Невольник

~Zz*sS~

ZsZsZsZsZsZsZsZsZsZsZs

Гром барабанов за стенами дворца медленно утихает, и в голове ещё остатки траурной песни и тонкий перезвон колокольчиков, что отгоняют злых духов от грешных людей. В комнате холодно, и Санджи выдыхает тёплое облачко пара в шумном выдохе, прикасаясь оледеневшими пальцами к губам, по привычке, когда курит. Зоро сидит напротив, касаясь коленями его ног, облокотившись о стену совсем рядом и отвернувшись, смотрит на развивающуюся нежную вуаль, дымкой окрашивающую небо. Его грудь мерно вздымается, словно мечник спит, но блондин знает, что это не так. От Зоро чувствуется какой-то животный жар, к которому невольно хочется потянуться, наплевав на свою гордость и мужские принципы. Просто набраться сил. - Я так устал, маримо... – шепотом выдыхает Принц, закрывая отяжелевшие веки, - чертовски устал копаться во всем этом дерьме, разгребать кучи мусора, вновь и вновь чистить себя от грязи, слухов, сплетен… я устал идти вперёд, преследовать какие-то призрачные цели, постоянно оборачиваться на каждую тень, боясь не успеть перехватить нож в спину… Он измученно улыбается: - Мне кажется, я устал даже дышать. Он склоняет отяжелевшую голову, медленно опускаясь, пока не наткнётся на каменное крепкое плечо, преградой возникшее к падению. Зоро не шевелится, и Санджи нервно возится, трётся носом о накрахмаленный воротник рубашки, пропахший запахом мужчины, его кровью и каким-то дешёвым ромом. Принц подаётся ещё больше вперёд, утыкается носом в изгиб шеи Зоро и на секунду ошеломленно задыхается, упоённый исходившим от мечника живительным теплом. На губах остатки пульса, а в голове запах стали. Он чувствует, как мужчина напрягся, как сжались мускулы крепкой груди и огромных рук. Санджи сглатывает, снова чувствуя, как силы покидают тело, и он расслабляется, скользит лбом о крепкую грудь мужчины, задевая щекой жесткие маленькие пуговицы и чувствуя рисунок рубашки, сделанной вручную и сшитой заботливым Усоппом с золотыми руками. Он пытается удержаться, но руки подгибаются в локтях, и он падает на чужие жесткие колени. - Знаешь, - шепчет Санджи, приоткрывая глаза и глядя на чёрную полость между кроватью и полом, - я ведь действительно их всех хотел убить. Он на секунду задерживает дыхание, вновь окунаясь в те дальние воспоминания, что были сожжены и растерзаны, спрятаны глубоко-глубоко внутри. - Мне было семь лет, когда я увидел, как умирает отец, и как исчезает жизнь в глазах сестры. Я должен был умереть вместе с ними, но выжил. Выжил и попал в рабство, носил кандалы, работал в порту, зашивал сети, молил о пощаде и хотел смерти… я не помню, как смог сбежать, потому что вкус хлеба навсегда перебил эти воспоминания. К несчастью или к счастью, меня подобрал Чака и приютил во дворце. Санджи облизывает пересохшие горькие губы: - Я всех их ненавидел, - шепчет он, - день ото дня мечтал о том, как собственноручно перережу им горло. Каждому из них. Тем, из-за кого моя семья, моя жизнь, всё, что я имел, стало кровью и прахом. О… я поклялся себе, что рано или поздно, вознесу справедливость ради отца и сестры. Принц приподнимает руки, глядя на запястья и видя только ему ведомые шрамы: - И каждый раз, надевая рубашку с длинным рукавом, я прятал уродливые отметины от кандалов; я одевал костюм из самой дорогой чёрной ткани, но перед глазами у меня до сих пор стоит запах от гниющих, разлагающихся тряпок, что склизкой скорлупой отравляют тело. Порой, я останавливал себя на том, что прятал еду в комнате; я заставлял себя есть, потому что не мог неделями питаться; я заставлял себя поднимать голову, а не прятать её, как послушный раб от громкого крика. Санджи чувствует, как Зоро наклоняется, и горячие чужие пальцы обхватывают запястья, скрывая видимые шрамы. - Я начал курить, потому что запах крови, портовой трухи и рабов преследовал меня постоянно. Чужой среди врагов… чёрт возьми, как волк, заброшенный в чужую стаю. Мне нужна была месть, и я улыбался… я учил законы и день ото дня изучал сплетни двора. Благодаря Игараму мне стали понятны системы, на которых держится сенат. Благодаря Чаки я понял, насколько преданны и возвышенны ценности в головах солдат. И чем больше я нырял в эту пропасть, тем сильнее понимал, что… Зоро заставляет развернуться, почувствовать затылком каменные колени, сквозь мутную дымку перед глазами уставится в тёмное лицо. Он встречается с ним взглядом, на долгие секунды прерываясь, а затем говоря: - Моей мести хватило ненадолго. Эти чёртовы старики… они по своему заботились обо мне, кормили, растили, одевали, вкладывали свои знания и силы… всего этого было слишком много, маримо… на моих руках достаточно крови. Смерть тех, кто обо мне так честно заботился, стала бы для меня роковой… Зоро молчит, вглядываясь в распростёртого на его коленях мужчину, не понимающего, как чертовски соблазнительно он сейчас выглядит, с полу туманным взглядом, спокойный, с холодными словами на тонких губах. - Меня называют предателем, потому что смерть господ из сената моих рук дело, и я сам называю себя предателем, потому что я не смог исполнить клятву перед теми, кто был для меня семьёй. - Они мертвы, - перебивает его Зоро, - нет смысла цепляться за прошлое. Санджи улыбается. - Она мне тоже это говорила. Виви. Дочь короля. Если бы не она, то я бы не был тем, кто я есть. И в ту ночь, когда корабль неожиданно для всех ушёл на дно, все обвинения перешли на меня. Конечно, не было доказательств, но… даже Чака и Игарам считали меня цареубийцей. Он отворачивается, не выдерживая взгляда Зоро. - Мне пришлось поклясться на их могилах, что ценой собственной жизни, я не предам единственное, что осталось. Его неожиданно встряхивают. - Смотри на меня, - холодно приказывает Зоро, - завитушка, не отворачивайся, смотри мне в глаза. Санджи жмурится, зачем-то говоря наперекор. - Поклялся ради тех людей, что верят в меня, - он сжимает зубы, когда Зоро снова встряхивает его, - ради таких же невольников, как я, что забыли уже вкус хлеба и свободы, у которых не осталось ничего кроме мечты; ради тех людей, что слепы и глухи, но ещё хранят последнюю надежду, вспоминая, как выглядит солнце, и как прекрасен шум волн в сладких воспоминаниях. Его приподнимают, и Санджи чувствует, как сильные руки крепко обнимают за плечи, прижимая к широкой крепкой груди. Холодный металл ошейника неприятно упирается в лоб, но парень подаётся вперёд, сильнее вжимаясь в горячее пахнувшее кровью и сталью тело, чувствуя, как сцепливаются, подобно прутьям клетки стальные руки на его теле, заковывая в новые кандалы, лишая воли, лишая возможности двигаться. Он хотел бы, чтобы Зоро влез точно так же в его голову, сгрёб все хаотичные мысли в один мешок и завязал их прочным узлом. Ему хотелось бы, чтобы Зоро точно так же сейчас взял контроль не только над его телом, но и над головой, что думает слишком много. Мечник зарывается носом в светлые волосы, сжимая мужчину в своих руках, просто из необходимости это сделать. Он не любит каких-либо проявлений нежности, и про Зоро никогда не сказали бы, что он может быть мягок. Но он обнимает не из-за тёплых чувств в груди, а из-за того порыва, что заставляет его тянуться к чужому человеку, которого он презирал, а теперь готов служить поддержкой и щитом… он тянется, потому что так надо. Точно так же, как Санджи тащил его тогда срывающегося в пропасть смерти на своей спине, не обращая внимания на мелочи, не задаваясь глупыми вопросами, и не думая о том, что он делает. Он не скажет ему, что это было проявлением слабости. Он не обратит внимания на то, что враг подставил собственную спину для опоры. Они не вспомнят, сколько раз протянули друг другу руку, когда запинались на кочках, увлечённые своей игрой. - Ты постоянно говоришь мне о свободе, - совсем тихо шепчет Санджи, - поверь мне, маримо, я прекрасно знаю, какова она на вкус. И я прекрасно знаю, какова цена рабских молчаливых мечтаний… Зоро отстраняется, чтобы провести носом по холодной скуле вверх и прижаться губами к чужим тонким губам, на секунду словив теплое дыхание своим. Санджи в его руках замирает, но тут же отвечает, слабо скользя по губам мечника. Зоро сжимает крепче, подтягивая парня к себе ещё ближе, рукой скользя по светлым волосам, зарываясь в них, не давая шанса отстраниться и глотнуть воздуха. Горячие губы, целующие вначале осторожно, теперь с голодом прикусывают чужие, раззадоривая и дразня. Языки переплетаются, лаская друг друга, проникая в чужой рот и тут же исчезая, заманивают к себе. Санджи проскальзывает пальцами под ошейник, насколько позволяет его диаметр, касаясь натертой кожи шеи и чувствуя, как бьётся пульс вздувшейся на шее венки. Он обнимает мечника, запрокидывая голову, чуть прикусывая чужой наглый язык и сглатывая скопившуюся слюну. Он не замечает того момента, когда Зоро подбирается, перехватывая принца под ногами и легко приподнимаясь с весом мужчины на руках. Санджи прикусывает язык, клацая зубами, не ожидая такого поворота. Но он не успевает даже возмутиться или понять то ощущение, когда его несут на руках, как тут же падает на холодную простынь кровати, чуть отпружинившую. Перед ним залезающий следом мечник, на ходу расстегивающий ремень с оружием, и коленом раздвигающий ноги Санджи. Принц приподнимается на локтях, чувствуя, как прогибается перина, когда Зоро полностью забирается на кровать. Гремят катаны, падая на пол, а следом, с широких плеч в спешке была сдернута рубашка, и Принц снова нервно сглатывает. С холодных губ срывает теплое облачко вздоха, смешиваясь с чужим, когда Зоро опирается руками по обе стороны от застывшего блондина, туманным взором смотревшего прямо в глаза, куда-то в душу. Рука невольно зарывается в растрепанные светлые волосы, так соблазнительно манившие к себе ещё с первой встречи. Он сжимает пряди в кулак, заставляя Санджи откинуть голову назад, оголить шею и ярко выраженный кадык, поджатый у самого горла. Где-то мелькает шальная мысль о том, что случится дальше, и от этого член в штанах недвусмысленно дёргается. Пожалуй, настолько привлекательного любовника у Зоро ещё не было. Настолько соблазнительно гибкого, пошлого, с грязными мыслями в голове, с острым, как лезвие катаны языком, с чертовски коварным сообразительным умом, способным держать миллионы людей в своих руках; способный вселить уверенность и надежду в мёртвые души, поднять с того света и даже открыть в людях то, что в них никогда не было. Он укладывается между раздвинутых ног, уже сняв с них штаны и теперь чувствуя подёргивающийся медленно возбуждавшийся член, упирающийся в бедро. Зоро заглядывает в голубые глаза, сейчас темные из-за мрака в комнате, но точно зная, что судьба не стала бы давать такие чистые голубые глаза человеку, который не достоин их. Пожалуй, теряясь во взгляде, Зоро скажет себе, что настолько сильного врага он ещё не встречал. Он прикусывает у шеи, медленно спускаясь, водя языком вдоль ключицы, затем ниже, свободной рукой опираясь о жёсткий матрас, второй исследуя крепкое тело, ещё не знавшее мужских рук. Санджи отворачивается, глотая холодный воздух пересохшим ртом, закрывая глаза и слыша, как оглушительно быстро бьётся сердце в груди. Теплые широкие ладони очерчивают изгибы совсем не нежно, как это делают женщины. Ладони жадных рук приобнимают за талию, обворачивая, заставляя прогнуться. Мышцы пресса инстинктивно напрягаются, ярче вычерчивая кубики жилистого гибкого тела, и Принц хрипит на вздохе, когда Зоро сжимает его чуть сильнее и прикусывает у пупка, специально натягивая короткие волоски блядской дорожки. Санджи пытается приподняться, но Зоро не даёт ему этого, своей широкой ладонью сжимая шею и с силой надавливая. - Зо…ро… - предостерегающе хрипит Санджи, хватая державшие его руки. Медленно трезвеющий Санджи начинает осознавать, что происходит, и от этого, нервы по всему телу начинают просыпаться, тревогой звеня в голове. Сила мужчины совершенно неприятно била по гордости, не говоря уже о губах, что спускаются ещё ниже и… - Чёрт возьми, - сквозь зубы шипит Принц, откидывая голову назад, не веря, что Зоро всё-таки коснулся губами его члена. Он с наслаждением закрывает глаза, шумно выдыхая сквозь зубы и зарываясь рукой в короткие волосы мужчины, по привычке гладя, а затем, непривычно для себя сжимая. Он никогда не позволял себе грубости в постели, предпочитая больше лаской и нежностью доводить женщин до наслаждения. Поэтому неожиданно проснувшийся голод был удовлетворен грубой силой мечника, что позволял надавливать себе на голову, с силой сжимать и оттягивать волосы. Санджи вытягивается, как струна, чувствуя, как каждая мышца приятно тянет, а удовольствие становится ещё сильнее. И он заламывает руку, чуть пьяным взглядом слепо шаря по тёмным силуэтам комнаты. Его дыхание частое и сбитое, а сердце в груди бьётся быстро, так оглушительно громко, что юноше кажется, будто в комнате бьют молотом по наковальне, натачивая нервы с каждым последующим ударом. Зоро оглаживает бёдра, порой сжимает, оставляя синяки на белой коже, и Принц подаётся вперёд, словно невидимые руки приподнимают его. - Стой… - хрипло выдыхает он, - мар-р-ри… чёрт возьми. Он успевает приподняться, оттолкнуть мечника, когда больше не сдерживаемое удовольствие белёсой спермой вырывается наружу. Принц часто дышит, облизывает губы, глядя на капли спермы на щетинистом подбородке мужчины. - Чёрт, - снова хрипло выдыхает он, пересекаясь с внимательным взглядом замершего мечника между его ног. Санджи разжимает руку, отпуская, и медленно начинает заваливаться обратно. Сердце бьётся всё так же быстро, а удовольствие никуда не исчезает, в этот раз, мучая упоенно долго. Дрожащей рукой он водит по лицу, закрывая глаза, пытаясь хоть немного успокоиться. Он чувствует, как прогибается матрас, когда мечник приподнимается, тянет край простыни, наверняка вытираясь, делая всё это в молчании. И Санджи становится тоскливо, отчего-то жар, что возгорел в нём всего секунды назад, стал утихать, словно потушен холодным молчанием. - Из нас двоих, завитушка, - неожиданно нарушает тишину мечник, - невольник только ты. Санджи вздрагивает от слов мужчины. От тех простых слов, что заставляет душу в груди завыть, как подбитому зверю; что вызывает измученную улыбку на лице; что позволяет не отвечать, потому что ответа не требовалось. Принц приоткрывает глаза, глядя на то, как Зоро, сгорбившись и облокотившись руками о колени, молчит, глядя куда-то перед собой. В тусклом свете луны видны очертания профиля, чуть грубоватые черты, высокой лоб, сломанный не раз нос и полоска тонких поджатых губ. Только ошейника Санджи сейчас не видел. Он невольно таит дыхание, а затем приподнимается, ухватывая мечника за локоть и заставляя развернуться. Зоро нехотя подчиняется, встречаясь взглядом, по которому невозможно было прочесть, что думает мужчина. Принц сжимает пальцы чуть сильнее, неожиданно говоря то, что он никогда не сказал бы раньше. - Возьми меня. - Что? – не сразу понимает Зоро. - Я хочу, чтобы ты сейчас взял меня, - повторяет Принц, приподнимаясь ещё больше, почти касаясь подбородком жаркого плеча и снизу вверх глядя в глаза, - сделай так, чтобы я забыл обо всём. - Ты пьян. - Может быть, я буду завтра сожалеть об этом, - хмыкает блондин, отпуская Зоро и медленно, не разрывая взгляда, укладывается обратно на постель, - но если честно, мне плевать. Зоро хмурится, оглядывая соблазнительно распростёртого Принца с полу возбужденным, подёргивающимся от пошлых мыслей членом, тяжело дышащий и ждущий его. И, пожалуй, последнее перевесило все мысли в голове мечника. Он так же медленно склоняется над ним, нависая, заключая парня в клетку собственных рук и глядя сверху вниз. В пьяном взгляде голубых глаз не было страха или сожаления. Было желание. О да, чёрт возьми! Была решительность, нетерпеливость и страсть. Всего несколько секунд длился молчаливый диалог, пока Зоро резко не опустится, впиваясь с голодом в покусанные тонкие губы парня, срывая протяжный стон, слившийся с его собственным. Чужие прохладные руки с широкими ладонями и длинными пальцами крепко обнимают, прижимая к себе с такой силой, словно боятся отпустить. Но Зоро не собирается уходить. Нет, этой ночью он долго будет держать его в своих руках, без какого-либо пошлого желания просто трахнуть. Эту ночь он хочет разделить с одним конкретным будущим королём, что прячет завитушчатые брови под светлой чёлкой. *** Зоро целовал жадно, кусал шею, грудь, прикусывая у ключиц, затем раззадоривал языком и нагло вдавливал в матрас. Пару раз Санджи удалось его завалить: оказавшись сверху, он вдавил его в смытую постель, сжал широкие запястья с оглушительно быстро бившимся пульсом в толстых переплётах венок и в отместку укусил, но вскоре оказался прижатым к постели снова, уткнувшийся носом в накрахмаленную простынь. Жар Зоро чувствуется даже на нескольких сантиметрах, а колом вставший чужой член так и трётся о бёдра. Санджи шипит, чуть приподнимается, потому что лежать на животе, чертовски неудобно. Давно он так сильно не возбуждался. Мечник придерживает его за шею, отсекает слабые попытки и губами исследует спину, обводя языком старые шрамы от кнутов, всегда спрятанные под рубашкой, и некоторые ещё заживающие раны, полученные недавно. Он укладывается на него, чуть упираясь на локоть и отпуская Принца, зная, что тот, разморенный ласками, не станет вырываться. Он водит свободной рукой по теплой спине, оглаживая, срывая новый стон и заставляя сердце не прекращать оглушительный ритм. - Тебя не учили… - хрипит Принц, поворачивая голову и снова закрывая отяжелевшими веками глаза. Перед глазами всё плывёт куда-то в спираль, - тебя не учили бриться, маримо? Зоро в отместку водит колючим подбородком по спине, ухмыляясь, а затем прикусывает, не видя красного отпечатка, но точно зная, что он теперь есть. - Не спал с щетинистыми женщинами? – смеётся мечник. - У женщин нет щетины, - хрипит Санджи. - Есть, - ухмыляется мечник, спускаясь рукой ещё ниже, очерчивая изгибы поясницы и пальцами устремляясь ещё ниже, - ты просто не встречал. Санджи не двигается, хотя Зоро чувствует, как пьяный, но осмысливающий Принц напрягается. Он позволяет Зоро провести рукой между ягодиц и задержаться там. Мечник чуть надавливает пальцами, затем снова отпускает, словно издеваясь и раззадоривая. Ему очень хочется узнать, почему Санджи позволяет творить с собой это? Почему, чёрт возьми, он с таким жаром отвечает на поцелуи, и сейчас разрешает заниматься любовью? Ведь они далеко не любовники и уж тем более не влюблённые. И не справляют они нужду по необходимости. Зоро не может сам ответить на эти вопросы, но легче думать о ком-то, чем копаться в себе, потому что ответа в самом себе он не найдёт. Он смачивает пальцы слюной, а затем неожиданно для Санджи наваливается на него всем весом, заставляя его удивленно и шумно выдохнуть. - Мари… акх… - хрипит Принц. - Расслабься, - склоняется к покрасневшему уху мечник, говоря почти шёпотом, выскальзывая пальцами и снова проникая. Санджи не сразу, но повинуется, сраженный неожиданным напором мечника. Вдруг всё в округе стало Зоро: его пальцы, его шумное дыхание, его клокочущее сердце, его жаркое тело, его сила и желание, что слишком сильно сейчас действуют на Санджи. Запястья ноют, вновь чувствуя давнюю тяжесть кандалов, что навсегда засела в мозгу. У него нет сил сопротивляться. Нет желания сражаться за собственную свободу и волю. Не сейчас. Держащий, как в клетке, Зоро словно читает его мысли, неожиданно сжимая, словно чувствуя слабость Принца и «ломая» его ещё больше и сильнее. Санджи не знает, сказал ли он это вслух, или мечник сам решил перейти к дальнейшему, но Принц шумно стонет, когда чувствует, как Зоро подаётся вперёд, приставляя заместо пальцев свой горячий немалых размеров член. Мышцы сжимаются, принося колющую боль, и блондин мычит, когда Зоро проскальзывает рукой под шеей, позволяя вцепиться зубами и прикусить. И снова ещё одна попытка, и Санджи с остервенением сжимает пальцами простынь, насильно заставляя себя расслабиться и позволить мечнику войти чуть глубже. Он слышит, как сбилось дыхание Зоро, и чуть расслабляется сам. Они оба замерли. И когда мечник стал приподниматься, Санджи успел сжать губы, чтобы не попросить Зоро не отстраняться, не отпускать его, не давать шанса сейчас всё бросить, оттолкнуть и выгнать, вновь оставшись один на один самим с собой и крохами сил, которых не хватит для очередного сражения. Но Зоро и не собирался уходить, он грубо раздвигает ноги Санджи, заставляя его подняться на четвереньки. Он ухватывает его за бёдра, и пока Принц не стал возмущаться насчёт позы, снова, чуть грубо входит. Молчаливый, лишь часто дышащий и прикусывающий язык Санджи заводит мечника ещё больше, и он ухватывается за бёдра чуть сильнее, подаваясь быстрее и проникая с короткими шлепками. Санджи облокачивается о руку, второй же сжимает свой пульсирующий член. Болезненные чувства быстро притупились, когда неожиданно внутри при каждом проникновении странное удовольствие нарастает, особенно, когда Зоро входит вот так, под этим углом. Он хрипло стонет сквозь зубы, ощущая, как удовольствие становится не контролируемым, а разум пьянеет всё больше и больше, разгоняя адреналин по венам. Зоро в этот момент не думает ни о чем. Он поглощён тем, как Санджи подаётся навстречу, как блестит пот на спине, и как быстро и часто вздымается его грудь. Именно сейчас он хочет его чертовски сильно, как никого в своей жизни. Словами желание полностью не передать, оно возникает только у тех, кто хочет присвоить кого-то себе, поглотить, завладеть не только телом, но, пожалуй, и душой. Эгоистичное и глупое чувство, у которого было название, но которое мечник никогда не решится произнести вслух. В эти страстные долгие минуты, когда быстро скрипела кровать, разрывали тишину шумное дыхание и стоны, и разбавлял холод в спальне жар двух сплетенных тел, были откинуты прочь все маски рабов и господ, королей и наёмников, лгунов и трусов, мужчин и женщин. Зоро тянет Санджи на себя, заставляя чуть ошалелого взмокшего юношу сесть к себе на колени. Он осторожно убирает руку, надавливая на бёдра, когда Санджи так же осторожно садится, подгибая ноги в коленях и практически полностью усаживаясь. Возможно, для Санджи эта поза была неудобная, и он тихо ругается, пытаясь слезть, но мечнику нравится обнимать, обвёртывать руками, прижимать к себе и слышать, как громко бьётся чужое сердце. От Санджи умопомрачительно приятно пахнет, и он заставляет его приподниматься и снова садиться, подчиняться и в то же время руководить. Принц склоняется, прикусывая у шеи, водя языком до самого уха, а затем захватывает мочку, срывая с губ мечника шумный стон. Зоро не может сдержать себя, и от удовольствия даже невольно закрывает глаза. Он склоняет голову, доверяя, не только чувствительную шею, но и уши. Губы Принца нагло целуют скулы, опаляют жарким дыханием лицо, сбирают капли пота у висков, и самым сексуальным голосом тихо шепчут: - Я сейчас… опять кончу. Зоро подаётся вперёд, чуть сильнее сжимая и кончиком носа водя по выступающим ключицам, молча давая своё разрешение. Санджи ещё несколько долгих минут шарит рукой по взмокшей голове мечника, подаваясь вперёд и рукой доводя себя до разрядки. В какой-то момент, Зоро понимает, что не может больше сдерживать себя, и потому не собирается дальше тянуть, сжимаясь и тихо кончая под долгий стон удовольствия блондина, который чуть привстаёт, по привычке, подаваясь бёдрами вперёд и кончая себе в руку. Краем сознания Санджи понимает, что по его внутренней стороне бёдер течёт тёплая жидкость. Он выдыхает, опускаясь обратно и упираясь лбом о взмокший лоб мечник, оглушительно громко дыша, как и Зоро. Мечник приоткрывает глаза, секунды разделяя усталый взгляд Санджи, и подаётся вперёд, оставляя последний лёгкий поцелуй на приоткрытых губах. Хотя Зоро никогда не замечал за собой привычки целоваться после секса. *** Щёлкает зажигалка в прохладной спальне. На мятой постели голый Принц подносит сигарету к губам, чувствуя, как болезненно покалывают искусанные губы. Его сгорбленная спина покраснела, показывая особо яркие нитки шрамов. Санджи чувствует, как кончиками пальцев Зоро водит по ним, осторожно касаясь особенно длинных, оставленных кнутом работорговца. - Я любил Виви, - неожиданно разрывает тишину между ними Принц, хмурясь, глядя на разбитое окно, - вначале, как свою сестру. Потому что они были похожи – они могли вселить уверенность одной своей улыбкой. Были прекрасны, как утренний рассвет. Зоро не останавливается, он водит по яркому красному шраму, ещё заживающему, по всей видимости, полученному недавно. И Мечник догадывается, что именно из-за этой раны, Санджи поехал в тот роковой вечер к Чопперу. - Потом я понял, что мои чувства стали намного глубже, - парень затягивается чуть сильнее, проводя большим пальцем по губам, - помнишь, то озеро с камышами, где мы были? В той беседки я впервые её поцеловал. - Меня не интересуют твои любовные похождения, - ворчит Зоро. - Завидуешь? – хмыкает Принц, затем смеётся, - нет смысла завидовать. Она уже мертва. В тот день Виви запретила мне ехать, сказав, что хочет отправиться в путешествие с отцом и стать пираткой… пираткой… ты себе такое представить можешь, маримо? Принцесса и пират! Я идиот, что разрешил ей, хотя по регламенту двор не может быть оставлен без королевской крови. Тихо звенит колокольчик на вуали разбитого окна. Санджи приподнимает голову, выдыхая облачко никотинового дыма в потолок. - Пережить её потерю для меня было сложно. Наверное, сродни тому, как прожить эту жизнь заново. Он чувствует, как Зоро обхватывает его поперёк туловища и тянет на себя. Холодная постель прогибается, когда Санджи падает на спину, предусмотрительно отводя руку в сторону с тлеющей сигаретой. Мечник, нависнув, вглядывается в лицо с просветлившим взглядом голубых глаз, смотревшие адекватно, немного уставшее, но вполне вменяемо. - Ты так и не сказал, откуда ты, - говорит он ему, подперев тяжелую голову рукой. - После её смерти именно Чака вернул меня к жизни, - не обращает внимания на слова мечника блондин, продолжая свою историю, - заставил меня поклясться, подняться с колен и снова жить. Упрямый старик… обвинял меня в цареубийстве и при этом продолжил защищать мою жизнь. Чёртов болван. Зоро выдергивает сигарету из красных губ, сжимая её в кулак, не чувствуя боли от ожога давно потерявших какую-либо чувствительность ладоней, и выбрасывает окурок в сторону. - Он тоже верил в тебя, - бурчит мечник, - что ты будешь делать теперь? Завитушчатые брови хмурятся, когда Санджи думает над ответом, который и сам не знает. - Я не знаю, маримо, - сдаётся он, выдыхая, - я действительно смертельно устал. Зоро неожиданно улыбается, одной из тех своих кровожадных улыбок, что вызывают дрожь в теле. Он зажимает пальцы на остром подбородке, разворачивая Санджи к себе. - Я буду стоять позади, завитушка, - склоняется мечник, почти касаясь чужих губ и глядя в полу прикрытые глаза, - если ты остановишься, я дам тебе хороший пинок, чтобы ты шёл дальше; если ты упадёшь, я возьму тебя за шкирку и буду тащить к трону, пока не дойдём; а если ты ещё раз согнёшься перед кем-либо, то я трахну тебя в подставленный зад, как сегодня. - Зоро, - неожиданно зовёт его Санджи по имени, и мечник одёргивает себя. Принц не смеётся, когда надо бы. Он необычно серьёзен, - скажи мне правду. Ты здесь, чтобы убить меня? Внутри мечника что-то противно заныло, натянулось, как леска, до звона и рези в ушах. Слова и тон, сказанные Санджи, сейчас вывели его из колеи. Он выдыхает. Принц чувствует, что сказал лишнего. Конечно, он знает, что Зоро здесь, чтобы убить его. Он понял это сразу, а фактами подтвердил позже. Он действительно знает всё, и держит мечника рядом с собой, потому что его так учили; учили, что самых опасных врагов надо держать перед носом. И он не должен был задавать этот вопрос, оставив молчаливую игру в стороне, но отчего то, именно этой ночью, так сильно вывшая и раненная душа Принца хотела, чтобы именно Зоро не был его врагом. Чтобы именно ему он мог довериться, спокойно развернуться спиной и почувствовать в ответ чужую спину, довериться полностью, не боясь ножа. Внутри себя, он молил его. Молил богов, чтобы Зоро признался ему во всём, сказал, что он был подослан, что он играет в двойную игру, и что он действительно такой, каким его Санджи увидел этой ночью. Всего лишь признаться. Он старается сдержать собственные чувства, не сорваться сейчас и не показать все карты. Он был честен с ним. Чёрт возьми, он не скрывал, кто он есть, и что он делает. Сейчас Санджи кажется, что он полностью открыл мечнику свою душу, потянувшей к чужой, как слепец тянется к солнцу - который просто знает, что солнце есть, но никогда не увидит его. - Нет, - твёрдо говорит Зоро, - я не собираюсь предавать тебя. Принц молчит всего несколько секунд, но мечнику, кажется, что вечность, и что он раскусил его и всё знает. Знает о заговоре Робин, Нами и Арлонга. Знает, что всё это время он находится рядом с ним только потому, что должен стать тенью, забраться вглубь его мыслей, дождаться самой высокой точки славы и… Внутри Санджи словно что-то оборвалось, какая-та тугая нить, что сейчас практически выдала его с потрохами. Силы резко покидают тело, и он чувствует холод, повеявший с окна, медленно кутавший сначала ступни, затем охладевающий всё тело. Он закрывает глаза, отворачиваясь. Горло пересохло, и с губ срываются совсем не те слова, которые он хотел сказать. - Спасибо, - говорит он, благодаря мечника за эти несколько часов, - спасибо, маримо. Санджи в его руках расслабляется окончательно, собираясь, по всей видимости, спать. Зоро растягивается следом, неожиданно чувствуя себя, как никогда окровавленным. Этой ночью, Зоро не сможет уснуть, и если ему действительно суждено забрать жизнь Санджи, то он растерзает любого, кто решится сделать это за него, потому что эта смерть принадлежит только ему.