В ее идеальную жизнь можно вписать что угодно. Вшить серебряными нитками людей, которых придется вырывать с корнем, приклеить яркую обёртку, от которой потом же будет тошнить.
В ее идеальной жизни слишком много неидеального, от того и кажется порою, что что-то стоит менять.
Только вот даже сказать об этом некому, зачем тратиться на то, чтобы что-то изменить? В ее до чёртиков безупречном существовании нет место ничему: ни друзьям, у которых постоянно свои проблемы; ни любви, которая просто предает ее; ни самой жизни, ведь она мертва. Она - вампир. И это уже не слышится так отвратительно.
Кэролайн Форбс просто уставший подросток, вынужденный пробыть в обёртке семнадцатилетней барби всю свою вечность. А это уже приговор.
Кэролайн старательно подводит глаза каждый вечер пятницы, идет в местные пабы, где может позволить себе пропустить стаканчик первый, второй. Форбс будет кутаться в темно-синюю шаль, шикать, всякий раз замечая насмешливые взгляды, и мысленно содрогаться, ведь даже здесь, в этом захолустье на окраине города, она видит его.
Потому что даже в ее идеально-приторном существовании есть место настоящему Дьяволу. Человеку, который будет преследовать ее по пятам.
Кэролайн на мгновение, всего лишь на долю секунды, замирает, забывая о людях, откровенно пошло пялящихся на ее вульгарный макияж, забывая о шали, что так и норовит соскочить с острых плеч. Потому что он стоит перед ней как всегда идеальный, с извечной сатирической улыбкой на лице. Форбс пропускает удар собственного сердца, чувствуя ноющее чувство в боку и клянется, что ничего ужаснее нет этих противных костюмов.
Потому что их так и хочется со всей страстью сорвать с идеального тела; так и хочется целовать каждую мышцу мужского тела. И это хочется превращается в аксиому.
- Клаус.
- Кэролайн.
Майклсон улыбается пуще прежнего, старательно пытаясь казаться счастливым, а на душе кошки скребут. Причем еще как: впиваются когтями по самое не хочу и оставляют глубокие порезы. В его идеальной жизни слишком много анархии, которая ядом остается в крови. Поэтому он и приходит каждые пятницы в пабы, внимательно высматривая синюю шаль; поэтому и шипит всякий раз, слыша очередной смешок от Ребекки. Она-то понимает. Сестры нынче чрезмерно умны.
- Знаешь что? - почти что с яростью выплевывает Кэролайн, прожигая взглядом идеальный крой пиджака.
Ее жизни не назовешь идеальной. Она вампир, мать мертва, а любимый парень в вечном рабстве у психопата.
Ее жизни вообще ассиметрична, куда не глянь.
И только он, чертов Дьявол, выравнивает углы.
- Иди к черту, Клаус.
