Всё в канализации было хорошо, пока не появился Пул.

Майки первым вошёл в комнату и, как только Леонардо закрыл за собой дверь, продолжил свою речь, что начал на кухне: — Ещё недавно мне хотелось тебя убить, но я поговорил с Донни, и ему удалось меня немного утихомирить. Лео напрягся, осознавая, что Майки не просто подозревает, а окончательно убеждён в случившемся. «Донни, да?» — Лео про себя отметил кто «предатель». Что ж, имеет право. Не всегда же грешить на Уэйда. — Ты ведь всегда на него заглядывался, да? — вдруг спросил Микки, но уже не с укором, скорее с некоторой скорбью в голосе. Но вопрос щекотливый даже для внутренней беседы Леонардо с самим собой. Не знал, не осознавал, не проследил. — Нет, не всегда, — Лео не врал. Пожалуй, тяга к Дону появилась в какой-то определенный миг. Но была мощной. В каком-то смысле неконтролируемой. — Значит, Донни прав, это всего лишь действие Полюбина, — Микки растерялся, забегал глазками по предметам. — Не надо, не оправдывай меня. Преступление — есть преступление. Я готов смириться с твоей ненавистью ко мне. Я тебя пойму, — твёрдо заявил лидер. И рана на панцире защипала, как напоминание о наказании. Микки отвернулся. Да, сердился, но и печалился одновременно. Сжимал кулаки. — Меня бесит твоё отношение к нему. Ты часто давишь своим лидерским авторитетом так, словно это Дон виноват во всех твоих грехах, — высказался Майки и посмотрел на брата через плечо. — Слышишь? Твоих! Теперь гнев душил и Лео. Микки нажимал на все болевые точки. — А это уже не твоё дело, — голос старшего стал угрожающим. Взгляд — острым. — Если Дону дать волю, он навредит себе. Он склонен к неоправданному риску. Когда Раф так скачет по острию ножа, я в нем уверен. Когда это делает Донни, я из панциря вон лезу. Он слабее каждого из нас, и это не только мы видим, но и враги. Мне все равно: нравится или не нравится это кому-то, но я так делаю ради его безопасности. Лео замолчал. На эту тему у него всегда одна жёсткая позиция. И хоть ты тресни! — Хорошо-хорошо! — Младший развернулся и всплеснул руками. — Да, заточил ты его как птичку в клетку! А дальше что? Кормить тёплой улыбкой и добрым словом никак, да? Ходишь вокруг сурово, а стоит ей встать у дверцы и потеребить замок, как тут же щелбан по клюву! И это вся твоя любовь такая? — Микеланджело толкнул его. — Ты даже не видишь и не слышишь, как Донни плачет иногда. Или просто не хочешь на это обращать внимания! Конечно, ведь это не ты живешь с ним через стенку, а я. Откуда тебе знать?! Я вот слушаю-слушаю, и тоже реву белугой, потому что я больше не могу этого терпеть! А потом вы удивляетесь, откуда мне всё известно? Вроде никто не проболтался. А мне и не надо слов! Воздух пропитан этим! В обычных обстоятельствах Микеланджело давно бы получил оплеуху за такой наезд, но Лео не мог сейчас распускать рук. Стыдно перед младшим. Пусть сердится, кричит, плачет, но Леонардо не тронет Микки. Его ярость понятна, но изменить свою политику о домашнем аресте Дона он не мог. Стоял и ждал, когда буря уляжется. — Вы чем-то похожи с Донни, — таки спокойнее заговорил Микки, устал барагозить. — Оба сдержанны в чувствах и, чтобы вас расшевелить, нужно очень сильно тыкать палочкой. — Встречный ответ: ты и Раф страшно темпераментны. Так что все у нас сбалансированно, — вот теперь Леонардо мог продолжить беседу. — Кстати о Рафе. Он знает? — вдруг поинтересовался Майки. Лео ответил со вздохом: — Да. Знает. — Да?! — изумленно протянул Микеланджело, вытаращив глаза. — И... и как он это воспринял? — растеряно поинтересовался. Леонардо вспомнил безумную битву в заповеднике и со стоном прикрыл глаза рукой. — Однозначно не скажу. Он это узнал от Донни, после чего побежал меня возвращать. А потом я — псих-камикадзе и длительная реабилитация, — пояснил Лео. Конечно, приврал. Если ещё и Рафаэля выдать, то что станется с психикой младшего? Пусть пока это переварит. А то кругом предатели ходят. Микки сник. Его ноздри расширялись-сужались, словно вот-вот захнычет. Зажмурился и протолкнулся к двери. Правильно, у него там тесто на кухне. Да и о чем ему сейчас разговаривать с Лео? Только пуще прежнего разругаются. Да и вдруг на эмоциях расскажет про яйцо? Не-не! Недопустимо. Вернулся к столу и месил тесто со слезами вперемешку. *** Донателло, тем временем, приглядывал за Рафаэлем. Освободил от капельницы, забинтовал руку на месте венозного катетера. Принёс побольше подушек, чтобы больной с воспалением легким лежал полусидя. — Теперь понятно, что ты чувствовал, когда так болел, — можно сказать, что Раф извинялся за былые неудобства. — Ну, знаешь ли, моя пневмония, по крайней мере, протекала без судорожного синдрома, — ответил Дон, отставил стойку и присел не на стул, а на кровать. — Все так плохо? — невесело поинтересовался заболевший. — Не волнуйся, я не дам тебе умереть, будешь жить долго и мучительно, — отшутился тот, улыбнулся. — Ай, Донни! Гаденыш, глумишься, да? — Раф терпеть не мог медицинский юмор. Это больно. — А когда мне ещё над тобой поиздеваться, чтобы ты не дал мне сдачи? — Донни показал ему язык, но тут же спрятал его. Рафаэль лишь усмехнулся. Давно не видел его таким... веселым, что ли. Буквально три дня назад всем казалось, что Донателло скоро умрет, причём без шуток: одышка, отказ от еды, суетливость, боли. Все это вызывало тихий ужас. А сейчас Дон как огурчик! Ещё и хохочет. — Не умирай больше. Я... люблю тебя, зая, — попросил Рафаэль и отвёл взгляд. Мог, конечно, и не озвучивать свои мысли, но ему и так было плохо. Да и недавний светлый сон в темнице подталкивал быть более откровенным. Хотя бы в словах. А их так много накопилось. Сердце заходилось. Раньше Донателло бы просто встал и ушёл, ведь у него на то время была Эйприл. А что сейчас? Яйцо от родного брата? Дожили. Но ласковые слова старшего не спугнули. Даже взволновали. Так много искренней нежности в них было, что невольно согревали душу. Вот бы и Рафаэля подбодрить как-нибудь. Может быть лаской? А почему бы и нет? — И ты не исчезай, — сказал Дон и положил руку на его пластрон, погладил. Раф замер, но ничего эдакого не заподозрил. Он и сам так Микки гладит, если тот ластится как щенок. Прикрыл веки и молча наслаждался прикосновениями. Ладонь поползла выше, коснулась шеи, потом легла на щеку. Раф невольно простонал — так приятно ему было. — Выздоровеешь, и я бы хотел снова с тобой съездить на тот холм, — Дон ошарашил его предложением о свидании и легонько поцеловал в полуоткрытые от удивления губы Рафаэля. Настроение Рафа мигом поднялось. Дон, что решил Эйприл чуточку изменить? Должно быть, у них не все так гладко, и Донни просто хочется вырваться. Забыться. И если Рафаэль ему послужит этим самым утешением, то почему бы и нет? Конечно, до постели они оба не хотят дойти. Но головокружительный поцелуй придаст бодрости на несколько дней вперёд для обеих сторон. «Или Дону есть, что сказать?» — конечно, Раф всегда с интересом постарается выведать некоторые тайны. Он уже смирился с тем, что Донни похож чем-то на саму Эйприл. Почему играет с ним, не отпускает, негодяй? То прячется за девушкой, намерен быть с ней, теперь, мол, куда сбежал? Иди сюда! Что это? Подростковая неуверенность? Раф мог бы притянуть его к себе, поймать и крепко поцеловать в губы. Ибо нечего так нечестно играть! Но если вдруг зайдёт кто-то, например, Лео, то вряд ли правильно поймёт происходящее. Хорошо, если с психу не зарубит катаной. Но Донателло отстранился и поднялся на ноги. — Прости, если побеспокоил, — сказал, отвернувшись к двери. — Пожалуй, мне есть, что тебе сказать, но не сейчас. Сказал и вышел. Раф заинтриговался. Значит, свидание не только для поцелуев? Интересно. Сердце не уставало колотиться, разливая по телу огонь. Что делать? Он ведь и себе, и Лео обещал не переступать черту? Предатель! Но черти опять готовы унести его по наклонной. Теперь смута его одолевала. Рассказать об этом Лео? Не поймёт. Осудит и будет прав. Одно дело свидание, когда сам был в женском обличье и ничего опасного не произошло. А теперь? «Донни, ты понимаешь, куда ты меня толкаешь?» — со вздохом подумал Раф. *** В коридоре Донателло встретил хмурого Леонардо. Думал пройти мимо, но его поймали за локоть. — Нужно поговорить, — в голосе лидера даже угроза показалась. — А? — Дон не успел что-либо сказать, как Лео потянул и протолкнул в свою комнату. Получилось довольно грубо. Дверь закрылась за Леонардо. Донателло схватился за немного пережатую руку и настороженно в полуобороте посмотрел на старшего. «В чем дело?» — говорил лишь взглядом. — Зачем. Ты. Обо всем. Рассказал. Микки? — Леонардо говорил сквозь зубы, но достаточно сдержанно, чтобы не накричать. Дон приподнял брови, словно бы в изумлении, но после призадумался. — Вот оно что. Вы поговорили, да? — поинтересовался и Донни, полностью развернувшись к брату. — Ещё бы, мы поругались! Донни, я спрашиваю: зачем? — настойчиво потребовал ответа лидер, напирая на брата. Но Дон испуганно отпрянул назад. Заглянув в растерянные глаза гения, Леонардо вдруг тоже отступил и потупился. Крайне нехорошо получается: он, как преступник, требует от своей жертвы молчания или каких-либо объяснений. Даже тошнота подступила, отвернулся. — П-прости, — ответил старший, не показывая лица. — Можешь хоть всем рассказать, и пусть меня казнят. Сказал, а у самого дыхание участилось. Занервничал. Донни тоже сильнее забеспокоился, но пока не мог ответить полноценно, со всей правдой. — Микки, по сути, сам мне рассказал, что приблизительно произошло ещё после твоего ухода, — начал Донателло. — Только ждал моего подтверждения. Когда ты ушёл, я даже подрался с ним, когда он стал очень настойчив и близок к истине. Он сразу догадался, почему ты исчез из дома. Просто не знал детали. В его голове на тот миг перемешались две истории: Майки думал, что это ты меня любишь, а не Раф! — Дон сказал это так громко и уверенно, что не только он покраснел, но и Леонардо. — Ну, или что мы друг друга любим, — продолжил чуть тише. — Прости меня, Лео. Оставь Микки на меня. Он перепсихует и успокоится. Леонардо замахал рукой, словно ему душно стало. — Не надо, не оправдывайся, делай, как считаешь нужным, — Леонардо еще хуже делалось от этого разговора. Зачем налетел на Дона? Чего требуешь? Вечного молчания, чтобы жить — не тужить? Слишком идеально для такого преступления. — И, умоляю, не извиняйся! — потребовал Лео. Черт возьми, это был крик души. — Ты... обиделся? — Донателло не понимал его состояния. — Нет! — опять получилось грубо, Лео даже сам испугался и, чтобы не сделать хуже, ушёл прочь. В комнату Рафа. К счастью хозяин комнаты заснул и не услышал его появления. На полу лежали подушки, которые принёс Дон, чтобы тот лежал полусидя, а сам Рафаэль спал на животе. И посапывал. Леонардо занял стул и приходил в себя после всех этих разговорчиков. Микки. Донни. Как с ними тяжело. Только с Рафом получалось как-то быть на одной волне. Даже если он с чем-то не согласен, с ним проще. Предсказуемо. От того и спокойнее. А самые младшие вечно преподносят сюрпризы. Напрягает. «И Дон странно себя ведёт. Боюсь, как бы он не прятал чего за пазухой», — Леонардо заранее боялся, интуиция подсказывала, что нечисто дело. Но напирать и выпытывать — плохая идея. Самое лучшее, что он сейчас мог, набраться терпения и ждать, когда все само собою разрешится. Пусть их ураган по имени Микеланджело потеряет свою силу и уляжется. *** К вечеру Рафаэлю хуже сделалось. Он снова лежал в бреду и даже вырвал венозный катетер. — Это ты за ним так приглядываешь? — Донни сердился на Лео за потерянный доступ в вену. — Прости, он это сделал тихо и быстро, — лидер лишь развёл руками. — Ты устал. Давай я сменю тебя, — Донателло гнал его на отдых. — Нет! — твёрдо отказался Леонардо. Ага, так он их и оставит наедине на ночь. Ещё чего! Даже если помрет, будет блюсти порядочность. Свою и чужую. Да и, чего греха таить, страшно, ревностно. И мало ли чего Рафаэль вычудит в бреду! Тогда он сам по себе опасен для здоровья будет. Донателло не стал с ним спорить, лишь пожал плечами. Пошёл к себе в лабораторию набирать уколы. Что за зима такая? Хворают все по очереди. Замкнутый круг, хоть Микки держится. Тьфу-тьфу-тьфу, чтоб не сглазить. Передал Лео все, что нужно, и оставил их. — Да хватит тебе уже, Раф, — Лео заговорил просящим голосом, так как и уколы не особо облегчили состояние больного. Было повторение вчерашней ночи. А если завтра и послезавтра также будет? Тогда никаких сил не останется с ним нянчиться. — Так, дружок, двигайся, — Леонардо освобождал для себя пространство на кровати. Рафаэль вдруг очнулся. — А? — затуманенным, но удивленным взглядом посмотрел на нависшего над ним брата. Лео невольно улыбнулся ему. — Хочешь сказать, что тебе лучше? — ответил ему и лёг рядом. Рафаэль же приподнялся на локте, осматривался так, словно впервые видел свою комнату. — Сейчас день или ночь? — поинтересовался он. — Приехали! Ночь, спи давай, — ответил Лео. — А что я днём делал? — Спал. — Ну, тогда я уже выспался! — подытожил Рафаэль, чем сильно раздражал брата. — Ты болеешь, так что — спи! Не действуй мне на нервы, пожалуйста, — попросил Леонардо, хмуря брови. — А то что? — Раф не удержался. Захотелось попить кровушки. Даже довольной улыбочки не скрыл. — Прибью, — как можно спокойнее пригрозил лидер. — Чем? — Раф! — Лео поймал его рукой за шею и припечатал к кровати. Не отпускал. Младший рассмеялся, затем отрешенно уставился на потолок. — Микки опять кого-то приволок? — Раф вдруг задал странный вопрос. — В смысле?! — у Леонардо аж сон прошёл. Приподнялся и уставился на Рафа. — Так вон кошка сидит, — Рафаэль указал подбородком на потолок. Но там никого не было. У Лео со лба пот сбежал. — Раф, ты болен и тебе кажется, там только тень от лампы! — в голосе старшего прозвучала очевидная тревога. Рафаэль внимательно посмотрел на своего вождя в голубой повязке. — Правда, не прикалываешься? — Даже ради шутки я бы не стал клеить кошек к потолку. Ты сам понимаешь, что говоришь? — Ну, в нашем мире столько мутантов, уже мало что удивляет, — с долей обиды в голосе ответил Рафаэль. — Давай ты закроешь глаза и постараешься заснуть. Леонардо, в свою очередь, уже не знал, спать ему или не спать. Вдруг галлюцинации усилятся? Или Раф встанет и уйдёт, пока «сиделка» дрыхнет? Нужна сигнализация, которая бы разбудила в случае чего. Тогда Леонардо просто обвил засыпающего брата руками. Так он точно почувствует, если Раф замыслит побег. — А если кошка упадёт на нас? — в полудрёме проговорил младший. Хорошо хоть не отпихивался, напротив, жался плотнее. — Тогда она ударится об наши панцири, — подыграл ему Леонардо. — И пойдёт дальше по своим кошачьим делам. Всё, не думай об этом. И не кашляй на меня! — Прости, оно само получается, — Рафаэль уже и сам устал дохать. Леонардо лишь вздохнул. Представил, как Раф бы лез на потолок за несуществующей кошкой. Микки бы посмеялся над ним, но на деле все очень серьёзно. А ведь мог примерещиться враг, тогда бы Раф тут разнёс всё. Если же приглядывать за ним и просто быть рядом, то и видения становились безобиднее. *** Донателло проснулся поздно утром. Ему вновь хотелось все время спать. «Блин, это из-за яйца, — про себя рассуждал он, хотя, можно смело говорить и она. — Природа требует от меня спокойствия, а не вечной движухи по делам». Но таки заставил себя подняться и выйти. Узнать, что в доме творится. В холле скучали на диване Дэдпул и Микеланджело. Ну, и Холодильная Кошка. Играли в настольные игры, но судя по выражению их лиц, им все равно было скучновато. — Ох, я превратился в большую ленивую задницу, — Донни пожаловался на своё самочувствие. — Донни! — радостно воскликнул Микки. — Наконец-то хоть кто-то выполз, — заговорил и Пул, который всегда то появлялся, то исчезал в их логове. — Вы все разом впали в анабиоз? — Так зима ведь, — отшутился Дон, зевая и прикрывая рот. — Тащи к нам свою ленивую задницу! — Уэйд подцепил его рукой, усаживая того к себе на коленки, как малыша. Донателло на миг опешил. Забыл-отвык от такого обращения. — Подожди! Дай в туалет сходить! — Донни порывался прочь. Пул и Микки рассмеялись. — Мы с утра стучимся к Рафу и Лео, говорим, выйдите хоть в туалет, покажитесь миру! — начал рассказывать Дэдпул. — А они что? — Дон перестал дергаться. — Они: «У нас есть утка!» — продолжил наёмник. — И не вышли. Тогда мы к ним! А они спят. В общем, Раф продолжает болеть, а Лео нянчится с ним как мать родная. Так что на тренировке был только Микки, и я составил ему компанию. Мы так бесились на занятиях, даже Сплинтер забил на нас болт и покинул додзе. Донни пожалел отца. Как он только их всех терпит? И ушёл, наверное, чтобы не прибить вовсе. — Ясно, — Донателло таки выскользнул из рук и ушёл по своим делам. Чуть позже заглянул к старшим братьям. Леонардо сидел в кровати, прислонившись панцирем к стене, ноги согнуты в коленях, на которых лежала книга. Под боком — Рафаэль. Спал, но дышал тяжело и хрипло. Так непохоже на него. Обычно он и больной, и раненый носится как угорелый. — Как вы? — поинтересовался Донни. — Он превратился в недвижимость, — отшутился Лео и постучал брата по панцирю. — Раф! Дон пришёл, пусть он тебя осмотрит. Но Рафаэль, напротив, отвернулся и уткнулся в бедро старшего. Всё, спрятался. Ему хотелось тихо сдохнуть. — Ну, Раф! — негодовал Леонардо. — Воспаление легких за один день не вылечить, он ещё долго будет лежать тряпочкой, — пояснил Донателло. — Пойду тогда наберу капельницы и уколы, приём антибиотиков пропускать нельзя. Сказал и вышел из комнаты. Вот и очередное доброе утречко! *** Но день не обещал быть настолько скучным. Эйприл пришла к Джонсу на тренировку. Парень удивился ее присутствию и от волнения стал выпендривался на льду больше обычного, вызывая дикое раздражение других игроков. Не только соперников, но и сокомандников. После тренировки Кейси уже крутился вокруг подруги. И она немного удивилась тому, что Джонс уже не выглядел крайне обиженным. С того дня, как она решила быть с Донни, хоккеист насупился и уже не был так мил и весел. А теперь он вдруг так и блещет своей харизмой. — Ты ведь не просто так пришла, да? — наконец-то спросил Кейси, прекратив кататься на роликах вокруг неё. Встал напротив. — Да, — сказала Эйприл, слегка отпихнув от себя парня, который не понимает, что у человека существует личное пространство, в которое он вечно вторгается. Причём не только она страдает от этого внимания, но и черепашки. Джонс всегда готов повиснуть на шее, заобнимать или просто сесть рядом так, что хочется тут же уйти. Он поглощает собой пространство! Конечно, чаще всего достаётся Рафаэлю и Донателло. Рафу вообще везёт, дома его Микки вечно тискает со всех сторон, а на прогулках Кейси. Причём пинки и толчки тоже считаются проявлением любви. — И что же ты хочешь мне сказать? — Джонс поймал ее за руку. Девушка думала вырваться, но движения скорее напоминали на то, как если бы доктор молоточком стучал по нервам. Вроде и дергается рука, но слабо. В итоге О’Нил просто опустила взгляд и продолжила: — Я беременна, Кейси, — получилось достаточно банально, но прямо в лоб. Джонс заметил, как ее рука задрожала. Эйприл таки посмотрела на то, как у него лицо вытянулось, а глаза чуть из орбит не полезли. — Ну, вы, блин, даёте! — выдал Кейси, когда смог заговорить. — Да не от Донни, дурак! От тебя! — О’Нил таки вырвалась и ударила его в плечо кулаком. На что Джонс вдруг тепло улыбнулся. Нет, не круглый дурак, ведь он обмолвился не только о ней, но и о Донни. Но, чтобы скрыть тайну друга можно и идиотом прикинуться. Кейси однажды представлял себе подобный поворот их «отношений». Хоть его и ругают за недальновидность, но эта ситуация довольно очевидна. Обнял возлюбленную. Та растерялась, но не оттолкнула. Насторожилась. — Давай я поговорю с Донни, — заговорил Кейси, не разжимая объятий. — Зачем?! — испугалась девушка. — Он и так все знает! — Я не об этом. Или ты собралась воспитывать нашего ребёнка с Донни? — Да, собралась! — О’Нил резко отстранилась и отвернулась. Если бы Кейси не знал про тайну Донателло, немедленно бы разгневался, но тут он чувствовал себя победителем. Даже улыбался. — Долго будешь упрямиться? Эйприл, я не отказываюсь от тебя, хочешь жить со мной? Батя подвинется, если его инфаркт не хватит от того, что дедом станет, — Джонс незатейливо сделал ей предложение. Когда в его жизни добрая половина семьи погибла, он даже рад восполнить пробел. Да, нелегко, но разве он боится трудностей? Эйприл закрыла лицо руками. Её же душа пребывала в унынии. Теперь она ни в чем не была уверена. Ей страшно и скверно. — Кейси, мы ещё сами дети! Нам бы поступить в университет, выучиться, найти место в жизни. Мы в перепутье, когда нельзя ошибаться! А тут такое! — Эйприл сердилась. Но к другу обернулась. — Это не тебе вынашивать и рожать! Не тебе выслушивать злые языки, что вон, малолетка, а уже в подоле принесла! Не тебе потом менять пеленки и не спать ночами, в то время как другие сверстники не будут спать из-за учебы! — Я бы лучше в говне возился, чем учился, там хоть думать не надо, просто делаешь, — Кейси был предельно честен. — Да и это только на первые три года, дальше уже от случая к случаю. Младший брат подарил мне такой опыт. Потому я его всегда обзывал мелким засранцем, даже тогда, когда он этого больше не делал. Эйприл не знала, что ему ответить на такое заявление. И не поспоришь! Ага, хотела напугать его пеленками, да не тут-то было. — В любом случае, я не могу так жестоко предать Донни, — на глазах Эйприл навернулись слезы. — А вдруг с ним что-то случится из-за меня? Он очень дорог мне. Я не прощу себя, если ему станет хуже. Даже когда он грустит, мое сердце уже кровью обливается. Прости, Кейси, я не могу оставить Донателло. О’Нил уже развернулась было, чтобы уйти домой, но ее вновь за руку поймал Джонс и притянул. — А если он сам тебя отпустит ко мне?! — второпях проговорил парень, с нетерпением глядя ей в глаза. — Вряд ли, не в его характере, — засомневалась рыжая, освобождая пленённую руку. Нахмурилась. — И не смей ему угрожать! — Я просто поговорю! Не бойся, ничего я ему не сделаю, — уверял ее Джонс. — Ну, если свершится такое чудо, то, так и быть, приму твоё предложение, — Эйприл, не веря такому исходу, бросила неосторожное обещание. — Договорились! — обрадовался хитрец. Он проводил девушку домой, а сам побежал к черепашкам. Микки дома не было: приготовил ужин и убежал гулять с Дэдпулом. Младшему хотелось проветриться. Одного его бы сейчас не отпустили, но с такой нянькой как Уэйд — хоть на край света. Джонс зашёл сначала к Рафаэлю. Тот сидел перед передвижным столиком (у Дона из лаборатории угнали) и неохотно ел лапшу с бульоном. — Ты ко мне не приходил, когда я болел, — попрекал его Кейси, и протянул пакет с гостинцем. Вяленые колбаски. Положил их на стол. — А ты меня и не пускал, — хмыкнул Рафаэль. — Даже выгнал. — А, точно, — Джонс и забыл, что они очень сильно ругались. Виновато улыбнулся за наезд, после обернулся к Леонардо, что сидел на... О! Уже на кресле. Приволокли откуда-то. — Да разрушьте стену уже и живите вместе в одной большой комнате, — подтрунивал над ними Кейси. — Тогда моя спокойная половина комнаты будет конфликтовать с его мрачной атмосферой, — отозвался черепаший лидер. — Да, это точно. Вот бывает мрак готический, а у него какой-то улично-трущобный. В лучших традициях хип-хопа и рэпа, — согласился Кейси, осматривая кирпичные стены. — Кстати! Ты мне обещал граффити нарисовать! — вдруг вспомнил Рафаэль, указывая на боковую стенку. — Правда? Точно! Выздоровей сначала, а то с твоими легкими лучше не брызгать краской. — Да нормальные у меня лёгкие! — Не согласился Раф, даже возмутился. — Да ну! А почему тогда так стрёмно выглядишь? — Это нелепое недоразумение, — насупился черепашка. Джонс ткнул пальцем в его нос и улыбнулся, глядя в зеленые глаза Рафа. — Ешь-поправляйся, а я подумаю, что тебе нарисовать, — сказал он другу и ушёл искать Дона. В лаборатории его не было. Неужели спит? Кейси не страдал скромностью, потому заглянул в спальню. Темно. Закрыл за собой дверь и пробирался вслепую. Но догадался посветить телефоном и включил ночник. Дон не проснулся. Лежал на животе, обнимая подушку. Тогда мальчишка присел рядом на кровать. Теперь задумался: будить или нет? Жалость неспешно прокралась в сердце, но и поговорить страшно хотелось, ведь решается его судьба. И Эйприл. Их любовного треугольника, что никак не разорвётся, но всё не вечно. Прилёг рядом. На душе хоть и радостно, но, пожалуй, Дона этот разговор расстроит. Эта мысль возникла только сейчас. Провёл ладонью по тёплому панцирю. Интересно, а если бы Донателло не рассказал о яйце, о своей истинной половой принадлежности, то как бы повёл себя Кейси? Хоккеист задумался. Скорее вновь бы выяснял отношения, обвинил бы его в воровстве. А Донни бы и дальше терпел бы поношение и не открыл своей тайны. Страшно думать, о возможном начале вражды. А, так как Кейси хорошо себя знал, то и драку бы спровоцировал. Но случайно или умышленно Дон все рассказал раньше. За миг до катастрофы, которой не произошло. В груди сдавило. Невольно вспомнилась битва на кладбище у церкви. А мог и убить. И унёс бы Донни эту тайну с собой. Кейси обнял его. Вернее, её. Донателло зашевелился, почувствовал его присутствие. Выдохнул. — Кейси, от тебя разит стойким потом, иди, помойся, — да-да, унюхал его даже. — Так я же после тренировки, — ответил тот. Всё естественно! — Тем более. — А ты не сбежишь? — Куда я денусь с подводной лодки? Джонс рассмеялся и плотнее прижал к себе черепашку. — Фу-у! Иди уже! У нас и так нет окон, чтобы нормально проветривать помещения, — гнал его гений. — Хорошо-хорошо! — хоккеист поднялся с кровати. — Но я сегодня от тебя не отстану! — пригрозил и вышел. Донни приподнял бровь, но после улыбнулся. На самом деле, глядя на ранее хмурого парня, беспокоился о нём. Но собственное счастье с Эйприл не давало ему задумываться об окружающих. Правда, оно быстро закончилось, когда всплыла истина. Что теперь делать? Поднялся и потопал на кухню. Странно, но вдруг захотелось есть, хотя обычно, когда одолевала тревога, ничего не хотелось. «Наверное, второй малыш просит...» — мысль быстрая, но четкая до дрожи. Второй, да? Так необычно, что даже не верилось. А ведь Кейси так и не узнал об этом. Меньше знаешь — лучше спишь! Потом как-нибудь, достаточно того, что Микки в курсе. Может записать кому что известно? Вдруг запутаешься, что кому открыл, а от кого — утаил? Микеланджело наготовил много того, что любит именно Донни. Всячески ему угождал, заботился. Неловко становилось от такой опеки. На ночь хотелось чего-нибудь легкого, например, салата. И чая. С облепихой, а то начинает горло побаливать. Рафаэль — разносчик заразы! Если у него воспаление, то микробы всё равно распространяются и могут вызвать обычную простуду. Пока перемалывал в блендере облепиху, на кухне образовался Кейси в запасной футболке и трусах. — Ничего, что я в таком виде? Я всё бросил в стирку, — ответил он, даже чуть смущаясь. — Ну ты и шустрый! Я даже чай не успел заварить, — удивился Дон, заливая кипяток во френч-пресс, чтобы отжать мякоть и косточки облепихи от собственно напитка. — Нет, это ты — копуша, — Джонс подошёл посмотреть, чего там Дон химичит. — О, пахнет вкусно. Поделишься? Донни посмотрел на друга испепеляющим взглядом, но, глядя на дружелюбную физиономию перед собой таки кивнул, за что тут же был поцелован в нос. — Был бы ты человеческой девушкой — взял бы в жёны, — отшутился хулиган, нахально улыбаясь. Конечно, он это несерьёзно. Но Донателло всё равно смутился и толкнул наглеца в плечо. — Стесняшка-черепашка! — Кейси дразнился в духе Дэдпула, обняв Донни. — Эй, хватит меня тискать! Давай, пей свой чай! Или ты есть хочешь? Микки столько всего состряпал, — предложил Дон, после чего мальчишка тут же переключился на еду. — Круто! Жрачка! — обрадовался тот и потянулся за посудой. Конечно, салат его не интересовал, а вот мясо куда приятнее. Набрал в тарелки от души и сел за стол. Дон ему налил чашку чая и сел напротив гостя. Донателло даже не спрашивал, почему он здесь — парень свой и может прийти, как к себе домой, просто так. Но Кейси помнил для чего пришёл. — Донни, я бы хотел с тобой поговорить, но потом, где нет ушей на стенах, — опасался Джонс. Да и вдруг аппетит ещё испортит другу и тот перестанет есть. Донни малость насторожился, интуиция подсказывала, что ничего хорошего не предвидится. Лишь вздохнул и продолжил ужинать. На кухню зашёл Леонардо с подносом и тарелками. Убирал за Рафаэлем. — Ты чего это разделся? Вроде не жарко, — черепаший лидер сразу отметил неприличный вид гостя. — А у меня сегодня брачная ночь с Донни! — пошутил Джонс, отчего Лео не положил тарелки в раковину, а уронил их туда. Джонс рассмеялся, а Дон спрятал лицо в ладонь. — Кейси! — рявкнул на него Леонардо. — Ладно-ладно! Я был вонючкой, и Донни неприятно было со мной общаться, — признался Джонс. — Ребята, иногда вы меня пугаете, — вздохнул Лео, но улыбнулся. Всё же Дона он доверял этому городскому мстителю. Хотя к себе Лео так близко Кейси не подпускал. К счастью, Джонс особо и не лез. Чего не скажешь о Дэдпуле. Уэйд словно нарочно приставал именно к Леонардо, если видел того на горизонте. Поэтому приходилось прятаться. Например, у того же Рафаэля. Вот, помыл посуду и вернулся к брату, оставив Донни с Кейси наедине. Те, поужинав, по-хулигански побросали посуду в раковину в надежде, что кто-нибудь помоет, например, Микки. И убежали в комнату. Джонс глянул на настенные часы: — Ого! Уже начало двенадцатого! — Да, поздновато, — отозвался Донни и сел на кровать, зевнул. — Я так понимаю, ты у меня ночуешь? — Это же очевидно! — развеселился наглец, занимая добрую половину кровати. — Так как выяснилось, что я женского рода, это теперь выглядит неприлично, — улыбнулся и Дон, укладываясь рядом. — Ай, мы ведь разного вида, так что всё ок, — Кейси укрыл себя и Дона одеялом. — И у тебя нет сисек, так что мять нечего. — Видимо Дэдпул и у тебя дома задерживается, — Донни сразу понял, откуда у шутки ноги растут. — Да, он постоянно говорит всякую пошлость, годную и негодную, — пожаловался Джонс. — Хотя часто бывает смешно. — Ты хотел со мной о чем-то поговорить? — Дон вдруг сменил тему. — Да, но может до завтра? Вдруг не заснёшь. — Быть не может! В кои-то веки ты жалеешь мою психику, — удивился Донателло и хмыкнул. — Ладно, говори, хуже, чем есть уже, быть не может. Сказал и замолчал — внимал. — Потом не говори, что я тебя не предупреждал, — начал Кейси. — А вообще, ты — обманщик! — Тоже мне, новость. Давай далее... — Ты знал, что Эйприл беременна, ведь так? — с некоторым наездом спросил Джонс. — Даже более, я раньше неё узнал, что она забеременеет. — Чего?! — Кейси аж подскочил, сел в постели. — Как? — Полюбин для этого и создан, чтобы вызывать скорейшее зачатие. Что, собственно, и произошло, — Донателло тоже присел, а то как-то неуютно стало под нависающим парнем. — И ты заранее планировал забрать беременную от меня Эйприл, да? — догадался соперник. — Да, и это бы у меня получилось, но судьба распорядилась иначе, — спокойный голос Дона наполнял комнату, не взрывая атмосферу. Конечно, Кейси сердился на его хитроумные планы. Но какой сейчас смысл в ссоре? С другой стороны можно и посмеяться в лицо сопернику, ведь победа-таки улыбнулась ему, Кейси Джонсу! Но видеть Донни расстроенным уже не в радость. — Я так понимаю, Эйприл с тобой поговорила? — поинтересовался Донни, но теперь его голос дрогнул, а взгляд убежал в сторону. Джонс заметил, как его спокойствие сменилось на волнение. — Да, мы поговорили, — ответил Кейси. Его разрывало от желания громогласно заявить о своей победе, но наносить ему лишние душевные раны — откровенный садизм. И так ясно, что Донателло знает его ответ наперёд. Оттого и насторожился. Нахмурился. — Боже, ты всерьёз любишь Эйприл, даже после того, как выяснил, что сам женского рода? — Джонс удивлялся. Просто однополая любовь вне его понимания. А тут вдруг все так серьёзно. — К сожалению, у нас нет переключателя чувств. Был бы такой тумблер, жилось бы проще, — заговорил Донни, все ещё не глядя на друга. Тогда Кейси задрал футболку и поймал Дона в «силки», конечно, вся черепашка не поместилась, но хотя бы так. — Ай! — Донателло не думал быть прижатым к груди. — Что ты делаешь? — спросил, но не отстранился. — Раньше ты так делал, — ответил Джонс, освобождая через горловину черепаший нос. — Прятался от леонардовского правосудия. Помнишь? — Да, я потом даже не знал, от чего голова сильнее болела, от спиртного или от вдалбливания морали в неё, — вспомнил и Дон. Замолчал, потому что Кейси тронул выглядывающую часть «морды лица». Играл. Нажимал на нос и гладил. Донни поморщился разок, но не сопротивлялся. — Блин, когда я Микки так делаю, он тупо ржёт и куда-то укатывается, только ты это терпишь, — отметил Кейси, про остальных не упомянул, больно сердитые недотроги. Хотя Рафаэля иногда можно так помучить, но очень недолго. Может и покусать. Леонардо пусть и выглядит добрее, но внешность обманчива. Вывернет руку и скажет, что так и было. Кейси вдруг вспомнил, что у него Клёпа дома голодная осталась. Интересно, отец покормит её, или тоже куда-то свалил? Бедное животное, она похудела после семейной трагедии, так ещё и дома постоянно одна. Теперь она рада даже мучителю всех животных Дэдпулу, лишь бы кто-то был. — Ты не устал? — все же поинтересовался юноша у своего пленника. — Нет, мне даже нравится, — откровенно признался Донни и улыбнулся. Кейси рассмеялся и крепко обнял друга, теперь утыкаясь в него своим носом. Потерся, но тут же лёг, утягивая на себя Дона. — Скажи, о чем вы говорили? — Донателло не хотел влезать в их отношения, но все же не удержался. — Хм-м-м! — Кейси запрокинул голову, призадумался. — Тебе это не понравится, но раз спросил, скажу. Эйприл согласилась быть со мной и даже жить вместе, если ты её отпустишь. Джонс притих. Прислушивался. Гений, в свою очередь, тоже затаился. — Что ж, — черепашка вздохнул, но после задышал чаще. — Так будет правильно. Мои поздравления. Голос таки дрогнул. Джонс подумал, что Донни отстранится и уйдёт на свою половину кровати, но нет. Тот даже не шелохнулся. — Сердишься? — осторожно предположил гость. Донателло напрягся. — Взорвать или сломать чего-нибудь хочется. Наверное, да, — неохотно ответил Дон. Кейси погладил своего бывшего соперника по голове. — Донни, а ты это... ты очень милая, — Джонс хотел утешить, да не знал с какой стороны подойти. — Ты сказал что-то дикое, — Донателло никак не мог воспринять обращение в женском роде на свой счёт. — Неправда. Когда все откроется, тебе лучше говорить от женского лица. Не будет же малыш говорить: «Милый мам!» Мама всегда будет милая, хорошая и самая добрая. Или ты будешь добрым «мамом»? Донни вынырнул из-под футболки друга и прямо заглянул в глаза. Кейси чуть опешил, когда обнаружил во взгляде обиду вперемешку с гневом. Но он не обрушился на Джонса. Буря осталась в границах души гения, запертая, как бабочка в банке. Бьется о стекло, но пробить не может. Так, слегка потряхивало, но не более. Кейси всегда удивлялся этой способности. Иногда и Лео так ловит «эмоции». Правда, со злостью сложнее, она у него взглядом выстреливает, как стрелой. Ну, не вмещается в него гнев, обязательно просочится. А самый «добрый», конечно, Рафаэль. Он не держит зла, сразу его выбрасывает в максимальном радиусе вокруг себя, как атомная бомба радиацию. — Ясно, — обречённо ответила черепашка. Отвернулась и легла подбоченившись. — Как только наберусь мужества, поговорю с Эйприл. — Погодь, ты ей всю правду расскажешь?! — подсуетился Джонс. Донателло не сразу ответил, представив её испуг от всей этой истории. — Не знаю, Кейси, не знаю. Мне надо подумать. Вообще не хотелось бы её беспокоить в таком положении, — гений ещё не определился, какой процент от правды рассказать своей подруге. — Слушай, чую я, что и мне ты не все рассказал, — вдруг догадался Джонс. Но Дон не испугался, лишь вздохнул и промолчал. — Ты что, потом просто вывалишь все свои подводные камни в одну большую кучу? — продолжил хоккеист, но особо не стремился его пытать. — Возможно и так. — Скажи, там есть ещё что-то от чего можно не просто удивляться, а реально охреневать? — Поинтересовался Джонс, чтобы потом как-то морально быть вооруженным. — О, да-а, — протянул Донни, но вдруг улыбнулся и развернулся к Кейси. — Так-так, мне уже страшно, — насторожился мальчишка, но притянул к себе. Замолчали оба, прислушивались к биению сердец друг друга. — Интересно, так только мы дружим, или другие тоже так делают? — Джонс вдруг начал осознавать некоторую интимность их близкой дружбы. — Поверь, даже наши суровые Раф и Лео иногда спят в обнимку. И им хорошо, — ответил Дон. — Ну, вы же братья! Хотя, ты прав, не все родственники так дружны. Я рад, что встретил вас. Раньше я был другой. Намного злее. Глядя на вас, захотелось быть таким же. Кейси сильнее прижал к себе Донни, в лучших традициях Микеланджело. — С вами хорошо! — Джонс ещё крепче сжал гения, который смирно переносил весь этот дикий восторг, но после парень ослабил хватку и чуть отстранился, чтобы заглянуть в лицо черепашки. — А тебе со мной? — Кейси спросил, без всякой задней мысли, но Донни засмущался. Его на первый взгляд простые вопросы Дону казались не просто прямыми, а рубящими. Как топор. Донателло обратно уткнулся носом куда-то в шею Джонса. Хулиган же заулыбался, мерзавец, наслаждался его неловкостью. Но после вздохнул и замолк. Честно, он так и не знал, за что его Дон любит. Вроде и соперничали всегда, и темпераменты противоположные. Все разное: мысли, характеры, восприятие мира. Но вот что-то же их притягивало друг к другу. Донни мог бы и проигнорировать его вопрос, но решил-таки ответить. Но не на английском. На японском. Вроде и ответил, а понял или не понял — твои проблемы. Сказал, что, да, ему нравится быть с ним. Кейси удивился. Джонс хоть и тупой, но был сторонником просмотра фильмов и сериалов на языке оригинала. Он с Микки посмотрел много чего из азиатского кинематографа, да и сами его друзья японской породы. Потому вся суть слов Дона ему была открыта. Улыбка вновь озарила лицо Кейси. Сегодня для него явно очень удачный день. Вернул возлюбленную, не жертвуя дорогим другом. Напротив, все в его руках. — Донни-Донни, проси, чего хочешь! Чего не смогу достать — украду. Донни рассмеялся. Точь-в-точь как Рафаэль говорит! — Мне бы хотелось прогуляться как-нибудь, — признался Донателло, закрывая глаза. — Хорошо, организуем! — Я посмотрю завтра на Рафа, если ему станет легче, то моя помощь не понадобится. Джонс обрадовался. — Ребята все жалуются на твоё упрямство и своеволие, а мне нравится бунтарский дух в людях. Ну, или в вас, черепашках. Так что звони! На какой-нибудь МакДак у меня деньги найдутся, — Кейси все ещё пытался вернуть должок. — У нас снова будет свидание? — заулыбался Дон. — А к тебе домой не пойдём? Джонс тоже развеселился. — Если бати не будет, то можно и с ночевкой! — Тогда моё исчезновение будет явным. — Разберёмся на месте, хе-хе, — Кейси был бы и рад некоторому переполоху. Такой вот он балбес. — Позвоню Лео и скажу, что украл тебя на одну ночку, если что. Пусть меня ругает. А ты, когда вернёшься, скажешь, что не виноват, тебя похитили, только сейчас освободился. — Ага, так он нам и поверил! — Правда? Догадается? — Блин, Кейси, это же ясно, как день. — Ну, тогда пусть просто сердится на всех. — Иногда мне кажется, что он так устал, что и гневаться нет сил. Побурчит и всё, — предположил Донателло, практически засыпая. — Тогда тем более нужно пользоваться случаем, раз не так жарко! — Какой ты «добрый», — хмыкнул Дон. Ребята замолчали. Накатилась сонливость. *** Дэдпул проснулся от того, что сильно затекла рука. Тогда он поднялся и потряс занемевшую конечность. — Может ее оторвать, и пусть новая отрастает? — недоумевал Уэйд, разминаясь. — Блядская рука! — ругался наёмник. — Теперь мерзко покалывает. Когда ему надоело разговаривать со своей конечностью, заглянул в лабораторию, но Дона там не оказалось. — Все спят, что ли? Ну, я так не играю, — Уилсон прошёлся по помещению в поисках интересной вещицы, чтобы развлечь свою неуёмную душеньку. — О, коробочка! С предупреждающими знаками смертельной опасности. Такое я люблю, хе-хе, — Пул был заинтригован содержимым загадочного ящика. Но, прежде, чем открыть, затеял игру. — Дай угадаю! Там — оружие? Бомба? Секретное изобретение для мирового господства? Хм, — Дэдпул почесал подбородок. — Котёнок-робот? Ну, какой-нибудь робот, не обязательно мимимишный. О, телепортатор в другие измерения! Мишки Гамми! Винни-Пух! Или... — Пул обнял коробочку, прижавшись щекой. — То-о-ортик. Сладкий, с безе и орехами то-о-ортик! Уэйд притих. Надоело играть. Покосился на «подарочек», после выпрямился и откинул крышку. На него смотрело большое яйцо. А Дэдпул на него. Они некоторое время в недоумении смотрели друг на друга. Уэйд готов был поклясться, что видел глаза. Но волшебство развеялось, и Пул осознал, что перед ним обычное гигантское яйцо. — Дон, ты что, выводишь особый вид канализационных страусов? — Предположил Уэйд, но яйцо не выглядело птичьим. Плотное, но словно бы немного... кожистое? Дэдпул снял перчатку. Пощупал находку. — Донни, твоё, что ли? — интуиция подсказала правильное умозаключение. — Автор, за что ты так Дона-то? Хотя и у меня есть женская версия. Официальная! Дэдпул закрыл инкубатор и заулыбался. Порылся по ящикам. Да, нашёл рентгеновские снимки, совсем свежие, судя по дате. И на них была уже другая картина: осталась всего лишь одна небольшая «опухоль». — Интересно, он изначально знал о яйце или реально жестко тупил? — вслух размышлял Уэйд, пряча снимки на место. — А я говорил, и Лео даже грозил отрубить мне голову за такие теории. Да откуда ему знать? Он ведь фанфики не читает, а в них чего только не бывает! *** Донни спросонья не сразу понял, с кем это он лежит, кто это его обнимает. Но, судя по футболке перед глазами, вспомнил, что вчера приходил Кейси. Ага, он спит! Теперь можно изучать хрупких людишек! Донателло в этом плане не уступал Микки. Потрогать, пощупать, пересчитать рёбра: действительно ли их двенадцать? А вдруг Джонс мутировал, мало ли. Кейси, конечно, проснулся от столь пристального и ощутимого изучения. Сначала притворялся спящим, но таки подхихикивал, когда было невыносимо щекотно. Но когда Дон натолкнулся рукой на утренний стояк и бесстыдно заглянул в штаны, Джонс поймал его за щеки и поймал его немного возмущённый взгляд. — Донни, что ты делаешь? — Кейси говорил сквозь смех. — Изучаю человеческие репродуктивные органы, — преспокойно ответил гений и продолжил исследование. — Так что не сопротивляйся, подопытный кролик Кейси Джонс! — Донни! — Кейси в кои-то веки засмущался. Это было странное чувство неловкости, некое бессилие перед упрямым исследователем. Вроде бы и не домогательство, но и не совсем нормальное явление. Хотя, что в доме черепашек бывает нормального? — Так, я пошёл! — Кейси попытался сбежать, чем переключил внимание Дона с исследований, на обычную игру-единоборство. Джонс обрадовался и принял борьбу. — Ха! Обычно Раф так игрив! Но дай хоть трусы натянуть! — Кейси, естественно, было неудобно сражаться в полуголом виде. Но Донни поймал его за плечи и оба скатились на пол. Тут открылась дверь в комнату, на пороге появился Дэдпул. — Ого! Какие страсти! — удивился Уэйд, но не ушёл. Ещё бы он свалил, он потому и здесь, что от скуки маялся. А не успел порог переступить, как уже есть на что посмотреть. Донни, прижимая мальчишку сверху за плечи, поднял голову, услыхав Уэйда. — Чел, помоги! Раздевают и насилуют! — звал Джонс. — Блин, у вас тут порнушечка, а меня не пригласили, — Пул изобразил обиду. — Донни, ты проснулся? Собери капель... Ва-а-ай! Господи! — в комнате появился и Лео, отпрянул, но по лицам и дикому ржачу участников понял, что это всего лишь баловство, продолжил речь. — Донни, фу! Прекрати мучить Кейси и займись более полезным делом. Кейси, надень трусы! А ещё лучше — и штаны. — Хорошо, — Донателло отстал от своего подопытного кроля и убежал в лабораторию. Джонс же лениво поднялся и натянул трусы. — В последнее время он совершенно непредсказуем, — отметил Кейси и посмотрел на Леонардо. А тот как-то очень внимательно его изучал. — Мне кажется, я уже говорил, но все же: ваши отношения меня пугают, — напомнил черепаший лидер. — Да, я помню выражение твоего лица, когда ты только зашёл, — улыбнулся Кейси, присев на кровать. — В любом случае, результат хорош: Дон смеётся, а не печально тухнет на моем диване, — напомнил Уэйд. «На твоём?!» — возмущённо подумал Лео, но не стал спорить. Явная провокация на бессмысленную брань. *** Так и проходили дни. Раф поправлялся. Кейси приходил в гости, щенячьими глазками намекая Дону о том, что пора бы «бросить» Эйприл. Но Донателло не торопился. Хотелось ещё побыть вместе с любимой и, чем больше он думал о неизбежном расставании, тем сильнее огорчался. Выслушивал страхи и жалобы Эйприл по поводу беременности. И сам страшился, так как в таком же положении. А яйцо внутри него росло, Доннателло наблюдал за ним и сам себе не верил. Лео и Майки практически не разговаривали друг с другом. Так, парой общих фраз. Рафаэль, глядя на них, чувствовал угрызения совести. В чем ни раз каялся старшему. — Хочешь, я ему и своё преступление открою, пусть нас двоих ненавидит, — однажды предложил Раф. Он теперь не нуждался в строгом наблюдении как раньше. Ему значительно лучше, пусть кашель и хрипы ещё не прекратились. — И кому от этого легче будет? — не согласился лидер. Сидел на кровати Рафаэля и чего-то там обдумывал. Лео все пытался поговорить с самым младшим из братьев, но тот делал вид, что не слышит его или попросту блажил, например, громко пел, а иногда брал кошку и танцевал с ней. Или говорил, что занят, и разговаривал с воображаемыми друзьями-невидимками, даже предлагал с ними познакомить и пообщаться. Леонардо, если честно, всегда пугался таким вот состояниям «психоты» от брата. И просто отступал. — Наверное, мне будет легче, — со вздохом ответил Раф, откидываясь спиной к стене, за что получил подзатыльник. — Ай, за что?! — Между холодной стеной и твоей спиной должна быть как минимум одна подушка, — строго ответил старший, которому порядком надоело столь медленное выздоровления их главного черепашьего «танка». — Зануда, как Донни, — пробурчал больной, но не упрямился, сделал, как велели. Рафаэль не гнал Леонардо из комнаты, напротив, одному очень скучно. А так «мамочка» рядышком, всегда отзовётся. Черепашки не всегда коротали время только в логове. Микки сбегал, но никаких особых приключений не находил. Пару раз тайком выводил и Дона. У Донателло аж голова кругом шла от долгожданной свободы. Кейси его тоже выгуливал, как и обещал. Донни принимал облик Эйприл и шёл на «свидание». Сидели в кафешке, а Джонс оплачивал. Дон ел куриные крылышки, но тут его внимание привлёк вид из окна. — Что там? — поинтересовался Кейси. Правильно, вдруг враги на подходе! — Да так, подумал, что весна скоро. Дни становятся длиннее, птички поют, — ответил тот. — Я бы любил весну, если бы она у меня не ассоциировалась с экзаменами, — пробурчал Джонс, поедая бургер. Донателло покосился на него и усмехнулся: — Ну, ты ведь не всегда будешь учиться. — Да, хочу поскорее вырасти. — И чем ты хочешь заниматься, когда повзрослеешь? — Разве не очевидно? Я буду самым знаменитым хоккеистом! А иногда по ночам или выходным буду охотиться на преступников с вами или сам. Очистим этот город от зла! — сказал так громко, что остальные посетители кафешки чуть не подавились. Со смеху. Донни мог бы тоже рассмеяться, но проблема в том, что, собственно, он с братьями занимается этим же самым: спасают мир от разрушения. Ну, или друг друга вызволяют из какой-либо жопы. Пожалуй, именно последнее происходит гораздо чаще первого. Кейси планировал забрать Дона к себе домой. Конечно, у него накопилось столько видеоигр! Но парочку нашёл Леонардо, который заметил исчезновение гения. Нашёл его по радару Дона по их ЧеФонам. Джонс и Донни поздно вечером сидели в парке на скамейке. То, что внешне брат выглядел, как Эйприл, Леонардо не обмануло. Лео на самом деле был рад, что Донателло всего-навсего гуляет, а не в той самой жопе, о которой говорилось выше. Хотел было подойти, как услышал подозрительный разговор. — Слушай, уже много времени прошло, там ничего не проклюнулось? — конечно, Джонс говорил о яйце. Лео внимательно прислушался. — Рано ещё, — ответил гений. — А неслышно: шевелится он там? — Как зашевелится — скажу. Лео решил, что это они о ребёнке Эйприл. И вправду, сколько времени прошло? Месяц? Полтора? О беременности подруги уже все знают и некоторые даже присматривают подарочки. Леонардо улыбнулся и вышел к ним. У парней волосы чуть дыбом не встали от такой встречи. Хотя, у кое-кого и нет волос. Ну, пусть это произошло у голограммы Эйприл. Парочка испугалась больше не самого появления черепашьего лидера, а того, что он мог услышать. Лео же решил, что они так опешили от их «облавы». Донни сжал кулаки, набрал в лёгкие воздуха, приготовился возмущаться, но его в бок пихнул Джонс. — Расслабься, не видишь что ли, Лео лыбу давит, — отметил Кейси. Донни выдохнул и удивленно захлопал глазками в сторону брата. — Не сердишься? — таки поинтересовался Дон. Леонардо невольно вспомнил слова Микки — не забывать кормить птичку улыбками. Конечно, можно в очередной раз наорать друг на друга, а потом сердиться и расстраиваться. Хватит того, что и с Микеланджело отношения охладели. Нужно рассмотреть другую тактику. А то вон как Дон сразу штыками вперёд реагирует. — Нет, — спокойно отозвался Леонардо и протянул руку. — Я тебя искал и нашёл. Пошли домой. Уже поздно. Донателло удивился и оглянулся на Джонса, снимая с себя иллюзию костюма. — Ладно, иди, раз тебя поймали, — Кейси по-доброму толкнул его в панцирь к брату. — Все равно батя дома бухает, нечего тебе смотреть на его пьяную рожу. Гений кивнул и поймал ладонь Леонардо. Есть! Беглец сдался. Шли спокойно к ближайшему канализационному люку. Донни немного смущался его внезапной доброте. Отвык. Перед люком остановились. — И всё? Нотаций не будет? — все ещё не верил Донателло. Мало ли, вдруг он это перед Кейси разыграл саму милоту, а потом оторвётся по полной. Лео открыл люк, жестом приглашая брата вперёд. — Не провоцируй, я и так сильно стараюсь, — предупредил Леонардо, удерживая чугунную крышку над головой. Донателло обрадовался, но перед тем как скрыться в темноте тесного туннеля прильнул к Лео и потерся щекой о его щеку. Как раньше. Вместо поцелуев или крепких объятий. После нырнул в темноту канализации. Леонардо спустился следом, а сердце так смягчилось, что больно сделалось. Словно что-то приятное и давно забытое из прошлого вернулось. Даже ком к горлу подступил. — Прости, Донни, надо было раньше самому с тобой выходить, — признавался лидер, а у самого в голове закричали страхи один за другим: «Как? Вас встретят враги! Поймают/покалечат/убьют (нужное подчеркнуть), может даже изнасилуют, раз совсем всё так скверно!» Сердце заходилось от подобных сценариев. Да и вообще, если честно, до сих пор самого Дона боялся. Хоть Лео и держит его в некоторых рамках, но оставаться один на один как раньше — не мог. Былого спокойствия в душе не наступало. Сам себе не доверял. Приходилось все время шерстить собственные мысли и чувства. И отсеивать всё подозрительное. К счастью для Лео, Дон плохо разбирался в чувствах окружающих. Остро чует, когда его притесняют. Это да! Порой им управлять лучше хитро манипулируя и мило улыбаясь, чем прямо в лоб. Даже небольшое прямое давление и тут же посыплется поток возмущений, причём по пунктам, доказывающий, что ты идиот и тиран. Это бесило, конечно. Такие вот острые углы. — Лео, скажи, — заговорил Донни, приближаясь к светлеющему туннелю, ведущему к турникетам. — Как корректнее сказать Эйприл, что ей лучше растить ребёнка с человеком, а не с черепашкой-мутантом? Леонардо на миг дар речи потерял, замер, глядя на Донателло. Гений же, красиво развернулся и посмотрел на старшего, выжидая ответа. Глаза Лео выражали одно: «Что за херня?!!» — П-подожди! Это Кейси тебя так обработал? — Гнев в груди Лео нарастал. Одно дело Эйприл, вечно неуверенная, кого из парней она любит. А тут вдруг Донни! Который из панциря вон лез, чтобы заполучить эту девушку. А тут вдруг... Дон покачал головой. — Неправильно. Всё — неправильно, — сказал гений и отвернулся. Пошёл к турникетам. — Стой! — Лео побежал за ним. Даже ноги ватными стали от роящихся мыслей. — Тебе хуже? Не хочешь нагружать будущую маму своими проблемами со здоровьем? Конечно, если Дон сляжет, как думал Лео, то за ним нужен соответствующий уход. А Эйприл с младенцем на руках — не вариант. — Не беспокойся, всё не настолько плохо, — Донателло не предполагал, что Леонардо придёт к такому умозаключению. Видимо, он слишком часто общается с Рафаэлем, раз сразу такие темные мысли пришли в голову. — Я к себе! — продолжил Дон и убежал в сторону лаборатории, так и не дождавшись совета от старшего. Лео сказал что-то нечленораздельное, хотел продолжить разговор, но его уже оставили. — Да, я тоже — к себе, — уже в пустоту сказал лидер, но по пути свернул к Рафаэлю. К своему изумлению обнаружил там ещё и Микки с Морозильной Кошкой. Они сидели на полу и... ёшкин-кошкин, играли в игрушки. Раф мигом покраснел. В его руках игрушечная машинка. Ребята на вторженца так посмотрели, что покраснел и Леонардо. — Так. Я понял. У вас тут своя атмосфера, — сказал старший, даже руки отставил, словно отгородиться от кого хотел, после вышел. — Лео, это не то, что ты подумал! — Рафаэль прокричал ему вслед. — Всё в порядке, Раф! Я ничего плохого не думаю! — ответил лидер и спрятался в своей комнате. Он и вправду не будет подкалывать брата за такую его слабость. Скорее удивлялся его способности сохранить в себе ребёнка, несмотря на всю жесть, что с ними произошла. Ну, нравится ему играть с Майки, что тут плохого? Потом как-нибудь перерастут, наскучит. Вырастут окончательно. Лео вновь перед внутренним взором представил недавнюю картину в комнате Рафа. На этот раз на сердце потеплело. Любил их и таких. *** Только через месяц Рафаэль полностью поправился и ему разрешили прогулки. Как раз на улице потеплело, и ручьями играла весна. — Наконец-то! Перезимовали, блин! — Раф наслаждался солнцем. Свободой. С ним были Микки и Донни. Лео не пошёл, устроил генеральную уборку, пока братья не мешали ему. *** — О, да неужели! — зажужжал Бакстер Стокман, суетясь у приемника-радара. — Я думал, что сломан. После позвал Бибопа и Рокстеди. — Так-так! Работаем за банку спирта! — Сходу начал Бибоп. — Пятилитровую! — поддержал его Рокстеди. — Вы з-з-заколебали клянчить и тырить! — сердился учёный, но, не желая продолжать спор, указал лапой на экран компьютера. — Черепашки объявились! В прошлый раз я вживил в красную черепашку передатчик, но сигнал под землёй не прошёл. А сейчас — заработал. Проверьте! — Черепашки? — обрадовался Антон, аж хрюкнул. Рокстеди усмехнулся. — Может, полетим туда на звездолете и просто возьмём пленников на борт? — предложил Иван, честно, не хотелось ему хвост морозить. — Ладно, полетели, — согласился и Стокман идти с ними. — Вдруг Донателло встретим, мне бы хотелось показать ему своё последнее достижение! — О, значит, похищаем Донни? — ещё больше обрадовался Бибоп. — Соскучился? — подтрунивал над ним Рок. — Просто хочу узнать, как дела! — бурно смутился тот и сплясал. — И потусить, йу-ху! — Я с вами! — из-за двери выглянул подслушивающий Ксевер. — Дай догадаюсь: твоя любимая черепашка — Раф! — Бибоп прекрасно знал, с кем Рыбмен хотел бы сразиться. Ксевер на миг растерялся, но тут же рявкнул: — Иди на хрен! Нет у меня любимых черепах! Присутствующие на него покосились, а их взгляд так и говорил: «Да-да, конечно, так мы и поверили». — А мне нравится самый мелкий и веселый, — Рокстеди поддержал тему, указывая рукой на примерный рост Микеланджело. — Интересно, а Леонардо кому-нибудь нравится? — Вдруг вспомнил про него Бибоп. — Он слишком идеальный, чтобы нравиться злодеям, — усмехнулся Ксевер. — Терпеть не могу таких, как он. Сразу прибить хочется! — Хотя, нет, был один футовец, которому нравился Лео, — осенило Антона. — Да? И кто же? — поинтересовался Ксевер. — Карай. Как только было произнесено ее имя, все замолчали на полминутки. — Интересно, кто кого сплющит: Коготь ее или Карай Когтя? — сказал Рок, хотя это был вопрос риторический. — Такеши тоже не промах, — Ксеверу удобней работать под мужским началом. — Хотя, мне кажется, что лютая ненависть к черепахам ему каким-то образом передалась от Шреддера. — Ха! Злой дух Мастера вселился в ученика! Все логично, — отшутился Бибоп. — Это патологично. Да, черепашки бесят и мешают, но не нужно тратить все силы и средства на их поимку и уничтожение. От этого мы несём больше убытка, чем от обычных диверсий самих панцирных. Можно и дальше вершить свои дела, время от времени отмахиваясь от них. Насколько я знаю, сами противники не задаются целью нас перебить или истребить. Мы сами себя сжираем такой политикой, — высказался Ксевер, хотя ничего нового он не сказал. Все и так это прекрасно понимали, ну, разве что Бакстеру Стокману было все равно. Его интересовала только лаборатория, правда, и от мести бы не отказался. Уж больно горд. — Ты это Тигриному Когтю скажи лучше, чё нам говорить-то? — пожал плечами Рокстеди. — Да, а мы посмотрим, как делают су-у-уши, — дразнился Антон, но тут же спрятался за Рока. — Так, я сейчас из тебя заливное сделаю! — Саблезуб погнался за Хрюнделем. — Хм... Холодец, — мечтательно произнёс Иван. — Видишь, твой дружок небось тебя держит только в качестве неприкосновенного запаса на чёрный день! — бегал за ним Ксевер вокруг Носорога, стараясь ухватить беглеца за что-нибудь. — Неправда! — возмутился Антон, выглядывая из-за другого бока своего напарника. — Рок, скажи ему! Ай! Таки получил железной ногой в пятак. — Что ты! Я и не знал, что так можно было! — Рокстеди обнял своего Пяточка. — Что-то не утешительно звучит, — Бибоп напрягся. — Давайте не будем тратить времени, — подгонял их Стокман. — А то черепахи уйдут под землю и пропадут с радара. — Хорошо, идём в ангар, — подсуетились остальные. *** Раф и Донни сидели на крыше и ждали Микеланджело. На этот раз самый младший выпросил у Дона чудо-костюм, чтобы самому купить еды. Рафаэль невольно вспомнил предложение Донателло о вылазке в горы. И сердце застучало чаще. Может он забыл? Напомнить? Или лучше не надо? Вдруг он только, чтобы подбодрить его, больного, наобещал всякого? Да и вообще, только всё устаканилось, как думал Раф, страшно предпринимать какие-либо неосторожные шаги. И для чего? Чтобы с огнём поиграть? Кажется, вдоволь наигрался, чуть без головы не остался. Вздохнул и просто обнял заскучавшего Дона за плечи. Так лучше. Просто рядом. Донателло был погружён в свои мысли. Он так и не оставил Эйприл. А Джонс понял, что гений будет тянуть до рождения черепашонка. Потому не донимал его этим. Но сроки близились. Ему вновь тяжело совершать даже повседневные нагрузки. Тут Дон оказался под крылом Рафаэля. Его объятия всегда крепкие. Теплые. Гений приютился. Сердце Рафаэля сильнее заволновалось. Даже голова закружилась. Но что с этим делать? Просто закрыл глаза и плотнее прижал к себе младшенького. Наслаждался уединением. Даже если придёт Микки, то решит, что старшие немного замёрзли его ждать, потому и жмутся друг к другу, как воробушки на жердочке. — Донни, — окликнул его Раф, открывая глаза. — Хм? — лениво отозвался тот. «Люблю тебя», — подумал про себя старший, но не сказал. Боялся лишний раз смутить, а то отстранится ещё. — Не замёрз? — правильно, лучше позаботиться. Дон заулыбался и потерся об его щеку холодным носом. Играл. В последнее время ему чаще хотелось баловаться, практически неконтролируемо. Толкнуть, чтобы привлечь внимание, что-нибудь выкрасть, чтобы наблюдать, как ищут. Устроить засаду, чтобы напугать или запрыгнуть. Рафаэль и Майки, конечно, только рады поиграть. А вот Леонардо становилось страшно от таких поведенческих изменений в Донателло. Ему казалось, что несчастный гений всего-навсего сошёл с ума, потому и... блажит? Да-да, именно так ему и виделось. — Ай, Донни! — Раф рассмеялся. — Ты как Микки иногда! Вдруг на него напали с другой стороны! Другой холодный нос уткнулся ему в подбородок и пополз к щеке. Фырк-фырк! — Блин, только вспомнил! Да, это Микеланджело явился и присоединился к ним. — Нет! Только не щекочите! — сопротивлялся старший, но его повалили и защекотали. До изнеможения. — Ах, хватит! Сдаюсь! Давайте лучше поедим! — Раф хотел переключить их внимание. — Точно! Еда! — Микеланджело кинулся распаковывать покупки. Теперь каждый сидел с коробочкой жареной лапши с мясом и по горячему напитку. Единственное, чего боялся Дон — это заснуть на ходу. Вынашивать второе яйцо было значительно легче, тошнота беспокоила редко. Но вот сонливость беспокоила — мама не горюй! Вот уже полпорции съедено, и глазки закрываются. Отставил еду в сторону и вздохнул. Всё, нет больше сил. — Мы теряем Донни, — заметил Раф и улыбнулся, подставляя плечо для спящего красавца. — Смотри, я так и вправду засну, — промурлыкал соня. — А я и не сомневаюсь, — усмехнулся старший, почесав шею. — Опять расчесываешь?! — Донателло вдруг очнулся. Дело в том, что у Рафаэля появилось небольшое покраснение на «загривке». То ли это остаточные явления воспаления лёгких, то ли аллергия на препараты. — Так чешется ведь, — ответил тот, продолжая любострастно чесаться. — Хм, — Дон решил промолчать по этому поводу. Тут к их ногам прикатился маленький баллончик. И, к их изумлению, задымился. «Опасность!» — подсказала интуиция ребятам. Черепашки, не сговариваясь, мигом ответили на ход врага: Рафаэль отфутболил баллончик вон с крыши, а Майки осмотрелся вокруг: откуда может выпрыгнуть враг? Одновременно прятал за спиной Донни, прижимая того к панцирю старшего. Микеланджело сейчас больше всего беспокоился о Доне, зная, в каком тот положении. Сам Донателло помнил, что обещал братьям не вступать в бой. И будет только нервировать их своими попытками к наступлению. — Раф, надо отступать, — шепотом заговорил Микки, одновременно напоминая не лезть на рожон. — Да, я знаю, — немного резко ответил тот. Но это он не на младшего сердился, а на то, что оказался в засаде. На них вдруг упала огромная тень. Это звездолёт-сороконожка снял невидимую защиту и навис гигантским занавесом над головами. У черепашек невольно челюсти отвисли, когда на них посыпались футклановцы. Пришлось биться всем. — Давненько тебя не видел, — Ксевер полез драться с Рафаэлем. — Взаимненько, — усмехнулся Раф. — Оу, даже так? — Саблезуб не ожидал от противника столь искрометных признаний в... симпатии? Старался не только бить, но и покусать, хотя Рафаэль не впервые с ним сражается, потому вовремя уворачивался и даже умудрился ударить в челюсть. Микеланджело достался Рокстеди, тот всячески пытался его расплющить своей тушей то об крышу, то просто лапищами. Но Майки всегда вовремя отпрыгивал, как лягушонок, успевая при этом язык показывать недругу. — Донни, стой там! — Майки не позволял Донателло ему помогать. — А ещё лучше — уходи! Прячься! Легко сказать: «Беги!» когда ты в окружении. Кроме того, его подкараулил Бибоп. Правильно, каждому футовцу по черепашке! Антон напал сзади: обхватил руками за шею. Поймал, в общем. Или нет? Донни покосился на врага. Взгляд так и говорил: «Чё надо?!» А так как братья не велели сражаться, он так и стоял, смущая противника хладнокровным бездействием и пронзительным взглядом. — Эй, парень, вообще-то это бой! — Бибоп надеялся хоть на какую-то отдачу. Но Донателло лишь усмехнулся и... продолжил так стоять, ещё больше обескуражив футовца. Бибоп покраснел. Не мог понять его странной тактики. Или его, Антона, вовсе за врага не считает, либо задумал чего. — Ты будешь драться или мне тебя так похищать? — Футовец попытался его разговорить. Дон вздохнул и с легкостью перекинул приставалу через себя. — А?! — Бибоп физически слабее и легче черепашек. Теперь он оказался в руках Донателло, в удушающем захвате. — Нежданчик, да? — наконец заговорил Донателло. От его голоса у Антона мурашки пробежали по телу. Но такие — приятные. — Ух, я готов быть твоим пленником, — повёл бровями свинтус. Дон крепче надавил на горло, да так, что в шее хрустнуло. — Ай! Больно, — пожаловался футовец. — Бибоп, я спасу тебя! — на них бежал Рокстеди. Но испугался не только Донателло, но и сам спасаемый. — Рок, нет! У меня всё под контро... — Антон не успел договорить, его и Дона вынесло за «борт». — Донни!!! — всполошились остальные братья-черепашки и бросились на помощь. — Попался! — Иван схватил ранее неуловимого Микки за панцирь, после хорошенечко приложил его об своё колено. Перед глазами мигом поплыло. «Раф, спасай Дона, меня как-нибудь потом!» — этого он уже не мог озвучить. Отключился. Но Рафаэль и так всё понял. Кинулся за Доном. Тот падал с крыши в обнимку с Бибопом. — Держись... — вдруг промолвил Антон Дону, вытаскивая абордажный крюк. Выстрелил и повис с черепашкой за спиной. Рафаэль, прыгая за ними, тоже пустил в ход трос, но, к счастью, ловить не пришлось. Он представил, как Леонардо убивает его за Донни, потому не решился возвращаться наверх за Микеланджело. Нужно кем-то пожертвовать и отступить, хоть это вовсе не в духе самой горячей черепашки. Раф цыкнул и убийственно посмотрел на Бибопа. — Живо на землю! — приказал он бородавочнику, так как видел, что Донателло не хорошо делалось. Тот перепугался, знал, что из всех черепашек этот — самый жестокий. Подчинился. Но, должно быть не столько из-за серьезного противника, сколько из-за соскальзывающего Дона. Можно, конечно, просто сбросить его, чтобы Раф переключился на спасение брата, а сам Бибоп слинял бы наверх. Но, как бы странно это не прозвучало, совесть не позволила. Догадывался, что с его любимой черепашкой что-то не так. Дон и раньше был молчалив, но сейчас и боя не принял. Притвориться пленником? А почему бы и нет? Ведь они не убивают своих врагов, как они — футовцы. Да, могут настучать по рылу, но этим же занимаются и коллеги, так что какая разница? Вдруг разведает чего интересного! Спустился вниз, как и велели. Дон отпустил врага, слегка пошатываясь, выглядел очумело. Раф открыл люк, пнул в колодец пленника, а Донателло повёл за руку. Благо, тот просто оглушён, но на ногах держался. Нет, Бибопа они не поведут в логово, просто спрятались в канализации. Футовцы, потеряв сигнал маячка, довольствовались лишь одной пленённой черепашкой. — Эй, там мой товарищ остался! — возмутился Рок, высматривая, куда мог улететь его Бибоп. — Надо уходить, пока к нам истребителей не направили! — Бакстер затащил сообщников на борт гравитационным лучом звездолета и поплыл по небу. — Мы не можем его бросить! — сокрушался Иван, но коллеги-злодеи не понимали его огорчения, преспокойно разошлись по своим делам. А бессознательного Микеланджело определили в тюрьму.