Не хочется жестов эффектных, Комфорта или престижа, А искренних отношений, Пусть уязвимей, но ближе. Из душного тёплого места Тянут за ноги и руки Те, кто из того же теста, Родные, друзья, подруги. Влекут непреодолимо, Парализуют волю. Пройти невозможно мимо, Всё вышло из-под контроля, а-а. Флер — Всё вышло из-под контроля.
***
Фрэн жалеет. Она мысленно называет себя идиоткой, невыносимый дурой, которую едва держит земля. Нет, правда? Кто заставил её признаваться в любви! В любви, блять! О боги, это даже звучит нелепо: она и самое чудесное чувство в мире. Это как герпес и милые котики — совершенно разные вещи. Мать бы непременно спросила бы, «что не так и не заболела ли любимая дочь». Потому что признаваться в любви человеку, который в принципе ей ничем не обязан, — глупо! Чертовски, чертовски глупо! Свободные отношения, мать его! С самого начало это было без обязательств, без серьезности и с привкусом безумия. Просто секс, да? Да ничерта не просто! Она так не думала, обманывала себя, твердила, что нахрен ей это дерьмо не сдалось. Ренч ушёл почти сразу после признания. Похлопал глазками удивлённо, пооткрывал рот, как аквариумная рыбка за толстым слоем стекла, а затем, напялив на лицо хай-тек маску, испарился, будто его и не было. Шокированный Ренч, черт возьми, что может быть милее и невыносимее одновременно? Фрэн паниковала, ходила из угла в угол, тыкалась коленями о края стола, от чего на светлой коже расцветали кровоподтеки. — Да пошло всё нахуй! Гори оно огнём! Адским пламенем!.. Годы не делали Фрэн умнее, но нехило трепали и без того шаткие нервы еврейки. И единственный выход заключался в… алкоголе. Впрочем, ничего нового. Впрочем, она всегда так делала — бежала. Клуб «Марево» слыл популярным местом, где молодежь открывалась, напивалась и занималась сексом в кабинках туалета (иногда за углом этого же клуба). Дрешер была там пару раз: заходила, открывалась и пила по-черному, а как возвращалась домой — не помнила. Место казалось идеальным, чтобы расслабиться и уйти от лишних мыслей. Что, в общем-то, и нужно было брюнетке. Вернуться к тому, с чего начинала? А почему бы и нет! Фрэнни идёт в салон, где ей в очередной раз выводят яркие картинки на теле, и покупает наркоту у своего барыги, Кайла. А ещё, пару 0,5 бутылок сладкого рома и литра два мятной газировки. Эти два напитка хорошо сочетаются в глотке Дрешер. До безобразие короткое платье красного цвета отлично сидит по фигуре, высокие каблуки визуально удлиняют ноги, а заплетенные кверху волосы открывают вид на тонкую шею и новые «татуировки». Наряд из разряда «снять кого-то на ночь», «потрахаться без обязательств» и не сойти с ума от непонимания. Фрэн на самом деле жуткая трусиха и она так боится… быть ненужной, брошенной. Фейс-контроль еврейка проходит без проблем: девушка салютует солидному охраннику в строгом костюме, легко толкает расфуфыренную девицу у стойки и улыбается, как будто уже обнюхалась солей. Время летит незаметно и слишком, слишком быстро. Музыка бьёт по ушам, потные пьяные тела движутся в такт. Парня зовут Том. Он покупает ей третий коктейль по счёту и говорит о своей карьере. Дрешер пьет и смеётся над шутками офисного клерка, небрежно поправляет волосы и томно облизывает пухлые губы. Ей совсем неинтересно то, что говорит Том, и уезжать с ним в дешёвый мотель за пару кварталом отсюда, Фрэнни не будет. Просто бесплатная выпивка — это хорошо. Просто поднять кому-то самооценку — неплохо. Она чиркает номер своего мобильного телефона на белой салфетке и оставляет поцелуй рядом с цифрами. Знаете, как происходит в романтических фильмах, — этакий намёк на «продолжение». Фрэн приходит домой в шесть утра, скидывает высокие туфли в гостиной и заваливается в постель прямиком в одежде. К горлу подкатывает тошнота, а головокружение мешает спокойно уснуть. Девушка вздыхает, вытягивает руку, касаясь пола, и только потом засыпает*. Где-то на краю сознания Фрэн чувствует, как прогибается кровать, и нечто отбирает у неё часть одеяла. Сопротивляться нет ни сил, ни желания. Еврейка только протестующе стонет, сворачиваясь в клубок, и тянется к теплу. — Как будто не с девушкой сплю, а с бутылкой крепкого алкоголя, — бурчит мужчина, протягивая Дрешер ближе к себе. — И почему ты в одежде? — Спи, — стонет брюнетка и шлёпает парня по губам, так и не открывая глаза. — Достал.***
У Фрэн болит голова, а во рту сухо, как в чёртовой пустыне Сахара. Хочется много спать и много пить (воды). Но для этого нужно поднять зад с кровати?.. Адские пытки. Рядом копошится, шевелится… И Фрэн замирает. Она же не могла… притащить незнакомца из клуба и?.. Ну, что там обычно происходит, вы поняли. Дрешер резко приподнимается, откидывая одеяло в сторону, и пялится на собственное платье, которое — хвала всем небесам! — все ещё на ней. Как и колготки на пару с нижнем бельем. — Значит обошлось. От быстрого движения голова разболелась ещё сильнее. — Что обошлось? — хрипло спрашивает парень, убирая подушку с лохматой светлой головы. Он распахивает синие покрасневшие глаза и пялится на Дрешер, как на восьмое чудо света. — Ты выглядишь забавно. — Не выгляжу… — Как панда, — продолжает Ренч, — панда-Джокер. Очень пьяная и милая. И какого черта? Меня не было пару дней, а ты успела набраться… — Прекрати, — стонет девушка, заваливаясь на подушку, и закутывается в одеяло, словно в кокон. — Ты меня смущаешь! Он фыркает, перекатывается и закидывает ногу на Фрэнни, придавливая ту к постели. Ренч спит голым… — Хоть бы трусы напялил. — Да что ты там не видела… Еврейка улыбается.