нервно стирает тыльной стороной ладони свернувшуюся кровь со щеки. Часто моргает, восстанавливает дыхание, пока медленным шагом направляется к дверям супермаркета, стекло которых разбито вдребезги. Крис поступает так же, вытаскивает из увесистого рюкзака острый нож, что блестит при малейшем луче солнца и держит его наизготове. Но по-прежнему не понимает, что с этой девчонкой не так. Почему она так тихо ходит? Почему не понимает английский? Почему она скалится и рычит, едва примечает малейшую опасность в человеке? Почему она ведёт себя так, словно она зверь, которого выпустили из клетки на охоту? И так хочется найти ответы на вопросы, которых становится ещё больше.

***

Перед ними открываются ворота Александрии. Райли внимательно рассматривает стены извне, чтобы знать обстановку. Область неизвестности пропадает, так что план по побегу продолжает свою доработку до идеала. Девушка делает глубокий вдох и начинает быстро перебирать ногами, невзирая на то, что за её спиной висит рюкзак, доверху набитый необходимыми продуктами, которые она складывала внутрь по приказам Криса. Цепляет взглядом уже знакомый дом и проходит внутрь, напряженно сжав губы. Тяжело. Соглашается с этим, но не имеет никакого права издать писк и показать свою слабость. Обнимает себя за худые плечи, медленно бредёт по узкому коридору. От ходьбы с таким весом за спиной болят колени, однако Райли стойко продолжает двигаться вперёд, не обращает внимания на что-то, что говорит парень. Его хриплый голос слышно, будто за толстым пуленепробиваемым стеклом. - Ты в порядке? – Кристофер «немного» раздражен. Он кусает губы, всё время сжимает пальцами переносицу, трёт лицо, давит на глаза, будто бы это поможет избавиться от напряжения, плотно засевшего под рёбрами. Неловкость поглощает его с головой при одном лишь воспоминании о пробуждении. Громко проглатывает скопившуюся во рту воду, нервозно чешет подбородок, покрытый недельной щетиной, прячет взгляд, но тайком поднимает его, врезаясь в худые лопатки девушки. Вуд в замешательстве переминается с ноги на ногу, наблюдая за тем, как Райли двигается по коридору, но не спешит подняться по лестнице и спрятаться в комнате. Он не понимает не только себя, но и эту девчонку. Она не доступна для его разума, ведь ведёт себя иначе, будто не человек, а животное. Скалится, рычит, выражает агрессию в каждом движении. Хмыкает, когда девушка спотыкается, пискнув, и с психу кидает на пол тяжелый рюкзак с запасами пищи, которой ей хватило бы на полгода. Райли прекрасно знает, как по минимуму использовать еду, чтобы выжить как можно дольше. Поворачивается к Крису, впиваясь взглядом в него. А у неё глаза такие голубые и чистые, глубокие, будто в радужку залили воду с самого дна бескрайних океанов. Парень поджимает нижнюю губу, застыв, и смотрит пристально в ответ, сверлит взглядом, оставаясь на месте, возле входа в гостиную. Кажется, что между ними повисла глухая тишина, не нарушаемая даже тяжелым дыханием. Они не дышат, забывают как. Их нужно научить делать первый вдох. Но как? - Да, я в порядке, - насильно приподнимает уголки губ, растягивая их в лёгкой улыбке, а внутри испытывает к себе дикое отвращение. Вся грязная, покрытая липким слоем пота, в тошнотворной свернувшейся крови мертвецов, да ещё и пахнет от неё рвотой. Отворачивается и морщится, прижимая ладонь ко рту. Быстро передвигает негнущимися ногами и спешит к лестнице. Безумно хочется смыть с себя эти два дня, вымыть из памяти неудачную попытку. Проходит в комнату, тут же распахнув дверцы шкафа, после чего вытаскивает оттуда очередной бордовый свитер, один из многочисленных, выданных Кэрол, и удаляется в душ, захлопнув дверь прямо перед носом Кристофера. Он открывает рот, приготовившись морально к тому, что начнёт интересоваться жизнью девушки, но хлопок и щелчок замка оповещает о том, что Райли не настроена на переговоры. Она предпочитает не пересекаться с парнем лишний раз, так как не может объяснить странную реакцию. Горячая вода, по которой так скучаешь, выйдя за стену, помогает телу расслабиться, отчего девушка прижимается строем позвонков к стене и медленно «стекает» на пол, опустив влажные ресницы. Выдавливает из баночки немного шампуня, намыливает грязные пряди волос, что потом представляют из себя мокрый комок. Берёт вехотку, тут же начав тереть и чесать кожу, дабы смыть противную кровь, от которой всё внутри выворачивается наизнанку. Опускает взгляд на свои ладони, тоже испачканные, и начинает судорожно счёсывать короткими ногтями грязь с них, морщится и мычит, борясь с рыданиями, рвущимися наружу. Оставляет неглубокие ранки на коже, переходит на внутреннюю сторону ладоней, убирая кровь. Мучает губы, прикусывает их, изредка приоткрывает рот, чтобы шумно и рвано выдохнуть. У Райли истерика, с которой она не может самостоятельно справиться в данный момент, поэтому она забивается в угол, бешено разглядывая обстановку ванной. Неприятное жгущее грудную клетку ощущение накрывает с головой, погружая всё тело в мелкую дрожь. Белок глаз сначала темнеет, а затем краснеет, будто сыпанули песка в глазницы, а сердце..сердце колотит по костям, превращая их в жалкую пыль. Крис осознаёт, что слишком долго стоит у двери, ожидая, что девушка всё же выйдет и поговорит с ним, невзирая на блок в виде недоступности языка. Неловко. Безумно. И эта неловкость давит на виски, которые парень усиленно потирает пальцами, судорожно выдыхая. Хмурит тёмные брови, когда сквозь толщу воды, бьющуюся об плитку пола, улавливает всхлипы и мычание. Что-то внутри него сжимается, превращаясь в атом, а затем взрывается, разделившись. Солёная жидкость печёт уголки глаз, но Вуд просто не может моргнуть. Его пронизывает нестерпимая боль, которую он так стойко держит внутри. А она рвёт каждый орган, заставляет сплёвывать сгустки алой крови, слушать, как трещит по швам его череп, превращаясь в жалкие осколки, ведь он помнит. И от воспоминаний не сбежать. Втягивает в лёгкие побольше воздуха, нервно куснув нижнюю губу, и ошарашено делает шаг назад, дёрнувшись. Он слышит звук ударов по плитке. А за ними следует крик. Райли проходится костяшками по плитке напротив себя, пытается вернуть себе самообладание путём доставления боли. Жадно глотает воздух вместе с капельками попавшей в рот воды, задыхается, ведь слёзы – ком в горле. Ощущает жжение. И это не простуда, это безмолвный крик, который причиняет невыносимые страдания. - Райли? – хриплый и несколько обеспокоенный голос отрезвляет, заставив резко распахнуть веки. Девушка резко поднимается на ноги и чуть пошатывается, ведь в глазах темнеет. Делает шаг назад, упираясь лопатками в стену, и тяжело дышит, пока капли горячей воды бьют по коже. Часто моргает, отгоняя мысли на задний план. Подносит ладони к лицу, чтобы вытереть кожу щёк, но останавливается, пристально разглядывая разбитые костяшки. Медленно, дрожащими пальцами берётся за кран и выключает душ, после чего так же медленно одевается. За дверью тишина, но Райли прекрасно слышит тяжелое дыхание парня, что стоит в коридоре, прижавшись ухом к деревянной поверхности. Девушка сутулится, обнимает себя за плечи и опускает взгляд небесно-голубых глаз в пол, только после этого выйдя в коридор. Прячет лицо за свисающими мокрыми червяками волосами, скрывает эмоции, от которых корчится. - Я в порядке, - произносит стальным голосом, не позволяя себе «открыться». Она не знает смысла этих слов, но после них все молчат и больше не беспокоят внешним шумом, поэтому использует фразу, чтобы избавиться от излишнего внимания. – Я в порядке. В подтверждение кивает самой себе, что почти незаметно. Но Крис внимательно смотрит на неё, следит за каждым движением, хмуро отмечая, что с ней что-то не так. Нет. С ней что-то не так и в обычное время, но сейчас уж слишком странное поведение, учитывая сбитые в кровь костяшки, которые она прячет под натянутыми рукавами свитера. Вздыхает, уткнувшись лбом в стену. Прочищает горло, откашлявшись в кулак, нормализует тон голоса, пытаясь прогнать странную хриплость, но не находит слов. Они застряли в глотке. Действительно желает задать мучающие его сознание вопросы, которые давно сформулировал так, чтобы уйти от ответа было невозможно, но, чёрт возьми, просто не может произнести их вслух.

***

От лица Райли. Яростные вспышки сопровождаются тем, что я хватаюсь руками за дверной косяк, пытаясь устоять на ногах. Они ослепляют и обездвиживают, отчего теряешь ориентацию в пространстве, поэтому чувствуя себя беспомощной, но благодарной за крышу над головой. В лесу я не выжила бы. Но в лесу эти вспышки не тронули бы меня. Я разрываюсь на мелкие кусочки, стираюсь в пыль, пытаясь бороться с вялым состоянием всего тела. Я борюсь, но эта война бессмысленна. Победу не будет, пока ты вспоминаешь. Просто сделай глубокий вдох, Райли. Ущипни себя посильнее, и плевать, если останется синяк. Открой глаза. Ты вернёшься на своё место, в реальность, жестокую и непоколебимую, что отрезвит тебя и подействует успокаивающе. Просто сделай это. Продолжаю сидеть на кровати, подобрав под себя ноги, и сверлю взглядом парня, развалившегося в кресле. Но как бы он ни пытался расслабиться, я прекрасно вижу, как дрожат кончики его пальцев и как сбито дыхание, и как его пристальное внимание уделено моим ладоням. Это раздражает, но я молчу, поджав губы. Я ведь даже не знаю, как разбавить эту тишину, ведь мне известно совсем мало слов, они просто вертятся на языке и выходят наружу в нужный момент. Крис мучает пальцами нижнюю губу, оттягивает, тяжело вздохнув. Его плечи подрагивают, глаза бегают по мне, окутывая меня тьмой. Тяжесть в груди только усугубляет давление тишины на уши. Я забываю про то место, что всегда было мне «домом», я забываю про людей, которых оставила там. Я забываю, потому что я нахожусь здесь. И, кажется, моя память пытается заместить эти воспоминания другими, какими-то уж слишком драматичными и тяжелыми. Я оказываю сопротивление, но понимаю, что это уже не так важно, как раньше. Что-то идёт не своим ходом, меняет траекторию, однако не желаю это исправлять, просто наслаждаюсь изменчивостью ситуаций, молюсь на удобный случай. Делаю глубокий вдох, поднимая взгляд на Кристофера, мысленно переступаю ту черту, которую запрещала пересекать самой себе. Это абсурдно и глупо. Да, то, что сейчас творится в моей голове, не подлежит никакому объяснению. Однако я действительно хочу попробовать сделать это сама. Вытягиваю вперёд тонкие пальцы, напрягаю их, отчего некоторые фаланги неприятно щёлкают, а неловкость селит дрожь в мои конечности. И это видно невооруженным глазом. Тянусь вперёд, чуть наклонившись, и подушечками неуверенно касаюсь ладони парня, который поднимает на меня несколько удивлённый, но обеспокоенный чем-то другим взгляд. Кажется, его что-то заботит, что-то «трогает» его. Что-то далёкое и больнючее. Задерживаю дыхание, не решаясь даже вдохом нарушать идеальную тишину, повисшую в помещении от того, что я вообще творю. Не вслушиваюсь в ритм сердца, прекрасно понимая, что бешеный. Заставляю себя приподнять уголки губ и растянуть их в слабой улыбке, смотрю в немного потемневшие глаза в ответ. Они ярко-голубые, напоминают лазурные берега. Вижу отчётливо, так как яркие солнечные лучи падают прямо на его лицо. Могу разглядеть мельчайшую деталь в его внешности. Парень заставляет меня дернуться, но «сбежать» уже не могу, ведь переплетает свои пальцы с моими, крепко сжимая. Внимательно изучает моё лицо, на котором ярко выражено замешательство. Мне становится до жути неловко, поэтому нервно сглатываю скопившуюся во рту воду, осознавая, как оглушительно бьёт по вискам бешеный пульс. Бегаю взглядом по его ладони, скользя выше, по предплечью, плечу, шее. Исследую его в ответ, поджав нижнюю губу. Ни единого звука, идеальная тишина, сопровождающая ситуация. - Крис? – высвобождаю свою руку, прижимая её к груди, и испуганно перевожу взгляд на мужчину, которого парень зовёт Риком. Я чувствую себя рыбой без воды, которая выбросилась на берег, ведь открываю рот и глотаю воздух не в силах как-либо себя оправдать. Брюнет шумно глотает воду во рту, поворачиваюсь лицом к лидеру, и молчит. Напряжение, оно практически материальное. Подними руку, прикоснись, прочувствуй каждой клеточкой его желание испепелить меня взглядом. Мне становится хуже, и лучше бы провалиться сквозь землю или вздёрнуться в эту же секунду, чем ощущать осуждение, вводимое внутривенно.