Цикл пара, воды и металла. Феррум.

— Здрасте, — сказала Юлиана открывшему ей двери стиму. Тот — весь такой ненормально тонкий — с бледной улыбкой кивнул: — Прошу вас пройти, — и слегка поклонился. Удивленная подобным поведением Юлиана послушалась, забыв даже сказать что-нибудь язвительное. Гетерохромку провели в просторное, залитое сантеровским светом помещение с огромным столом в центре. На столе громоздились чайники, кофейники, соусники, пиалки, вазочки с вареньем, тарелочки с покрытыми разноцветной глазурью пончиками, целые подносы с пирожными-корзиночками и эклерами, вазы, салфетницы, мисочки с каким-то желе… Юлиана не была уверена, что правильно определила половину ассортимента, единственное, что она поняла точно — всё это великолепие готово было занять гран при на выставке под лозунгом: «Кошмар диете и смерть фигуре!». Именно к этому марципановому варварскому островку Юлиану деликатно подталкивал худосочный стим. Девушка хлопала глазами и с ужасом смотрела на возникшую при приближении словно из ниоткуда (а на самом деле из-за многоэтажного розового торта с сердечками и переизбытком сливок) компанию. Та состояла из Хельги, какого-то светловолосого парня, юноши с тёмно-русыми волосами, старика и незнакомой юной шатенки. Последняя как раз с жаром рассказывала о некой девочке, подравшейся с каким-то Максимом и вольно-невольно свалившей вину на рассказчицу этой печальной истории. Хельга перебивала и пыталась описать рыбок, которые якобы глотают золото и драгоценности с затонувших кораблей. Старик и парень внимали обеим и поочерёдно кивали. Пока не заметили упёршуюся животом уже в край стола Юлиану, которую худосочный стим продолжал подталкивать вперёд. Тот, похоже, вошёл во вкус. К счастью, его всё же остановили, а морально подготовившуюся к столкновению лоб в лоб с кремовым безумием под названием «торт» Юлиану усадили на свободное место и налили чаю. Пить гетерохромке не хотелось совершенно. Зато надо было в… гм, отхожее место. Поэтому, когда старичок отвлёкся, чай был безжалостно вылит под стол. Старикашечка заметил пустую чашку, возликовал и долил чаю. Юлиана скрипнула зубами, чай вновь был вылит под стол, причём, как показалось гетерохромке, кому-то на ноги. Губы девушки растянулись в глуповатой извиняющейся улыбочке, которая показала старичку, что «новенькая» созрела. — Дорогие гости! Надеюсь, нам понравилось наше скромное чаепитие! — Юлиана покосилась на стол, улыбка её стала несколько нервной. — Но! Это ещё не всё! Следуйте за мной! И за ним последовали. Юлиана несколько задержалась, затем, поняв, что её не будут заставлять есть всё, что было на столе, поспешно вскочила. Зря. Поскользнулась о собственноручно налитую чайную лужу, Юлиана взмахнула руками и в попытке сохранить равновесие схватилась за край скатерти. Посуда и столовые приборы жалобно звякнули о стекло ваз и вазочек, глаза гетерохромки расширились, и их обладательница вместе с дружной компанией из сладостей и прочих участников банкета, на манер греческой тоги завернутая в скатерть, плюхнулась на пол. И с облегчением выдохнула, поняв, что торт каким-то чудом остался на столе. Скелетоподобный блондин попытался было помочь ей встать, но страдалица ударила его по руке: — Отвянь! — взвизгнула она, пытаясь стереть крем и цукаты с лица. — Имей в виду, я не собираюсь вам платить! Это вы мне заплатите! За этот, как его… моральный ущерб! И за физический! — она мрачно покосилась на порезанные осколками вазочек и соусников руки. — Где я могу отмыться? Блондин засуетился, куда-то её потащил. Девушка тащилась с гордо поднятой головой и победно поглядывала по сторонам. Внимание её привлекла приоткрытая дверь. Проходя мимо, она чисто из интереса заглянула. И остановилась. В центре комнаты располагалась статуя очень красивой девушки с закрытыми глазами. Она словно присела передохнуть на прямоугольную плиту с выбитыми на той извивающимися линиями. На голове девушки красовался венок. Вокруг статуи бегал старикашечка и вещал: — Разве она не прекрасна? — Она прекрасна, — подтвердили хором Хельга, Элиадна (Юля узнала её только сейчас) и русоволосый юноша. — Разве ваши жалкие, никчёмные жизни не стоют её оживления? — Не стоют. — Так возрадуйтесь! Сейчас и вы, жалкие обыватели, послужите любви и добру! — Ура, мы послужим любви и добру! — послушно возликовали участники банкета. — З-зомби какие-то, — прошептала испуганно Юля, пятясь назад. И замерла, врезавшись лопатками в выступающие рёбра блондина. Резко обернулась, неумело сжимая кулаки:  — Ты кто?! Что тебе надо?! — Людин Милый, можно просто Люд. Мне ничего не надо. Надо тому, кто сделал меня своим помощником, — Люд кивнул в сторону старика, продолжая доброжелательно улыбаться. — Он заберёт кровь девушек и жизненную энергию их и юноши. И тогда Люда, его возлюбленная, оживёт. Ведь разве не для этого лайкотчи призывают в ваш мир? Чтобы они защищали тех, кого увидят первыми, тех, кого они в тот же миг полюбят. И кого однажды воскресят, чего бы это не стоило. Ты ведь не пила чай, верно? Ну что ж, тебе же хуже. — Почему это?! — не особо вслушивающаяся Юлиана, пытавшаяся вырваться из хватки тонких рук, всё же уловила последние слова. Люд не ответил, вталкивая её в комнату. Старичок удивлённо моргнул: — Ты не пила чай? И ничего не ела? Неужели это выглядело невкусно? Ведь почти все деньги, которые зарабатывали мои помощники, тратились на самое лучшее угощение, ведь… — Я имею право на посещение туалета? — мрачно перебила его пританцовывающая на месте Юля. — Потом, всё — потом, — отмахнуться старик. — Раз ты в относительно здравом уме, можешь посмотреть на церемонию. Начали! Первый — этот очаровательный юноша. «И ты даже не кинешься на него, не вымолвишь гордую речь о том, что ничто не сломит дух твой? Пф, жалкие смертные… такие жалкие.» — буркнул голос меча в её голове. «Иди ты со своим рыцарством! Сначала — насущные, извечные проблемы всех гуманоидов, а уже потом избытки комплексов пятилетних деток, которые хотят доказать свою крутость перед девочками! Вот бери и сейчас же спасай меня, о Великий и Могучий! Вот тогда я тебя слушаться буду беспрекословно! Ну? Что молчишь?» «Знай, что морально я с тобой.» Юлиане захотелось завыть. Она беспомощно посмотрела по сторонам… Когда взгляд её вернулся к старику, то она чуть не поперхнулась. Тот самый юноша стоял, держа стилет у горла лайкотчи. Тот захлопал глазами: — Но как? Ты же не был алхимом, на тебя же подействовало! — Я просто вовремя очнулся. Может, договоримся? Вы отпускаете меня, я о вас забываю. Как вам? — вкрадчиво спросил юноша. — По одному из наших законов, вошедшие в Обитель Любимой уже не возвращаются прежними, — тонко улыбнулся старик, затем плюнул на лезвие — то растеклось лужицей исходящего паром металла. — Второй стилет! — простонал юноша, одновременно отпрыгивая и пытаясь что-то найти в карманах своей одежды. — И куча редких декоктов! Великий Фауст, путешествия — такая затратная вещь! Он ребром ладони ударил по шее кинувшегося к нему Люда — тот упал и так и остался лежать с глупой улыбкой на бледном лице. Юноша быстро двинулся в сторону второго, держащего Юлю. Та в этот момент пыталась вырваться. Юноша помог ей. Не успела отреагировать, как юноша ринулся в атаку на старичка, используя гетерохромку вместо живого щита, помня, что лайкотчи не сможет атаковать особу женского пола. Физически. Старичок невесело хмыкнул и сделал несколько шажков в сторону, уворачиваясь от подсвечника, который юноша держал в другой руке. — Пусти! — зашипела Юля, пытаясь укусить юношу за руку, но тот не обратил внимания, поглощённый охотой на старика. Его противник проявлял просто удивительную прыть, но не атаковал. Свист воздуха юноша услышал слишком поздно. Он успел лишь обернуться и увидеть улыбку очередного Люда. Похоже, силу старичка он недооценил… — Душить? — спросил Люд, кивая на всё ещё сжимающего Юлиану юношу и деловито его связывая. — Позже. Позаботься, чтобы никто больше не помешал. И чтобы он буйствовал. Похоже, придётся начать с тебя, — он кивнул Элиадне. — Всё же жаль, что Люда не любит мёртвых и бессознательных. Элиадна с лёгкой улыбкой подошла к вставшему с пола Люду, поравила свою одежду, заправила за ухо локон волос и сложила ручки на груди. — Ты ведь жертва для Люды, да? — звучным голосом спросил Люд, подводя её к статуе. Элиадна посмотрела на него с обожанием. И кивнула. Люд взял её за руку, своей схватил нож. Девушка смотрела только на Люда, не замечая, казалось, ничего вокруг. — Вот ведь… — прошипел очнувшийся юноша, которого мстительная Юлиана тут же пнула. Элиадна не обратила на него внимания. Нож Люда взметнулся вверх… — Я буду жертвой для Люды… — счастливым голосом начала Элиадна. Томно вздохнула и добавила: — Но только в твоих мечтах! В следующее мгновение она выбила нож из руки Люда, запрыгнула на камень с Людой и, озабоченно придерживая многочисленные юбки, врезала ему ногой по носу. Несколько раз. Люд покачнулся и упал. Элиадна вытащила кнут и щёлкнула им, примериваясь… Кнут змеёй обвился вокруг старичка, сдавил посильнее… Тот придушенно пискнул и стал… становиться прозрачным? Как не странно, именно это происходило с его телом. Вот рука, словно сделанная из цветного стекла, стала тускнеть и превратилась в смазанное сероватое пятно, затем исчезла, и рукав стандартной стимской рубахи повис. Потом исчезла нога, и старик покачнулся, следом вторая, и он упал. И лишился другой руки. Элиадна внимательно следила за процессом, чтобы противник точно не смог вернуться по части своих… ДНК или ещё чего, кто этих Паразитов разберёт. Тем временем Люды задрожали и тяжело осели на землю, выпучив глаза и открывая и закрывая рот. Хельга охнула, переводя взгляд с них на старика, затем — Элиадну. Похоже, вещества в чае и печеньях были не только приворотными, но ещё и отупляющими и превращающими в кисейных барышень. Стимка отшатнулась, врезалась в статую Люды… Та неожиданно открыла стеклянные глаза. Судорожно дёрнувшиеся холодные руки схватили Хельгу за плечи и встряхнули так, что та потеряла сознание. Старикашечка усмехнулся полупрозрачными губами: — Воистину Люда всех удивительнее, раз смогла с наполовину наполненным резервом… возродиться! Люда, знай, я люблю тебя! И всегда любил! Хельга с трудом поднялась, огляделась. И успела заметить окончательное исчезновение головы старика. Поджала губы: — Вы убили моего воскресителя? Да как вы посмели?! Это и есть то светлое будущее, о котором мне прожужжали все уши?! Да вы смеётесь надо мною! Это что же, вы лишили меня слуг?! — она кивнула на Людов, которые лежали на полу и не подавали признаков жизни. — Люда, значит? — Элиадна нахмурилась и виновато улыбнулась, пожав плечами. — Сожалею, но придётся тебя устранить. Я уже читала о подобных тебе, и… — Ты что, алхимка?! Да ещё и Хамелеон! Как ты только посмела явиться в Империю! Стража! Стража!!! Почему никто не приходит на мой зов?! — Потому что ты отстала от жизни, — усмехнулась Элиадна и атаковала. — Что вообще происходит?! — полушёпотом произнесла Юлиана, схватившись за голову и дёрнув саму себя за прядь волос. Не помогло. Люда нахмурилась, затем резко сорвалась с места и убежала в неизвестном направлении. Хотела убежать. Но дорогу ей перекрыла Элиадна. Она уже не улыбалась. Лицо, ранее принадлежавшее Хельге, исказилось, Люда с гортанным криком бросилась на алхимку, держа в одной руке ритуальный нож, во второй — на автомате вытащенную телом чинкуэду. Элиадна, смекнувшая, что в ближнем бок без своей шпаги ей придётся несладко, быстро разорвала дистанцию, попутно пытаясь обвить кнутом руку Люды, но та отпрыгнула и забегала по комнате, постепенно приближаясь к противнице. Та впрочем, тоже не дремала — кнут так и мелькал в воздухе, иногда раздражённо пощёлкивая под настроение своей хозяйки. Юля бочком-бочком поползла прочь от этих ненормальных, коими она считала уже практически всех, в том числе и себя. То есть нет! Разумеется, ненормальные вокруг, а сама она абсолютно здорова, да-да! — Развяжи меня! — прошипел юноша, которого пленил Люд, когда гетерохромка проползла мимо него. Та замерла, обернулась, затем продолжила свой путь с удвоенной скоростью. Арчи проводил незнакомку злобным взглядом, ругнулся сквозь зубы и начал извиваться в попытке достать из сапога третий стилет. Люда неожиданно бросилась к Элиадне, отвлекла внимание противницы атакой чинкуэды, в тот же миг вонзив нож девушке в бок. Алхимка вскрикнула, толкнула стимка в грудь и отшатнулась сама, зажимая рукой рану. Ткань стремительно краснела, пальцы — тоже. Хамелеонка понесла дрожащую руку к лицу, пару секунд смотрела на кровь на ней, затем прикусила губу и с явным усилием переключила своё внимание на противницы. И еле успела увернуться. Удар, ставший бы смертельным, оставил глубокую царапину на предплечье. Бледная Элиадна контратаковала, на руках Люды вспухло несколько рубцов, чинкуэда была выбита и весело поскакала по белоснежным плитам пола. Арчи попытался схватить её, но не смог. Зарычав от досады, продолжил пытаться достать стилет. Почти получилось, но тот выпал, и его подхватила оказавшаяся рядом Люда, попутно попытавшаяся вырубить алхима. Тот еле успел откатиться в сторону. Поискал глазами чинкуэду, но не нашёл. Застучали каблуки сапог, рядом с юношей присела Юлиана с ножом наперевес. И она, и режущий предмет были покрыты внушительным слоем сливок… и чего-то ещё. Девушка принялась сосредоточено перерезать верёвки тупым, как оказалось, ножом. Арчи, чем мог, помогал ей. Элиадна была загнана в угол и стояла, с трудом уворачиваясь от многочисленных ударов. В глазах Люды читалось торжество, но она молчала, не отвлекаясь от драки на пустые разговоры. Воздух свистел о лезвия ножа и стилета, ран у Элиадны добавилось, она до крови закусывала губу, чтобы не упасть в обморок. В основном повреждения были на правой руке, которой она оборонялась. В левой был кнут, бесполезный в такой ситуации. Поняв, что глухая оборона тут не поможет, Элиадна… Размахнулась как могла и отвесила противнице пощёчину. Та замерла с широко раскрытыми глазами, не осознавая, что сейчас её, маркизу де Лиграц, просто-напросто ударила… какая-то… алхимка?! Элиадна, расчитывающая на что-то подобное, схватила Люду за воротник стандартного коричневого жилета, спускающегося ниже пояса, крякнула и от души долбанула её головой по стенке. Пока маркиза с воплями держалась за голову, Элиадна ужом выскользнула и замерла в центре комнаты, тяжело дыша. Затем атаковала. Но уже отошедшая от удара об стену — стимка, что с неё взять — Люда увернулась, снова сократила дистанцию и выбила кнут из руки противницы. Зашипев от боли, Элиадна вновь схватила маркизу за воротник, вновь крякнула и перекинула через себя, впечатав лицом в пол и долбанув рукой по спине — Люда снова завопила от боли, Элиадна нанесла ещё парочку болезненных ударов, и стимка обмякла. Элиадна попыталась было придушить её кнутом, но… Её запястье сжала изящная рука, словно принадлежащая пианисту-аристократу. Только сжималась эта рука с силой, превосходящей даже некоторых стимов-чёрнорабочих. Замерев, Элиадна посмотрела на неожиданно вмешавшегося. И вздрогнула от ледяного взгляда прищуренных стальных глаз. — Отпусти её, пока я не сломал тебе руку, — потребовал Токенкентий. Он явно знал, на что давить. В Королевстве давно были разработаны ускоряющие сращивание костей составы, а в Империи, по слухам, создавались протезы. Но под действием состава на кости также росли шипы, которые было невозможно удалить, а протезы сильно ограничивали подвижность. А руки — одна из главнейших ценностей алхимов (особенно аристократов). После головы, разумеется. И Элиадна медленно разжала пальцы, заметив: — Ты защищаешь уже не ту, что тебе дорога. Это воскрешённая паразитами, — она кивнула на статую Люды и, вырвав руку из ослабившейся хватки, поспешила удалиться на безопасное расстояние. Токен хмуро взглянул на Хельгу, закусил губу и сложил руки лодочкой. Так и замер, словно не решаясь что-то сделать. И ненавидя себя за это. Сделал шаг вперёд, медленно разводя руки в стороны. Люда настороженно следила за его манипуляциями. Отшатнувшись, она еле успела увернуться от нёсшегося на её голову массивного подсвечника. Удар пришёлся на плечо, девушка охнула от боли, рука её повисла плетью. — Из всех костей в организме легче всего ломается ключица, — заметил Арчибальд, по-кошачьи обходя и девушку, и Токена. — И, раз ты даже от столь сильного болевого шока не пришла в себя, то шансов нет. Только если бы тут был низури… Но представителей этой расы тут нет, не так ли? — он быстро оглядел присутствующих, задержавшись взглядом на ещё более помрачневшем Токенкентии. И вздрогнул, вспомнив о чём-то. Бросился к двери. Выбежал в коридор. Замер в гостинной. Обнаружил лестницу. Спустился, перелетая несколько ступенек за раз. И найденной после своего развязывания чинкуэдой принялся суматошно перерезать ремни, сковавшие коня. Всё это происходило под аккомпанемент визжащей… мясорубки? Люд безвольной тряпичной куклой валялся около сломанных рычагов. Успел. Арчи дёрнул коня на себя, выдохнул, утирая струившийся по лицу пот. Лео храпел, раззевая пасть. — О, так ты за ним? — спросила дрожащим голосом Элиадна. — Я надеялась, что тебе резко захотелось в отхожую комнату. А там и вода чистая рядом быть должна, рукомойник, х-ха, — она побледнела и покачнулась. — Что с тобой? — осторожно спросил юноша, опасаясь, что из той всё же выкачали энергию, и она либо умирает, либо становится очередным инкубатором или слугой Люды. — Не беспокойся, всего лишь… — Элиадна нахмурилась, затем нехотя продолжила, — всего лишь гемофобия. Арчибальд кивнул, затем усмехнулся: — В таком случае не советую становиться на моём пути, баронесса. — Не нарывайтесь, виконт. У меня есть свои козыри в рукаве, не заставляйте меня их использовать, — на несколько мгновений голос Элиадны окреп, в нём прозвучали стальные нотки. — Однако, мы присутствуем при разговоре двух настоящих аристократов алхимского розлива, — протянул кто-то. — Правда, вон ещё третий стоит… Мужик, пара слов о вашей соб… кхм, конской жизни? Как вы докатились до жизни такой? — Полтергейст сочувственно похлопала Лео, поправила цилиндр, отбрасывающий тень на верхнюю часть лица, обернулась к баронессе и виконту. — Нет, вы продолжайте, продолжайте. Интересно, на что способен наследник самого известного графа во всём, пожалуй, Абионе? И, — губы её изогнулись в какой-то невесёлой усмешке, — как сильно изменилась моя человеческая подруга, став частью этого мира, самой известной алхимкой-аристократкой? Той, что так невовремя вспоминает о некоторых вещах, которые здесь не должны были появиться, м? — Будешь выступать — запалю имя. Я многим обязана… — начала, нахмурившись, алхимка, но Полтергейст перебила её. — У меня этих имён вагон и маленькая тележка, а истинное ты всё равно не знаешь. И вообще, если ты назовёшь данное мне моими родителями имя, то что изменится? Набор букв? Ничего, что доносчику с обеих сторон? — И после этого ты называешь меня занудой? — возмутилась Элиадна. — Не будь ты занудой, ты бы первой кинулась спасать своего милого, — девушка кивнула на нервно дёрнувшего ушами коня. — Он не мой милый! Я не имела никаких дел ни Голедами, ни с Даркенблу! Больше Лео среди аристократов нет! — сердито ответила алхимка. — А как же до-о-о-олгие разговоры за чашечкой чая? — Это-то тут причём? Да, он является дальним родственником Даркенблу, но алхимы любят чай, вот я и решала с ним вопросы относительно своей деревни! Потому что кто будет тратить своё время на документы ради какой-то неизвестно откуда появившейся девушки? -Деревни, — Полтергейст хмыкнула. — Дворов в пятьсот. — А у самой-то?! — Я выше по титулу, мне положено, — отмахнулась Полтергейст. — Кстати об этом — ты когда меня в Королевство вернёшь? — перешла в наступление Элиадна. — С этим ты и без меня справишься. Неужели соскучилась по овсянке по утрам? Возможно, ты всё-таки не изменилась, — брюнетка одним движением оказалась у двери из подвала и резко её распахнула. — Ай! — упала на пол Юлиана, приподнялась на локтях. — А что вы на меня смотрите, потенциальные шпионки? Имейте в виду, если я не вернусь, то множество стимов знает, куда я ушла. Это раз. Я сама не знаю собственных способностей, они проявляются резко даже для меня, то есть я абсолютно непредсказуема. Это два. И… я владею склерозом. В совершенстве. Это три. Я… — Мы поняли, что первое было ложью, второе — отчасти правда, но не всегда. Третье… сомневаюсь я в этом, — склоняясь над гетерохромкой, пропела Полтергейст. Юля вздрогнула, попыталась оттолкнуть эту ненормальную, но Полтергейст успела перехватить её запястье своей странно холодной, сильной и жёсткой рукой в перчатке. Следующими атаками, произведёнными телом самостоятельно, гетерохромка смогла лишь сбить цилиндр с головы противницы. Взглянула ей в лицо… И замерла. Полтергейст медленно разжала хватку, взяла цилиндр и, вставая, надела его на голову. Отошла на несколько шагов, наблюдая, как Юлиана с криком: «Монстр! Чудовище!» убегает. — Вот уж и правда, — усмехнулась Полтергейст, — самый настоящий монстр. — У тебя что-то с лицом? — в голосе Элиадны мелькнуло беспокойство. — Ничего особенного. Эх… Знала же, чувствовала — надо надеть маску! Чтоб я ещё раз не поверила… — Чему? — приподняла одну бровь Элиадна, но Полтергейст лишь поправила воротник. — У тебя что-то ещё и с шеей? Ты всё время её закрываешь. Как и руки. Ты что, заболела? — Нет конечно, — Полтергейст коротко рассмеялась, словно Элиадна пошутила. — Я же не могу заболеть… А, ты же не в курсе… Но вернёмся к зрителям и слушателям, ведь их ещё целых два! Теперь она стояла в обнимку с Арчи, держа у его горла серебряный метательный нож с фигурным, но от этого не менее опасным лезвием. — Ножики? — Элиадна нахмурилась. — Убери его. Иначе я за себя не отвечаю. Неужели нельзя решить всё миром, без использования холодного оружия? — Могу, — признала Полтергейст. — С помощью огнестрельного оружия. И не надо так на меня смотреть, на меня это не действует. Миром — это слишком долго и редко действует. Лично мною замечено, что с опасными для жизни аргументами беседа идёт куда быстрей и продуктивней. Итак, потомок высокого рода, торжественно дарю тебе этот… гм, заэнергиченный низури нож. Носи его всегда с собой, если он будет от тебя на далёком расстоянии, то тебя навещу я и озабочусь причиной. А если ты при нём посмеешь вякнуть против меня или моей дорогой подруги хоть полсловечка — тебе будет больше вякать нечем, понял? Попытаешься написать, отвечать на касающиеся нас вопросы кивками… ну, ты понял, ты же кивнул. — Я не настолько идиот и вполне принял к сведенью такие аргументы, — с интересом взглянул на нож Арчибальд. — Ах да, какая я забывчивая! Если посмеешь что-то сделать с МОИМ оружием, то тебя родной дядя не узнает, уж поверь! — Полтергейст мило улыбнулась и отстранилась, бросив Лео. — На тебя действие столь милого ножичка тоже распространяется. За сим я удалюсь, — она вышла. Элиадна сложила руки на груди, внимательно взглянув ей вслед. И вдруг, вздрогнув, оглядела себя. Ран не было, остались только повреждения на платье и засохшая кровь. Сглотнув появившийся в горле ком, баронесса покачала головой. Неужели к странным способностям Полтергейст добавилось ещё и целительство? И откуда у неё вообще эти способности? Слишком много вопросов, надо бы поднять литературу, поискать совпадения… И, кажется, Элиадна уже догадывается, в каком отделе искать… Юлиана далеко не сразу обнаружила выход, а когда обнаружила… то успела сделать только один шаг навстречу. Пол, земля, всё вокруг заходило ходуном, затряслось. Юля не удержалась на ногах и уселась на пол: — Да что вообще происходит?! — она добралась ползком до двери, приоткрыла… По улицам города шли огромные механические ящерицы, оставляющие там, где ступила их нога, лишь руины.