***
Кэтти вышла из сторожки. Незаметно для себя она дошла до Квиддичного поля. Рассматривая высокие ограждения, девушка размышляла о своей жизни за этот месяц. Было однообразно, но безопасно. Профессор Дамблдор уверял, что все так размеренно, потому что сейчас лето. — Вот вернутся все сорванцы, будете, мисс Уайт, искать минутку для отдыха! Распорядок дня у Кэтти выработался уже за несколько дней после прибытия. Вставала Кэтти рано и начинала свой день с разминки и душа. Все-таки, старые привычки не перебороть даже в магическом мире. Потом был завтрак. Большой зал пока что пустовал, а с большинством преподавателей девушка уже познакомилась и даже нашла общий язык. Все они восхищались ее молодостью, утверждая, что таких юных учителей еще не видели. Но в целом, коллектив ее принял, и Кэтти себя чувствовала уютно. Ее расспрашивали об Америке: общей эрудиции и ложных воспоминаний, предоставленных для нее Дамблдором, хватало, чтобы отвечать на эти вопросы. Но вот был один человек, рядом с которым она чувствовала себя не в своей тарелке. Северус Снейп. Он никогда не улыбался, не шутил при разговоре с коллегами. Хотя манера вести диалоги была безупречна. С Кэтти он был бесстрастен и просто помогал постигать начальные азы магии. Занятия их проходили каждый вечер, а чтобы не возникало никаких вопросов, их встречи проходили у нее в гостиной или кабинете. Появлялся зельевар всегда в четыре ноль одну минуту через камин. Кэтти уже знала приличное количество заклинаний, но занятия продолжались. Северус был невозмутим. Он хороший учитель, но когда что-то у нее не получалось, Кэтти видела, что профессор начинал раздражаться, и ему требовались усилия, чтобы сдерживаться: все-таки мисс Уайт была его коллегой, а не ученицей. Все, вроде, было ровно в их взаимоотношениях, но Кэтти боялась признаться даже себе: несмотря на стену отчуждения и недоступности, которую она возвела вокруг себя, несмотря на липкий страх, который сковывал грудь, ее тянуло к этому человеку. Она не раз одергивала себя, когда понимала, что уже несколько минут рассматривает исподтишка… Это было странно. И неправильно. Не теперь. Не после того, что с ней случилось. Кэтти эта симпатия приводила в замешательство, вызывала смущение и раздражение, а также злость на саму себя. Еще Кэтти за месяц уже сроднилась с библиотекой. Все-таки такое понятие как интернет в магическом мире отсутствовало, поэтому всю информацию приходилось черпать из книг, пыльных фолиантов и ветхих свитков. Кэтти изучала всю литературу по магловедению, которая была в секции по этому предмету. Там не было ничего нового для нее, иногда даже было смешно читать про повседневные вещи, которым давалась строгая систематизация и классификация в учебниках. Кэтти проводила в библиотеке все время от завтрака до обеда, и часто возвращалась сюда перед занятиями с профессором. Составляла планы для будущих учеников от третьего до седьмого курса. Постепенно, на бумаге вырисовывалась последовательность занятий и докладов. Кэтти была так увлечена, что никогда не замечала пару черных глаз, которая почти всегда наблюдала за ней. Северус не мог с собой ничего поделать. Сколько раз он себе говорил не смотреть на нее, уйти в другое место, но не мог справиться с этим непонятным порывом: ему хотелось видеть мисс Уайт, ему просто нравилось то, что он видел. Ему нравилось ее милое личико, которое так сосредоточенно нависало над книгами, ему нравилось, как она смешно морщила носик, читая что-то непонятное. Ему нравилось, как она поправляла выбившиеся из прически прядки. Как после долгого пребывания за книгами она, оглядевшись по сторонам и никого не заметив, а Снейп всегда старался быть незамеченным (заклятие невидимости ему в этом помогало), потягивалась и выгибалась всем телом, разминая затекшую, идеально ровную спинку и нежную шейку. Первый раз он чуть не зарычал, настолько сексуальным и одновременно невинным было это действие. Наверное, после этого Северус и начал каждый день тихонько пробираться в библиотеку. Мужчина не мог не признаться, что ему нравилось ее тело: точеных очертаний фигурки и ножек невозможно было различить под всегда длинными и свободными нарядами, но его мужская фантазия рисовала очень животрепещущую картину. Северусу казалось, что он сходит с ума. Это стало зависимостью и его манией. Еще он всегда с беспокойством смотрел, как она расставляет книги на высокие шкафы, забираясь на шатающиеся лесенки. Но девушка делала это так грациозно, что одновременно вызывала восхищение. Заклинание левитации пока у Кэтти не получалось, поэтому книги приходилось расставлять вручную, а не отправлять взмахом палочки на положенные места Но именно сегодня Кэтти решила изменить свое расписание и вместо поздней вечерней прогулки на улице перенесла ее на дневное время. Их занятий сегодня не было, потому что в четыре часа профессор Дамблдор назначил совещание: пришли некоторые распоряжения из Министерства. К тому же он хотел представить новых преподавателей, которых ему удалось найти на вакантные места.***
Снейп прошелся вдоль всех книжных полок, но так и не увидел хрупкой девичьей фигурки. Почувствовав разочарование, он прислонился к холодной стене лбом: «Что происходит? Я больше не думаю о Лили, все мысли заняла эта девчонка. Почему именно она? Что в ней такого?» — мучительно думал мужчина. Каждую ночь он видел ее в своих снах. Просыпаясь в ночи, мужчина пытался себя убедить, что он просто напросто хочет эту женщину, не более того. Но днем Северус смотрел на девушку и понимал, что кроме ее тела, он хочет получить и ее душу, ее доверие, ее любовь в конце концов! Ему хотелось видеть ее восхищенный взгляд, чтобы она ему улыбалась искренне и тепло. Чтобы Кэтти была его. Каждой клеточкой. Но мужчина замечал, что Кэтти постоянно скована рядом с ним. Он чувствовал, что девушка находится постоянно в какой-то борьбе с собой, а от мимолетного прикосновения вздрагивает как от плети, краснеет и тут же отводит от черных вопросительных, свои печальные глаза. Снейп не мог понять, в чем ее загадка и проблема, но пообещал себе, что обязательно во всем разберется. Непременно.***
В четыре часа все преподаватели сидели в заметно расширившемся кабинете профессора Дамблдора. Самого старца еще не было, поэтому все пока довольно громко переговаривались и предполагали, какие же перемены их ждут. Вдруг открылась дверь, и улыбающийся Альбус прошел к своему столу. Снейп хмуро на него посмотрел: «Очень уж доволен собой…» Кэтти сидела перед ним. Как всегда с идеально ровной осанкой и такой же безупречной прической. Он понял, что она о чем-то задумалась, по слегка склоненной в сторону голове (за этот месяц Снейп неплохо изучил ее повадки). Профессор Дамблдор начал собрание: дал кое-какие распоряжения по надвигающемуся пиру и концерту в честь первого сентября, выслушал профессора МакГонагалл о предстоящем наборе учащихся и количестве писем, которые необходимо отправить. Потом директор перешел к новостям из Министерства. — Мисс Уайт, — неожиданно обратился он к Кэтти. — У меня для вас новость. Девушка слегка вздрогнула и подняла на него глаза, показывая, что вся во внимании. — Ваш предмет станет обязательным для всех учеников, начиная с четвертого курса, поэтому нагрузка будет несколько больше, чем мы изначально договаривались. Кэтти пожала плечами: — Меня это не огорчает. Но почему Министерство приняло такое решение? Судя по перешептыванию и недовольному взглядам некоторых учителей, они тоже не понимали, чем Магловедение заслужило такой чести. — Министерство считает, что с каждым годом волшебникам все тяжелее маскироваться под маглов: их меняющаяся мода и техника... Волшебникам просто не угнаться за всеми новшествами, а маскировка превыше всего. Кэтти вздохнула: «Некоторым уродам прекрасно удается замаскироваться под маглов. Так удачно, что и не подкопаешься». Перед глазами возник образ просто, но со вкусом одетого светловолосого мужчины и небрежно, по молодежному облачившегося парня. Сглотнув подступивший к горлу комок ужаса, Кэтти попыталась вникнуть в слова директора. — У нас новые изменения в преподавательском составе. На должность преподавателя защиты от темных искусств возвращается профессор Люпин. В двери показался смущенный человек. У него были уставшие, очень добрые и веселые глаза. Он застенчиво улыбался, приветливо поздоровался и кивнул всем, на секунду задержав на Кэтти свой взгляд. Оборотень не знал, что это за девушка. При нем такой преподавательницы еще не было. Профессор Люпин был очень симпатичным, отметила Кэтти, вот только исполосованное лицо портило картину. — …после бойни в Министерстве общественность поменяла свое мнение об оборотнях, там Ремус себя доблестно и смело проявил. Мне приходило много писем с предложением вернуть ему должность: ученики были довольны стилем преподавания профессора Люпина. «Он оборотень» — удивлено, с небольшим страхом подумала Кэтти. «И что? — шепнул ей внутренний голосок. Кажется, он добрее, чем многие обычные люди». — …Северус, будь добр, займись, как и три года назад, зельем для профессор Люпина. — Обязательно, — выплюнул слова зельевар. Опять место, которое он хотел получить, оказалось за бортом. «И опять мне возиться с этой псиной свихнувшейся, — бешено думал зельевар. - Нужно идти в отставку." — Как вы все знаете, мадам Хуч вышла замуж и уехала во Францию, поэтому у нас освободилось место преподавателя полетов. Я решил его предложить Сириусу Блэку. Все удивлено посмотрели на Дамблдора. — Он великолепно летает на метле, в школьные годы играл за команду Гриффиндор. Тем более, Сириус доказал свою преданность Ордену и светлой стороне. Все уставились на дверь. Она медленно открылась: показался весело улыбающийся, красивый молодой мужчина. Безупречно одет, волосы были слегка вьющимися до плеч, аккуратные усики и черные улыбающиеся глаза с искоркой хитринки. Он всех поприветствовал. На мгновение, как и Люпин, задержал взгляд на Кэтти: в глазах промелькнули интерес и что-то еще… нечто, подобное возбуждению. Кэтти от этого взгляда стало не по себе. Она помнила уже такие искорки в глазах двух мужчин и… они не предвещали ничего хорошего. Волны паники болезненно скрутили живот. Но Сириус уже отвел от нее взгляд. Хотя про себя подумал: „С этой куколкой нужно будет познакомиться поближе“. Годы Азкабана и затворничества прошли без намека на женщин… Естественно, что теперь мучительно хотелось иметь подругу и любовницу в одном лице. Он собирался поискать ее где-нибудь в районе Хогсмида, чтобы по выходным было с кем согреть ложе и облегчить свое истосковавшееся по ласке сердце, но когда увидел такую молоденькую девушку, да еще профессора, не мог поверить такой удаче. „Она будет моей“. Но был еще один человек в комнате, который обратил внимание на эту ситуацию. Северус чувствовал, как озлобленность поднимается в его душе. Как этот мерзавец смотрит на эту чистую и непорочную девушку, да он сейчас из штанов выпрыгнет. Его это бесило. Северус чувствовал, как волны ненависти проходят сквозь него. В годы учебы в Хогвартсе, Сириус всегда славился как ловелас. А мисс Уайт явно была не искушена в любовных делах. Северус долгими ночами думал, как же ему завоевать этот невинный, еще не до конца раскрывшийся цветок, а тут пришел этот красавчик и уже смотрит на нее как на свою собственность! „Ненавижу их. Обоих“. Почему-то Северус не подумал, что мисс Уайт могут не понравиться ухаживания нового преподавателя по полетам.***
Кэтти вышла из кабинета директора задумчивой: если количество человек в ее классах увеличится, то нужно было пересмотреть свои планы, темы докладов и еще немного подтянуться в магловедении: знать обо всех аспектах жизни маглов это одно, а вот понятно преподнести их для молодых волшебников — другое. Она хотела еще немного позаниматься в библиотеке, а потом более подробно изучить литературу миссис Бербидж, которой было предостаточно в ее бывшем кабинете. На пол пути ее нагнал новый преподаватель, а именно — Сириус Блэк. Одарив девушку фирменной улыбкой счастливчика и скользнув взглядом по ее телу, Сириус самым милым тоном поздоровался: — Добрый вечер! Мисс Уайт, я прав? Девушка не хотела быть грубой с коллегой. Хотя в душе вся сжалась, потому что они как раз проходили по узкому, едва освещенному коридору. — Добрый вечер, мистер Блэк. Мужчина шел рядом с ней: — Не хотите прогуляться по вечернему Хогсмиду? В это время года он и его окрестности особенно привлекательны. Он сказал это с таким придыханием, что у Кэтти ком отвращения подкатил к горлу. — Сэр, по-моему, мы еще недостаточно знакомы, чтобы прогуливаться по вечерам. — Хорошо, не хотите вечером — давайте днем. Скажем, после завтрака, — подмигнул ей черноволосый мужчина. — Думаю, вряд ли получится. Мне еще нужно заняться учебным планом. В связи с новыми обстоятельствами, нагрузка возросла. — Вы же преподаете Магловедение? Где вы работали до Хогвартса? — Я работала один год в Висконсине, — проговорила Кэтти заученную историю. — Вы, наверное, самый молодой профессор, — продолжал нести чушь Сириус. Кэтти молчала, не считая нужным, отвечать на эту реплику. По их с Дамблдором версии она утверждала, что ей 26: раньше к преподаванию просто не допускали. Сириус продолжал что-то восторженно рассказывать, но все равно в голове метались неприличные мысли: "Какой нежный цветочек. Такой нетронутый. Я прямо чувствую, как от нее идет свежесть“. Сорвать такую редкость хотелось как можно быстрее. — Вас проводить? — Нет, спасибо. Я иду в библиотеку. Тут уже совсем недалеко, — Кэтти не знала как отделаться от навязчивого мужчины, свалившегося на голову. — Бродяга! — послышался вежливый голос за спиной. Сириус был так занят разглядыванием завуалированных под просторной тканью прелестей девушки, что не заметил, как к ним подошел Люпин. — Профессор Дамблдор просил еще раз к нему зайти: нужно обсудить расписание занятий. Потом этот вежливый и приятный человек перевел взгляд на Кэтти. Это был обычный взгляд, от которого сквозила ласка и доброта. А еще - понимание. — Добрый вечер, мисс Уайт. Сириус вас еще не сильно достал? Он бывает весьма дотошным и любопытным. — Нет-нет. Все хорошо, — соврала Кэтти. На самом деле ей порядком надоела эта пустая болтовня. — Не буду вас задерживать. — Хорошего вечера, мисс Уайт, — слегка поклонился оборотень. Кэтти этот мужчина все больше и больше нравился. Было в нем что-то такое, что заставляло доверять. Как Дамблдору. — Увидимся на ужине, — пропел Сириус, проходя мимо Кэтти. Он ненавязчиво провел рукой по ее бедру и прошел дальше, не взглянув на ее лицо. Глаза Кэтти наполнились слезами, а внутри все похолодело. Ей было гадко от этого незначительного прикосновения. Посмотрев вслед удаляющимся мужчинам, девушка резко развернулась и побежала в свои комнаты. Ей нужно было срочно побыть одной. Свою слабость Кэтти не хотела показывать случайному зрителю. А зритель был. Находившийся в тени и съедаемый раздражением и ревностью, Северус наблюдал, как Сириус подкатывает к девушке. Он слышал медовые нотки в голосе Блэка. Видел, как тот дотронулся до нее. Так, как сам Снейп никогда бы себе не позволил. Северус был в бешенстве. Хотелось пульнуть в Блэка Авадой, чтобы прикончить на месте. Еще он злился на нее за то, что девушка вежливо болтает с этим моральным уродом. И Северус даже забыл, что совсем недавно стал сносно относиться к Блэку, затянул и залечил его раны, вытащил с того света. Услышав про прогулку по окрестностям, он уже больше ничего не видел перед собой: кровь стучала в ушах, а сердце вообще взбесилось. Но сквозь эту пелену он услышал вежливый отказ — бальзам на его истерзанное сердце. „Уже вторая женщина терзает меня“. „А может, это ты сам себя истязаешь? Откуда ей знать о твоих чувствах? Кстати, Северус, они у тебя точно есть, или ты просто точно так же как и Блэк мечтаешь затащить ее в постель?“ Когда мужчины ушли, он скользнул взглядом по ее лицу — и вся ненависть испарилась. Она выглядела такой несчастной и уязвленной, что Северусу захотелось схватить эту женщину, прижать к своей груди, баюкать в нежных объятиях. Он не понимал, что с ней произошло. Чем вызвана такая печаль и такая боль на юном лице? А потом она убежала. Северус на мгновение опешил, но проводил ее тихой тенью до комнаты. Когда дверь закрылась, призвал домовика и попросил доставить мисс Уайт чай и успокаивающее зелье. Вернувшись к себе, выбрал из запасов свежесваренное успокоительное и передал его домовику. На душе творилась чертовщина. Он хотел успокоить девушку, хотел ее увидеть, знать, что Кэтти улыбается. Что с ней такое? Почему она всегда такая грустная? Смеется над чужими забавностями, живо ведет диалоги, а в глазах всегда присутствует огонек печали.***
— Бродяга, отстал бы ты от этой девушки, — тихо сказал Люпин. — Что, Лунатик, сам глаз на нее положил? — взвился Сириус. — Имей в виду, она моя. Я первый ее зах… в смысле, она мне первой приглянулась. — Вот именно. Захотел. Ты просто хочешь затащить ее в постель, поиграть и вышвырнуть, как делал всегда. Она слишком юна для тебя. Не делай этого. — Это мое и ее дело. Если она не захочет, я ее принуждать не буду. Но она захочет. Все всегда хотят. — Ты, конечно, мастер охмурять невинных девушек. — Ремус, — перебил его Сириус, — так я не ошибся? Она невинна? — хищный блеск появился в его взгляде. Это был взгляд охотника. Еще в юности Ремус по неосторожности признался, что оборотни отлично чуют девственниц: их кровь и плоть была особенно сладка. Ремус смутился. Он чуял, что у девушки уже был мужчина. Но взглянув на девушку, поговорив с ней немного и посмотрев в глаза, оценив ее реакцию относительно ухлестываний Сириуса, у Люпина родилось одно нехорошее подозрение… Тут явно чувствовалось принуждение… А как она дернулась от незначительного прикосновения… сомнений почти не осталось. Бедное дитя. — Сириус, я не буду отвечать на этот вопрос. Но лучше бы ты оставил ее в покое или хотя бы не был таким навязчивым. Дай ей время привыкнуть к тебе, а уже потом предпринимай попытки сблизиться. Хотя я повторяю: она слишком юна для тебя. — Почему это она слишком юна! Да она ровесница Тонкс! А вам трахаться никто не мешает! — Сириус озлобился. Люпин вздрогнул, как от удара. — Тонкс — моя жена. И я не позволю никому о ней говорить в таком тоне. Даже тебе, Блэк. — Все, тише. Прости. Я не хотел тебя обидеть или оскорбить. Они примирительно пожали руки, хотя Люпин несколько помедлил перед рукопожатием. Конфликт был замят. — Так значит дать ей к себе привыкнуть. Если бы лет двадцать назад мне сказали, что тихоня Ремус Люпин будет меня учить, как ухаживать за девушками, я бы смеялся сутки, не останавливаясь. — уже не злобно буркнул он. И засмеялся своим коронным смехом. Люпин сдержанно усмехнулся: — Сириус, я серьезно. Не причиняй боль этой девушке. А про себя добавил: „Она и так уже многое пережила“. — Ладно, начну за ужином втираться в доверие, — строил планы Блэк.***
К ужину Кэтти не спустилась. Девушка чувствовала себя уставшей и подавленной. Ей хотелось громко выть: Кэтти ничего не могла поделать со своими внутренними страхами. Она чувствовала опасность своему спокойствию в Сириусе Блэке. Обессиленная, Кэтти тяжело уселась на диван и прикрыла глаза. Ей послышался тихий шорох. Приоткрыв глаза, обнаружила на кофейном столике поднос с чашкой на блюдце, сахарницей, чайником с зеленым чаем, маленькую плошку с клюквой в сахаре. Мысленно поблагодарив домовиков (а она уже знала о стражах чистоты, порядка и сытости обитателей школы), Кэтти налила себе в чашку ароматный горячий напиток. Желудок наполнился приятным теплом, и девушка согрелась. Она потянулась за ягодой, когда обратила внимание на маленький пузырек. Из профессионального интереса девушка как-то изучала книгу по медицинским зельям, поэтому знала примерный состав, вкус и цвет самых необходимых. Откупорив пузырек, понюхав и сделав глоток, Кэтти подтвердила свое предположение: это успокаивающее зелье. „Неужели кто-то заметил мое состояние?“ — со страхом подумала девушка. Но кто дал этот пузырек? Домовики? Но они не варят зелья. Как девушка поняла, вся ответственность в этом замке по зельеварению лежала на плечах Северуса Снейпа. „Неужели он увидел меня там? Неужели почувствовал, что мне плохо? - Кэтти похолодела. Он видел ее слабость. "Но и ты видела его слабость. Око за око. Зуб за зуб." — шепнул ей тихий внутренний голос. Кэтти посмотрела на часы. Ужин уже начался. Есть все равно не хотелось. Взяв очередную книжку по магловедению и устроившись поудобнее на диванчике, она погрузилась в чтение и, незаметно для самой себя, уснула. Кэтти так и не узнала, как в Большом зале ее разочарованно высматривали два черноволосых мужчины: один - недовольно бубня себе под нос, а второй - обеспокоенно думая о ее состоянии. После ужина первый мужчина аппартировал в Лютный Переулок, чтобы снять свое напряжение в одной неплохом борделе для аристократов, а второй прошелся до ее покоев, вслушиваясь в тишину за стеной и надеясь, что с девушкой все в порядке.