***
Белла вышла из здания Думгрота и направилась к выходу. Открыв тяжелые железные ворота, она пнула их ногой и вышла. Сняв с себя мантию, она швырнула ее к ногам каменного Хранителя и побрела в сторону парка. Несмотря на то, что оставалось еще целых три урока, она покинула школу.***
Она бесцельно бродила по улицам Троллинбурга, ища глазами подходящее место, где можно было бы перекусить. На глаза попалась забегаловка под названием «Слепая Курица». Белла толкнула ветхую дверь и вошла в помещение. Внутри вкусно пахло, было тепло. Ноябрь на дворе, а она в легком свитере и джинсах! Даже мантию, и ту Хранителю оставила. Ей было холодно, она постоянно шмыгала красным носом. — Чего желаете? — к девушке подошел гном в униформе. — Суп и чего-нибудь горяченького выпить. — Сию минуту, госпожа. Гном удалился, смешно топоча маленькими ножками. Белла запустила руку в волосы и закрыла глаза. Почему-то именно сейчас ей стали вспоминаться моменты из своего тяжелого детства. Моменты, когда родители еще были живы… Она хорошо помнила, как мать, не жалея сил, избивает ее за плохо вымытую посуду. Помнила, как отец, снова пьяный, кричит на нее и называет шалавой. Помнит мерзкую фразу, которую постоянно говорила ей мать: «Ты абсолютно испорчена, Абрамович! Вся в отца!». По щеке медленно стекла слеза. Её всю жизнь так унижали… Переезд в Думгрот стал для нее словно новой жизнью. Но даже там… Нет, ее не ненавидели, не унижали. Но… Боялись. В ней была неистовая сила, неподвластная порой даже самой колдунье. У нее не было друзей. Никогда. Да и Белку она особо за подругу никогда не считала. У нее была Мила. Простодушная, но безгранично храбрая и сильная девушка. Сейчас же у нее не осталось никого… — Ваш суп, госпожа. И горячий черный чай, — гномик принес заказ. — Спасибо, — поблагодарила Белла. — Сколько с меня? — Пять медных троллей. Девушка отсчитала нужную сумму из мелочи в кармане и отдала гномику в руки. Суп был очень горячим и бесподобно вкусным. Она расправилась с ним за считанные минуты. Допив чай, она вышла из кафе. На улице смеркалось, собирались тучи. Но возвращаться в Думгрот ей не хотелось… — «А что, если я потеряюсь… Станет ли кто-нибудь меня искать?» — подумала она. Белла плохо знала город и решила пойти, куда глаза глядят. Повернув направо, она побрела вдоль аллеи. Её вновь затрясло от холода, на нос упала холодная капля. — Ну, дождя мне как раз не хватало…***
Часами блуждая по вечернему городу, Белла и не заметила, как часы на Главной Площади пробили восемь часов вечера. Возвращаться в Думгрот было бесполезно. Абсолютно полностью промокшая под дождем, она достала из заднего кармана джинс пачку дешевых сигарет, отобранных у брата Белки, и присела под навес чьего-то дома. Облокотившись о холодную железную дверь, она щелкнула пальцами и сигарета зажглась сама по себе. Вдыхая и выдыхая едкий дым, Белла закашлялась. Воспаленные мысли путались в голове, дым вырисовывал в воздухе замысловатые узоры. — Я так понимаю, если я скажу тебе, что сидеть на холодном девочкам вредно — ты меня не послушаешь, — над ухом прозвучал знакомый голос. Белла открыла глаза и увидела промокшего до нитки Вирта, отбирающего у нее сигарету: — Курить, кстати, тоже. — Ты следишь за мной? — подозрительно прищурила глаза Белла. — Нет, но когда ты ушла, Белка вся в слезах прибежала ко мне, сказала, что обидела тебя и что ты убежала. Белла недовольно хмыкнула: — Думать надо… И как ты меня нашел? — Ты мантию оставила у входа. — И? — И хранитель учуял твой след. — Вот зараза, сдал. Вирт улыбнулся. Девушке, наоборот, было отнюдь не весело. — А я-то думаю, что у тебя голос такой, как будто ты всю ночь выступала с рок-концертом… А ты у нас, оказывается, дымишь как паровоз. — Я же не все время, — прохрипела Белла, закуривая вторую сигарету. — Просто иногда хочется. — А мне иногда с крыши прыгнуть хочется, — развел руками Вирт. — Особенно когда такие, как ты, вертят своим очаровательным задом перед учителем и абсолютно не слушают, что я там говорю. Вот в такие моменты — очень хочется. Белла улыбнулась. — «Зато у меня зад очаровательный…» — Встань. Ты давно тут… Кое-что отмораживаешь? — Не-а… Я не хочу вставать. Смысл? Все равно придется шляться по городу до утра. Иначе в Думгрот не попасть. — Да, но около моего дома нет Хранителей, которые наказывают опоздавших, — улыбнулся Вирт и протянул руку. — Вставай. Белла нехотя встала и поправила промокший свитер. — Тебе нужен горячий чай и ванна. И выкинуть эту чертову сигарету. — Дай хоть эту докурить… А то на тебе. Ту отобрал, к этой уже ручонки свои загребущие тянешь… — Ладно, но чтобы больше я тебя с сигаретой не видел! — Хорошо, я буду от тебя прятаться. — Абсолютно испорченный ребенок… — Для слепых же написано: я зна-а-аю! — Белла протянула руку с тату. — Ну, и зачем ты это сделала? — покачал головой эльф, рассматривая татуировку. — Ты же всю жизнь с этим проходишь… — Алюмина со своим лицом всю жизнь ходит и ничего, — пожала плечами Белла. — А это, поверь, намного хуже. Вирт посмеялся. — Наверное, ты думаешь, что я ужасный зануда, верно? — Есть немного, — честно призналась девушка. — Вообще… Я сам иногда так думаю. Просто ты меня не знаешь… — Ты шел за нами, когда мы вышли, да? — Ну, вот тот отрезок времени, где ты возмущалась, что я зануда — да. — Шикарно… То есть, Белкино представление ты пропустил… — Да ты такой злой была, что даже не заметила, как чуть не сбила меня! Я даже побоялся тебя останавливать. — Ой, да ладно. — Серьезно! Я хоть и больше тебя, но все равно… Вдруг ты меня превратишь в слизня или что-то еще… Белла усмехнулась. Теперь Вирт не казался ей таким скучным. В конце концов, найди ее другой преподаватель — немедленно отвел бы к Владыке. — Кто еще знает, что я ушла? — Я и друзья твои. И все. — Точно? — Да, точно, успокойся. Белла вздохнула с облегчением. Значит, по возвращению в Думгрот ей ни от кого не влетит. — Ты далеко живешь? — спросила девушка, прикрывая глаза рукой от дождя. — Нет, тут, рядом, — ответил Вирт, беря ее за руку. Белла удивленно округлила глаза. — А разве ты… Не можешь наколдовать зонт? Или что-то в этом роде… — Могу, — улыбнулся Вирт. — Но разве так не романтичнее? Белла улыбнулась и заправила прядь волос за ухо. Романтичнее… О чем это он говорит… — Тебе странно слышать слово «романтичнее»? — спросил эльф, притягивая девушку к себе поближе. — Возможно, немного… — согласилась Белла, выкидывая сигарету, истлевшую до самого фильтра. — Во всем нужно искать плюсы. Сейчас идет дождь. С одной стороны, это плохо. Но, зато… Это романтично. Вот. Я нашел плюс. — Хм… Странный плюс в том, чтобы тащить меня, промокшую, к себе домой, где я намочу тебе всю мебель. — Да ладно… — Я вся мокрая! Эльф поиграл бровями. Белла нахмурилась и добавила: — От дождя. Дождь идет… Вирт улыбнулся. — Мы пришли, — сообщил он, доставая ключи от входной двери. Белла осмотрела дом: непримечательный домишка с железной дверью и замысловатым тиснением на ней. Вокруг дома несмотря на холода вовсю цвели деревья акации. — Как… Как они выдерживают такой холод? — спросила Белла. — Они заколдованы мною лично, — улыбнулся Вирт. — Проходи. Белла вошла. Внутри было тепло и уютно. Справа от входа стояла маленькая тумбочка со старым радиоприемником и стопкой бумаг на ней. Чуть дальше расположился диван, а еще дальше — письменный стол, на котором, казалось, черт ногу сломает. Кучи бумаг, ручек, карандашей, книг и прочей лабуды. Справа находилась деревянная дверь, ведущая… В спальню, наверное. Белла только успела насладиться тишиной, как вдруг тот самый старый приемник включился, играя приятную мелодию. — Это Моцарт? — улыбаясь, спросила Белла. — Ты слушаешь такое старье? — Только иногда, — снимая мокрый плащ, ответил эльф. Повесив его на вешалку, которую Белла сперва не заметила, он подошёл к девушке поближе. — Потанцуем?