Слышу Зов твой

Тьма шепчет. Густой, спертый воздух – гниль, трупный смрад, многовековая пыль. Тишина, но на самом деле какофония звуков – лихорадочный шепот, вкрадчивые, осторожные шаги, лязг мечей давно отгремевших битв. Можно сойти с ума: сесть, привалиться к стене, закрыть глаза. Ждать, пока растерзает тварь. Гигантские пауки, зараженные скверной, или что-то такое… Солоне Амелл кажется, что дальше уже некуда – если и был разум, то все выел яд в ее крови. Поэтому она продолжает идти, почти на ощупь, подсвечивая себе слабым огоньком не дорогу, а лишь ее очертания. Ей еще рано умирать, она это знает. Алистер что-то когда-то говорил про тридцать лет, и от них прошло совсем ничего, года два. И кошмары ее не мучают, что уж там – по крайней мере, не больше, чем всех остальных. Или Амелл совсем привыкла к ним - почти родные. Она не знает куда идет, впрочем, ей уже давно никто не чертил маршрут по картам. Сколько помнила себя с Посвящения – всегда наудачу, всегда держала примерный ориентир, верила чужим словам. На Глубинных Тропах не слишком большой выбор: многие коридоры завалены обрушенными потолками, а пробитые уже порождениями тьмы в стенах ходы поросли плотной паутиной, вряд ли там кто-то ходил ближайшую сотню лет. Но Амелл понимает, что это все может быть лишь хитрой уловкой. У Архитектора хватит ума обрушить пару стен, чтобы завалить ходы и защитить своих братьев от опасности. Эмиссар невероятно ловко заметал следы - держал слово. За последние полгода ни о нем, ни о каких вспышках Мора на поверхности вблизи Амарантайна и слышно не было, Солона оценила. Но сейчас, пробираясь по бесконечным коридорам, ей невыносимо хотелось получить подсказку, хотя бы знак, что она не идет в совершенно противоположную от конечной цели сторону. — Ага, конечно, десять подсказок, — разрезая тишину, хмыкнула Солона, удобнее перехватывая посох. — А лучше сразу делегацию! Повозка, запряженная десятком моровых волков… нет, крикунов… и бубенцы. И ленточки! Размечталась. На самом деле она даже не злилась. Действительно: кто будет злиться на старательно выполняемый договор? Архитектор обещал увести своих братьев, она обещала не поднимать шум. Никто из них не сплоховал. Варэл, правда, ходил за ней как привязанный какое-то время: все спрашивал, правда ли в обороне Амарантайна ей помогало порождение тьмы, правда ли она заключила договор с древней тварью, правда ли… Но, в конце концов, он отстал: Башне Бдения требовалось его нераздельное внимание, все как всегда. А потом еще и Андерс… Его тела среди трупов в лесу не было, и Амелл не знала, добрый это знак или нет. Теперь все это было не важно. Бывший командор (она разжаловала сама себя, мысленно, еще в тот момент, когда приняла окончательное решение) оставила на поверхности кипу неразобранных документов на столе, двух пропавших без вести Серых Стражей и недовольных подданных среди местного населения (опять!). И ей было немного стыдно перед Натаниэлем и Варэлом, на которых навалится бремя командования Башней и поиски пропавшего командора. Но она не могла придать тому, что собралась сделать, официальный статус. Слишком дико, слишком отвратительно даже для нее. «Хотя солдаты, разбирающие завалы в Шахтах – очень, очень заманчиво». Но она не действовала одна. По крайней мере, поначалу. В течение месяца после принятого решения Солона возобновила вылазки в лес Амарантайн: искала следы, нарезала круги возле заваленного единственного ей известного входа на Глубинные Тропы в этих местах. Архитектор должен был как-то уйти, он не умел растворяться в воздухе. Он должен был как-то попасть из кладбища Драконьих костей в свою лабораторию. И он сделал это. Но как – Солона не имела ни малейшего представления. Тогда она поставила на Шахты. Да, вход завален, но даже она – не самый искусный маг – знала, как двигать валуны дарованной ей силой. Она видела однажды, как эмиссар делал это – играючи, как будто рисовал на невидимом холсте. Тогда она подумала, что он – творец и не зря зовет себя Архитектором. …ей потребовалось девять пузырьков с лириумом, чтобы разобраться с входом в Сильверитовые Шахты. И еще столько же, чтобы спуститься вниз. Первый привал она сделала в пустом коридоре, бывшем когда-то вотчиной эмиссара. Теперь его чертоги пусты – Солона знала, что искать здесь Архитектора было бессмысленно. Единственное, что здесь можно (и нужно!) было найти – лаз, через который ушли эмиссар и его братья. Она нашла его спустя два приема пищи и один рваный сон, больше похожий на напряженное бдение. Теперь дни сливались в одну вереницу и разделялись слишком условно – по количеству привалов. Может, пять дней, может, четыре. Солона думала о многих вещах: например, о письмах в Вейсхаупт, которые она не успела отправить. Она отправляла по одному письму в неделю – вместе с регулярным гонцом. Они не отличались содержанием, поэтому она написала несколько заранее. «…прошу перевести Серого Стража Логэйна под мое командование в Башню Бдения в эрлинге Амарантайн…» Будет ли отправлять их Натаниэль? И сколько они смогут скрывать исчезновение командора? Солона Амелл оставила слишком много неоконченных дел, но ее авантюру можно было приравнять к смерти, а смерть никогда не дает времени на завершение дел. Все честно.