Шесть лет спустя

Первым поручением следующего дня для секретарши было назначить на завтра встречу с Оксаной Александровной. На одиннадцать часов, как попросила её начальница. Тане не хотелось снова заставлять ждать женщину. Возможно, именно по этой причине Высоцкая появилась на работе в половине восьмого. Диана удивлённо проводила взглядом свою начальницу. Иногда ей казалось, что главный инженер жила бы здесь, будь у неё такая возможность, но Таня не добилась бы этой должности без упорства, которое привила себе ещё на третьем курсе института. Женщина — главный инженер! В их патриархальном городке! В этот раз она ждала женщину, которая опаздывала уже на сорок минут. Оксана влетела в кабинет Высоцкой в момент, когда Дина предупреждала начальницу о посетителе. — Один-один, Оксана Александровна, — улыбнулась Высоцкая, сидя за столом, читая договор. — Прошу прощения, — бросила рекламщица, кладя пальто на стул рядом. Сумка, больше напоминающая портфель, из тёмно-коричневой гладкой кожи легла на стол. Таня наблюдала за приготовлениями этой женщины к беседе. По большей части она наблюдала за самой женщиной. Тёмно-русые волосы сегодня были убраны в конский хвост, две верхние пуговицы на белой блузе оголяли выступающие ключицы и золотой медальон, расположившийся между ними. Высоцкая попыталась понять, что изображено на нём. Кажется, это был слон или дерево. Главный инженер начала склоняться ко второму варианту, когда в её внутренний диалог с собой вмешался женский голос извне. — Это дерево. Гинкго, если быть точным, Татьяна Владимировна. Мы можем начать? Татьяна поняла, что всё это время пялилась на грудь женщины напротив. Именно так это можно было расценить. И плевать, что на самом деле она зависла глазами на медальоне и задумалась. Пробормотав извинения, Татьяна начала искать заметки, которые делала вчера вечером. — На самом деле меня интересует ответ на один вопрос, — начала Оксана Александровна. Женщина напротив внутренне напряглась и надеялась, что это было не слишком заметно. Она ожидала, что её отчитают за это недоразумение, и даже приготовилась извиняться, но когда услышала вопрос, всё её линия защиты пошла прахом, и пришлось в экстренном режиме придумывать новую. — Если всё правильно поняла, то Вы, Татьяна Владимировна, занимаете должность главного инженера этого предприятия. Это включает в себя разного рода техники безопасности, технологию строительства, и занимаетесь подготовкой технической документации. Всё это никоим образом не пересекается с рекламой ваших продуктов. Так почему же меня направили к Вам? В конце своей замысловатой речи Таня почувствовала себя снова студентом на скучной паре по сопромату, а шатенка ждала ответа. В кабинет заглянула Дина, узнавая нужно ли что-нибудь начальнику и её посетительнице. Таня вопросительно посмотрела на специалиста по рекламе, та отрицательно покачала головой. — Нет, спасибо, Дина. Девушка скрылась за дверью, а Тане пришлось отвечать на вопрос. — Вы слишком хорошо осведомлены в должностных обязанностях главного инженера. Ответ: «Так нужно» Вас устроит, Оксана Александровна? Таня улыбнулась своей самой лучшей улыбкой, от которой раньше девушки таяли и согласны были идти за ней на край света, но, то ли Таня растеряла всю свою форму, то ли женщина напротив не была чувствительна к этому. Оксана вернула улыбку в искаженной форме, а в карих глазах читалось, что ответ не засчитан. — Что ж… Приступим к работе тогда, главный инженер, — снова эта вежливая улыбка. Таня едва слышно скрипнула зубами и, наконец, нашла листки с заметками. За полчаса, что длилась эта встреча, Таня успела проклясть Егорыча с его пари. Эта женщина напротив была профессионалом. Профессионалом, который не упускал случая подколоть профана в лице Тани. Хотя, на секунду задумалась Высоцкая, когда шатенка отвлеклась на свой телефон, она вела бы себя точно так же. Из мыслей её вырвала пришедшая смс от Сони. Против воли на лице женщины появилась улыбка. Девушка писала, что для неё конец декабря будет свободным, и она выразила надежду, что за неделю до Нового года окажется в Барнауле вместе с Артёмом. Соня так же надеялась, что Рома вырвется из цепких лап своей Музы и тоже будет рядом. Отношения Егоровой и сестрой Тани так и остались напряжёнными. Не смотря на то, что все попытки со стороны Сони были сделаны, женщина оставалась глуха вплоть до весны уходящего года. Таня объясняла это лишь смертью матери и мгновенным прозрением, а Соня первое время прибывала в постоянном подозрении, что Тимофеева-Высоцкая что-то задумала. — Что ж, — Таня перевела взгляд с экрана телефона на женщину. Ей показалось или её сейчас рассматривали? — Мне кажется, мы пришли к относительному соглашению. Вы так не считаете? Вздёрнутая идеальная бровь Оксаны вернулась на своё законное место, лицо приняло выражение отчужденности. — Да, конечно. Продолжим через неделю? — вежливая улыбка появилась на лице шатенки. — Было бы неплохо, — доброжелательно улыбнулась Таня, приподнимаясь со своего кресла. Она закрыла за Оксаной дверь, попросив Дину включить режим невидимки для неё. Настроение после смс немного улучшилось, осталось восполнить потерянную энергию. Интуиция подсказывала, что никаких энергозатратных событий сегодня не приключится. Вечером она хотела заехать к отцу, проведать его. Владимир Исаакович тяжело пережил смерть любимой жены, и его дочери старались уделять больше времени. Лена постоянно просила посидеть с подросшей внучкой, в которой дед души не чаял и, кажется, уже пересказал всеобщую историю права и государства. Варя с упоением слушала рассказы деда. А Высоцкий заново расцвёл. — Алло, пап, — женщина зажала телефон между плечом и ухом, скидывая нужные документы для поездки на строящийся объект в сумку. — Что на ужин будем? — Ты собралась готовить? — пробасил мужчина. Таня оскорбилась. Отец любил напоминать ей ту курицу, что сгорела два года назад в духовке. Женщина просто уснула. Тем не менее, она готовила не так плохо, как любила об этом говорить. Кажется, Соня взяла на вооружение эту идею и использовала долгое время, пока Артём не раскусил её. — Нет, я собралась заказать шаурму, — обиженно сказала дочь. — И тогда я умру от осознания, что съел четверть кошки, и мне это понравилось, — хрипло засмеялся мужчина. Фоном ему было возмущённый детский голос Вари. — Простите, Варвара Геннадьевна. Разумеется, я не стал бы умирать. Да, и не стал бы есть кошку. Пока мужчина извинялся перед внучкой, Таня слушала это и улыбалась, попутно забрала пальто и сумку, закрыла кабинет и кивнула на прощание Дине. Сегодня была пятница и Таня могла позволить уйти раньше с работы, чтобы провести время с семьей, а завтра с утра уйти на тренировку. Оказавшись на улице, Таня бросила сумку на переднее пассажирское сиденье и завела машину. Пока она прогревалась, Высоцкая вытащила из пачки сигарет одну и подкурила. Прислонившись спиной к капоту машины, женщина выпустила из лёгких дым. Она подподставила лицо каплям дождя. Чёртова погода совсем сошла с ума. Какой дождь в середине ноября? Сколько себя помнила, в это время выпадал и таял первый снег, лужицы покрывались коркой льда, которая за день не успевала растаять. Вода вымерзала за пару дней, подстрекая детей наступать пяткой именно в середину. Один единственный раз, четыре года назад, снег не ложился до второй половины декабря. Родители сходили с ума, боясь, что перемёрзнет виноград. Тогда первый снег стал постоянным, как только коснулся земли. Сигарета обломилась на половине. Таня раздраженно отправила остатки в мусорку рядом и закурила вторую. Машина ещё не прогрелась, и можно было не думать ни о чём пару минут. На стройке ей нужен был один человек — электрик, которого не оказалось на месте. Вместо него она встретила давно забытого студенческого знакомого. На перекрёстке, ожидая зёленого света, она почувствовала чей-то пристальный взгляд на неё и безошибочно нашла человека. В такие моменты необъяснимым образом находишь смотрящего с первой же попытки. Им оказался бородатый блондин в машине справа от неё. Он заразительно улыбнулся и, моргнув фарами, ушёл на обочину. — Господи! Сколько же лет! Тата, а ты всё краше! — блондин выскочил из машины и подбежал к одногруппнице, сковывая её в объятьях. — Борька, Борька. Столько лет. А в твоей бороде не единого седого волоса или они просто сливаются с остальными? — прерывисто выдохнула она. — О, а сила богатырская нисколько не уменьшилась. Того и гляди, позвоночник переломишь. — Прости, — смущённо улыбнулся мужчина, осторожно опуская на землю Таню. — Слышал, что ты хорошо поднялась. — Да? — удивлённо посмотрела на старого знакомого женщина. Возле глаз холодно лазоревого цвета появились мелкие морщинки, когда он улыбался к ним добавлялись глубокие морщины возле рта и над бровями. — Почему я не в курсе? — усмехнулась женщина. — Как сам-то? — О. Чудесно. Тьфу, чтоб не сглазить, — мужчина трижды наигранно плюнул через левое плечо. — Слушай, я за детьми еду, если не приеду в срок, то опять перепутаю их, — Таня, не удержавшись, рассмеялась. Ваня строго посмотрел на неё. — Прости. Слушаю тебя дальше, — женщина закусила щёку с внутренней стороны. — Дай свой номер. Я хочу посидеть с тобой и поболтать нормально. Всё-таки последние два года плечом к плечу были. — А, конечно, — Таня записала свой номер в телефон однокурснику и сделала дозвон на свой. — В воскресенье после обеда есть планы? — Да, прости, — мужчина посмотрел на неё глазами провинившегося щенка. — У тестя юбилей, будем с ним убивать печень. — Ладно, — хлопнула его по плечу Таня. — Не расстраивайся. — Тогда на созвоне, — подмигнул Ваня, закрывая за ней дверь машины. В ответ Высоцкая кивнула, слегка улыбнувшись. У отца всё ещё гостила Варя, по словам которой ей здесь было очень неплохо, и домой она не собиралась. Она сказала, это листая уголовный кодекс, в попытке найти картинки.  — Мне кажется или адвокаты на тебе, папа, не закончатся в нашей семье? — подколола Высоцкого младшая дочь, пока он млел от вида своей внучки, а Таня доставала из пакета продукты. — Конечно, на эту малютку все надежды. Раз даже Рома не оправдал моих ожиданий, музыкант доморощенный, — беззлобно произнёс мужчина. Не смотря на то, что слова были нейтральные, Таня рефлекторно поморщилась. Иногда ей казалось, что осуждение в выборе рода занятий было доминантным геном у Высоцких, но за счёт законов Менделя, второго, если быть занудой, на Тане этот ген заглох. Мать и отец одинаково расстроились, что ни одна из дочерей не пошла по стопам кого-нибудь из них. Плюс периодически напоминали об этом. Ресторан Высоцкая-старшая отдала своему преемнику, которого сама же и научила всему. Лена делала всё возможное, чтобы не осуждать своих детей за сделанный выбор, но иногда у неё всё же проскальзывало осуждение во взгляде, во фразах, которые не стоило говорить. Соня, молча, сносила эти редкие нападки. Сказывалась долгая холодная война между ними двумя. Рома же, профессия которого оказалась наименее перспективной без везения, таланта, связей и прочего, первое время взрывался за секунду, после просто уходил в другую комнату или на улицу покурить и остынуть. Если Таня была в этот момент рядом, то Лена бросала на неё гневный взгляд. Мол, из-за тебя мой сын курит! Первое время Таня выходила следом за Ромой, после смирилась. Чего нельзя сказать о парне. Он всегда остро переживал любые посягательства на свою жизнь. Кончилось всё внезапно. Одним весенним днём, как раз перед защитой своего диплома в колледже, сын сказал родителям за воскресным обедом, что через три дня уходит в армию. Гена промахнулся вилкой мимо котлеты. Сын зажмурил глаза, выдохнул, как учила его тётя, и уверенно заявил, что одобрения не просит. Ставит перед фактом. Половник выпал из рук матери и приземлился обратно в кастрюлю. Отец буркнул благодарственные слова. Так на следующий день после защиты диплома по звукорежиссуре, Рома стоял налысо бритый на перроне, счастливо улыбающийся и наслаждающийся претворением плана в жизнь. Рядом с ним стоял поражённый старший брат и названная сестра — девушка старшего брата. Егорова с Князевым чуть не пропустили отправление поезда. Они ехали всё утро из Новосибирска. Не выспавшаяся и от этого более злая Соня дала пару подзатыльников брату, говоря, что можно было предупредить за пару дней, а не часов. После этого крепко обняла и сказала, чтобы он покорил всех дедов своей игрой на гитаре. Рома ухмыльнулся и обнял в ответ подругу, обещая. Перед младшим сыном стояли родители. Лена сдерживала слёзы, не понимая, как её сын так быстро вырос. Тимофеев-старший объяснял сидевший у него на шее Варе, что её брат будет защищать её весь следующий год. Таня стояла немного поодаль от семьи и наблюдала за происходящим, докуривая сигарету. За пару минут до отправления поезда к ней подошёл племянник, улыбнулся и сказал: — Не сойди тут с ума, тётя. Я скоро вернусь, надеюсь, не сильно отупевшим. — Варя, пап! — Таня позвала родных. — Ужин готов. — Тише, Варвара Геннадьевна спит, — прокрался на кухню мужчина и сел за стол. — Хочешь вина? — Я за рулём, — сказала очевидную вещь Таня, опускаясь на стул напротив. — Останешься у меня, — пожал плечами отец. — Давай, — улыбка тронула его губы. — Да, давай, давай, — сдалась она. Мужчина улыбнулся сильнее и встал за бокалами и вином. Пробка выскочила из бутылки, вино полилось в широкие бокалы на высокой ножке. Отец и дочь отсалютовали друг другу и сделали глоток. — Всё же охлаждённое вино намного лучше тёплого, — сказала Таня, наслаждаясь переходом вкуса от простого холодного до лёгкого вишневого. — Слышал бы тебя сейчас какой-нибудь сомелье, — усмехнулся отец и положил себе печёного картофеля. — Каждый извращается, как может, — пожала плечами дочь и отпила ещё. Ужин закончился бы быстрее, если бы не открытая бутылка вина. Грязные тарелки стояли в раковине, Высоцкие сидели за столом и разговаривали о правильности поступка государства в отношении Аксёнова и Евтушенко, когда отец неожиданно замолчал и посмотрел в глаза, что от приглушенного света потемнели и стали тёмно-лазурного цвета, что испуганно замерли. Отец невольно вспомнил каждый раз, когда его младшая дочь смотрела так на него. — Я всегда старался идти навстречу своим страхам. Делал то, что боялся. В зрелом возрасте спасовал лишь раз, когда мы с матерью узнали о твоей пассии, — Таня подняла глаза на отца. — Я сглупил больше всех. Должен был встать на твою защиту, а не грозить, что лишу всяческой поддержки. — Пап, — женщина попыталась уйти от этой темы, но ей не дали, оборвав после первого же слова. — Не надо. Дай сказать! Я видел, что ты другая. Лет с пяти я стал замечать, что тебе доставляет большее удовольствие играться с болтиками в гараже со мной в то время, как твоя старшая сестра к десяти годам научилась печь блины. Блины ты научилась печь, в двадцать два года, подозреваю, желая сделать приятное Ольге, — Таня вздрогнула от произнесённого имени. От Владимира Исааковича не укрылось это, он лишь вдохнул поглубже перед главными словами. — Я вижу, что ты смирилась со своей участью. Наш город не лучшее место для женщин, которые никогда не выберут мужчину, но я уверен, что и в нём можно найти пару. Я не очень ясно излагаю мысли, формулировки могут обидеть тебя, прости старика, — Таня усмехнулась и осушила бокал одним глотком. — Есть вероятность, что ты встретишь своего человека? Я не хочу уйти, понимая, что не исправил ошибку. — Так, — наконец смогла сказать дочь. — Допустим, одну попытку ты уже сделал. И она засчитана, — Высоцкая встала из-за стола и достала из шкафа ещё одну бутылку вина. Тренировка завтра отменяется. Женщина хотела убежать от этого разговора, но чёртово воспитание не позволяло. Она наполнила бокал вином. — Я на площадку. Ты со мной? Мужчина отрицательно покачал головой и подлил себе вина. Таня открыла окно в лестничном пролёте и покрутила в руках зажигалку. Какова вероятность, что она встретит в этом городе человека, с которым захочет прожить долгий отрезок времени? Ну, она с каждым годом стремится к нулю всё быстрее. Да. А так вообще вероятность есть. Найти кого-то на ночь намного проще. Она крутанула колёсико для поджига, закрыла рукой появившийся огонёк от ветра из окна, затянулась, выдохнула. Проблема была в том, что Таня уже не была так уверена, что сможет провести длительный отрезок времени. Долгая жизнь без постоянного партнёра наложила-таки свой отпечаток. Глоток вина. Ещё одна затяжка. Часть пепла попала на ладонь. Боже, она надеялась, что ошибается. Но надежда таяла с такой же скоростью, как и прошлая переменная. Долгое время она наматывала сопли на кулак, пока её не отпустило. Возможно, Таня просто смирилась, что ей не место в этом городе. Уезжать категорически не хотелось, она была в некоторых городах России, Питер был её самым лучшим любовником, но ощущение дома было только в Барнауле. Клубы дыма вышли изо рта Высоцкой. Этот монолог отца вскрыл старую, трудно заживающую рану. Женщина надавила на переносицу. Выкинула окурок в окно. Допила вино. Она надеялась, что отец к этому времени уже лёг в постель и уснул. В квартире было тихо, на кухне горел приглушенный свет, отца не было. Татьяна прошмыгнула в гостевую спальню, где отец заботливо расстелил ей постель. Сняв джинсы и кофту, она забралась под пуховое одеяло, надеясь, что за ночь с ней не приключится тепловой удар. Через пару секунд из-под одеяла были выкинуты носки, которые она почему-то забыла снять вместе с джинсами. Когда сон уже овладевал ею, когда она находилась на входе в царство Морфея, дверь комнаты тихонько приоткрылась. Высоцкий подошёл к дремлющей женщине. — Я хочу, чтобы ты стала счастливой. Понимаю, что простить наш поступок тебе не удастся. Спокойной ночи, девочка моя, — от приложенной ладони ко лбу женщина нахмурилась и заёрзала, отец подоткнул одеяло со всех сторон и вышел из комнаты.