Месть Арахны I

Прим. Автора: В этой главе я описываю события до поиска – тот самый последний день, который Нико провел в Царстве Аида. Последнее, что отпечаталось в памяти Нико до того, как он пришел в себя – озлобленное лицо Аида, вскочившего со своего трона и угрожающе направившего в сторону сына наконечник своего посоха. В тот момент Нико почувствовал режущую боль во всем теле, словно кто-то проводил по коже раскаленными ножами, но на самом деле никто не тронул его даже пальцем. Он, опрокинувшись на спину, лежал на полу, приглушенно слыша испуганные крики Персефоны, единственного из присутствующих, кто пытался за него заступиться. Но вскоре стихли все посторонние звуки, словно сын бога смерти канул в воду, отгородившись от окружающего мира…А потом темнота, подарившая оцепенение и неприятный привкус во рту, какой бывает после посещения дантиста: все словно замерзает и обездвиживается… Ди Анжело не ощущал ход времени, лишь чувствуя, как тело беспощадно ломает, кости словно были охвачены огнем, а в голове проносились призрачные образы тех моментов жизни, которые он не помнил даже сам. Нико решил погрузиться с головой в самый яркое воспоминание, забыть на какой-то миг о боли…и это получилось. «За окном светит солнце, освещая неброскую комнату с каким-то итальянским орнаментом. Посреди помещения стоял черный рояль, за ним сидела женщина и Нико с болью в сердце узнал в нее Марию ди Анжело, на ее коленях сидел маленький черноволосый мальчик, не старше четырех лет и внимательно наблюдал за длинными пальцами матери, ласково пробегающим по клавишам инструмента. Когда он попытался повторить движения Марии, из рояля раздались скандальные звуки, но женщина тепло улыбнулась сыну, поцеловав в макушку. -Нет, Нико, надо мягче, - она накрыла детскую ладошку своей и легко помогла сыну правильно провести по клавишам, и из музыкального инструмента раздались красивые звуки, наполнившие комнату, - видишь, как надо? Давай, попробуй… Мальчик снова стучит настойчиво по клавишам, но на этот раз звуки были уже лучше, чем в прошлый раз. Мария легко и заразительно засмеялась и сынишка, развернувшись к ней, посмотрел ей прямо в глаза, на детском личике заиграла улыбка». Нико чувствует, как сердце бьется где-то в горле, даже не осознавая, что по щеке скатывается слезинка, но на этот раз не от боли или от очередной потери, нет, на этот раз это была тоска по чему-то давно потерянному. Слеза одиночества и непонимания. Внезапно он словно вырвался из оков, слух вернулся окончательно, да и все остальные тоже. Например, осязание: он чувствовал, как чья-то нежная рука проводит по волосам, потом слегка приподнимает подбородок вверх. Ясно, значит, это Персефона. Отлично, им надо о многом поговорить, а во первых – где найти Аида, чтобы высказать ему все, что он а нем думает. Конечно, внутренний голос довольно язвительно интересовался, не сильно ли он, Нико, ударился головой: разве мало того, что уже произошло?..Но нет, если Аид полагает, что теперь ди Анжело будет его бояться, то напрасно: этот случай только сильнее разжег огонь. Сын бога смерти смутно чувствовал, что лежит, забравшись с ногами на кровать, а голова покоится на чьих-то коленных; пальцы незнакомца осторожно проводили по волосам парня и Нико легко догадался, кто разделяет с ним одиночество – Персефона. Он испытывал невыразимую благодарность, ведь богиня цветов сделала так много для него: разговаривала терпеливо с ним, вечерами рассказывала о тех прекрасных временах, когда она еще не была заточена в Подземном Царстве Аидом. Нико отчетливо слышал в ее словах грусть и боль, даже не зная, что сказать, ведь слова не утешат, а сделают только больнее. Но мечтал ей помочь, как-то развеять тоску и временами это у него получалось: богиня смеялась, шутила, словно забывая обо всем, предаваясь мелким радостям в жизни мальчика. Она призналась, что мечтала всю жизнь иметь сына – нет, не дочку, а именно сына, такого, как он. А он признался в ответ, что никто не был с ним так близок – за исключением, может быть, Бьянки… Еще одно мучительное ощущение – позвоночник неестественным образом выгнулся, издав неприятный для слуха треск, от чего искры из глаз посыпались… Персефона склонилась на пасынком, ее волосы рассыпались по плечам, скрыв от чужих глаз ,словно занавесом, и прошептала едва слышно: -Осталось чуть-чуть, - ободряющие слова придали парню уверенность – все будет хорошо. Вот пробежали последние минуты, и Нико распахнул глаза – большие, темно-черные, словно ночь. Он словно видел все впервые, ощущения так и захватывали его, но эйфория исчезнувшей боли прошла мгновенно. Он вспомнил, кому он должен быть благодарен за случившееся с ним. Самый ненавистный бог и из всех семи – Аид. Но его ярость отошла задний план, когда он взглянул на мачеху – глаза печальные, пальцы нервно перебирают складки платья…неужели она его боится?.. -Спасибо, - выдавил из себя ди Анжело, недовольно прислушиваясь к собственному голосу: теперь он был каким-то более грубым, уверенным…взрослым, но в то же время чужим, - за все спасибо. Лицо Персефоны на какой-то момент осветила улыбка, но она быстро растаяла, уступив место волнению – Нико резко сел на кровати, едва не треснувшись головой о ставшую теперь низкую для него полку, сжимая и разжимая пальцы, чтобы снова восстановить контроль. Тело слушалось с трудом – более сильное, но в данный момент такое неуклюжее. И к тому же с плохой координацией. -Добился своего все же, тварь, - прорычал Нико через плотно стиснутые зубы, вцепившись в волосы руками и нервно раскачиваясь туда-сюда, разглядывая пространство перед собой, - думает, что слабак, но я ему покажу, какой я слабый – правда после такого диалога я, скорей всего, стану кучкой обугленных костей, а папаша небрежно уронит: «Ой, какая жалость». - Прекрати, Нико, - отдернула парня Персефона, подняв на него большие внимательные глаза, - он тебя любит, очень сильно любит и делает это все из хороших побуждений – никак не наоборот. Нико подавился воздухом, так и не наполнив им до конца легкие – Аид его любит. Да такое невозможно, он скорей поверит, что мисс Кларисса Ла Ру – звезда балета, чем поверит в эти слова. Они не могут быть правдой, это просто не может быть… -Он никого не любит, - процедил ди Анжело, поджав губы, - уж точно не меня. Персефона приподняла пальцем подбородок парня, пытаясь подавить противоречивые чувства в глазах подростка: -Я тоже так считала, - прошептала она, улыбнувшись уголками рта, - конечно, довольно часто кажется, что ему не до тебя, что он тебя ненавидит – но это не так, это всего лишь маска безразличия, разве ты это не видишь, Нико? Он пытается казаться сильным, но на самом деле он так защищает тебя. Он хочет, чтобы ты был сильным. -Я… - начал было Нико, но Персефона покачала головой, прося помолчать и продолжила: -Пойми, Нико, он, конечно, будет не в восторге, что я тебе рассказала…так или иначе рано или поздно ты бы узнал. Подземное Царство находится в осаде – полчища монстров норовят проникнуть сюда и устроить настоящий хаос, но Аиду приходится их сдерживать, ведь ты знаешь – нет места, куда будут попадать умершие души – не будет равновесия. Мир погибнет, даже бессмертные будут не в силах это восстановить… На какое-то мгновение Персефона прикрыла глаза, стараясь выбросить из головы образы ужасной картины. -Он пытается держать все под контролем, пытается отгородить тебя от монстров – но ничего не получается. А когда тебя чуть не задрали адские гончие он просто сходил с ума от беспокойства, так как ты даже не удосужился вернуться домой. -Я знал, что он устроит сцену, - пробормотал парень, непонимающе уставившись в пол, - и оказался прав. Он хочет сделать меня этим дурацким Наследником, так сказать, Принцем Подземного Царства, а с моим мнением даже не считается. -Он хочет, чтобы ты был больше защищен. Настали темные времена, Нико, намного хуже, чем прежде, против нас, олимпийцев, объединяются самые страшные враги – они не перед чем не остановятся, чтобы нас свергнуть. Первый удар пройдется по нашим близким – к примеру, по тебе. Ты даже не знаешь, на что может пойти мой муж, чтобы спасти тебя. Подумай над этим. С этими словами Персефона, совсем легонько коснувшись кончиками пальцев лица ди Анжело, исчезла в разноцветной дымке цветов, оставив падчерика размышлять над этими словами. Неужели сын – поддержка и опора для отца, у которого не осталось никого и ничего, кроме него, Нико? Неужто Аид когда-нибудь будет гордиться им, считать героем? Считать его достойным сыном? Нет, он еще не герой, и вовсе никакой не наследник. Он просто мальчишка, самый обычный мальчишка, ищущий свой путь – извилистый, опасный, тернистый – но свой единственный. Мария не хотела, чтобы ее дети были в Подземном Царстве – это место лишает тебя своей воли, своего внутреннего стержня, легко подчиняя себе, словно раба. Он, Нико ди Анжело, и только он будет решать свою судьбу, что держит в руках одна из трех мойр. Ему хочется попросить кое о чем отца, если уж с возрастом возросла и его внутренняя сила, но первоначально нужно встряхнуться и немного прийти в себя. Не хочется, чтобы у Аида нашелся лишний повод для нового скандала. Нико стоял в окружении скелетов-воинов, которые как один обнажили оружие и плотоядно ощерили свои пасти, представив на обозрение острый частокол зубов. Даже ди Анжело стало не по себе, хоть это он вызвал их для тренировки в садике Персефоны и, что для него не характерно, с ее разрешения. Молча кивнув, Нико поправил на себе шлем-скелет, подняв свой черный меч, неодобрительно разглядывая медленно ковыляющих к нему зомби. Сын Аида вызвал самых агрессивных мертвецов, но схватка не оказалась интересной и не доставляла ровно никакого удовольствия: скелеты двигались на столько медленно, что Нико не стоило никакого труда отражать их удары. Вскоре он разгадал тактику мертвецов – они старались окружить свою жертву, отрезав все пути к отступлению и нападали все скопом, чтобы ты наверняка не улизнул. Даже не смотря на это в тренировке самым интересным был лишь тот момент, когда одна из тварей стащила в парня шлем, не более того… Сев после малоинтересной тренировки под дерево, Нико со скучающим видом стал вертеть в руках шлем и попутно думать о разным немаловажных вещах, что приключились с ним за последние дни, но даже не заметил, как в другом конце сада возникла ненавистная фигура в черных как ночь одеяниях. Почувствовав спиной чей-то взгляд, ди Анжело обернулся но, встретившись глазами с Аидом, поспешил подняться на ноги – кто знает, чего еще можно ожидать от этого бога?.. Пока Нико стоял в смятении, отец медленно приблизился к сыну, ожидая хоть какой-то ответной реакции, но поняв, что на подобное рассчитывать не приходится, начал разговор сам: -Ты…гм…лучше бы не тренировался в садике Персефоны, ты же знаешь ее – заводится по любому пустяку. Нико отвел душу, пнув ботинком плод граната и наблюдая, как тот грустно катится в сторону, глубоко в душе желая в точности так же разминуться с отцом. Но, видимо, не судьба. -Она разрешила мне здесь тренироваться, - процедил сквозь плотно стиснутые зубы сын бога смерти, вертя в руках свой шлем. Он не знал почему, но ему хотелось бушевать, хотелось обвинить Аида во всем произошедшем ранее, высказать все, что накипело за последние дни, но собрал в кулак все остатки воли и выговорил, - пожалуй, я пойду. С этими словами Нико поспешил удалиться, но у самых ворот во дворец Аид нагнал его – словно дуновение ледяного ветра принесло его на мраморные ступени. Ничего по прежнему не говоря, ди Анжело протиснулся в узкий проход между отцом и приоткрытой дверью. Капитулировавшись на кухню, Нико взял яблоко и уселся на стол, стараясь не обращать внимание на Аида, пристроившегося у стенки. Понятно, караулит для очередного допроса…ну ничего, в эту игру можно играть и вдвоем! Молчание затянулось надолго, но его нарушали шаги Деметры и Персефоны, их голоса трудно было не узнать – да и спор между матерью и дочерью был довольно знакомый. Точнее, причину спора несла в руках Деметра – большая картонная коробочка с овсянкой – а Персефона с мученическим видом семенила позади. Встретившись с Нико взглядом, мачеха возвела глаза к небу, показывая недовольство по поводу завтрака, от чего ди Анжело едва удалось спрятать ухмылку. Внезапно яблоко исчезло из рук и, словно под действием магнита, улетело в вазу. -Не порть аппетит перед едой и слезь со стола, - проворчала Деметра, даже не повернувшись к семье и раскладывая кашу по тарелкам, - а ты, Персефона, не горбись – ты вроде как богиня, где твои манеры?..А ты, Аид, не закатывай глаза, я говорю по существу, а не от нечего делать!.. Вся семья тихо застонала – Деметра, когда дело идет к зиме становится донельзя ворчливой. Хоть она и не часто появлялась в Подземной царстве, а вот надоесть порядком успела всем. -Зачем мы только это едим? – наигранно вежливо поинтересовался Аид. Так сильно сжав ложку, что на ней остались вмятины от его пальцев, - Неужели нельзя есть что-то более съедобное? -Ну вот, началось, - прошептала на ухо Нико Персефона, придвинувшись к пасынку поближе, - на прошлой неделе было то же самое…на кого будешь ставить? Нико усмехнулся – такой богиня ему нравилась больше. -Ставлю двадцатку на Деметру, - так же тихо отозвался парень, но вспомнив, что богиня не очень разбирается в смертных деньгах поправился, - пятнадцать золотых драхм на победу твоей матери. -Отлично, ставлю пятнадцать на Аида, - усмехнулась хитро Персефона, отодвинувшись от мальчика и начала гонять по тарелке кашу, в то время, как ссора между Аидом и Деметрой вспыхнула с новой силой – теперь уже речь зашла о правильном питании. -…Надо питаться тем, что растет на земле! – гнула свое Деметра, размахивая ложкой на Аида, но и тот в долгу не остался, треснув кулаком по столу так, что там осталась здоровенная вмятина, - Пшено, рис овсянка!.. -А мне плевать, что считаешь правильным ты, потому что ты в моем доме, Деметра, так что не смей устанавливать свои порядки! – и добавил заметно тише, - Тоже мне, вегетарианка нашлась… -Что?! – возопила богиня, окончательно вышедшая из себя и поднявшаяся из-за стола, - Я просто считаю недопустимым есть животных, убивать их ради мяса!.. -А знаешь, что считаю я? – тихо прошипел Аид, но потом заорал так громко, что с потолка посыпалась штукатурка, - Я ем все, что плавает, бегает и летает! Человеку нужно есть МЯСО! Нико, бегло переглянувшись с Персефоной, кивнул в сторону двери и, вместе со своей мачехой бочком выбрался из кухни, не забыв по пути захватить злополучное яблоко. Усевшись на подоконник, эти двое стали наблюдать из раскрытого окна за Цербером, затейливо копающим в клумбе Персефоны большую ямку, пряча в ней косточку, явно предналежащую раннее одному из скелетов-охранников. Казалось, богиню даже не заботит такая мелочь, как огромный трехголовый пес, губивший ее любимые гортензии – она сидела напротив парня, медленно поедая веточку винограда, что удалось ей умыкнуть. Нико никогда не видел мачеху такой беззаботной…такой похожей на смертную женщину. Она даже напоминала ему Бьянку с ее серебристым смехом, теплой улыбкой и добрыми остроумными шутками. Посмотрев на грустные мордочки Цербера, Нико со вздохом достал из кармана небольшой красный мячик. Пес, увидев любимую игрушку, заскулил, размахивая хвостом и прыгая под окном, топчась по тому, что прежде было клумбами с нарциссами. -Ладно, я пойду поиграю с ним, пока дворец цел еще, - усмехнулся Нико, спрыгнув с подоконника и начал было спускаться вниз по лестнице, как вдруг понял, что Персефона идет следом, - ты-то куда? -Я тоже хочу поиграть, - усмехнулась богиня, ее губы растянулись в усмешке. Даже богам иногда хочется побыть людьми. Аид молча наблюдал за разыгравшимся представлением в саду, облокотившись ладонями о подоконник окна своего кабинета. Персефона с хохотом и ребяческим блеском в глазах кидала мячик в другой конец сада, а трехголовый пес носился туда-сюда, принося игрушку то богине, то Нико. Парень тоже время от времени смеялся, забрасывая мяч так далеко, что когда пес убегал, что приходилось ждать возвращения питомца дольше, чем обычно. Когда мяч окончательно застрял в пасти одной из голов Цербера пришлось оставить игру и прибираться в порядком пострадавшем саду. К удивлению Аида, Нико стал помогать мачехе с цветами, что делал раньше с большой неохотой, да и иногда даже со скандалами. Все-таки Персефоне удалось сблизиться с мальчиком: это началось с того дня, когда он, Аид, подложил сыну в кашу семя граната, а богиня, заметив это, буквально вырвала у пасынка ложку из рук и вышвырнула ее вместе с тарелкой в окно. Жаль, что у него не может быть такого понимания с сыном. Ведь тот вечер оказался последним, который провел ди Анжело в Царстве мертвых.