Невольник

~Zz*sS~

ZsZsZsZsZsZsZsZsZsZsZs

Санджи просыпается, чувствуя головную боль и первые позывы тошноты. Неприятное чувство было сконцентрировано в области правового виска и нудно пульсировало так, что невольно срывается с губ стон. В комнате холодно, и спасает только пуховое толстое одеяло, что слуги принесли ночью, укрыв его и… Санджи морщится, вспоминая ночь и того, кто спит рядом с ним. Зоро, укутавшись до самого носа, спит бесшумно, кажется, даже не дышав, и его присутствие выдают выглядывающие из-под одеяла темно-зелёные волосы. Принц мгновенно мёрзнет, заваливаясь обратно, чувствуя, как неприятно кружится голова, а желудок отзывается тяжестью. Давно он так не напивался. Точнее, до мужчины в постели – никогда. От Зоро жарко, и его теплое дыхание касается оледеневшего плеча, совсем не вызывая раздражения, как предполагал Санджи. Блондин хмыкает собственным мыслям, снова закрывая глаза и наслаждаясь минутами мирной тишины. Сейчас полностью проснувшись, он понимает, что совершил ошибку – огромную ошибку, которая может стоить ему всего. Он не должен был быть откровенным с Зоро. Чёрт возьми, только не с ним! В конце концов, он так далёк от бога, что продажа собственного тела простительна… но не сделка с душой. Только не то единственное, что он оберегает каждую секунду своей нелёгкой судьбы. Даже с Усоппом он не был столь откровенен. Даже с Виви он не позволял себе этого… даже себе, он боялся говорить. Зоро рядом шевелится, переворачиваясь на спину и натягивая одеяло. - Чёртово маримо… - выдыхает Принц, закрывая лицо рукой, словно пытаясь скрыть собственное смущение. Он нехотя выбирается из-под одеяла, направляясь в сторону ванной к большому зеркалу. К счастью для Зоро, Санджи не нашёл на себе никаких отметин, царапин или синяков после довольно бурной ночи. И надо отдать должное мечнику, несмотря на его грубую силу, в постели он был аккуратен. Не то что он, Санджи, как какой-то мальчишка… и снова тело неприятно обдаёт жаром смущения, а в груди тяжко ноет. *** Зоро сонно растирает рукой лицо, разлепляя слипающиеся глаза. Спать хотелось до жути, словно он не спал уже лет десять и впервые разрешил себе это. В комнате шумно трещит камин, сжигая поленья и нагревая комнату. Занавешенное плотным покрывалом окно тёмным квадратом выделяется на светлой стене, привлекая внимание. Он приподнимается на локтях, поворачивая голову туда, где полностью одетый в свой привычный чёрный фрак, полулежит блондин. У горла идеально завязанный галстук, а в рукавах вставленные начищенные до блеска запонки. Санджи снова во всеоружии, с некой педантичностью вылизанный и одетый, как с иголочки. От него пахнет лёгким одеколоном и, конечно, чёртовыми сигаретами. Он лежит совсем рядом, поверх одеяла, скрестив ноги и глядя куда-то перед собой. - Доброе утро, маримо, - произносит он хриплым полу шёпотом. - Куда ты собрался? – растирает остатки сна на лице мечник. Подтягиваясь на локтях и облокачиваясь о подушку. Он сонно зевает, слыша, как трещат поленья в камине, и как тихо выдыхает очередную струю дыма, блондин, - сколько время? - Как будто тебя волнует, сколько сейчас время, - насмешливо хмыкает Санджи, - какие-то планы? И пока Зоро не огрызнулся в ответ, он добавляет: - Давай сделаем вид, что ничего не было. Зоро на секунду замирает, затем иронично закатывает глаза. - Я знаю, что это глупо говорить сейчас, что не было никаких разговоров этой ночью, но… - Принц усмехается собственным наивным словам, - если есть хоть доля возможности, что ты забудешь всё это, я буду тебе очень благодарен. - Я этого никогда не забуду, - отвечает Зоро. - Тогда я должен буду тебя убить, - так же спокойно говорит Принц, чуть поворачивая голову в сторону мужчины рядом, - ты ведь понимаешь, что об этом никто не должен знать. - О том, что ты плачешь ночами? – оскаливается в ответ мечник, резко подтягиваясь, облокачиваясь рукой рядом с Санджи. Он вдыхает притягательный аромат духов Принца, немного сожалея о том, что не проснулся раньше и не почувствовал свой запах на нём, - или что спишь со своими рабами? Санджи хмурится. - Ты знаешь, о чём я. Губы Зоро растянуты в нехорошей улыбке. Он так же резко отстраняется, откидывая одеяло и поднимаясь с кровати. Прохладный воздух тут же кусает кожу. - Пускай это послужит тебе уроком, - назидательно говорит он, вышагивая по комнате нагим, и совершенно не смущается этого. - Я серьёзен насчёт летального исхода, придурок, - рычит позади Принц. - Я знаю, - всё так же самоуверенно ухмыляется Зоро, - но ты не сделаешь этого. - С чего такая уверенность? – Санджи отворачивается. Не то, чтобы он никогда не видел голых особей своего вида, но почему-то именно на Зоро это правило не распространялось. - Ты бы убил меня раньше. Зоро скрывается в ванне, оставляя Принца одного в комнате раздраженно пускать клубы ядовитого дыма в потолок. **** Усопп громко охает, когда со спины его неожиданно толкают. Он пошатывается, удерживаясь на ногах, и с ужасом разворачивается, даже не представляя, кто может оказаться за спиной. Но к богатой фантазии Усоппа это оказался всего лишь лакей, что миловидным голосом пропел о том, что господин БлегЛег желает его видеть. Ещё с утра, не успев проснуться, Усоппу сказали, что Санджи требует его к себе. И стоило впопыхах собраться, промчаться по пяти этажам здания сената, как его встретили запертой дверью и стражей, грозно рокочущей, что Принц занят. Усоппу сложно сказать, сколько прошло времени, прежде чем ему разрешили войти. Он лишь ворчит о том, что в усадьбе Санджи всё было по-другому – весь дом держался на нём, и уж тем более, он не ночевал в подсобках для слуг… и уж тем более, он не ждал, как какой-то мальчик на побегушках, разрешения на аудиенцию! Но ведь быть откровенным, он на самом деле и есть слуга. Всего лишь мелкий дворянин, портной на службе у высокородного господина. И именно там, в самом подвале было его место – грязная койка и старый стол с масляной лампой. Переступая порог, он склоняет голову, хотя у него никогда не было этой привычки. Почтительные слова приветствия застревают в горле, и он чувствует в груди некий страх. Понять, откуда он мог возникнуть, для Усоппа оказалось сложно. За спиной хлопает громогласно дверь, он сглатывает, приподнимая голову и замирая. Санджи за столом просматривает кипу каких-то бумаг. В зубах тлеет сигарета, и комната уже провоняла дымом. Он поднимает беглый взгляд, удостоверяясь, что это действительно Усопп. - Где ты был? – ворчит он, - я посылал за тобой часа два назад. От того привычного, где-то даже родного голоса, от сердца мигом отлегло. И Усопп невольно улыбается. Чёрт возьми, это ведь Санджи, а не какой-то министр захудалого совета. - По дороге пришлось спасти мир…- как обычно начинает Усопп, как вдруг замечает чужую тень у стола, - эй! А ты что здесь делаешь?! Зоро сонно зевает, подтягивая катаны чуть ближе к себе и снова откидывая голову назад. Притаившегося в тени мечника было сложно заметить: он полусидел на полу, облокотившись спиной о стенку письменного стола и выглядел вполне расслабленно и непринужденно, но отчего то Усопп был уверен, что понадобится всего несколько секунд этому убийце, чтобы оборвать чужую жизнь. - Какой же ты шумный, носатый, - вместо приветствия бурчит Зоро, вновь закрывая глаза, - лучше бы принёс рома. - Эй… - тянет портной, недовольно поглядывая на копошащегося в бумагах Принца, - я чего-то не знаю? - Конечно, нет. Ты бы ещё дольше спал! – возмущенно перебивает его Санджи. На секунду отрываясь и глядя в недоуменное лицо своего друга, - у меня для тебя срочное поручение, Усопп. - Да? – парнишка напрягся. Срочные поручения Санджи всегда граничили с опасностями для жизни, - может быть не сегодня? Или может лучше отправить кого-то другого… скажем Зоро?! Мечник в углу насмешливо фыркает. - Найди Трафальгара, - не слышит Принц, - срочно. До полудня. И передай, слово в слово: «Сегодня. В полночь». - Что сегодня в полночь? – не понимает мальчишка, но Санджи по всей видимости не собирается объяснять. - Бе-гом, - по слогам тянет он, чуть приподнимаясь, - чем быстрее ты это сделаешь, тем лучше. Давай Усопп, я знаю, на тебя можно положиться. Нужно ли говорить, что Усопп, как обычно, оказался без права на выбор? *** Часы бьют вечернее время, когда серое небо, прекратив моросить, наконец, стало темнеть, сгущая сумерки на взволнованных улицах. Зоро захлопывает окно, слезая с подоконника и оглядывая творившийся бардак в душной, наполненной дымом сигарет комнате. Санджи отдыхает, развалившись в кресле, и бездумно смотрит на огонь камина. На его коленях лежит написанная в сотни раз речь, которую он собирается произнести в скором времени на суде. Смерть генерала ознаменовала не только трагедию для всей страны, но и переворот власти, когда новое, нагретое солнцем место, пустовало, привлекая жадных господ своей вышиной и сладким звоном славы. «Стране нужен новый генерал, - пояснял ему в перерывах между делом Санджи, - и чем скорее это произойдёт, тем меньше будет рисков. Знаешь, гражданская война, по сравнению с внешней ничтожна. Это как папка, если не будет скрепок, то все бумажки разлетятся в стороны, и не будет никакого документа. Вот именно скрепку на этой неделе и будут выбирать». То, что выборы короля перенесут на неделю позже, Принц был уверен. «Первоначальной дилеммой сейчас стоит скорее посадить на высокое место одного из своих людей. Уверен, этот ублюдок Крокодайл уже знает, кого посадит. Проблема в том, что мне выдвигать некого. Чака был единственным». - Эй… - зовёт его Зоро, - зачем тебе нужен был Трафальгар? - Отдаю долг, - спустя паузу, говорит Санджи, - только не думай, что я собрался спать с этим озабоченным. Зоро хмыкает, укладывая руку на гарду катаны и неожиданно вспоминая. - А что насчёт того старого самурая? Что он тебе сказал перед смертью? - То, о чём я должен был догадаться раньше, - совсем тихо отвечает ему Принц. Затем он как-то тяжело вздыхает, растирая уставшие глаза рукой, - это не честно, маримо. Ты слишком много обо мне знаешь. - Хочешь, чтобы я рассказал о себе? - Я и так всё знаю… - бормочет Принц, затем он встречается с ним взглядом, - поднял реестры и записи населения. Заметив, как Зоро снисходительно хмыкает, скрещивая на груди руки, он продолжает: - О том, что вырос ты в деревне, обучался и жилу у сенсея до тринадцати лет. Затем был зачислен в армейский взвод. В двадцать стал вольным охотником, и до недавнего времени был свободен, пока не попал в дом господина Михоука. Затем бежал и вступил в отряд Монки Ди Луффи, произвёл пару отличных покушений и стал значится, как предатель Родины. Я что-то пропустил? - Это всего лишь детали моей биографии, - пожимает плечами Зоро, - ты ничего не знаешь обо мне. - Как насчёт твоих отношений с дочерью сенсея? - Какие отношения? Мне было тринадцать. - А её смерть? - В этом я не причастен. Санджи хмурится, и это веселит Зоро. Сама эта тема мечнику, как не странно, нравится, хотя он совсем не тот человек, который любит рассказывать о себе. - Хочешь узнать о парочке скелетов в моём шкафу – победи меня в спарринге. - Что? – не сразу понимает Санджи. Затем он фыркает, - у меня нет на это времени, маримо. - Придурочная завитушка, - в ответ парирует мечник, - что, забыл уже, как марать собственные руки? Настолько изнежился. - Заткнись. Я вполне могу надрать тебе зад. - Так докажи это. Или мне тебя ещё уговаривать надо? - Зачем тебе это надо? – недоверчиво щурится Принц, - я не собираюсь драться с тобой на какое-то пари. - Просто хочу свернуть тебе шею, - снова пожимает плечами Зоро, говоря спокойно и вполне серьёзно, - больше ничего не нужно. - Придурок… - бормочет Принц, - оставь меня. Мне нужно ещё поработать. Хочу скорее доделать всё и лечь спать. Можешь заказывать выпивки, сколько твоей продажной душе угодно. А потом… Он поднимает голову, глядя в спину, удаляющегося за выпивкой мечника. - … потом, после суда, я надеру тебе зад. - Отлично, - тихо смеётся мечник, - пойду, отмечу твою кончину. Дверь бесшумно закрывается, и Санджи устало выдыхает. С уходом Зоро тяжелая струна напряжения, кажется, порвалась, и в каждую клеточку организма ворвалась усталость – та самая, всепоглощающая и вселенская. Он откидывает голову назад, в который раз чувствуя себя на грани безумия. В душе столько смятений, недоверия и горечи, что хватит, наверное, на сотни и тысячи плакальщиков. Ещё с утра, поселившаяся горькая правда, казалась всего лишь догадкой, сейчас же… становилось всё предельно ясно с каждым пазлом в разобранной мозаики. Санджи облокачивается локтями о колени, глядя на огонь в камине и совсем не чувствуя жара от него. Пустая комната, холодная сырость за окном, стража на каждом углу… и он снова чувствует себя один. И пускай минуло немало лет, когда он носил кандалы, но он снова чувствует их тяжесть и мёртвую ледяную хватку, душившую у самого горла. Его никто не посмеет больше назвать невольником, но от этого Санджи не перестал быть рабом. - Ками-сама… - хриплым шепотом выдыхает Санджи, - неужели мне всю жизнь придётся бороться? На глаза снова попадается исчирканная речь, которую он готовил немало часов назад, а в воспоминаниях толпа людей, жаждущих свободу. Он часто задавал себе вопрос, чем он отличается от них, от тех же оборванцев, что не имеют ничего своего, даже времени и выбора, не говоря уже о какой-либо роскоши. Потерянные, испуганные, голодные… озлобленные, грязные, ничтожные… с жалкими потугами к выживанию… чем он отличается от всех них? Пожалуй, лишь только кровью, которой слишком много. Ещё ответственностью, надеждами и упрямством. Не слишком ли много раб берёт на себя? Не слишком ли многого он хочет? Санджи сжимает руки в кулаки, с силой жмурясь, когда сердце от отчаяния сжимается с такой силой, что кажется, ещё немного, и душа покинет тело, больше не выдержав этой тленной клетки. За дверью, умостившись на холодном полу, сидит Зоро. Никто из стражи не пытается окликнуть его или даже привлечь внимание, не говоря о том, чтобы выгнать. Сверкающий в свете настенных ламп ошейник из золота привлекает внимание и отсекает любые доводы. Но Зоро давно уже не замечает его. Мысли мужчины крутятся вокруг одной высокой блондинистой фигуры, что сейчас заперся по ту сторону двери. *** Этой ночью тишину в подземных камерах разбавляет стук шагов, чужих, совершенно не принадлежащих страже. Сырая камера с узкими окнами под самым потолком совсем маленькая, здесь вмешается лишь одна старая кровать, на которой и сидит пленник. Изорванная местами запачканная кровью одежда сейчас висит лохмотьями на исхудавшем теле капитана. Точнее, на бывшем капитане. Смокер приподнимает голову, слепо глядя вперёд, когда слышит стук шагов, точно зная, что это к нему. В свете масляной лампы появляется высокая фигура посетителя. На нём узкие брюки, чёрное пальто и выделяющаяся шапка в пятнышку. Узнать, кто это, для бывшего капитана было не сложно. - Приветствую тебя, о идущий на смерть, - ехидно произносит этот гость, - каково это, оказаться в том месте, куда ты меня постоянно посылал? - Зайди и узнаешь, - хрипло выдыхает Смокер, опуская голову, когда глаза больно режет свет, - разве ты не мёртв? - Мёртв, - беззаботно соглашается хирург, пряча руки в карманы пальто, - и как посланник свыше пришёл за твоей душонкой. - Чего тебе надо? – перебивает его Смокер. - Как я погляжу, смерть генерала сильно не повлияла на тебя. - Что, хочешь увидеть, как я буду рыдать? – смеётся беловолосый мужчина, - найди себе другого клоуна. - Что ты, мой друг, я здесь, чтобы помочь тебе… - К чёрту твою помощь. Завтра ты будешь сидеть вместо меня. - Завтра тебя казнят, - между делом напоминает Трафальгар, снисходительно улыбаясь. - Да, - усмехается Смокер, - а перед этим я дам показание в суде. Он искоса поглядывает на то, как натянуто улыбается мужчина. Пленный хлопает рукой по месту рядом с собой. - Поверь мне, твоя вшивая душа будет гнить именно здесь. О, и липовая смерть не спасёт. Я ведь всё знаю. Ло делает шаг вперёд, неожиданно присаживаясь на корточки, совсем не заботясь о том, что замарается его дорогой плащ. - Поэтому, я и говорю тебе, Смокер, - он подаётся вперёд, почти касаясь козырьком шапки скользких прутьев камеры, - я могу помочь тебе, с учётом… - Можешь даже не пытаться, - тихо смеётся седой мужчина. - Я не прошу тебя молчать, - снова настойчивым голосом говорит хирург, - просто сделай своё признание после выборов. Перед всей страной. - Придурок, меня это не интересует. - Я могу обещать, что твои обвинения будут сняты, но взамен этого, ты будешь молчать обо мне, - Трафальгар снова улыбается, - соглашайся, капитан, терять ведь нечего. - И зачем мне это нужно? - У тебя будет время навести порядок в своей стране. Или сняв чин, ты перестал служить ей? Ты можешь делать потом, что хочешь – обвинять, судить и даже изнасиловать меня. Я не буду противиться. Честное слово, я даже сделаю вид, что последнее мне не доставит удовольствие. Но взамен, ты ни слова не проронишь о моих маленьких делах. Он поднимается, выдержав длительную паузу. - Решайся, капитан, - выдыхает Ло, - я за мирные отношения. Ну, и секс, конечно. - Вали уже. Смокер хмурится, снова слыша шум удаляющихся шагов, и думая о том, что лучше бы Трафальгар не приходил к нему. *** У здания сената снова было шумно. Вынесение приговора всколыхнуло многие сердца, и изможденные люди вынуждены были повиноваться зову, вновь представая перед высокими колоннами, за которыми «высокие» люди вершили правосудие. Игарам задёргивает шторы, разворачиваясь и невольно вздрагивая. - Ками-сама… - хрипло выдыхает он, держась рукой за сердце, - Санджи! Ты сведёшь меня в могилу! Молчаливый Принц, бесшумно вошедший в покои, лениво перелистывает толстую папку с указом о расформировании сената, которую Игарам ещё не подписал. Сердце старика на секунду пропускает удар. - Зачем? – тихо спрашивает парень, поднимая голову и встречаясь взглядом с председателем. Санджи выглядит изможденным: его исхудавшее лицо, кажется, ещё больше осунулось, некрасиво вычерчивая круги под глазами и выделяя острые скулы. - Зачем ты это делаешь, Игарам? – снова повторяет он, не понятно, спрашивая об указе или о чём-то своём. - Давай поговорим об этом позже, мой Принц, - устало выдыхает старик, осторожно ступая вперёд. Его высокая двухметровая фигура снова сгорбилась под тяжестью тяжелой мантии члена сената, - сейчас есть куда более важные дела. Он протягивает руку, касаясь худощавого плеча парня и настойчиво разворачивая его к выходу. - Нам так и не удалось поговорить после похорон… - нервно выдыхает старик, - и быть откровенным, я даже не знаю, с чего начать. - Не надо, старик, - прерывает его Санджи, снова пряча руки в карманы брюк и так же неторопливо ступая, шаг в шаг с председателем, - не будем говорить о Чаке. Точно так же, как мы не говорим о них. Игарам молчаливо качает головой, всё понимая. - Я просто не могу поверить, что его нет, - председатель останавливается у двери, замирая, - мне кажется, что я снова его увижу сегодня на заседании. Санджи рядом молчит, не прерывая. - Послушай, мой Принц, - тихо обращается к нему Игарам, - может быть, тебе просто отказаться от иска? Мы оба заем, что Смокер не виновен, так зачем нам сейчас сложности? Он поворачивается к нему, неожиданно встречаясь с его пронзительным взглядом – совсем не измученным или горестным. Санджи смотрел с каким-то вызовом, но всего на пару секунд, прежде чем отвернётся, уставившись куда-то в пол. Игарам выходит первый, переступая порог и снова испуганно вздрагивая, натыкаясь на молчаливого мужчину у порога. От него чувствовалась некая опасность. Было в нём что-то такое, что заставляет вздрогнуть даже такого прожженного жизнью человека, как Игарам. Он узнал его сразу, и для Игарама теперь понятно, почему этого человека так боятся. Ророноа Зоро словно читает мысли, усмехаясь уголками губ. - Постой, - хрипит позади Санджи, хватая старика за локоть, останавливая и заставляя его удивленно развернуться. Он нервно закусывает губу, заставляя себя посмотреть в глаза председателю. - Старик, я… я хотел сказать, чтобы ты был осторожен, - он чувствует, как Санджи сжимает пальцы чуть сильнее. Парень снова отворачивается, - я не хочу видеть ещё и твою смерть. Игарам мягко улыбается. - Не бойся, мой Принц, - успокаивающе говорит он.- Смерть рано или поздно всех заберёт. Санджи уходит первый, сгорбившись ещё больше обычного, ускорив шаг, словно сбегая, и старик смотрит в его спину недоуменно, думая о том, что смерть Чаки слишком сильно ранило младую душу. Зоро уходит следом, ступая вслед за задумчивым Принцем, как тень. *** - Вы всё ещё живы, господин БлегЛег, - с нескрываемым разочарованием в голосе произносит Крокодайл, усаживаясь на своё кресло, - я так рад. - И вам не задохнуться от счастья, - так же «учтиво» в ответ говорит ему Санджи, усаживаясь на своё место за прямоугольным столом, как раз напротив, - многоуважаемый ублюдок Крокодайл. Собрание всех членов сената без представителя независимой комиссии было в сборе, и начало никому из членов уже не нравилось. На этот раз кресло БлегЛега не пустовало, что для многих это было неприятным известием. Не новость, что именно молодого избирателя, и тайно уже коронованного принца, недолюбливали практически все министры. Его поступки говорили больше, чем его болтливый язык, а последние события так и вовсе зашкаливали границы неприязни. Но поддерживать в этой двухсторонней борьбе за власть Крокодайла, хотелось ещё меньше. Игарам прочищает горло, устало оглядывая полный состав сената и начиная насущную тему, ради которой они здесь и собрались. - Не вижу смысла начинать суд, если и так всем господам известно, что Смокер совершенно не причастен… По крайней мере, разборками между двух господ всегда занимался председатель, на чьи плечи министры благополучно скидывали обязанности. Но парой, они прекрасно понимали, как сложно ему это даётся. - Согласен, - хмыкает Санджи, нервно ломая зажигалку в своей руке, - посадим вместо Смокера Крокодайла и объявим смертную казнь. Игарам обреченно закатывает глаза. - Не пора ли уже перестать винить меня в своих проблемах со здоровьем? – в ответ смеётся Крокодайл, лениво откидываясь на спинку кресла и в свою очередь нервно покручивая своей знаменитой тростью с глазами аллигатора. - Если никто не возражает, - пытается вернуть тему Игарам, - то я попрошу… - Ты должен мне две усадьбы, Крокодайл, - не обращая на слова председателя, тихо говорит Санджи, обращаясь непосредственно к своему заядлому противнику, - и материальную компенсацию за потраченное время. - Я должен лишь своей стране, а то, что ты пьяный не можешь справиться с хозяйством, не мои проблемы, - в ответ пожимает плечами министр, учтиво улыбаясь. - Я многого не требую. Знаешь, я даже прощу эту слабую попытку сжить меня с этого света… возьму плату деньгами. Символичную плату. Приблизительно равную сумме, ну, скажем…. Как если бы ты платил двести белли за каждого невольника Арлонга. Санджи встречается с ним взглядом, и Крокодайлу как никогда сейчас хочется убить этого проворного ублюдка со смазливым личиком. Неприятный холодок пробежал по спине от недвусмысленного намёка, и мужчина снова натянуто улыбается. - Я дал бы вам один белли, мистер Принц, и сказал бы, что когда поймёте собственную цену, вернёте сдачу. Парой на этих двоих даже делали ставки. И сложно сказать, с какого момента началась война между БлегЛегом и Крокодайлом, ведь они оба появились в сенате совсем недавно, переступив черту в одну ногу. Их взаимная антипатия друг к другу была настолько объёмной, что коллеги из сената чувствовали себя, как поплавки в бурю, которых перебрасывает то на одно течение, то на другое. Но не были бы они министрами, если бы не могли извлечь из этого выгоду. - Ещё раз увижу твоих людей около меня, честное слово, будешь иметь дело в суде. - А я думал, спустишь своих собак… или, нет, ты с ними только спишь? - …ставлю три тысячи белли на то, что БлегЛега выгонят первым… - Тебя уже волнует, с кем я сплю? Ведёшь себя, как ревнивая любовница… Ками-сама, меня аж затошнило от такого сравнения! - Я чувствую себя полнейшим негодяем! Я так расстроен… сделайте милость, господин БлегЛег, выйдите на улицу – и убейтесь. Избавьте нас двоих от своих тупых мыслей. - …три тысячи на Крокодайла… - Боюсь, я не смогу доставить такого удовольствия, - наигранно вздыхает Санджи. - Мне же нужно ещё стать королём. Кстати, я придумал для тебя новую должность. Как только я взойду на трон – ты сразу станешь первым лицом в комитете ревизоров... по уборным. Игарам растирает кончиками пальцев виски, но, к несчастью, спорщики не замечают этого. - Ой, повеселили, господин БлегЛег. Ой, рассмешили своими бурными фантазиями. - …четыре тысячи… - Хватит! – неожиданно громко выкрикивает Игарам, резко опуская руку на стол. Он оглядывает взирающих на него недовольных спорщиков, - устроили тут цирк! Оба изгнаны с совещания. Сейчас же. - Как скажите, председатель, - почтительно склоняет голову Крокодайл, опираясь о костыль и осторожно поднимаясь с места. Санджи поднимается следом, засучивая руки в карманы брюк и так же, как и Крокодайл, кивает головой, не пререкаясь с тяжелым словом Игарама. - Санджи! - грозно окликает разгневанный старик, - прежде чем выйдешь, подпиши отказную. Принц хмыкает, останавливаясь. - Нет, уважаемый председатель, как истец я имею права судиться с обвиняемым. И требую публичный суд. Фактов у меня хватит, чтобы сделать его открытым. Игарам злится, снова стукая своими сухими старческими ладонями по столу. - Зачем тебе это?! – рычит он, - одумайся, Санджи. Не делай из мухи слона. Санджи в ответ пожимает плечами, беззаботно говоря: - Мне никогда не нравился Смокер. Он выходит первый, под насмешливый жест Крокодайла, предоставляющий дорогу первым. Игарам устало выдыхает, закрывая глаза и снова чувствуя как никогда сейчас свой возраст, он замечает переглядывания между министрами, шепотом распределяющие выигрыши между собой, и про себя жалостливо стонет. И его ещё спрашивают, зачем он хочет распустить сенат. *** Санджи облокачивается о перила на балконе в холле малого зала, доставая, наконец, пачку сигарет. Рядом стучит тростью Крокодайл, щурясь от яркого солнца, что красным пятном сейчас исчезало на горизонте, окрашивая серое небо в алый цвет крови. Чиркает спичка, и они оба блаженно закрывают глаза, вдыхая каждый свою порцию ядовитого дыма. Молчание между ними было нарушено спустя пару длинных затяжек. - Сколько этот барыга Арлонг предложил тебе? - Достаточно, чтобы одержать верх на выборах, - в ответ серьёзно говорит Санджи. Он достаёт из внутреннего кармана пиджака свои солнечные очки с тёмно желтыми стеклами, водружая их на нос и разворачиваясь, видя, как алый закат становится цвета золота, насыщая город той роскошью, в которой он нуждается. - Что же, это в твоей роли мараться о людишек, БлегЛег, - усмехается мужчина. - И это говорит мне тот, кто днями напролёт играет в игры с Монки Ди Луффи, - в ответ парирует Принц, он отстраняется, снова делая глубокую затяжку, выдыхая следом за Крокодайлом и видя, как их клубы дыма смешиваются, - ты проигрываешь на всех фронтах. У тебя не хватит ни голосов, ни поддержки в сенате. Даже Арлонг говорит мне, что не хочет иметь с тобой дело, хотя не в его правилах «надевать перчатки». Задумайся, что ты получишь после моей смерти. Крокодайл чувствует на себе внимательный взгляд холодных голубых глаз, медленно выдыхая дым и уже не чувствуя его горечи в лёгких. - Я хочу изжить тебя с этого света, - неожиданно для самого себя начинает откровенничать Крокодайл, - но не я пытался это сделать. По крайней мере, последние месяцы точно. Он встречается с ним взглядом в секундной паузе. Но Санджи не был растроган. - Я знаю, - говорит он, глядя поверх очков, затем подносит сигарету к губам и с дымом выдыхает, - я знаю, что это был не ты. Поэтому, считай это мой личный совет, как такому же, как и я застрявшему в лодке посреди океана… что ты получишь, когда пройдут выборы? Принц насмешливо улыбается: - Власть? Деньги? Славу? Ты действительно думаешь, что тебе отдадут трон? Он снова вдыхает никотин быстро тлевшей сигареты, поспешно туша окурок о перила и выкидывая его куда-то в сторону. - Лично я отдал бы тебя Монки. - Какая трогательная забота, - кривится мужчина. - Не стоит благодарности, - фыркает Санджи, - до встречи на суде, ублюдок. - Не сдохните по дороге, БлегЛег. Санджи уходит, оставляя Крокодайла одного, смотреть, как алый диск солнца заходит за шпили домов. Он снова вдыхает тяжелый дым своих сигарет, и от нехороших мыслей в голове на его изуродованном шрамом лице появляется новая складка на лбу от того, как сильно хмурит он брови. Глупо говорить, что всё идёт не по плану. Всё катится к чёрту! А время ускользает, как песок сквозь пальцы. Он не знает, где он допустил ошибку, что его уже считают на скамье проигравших, списав, как использованный товар. Крокодайл скалится закату дня, сжимая своей огромной рукой трость. -Робин, - окликает он женщину, зная, что она стоит в тени балкона, прячась от любопытных глаз. Нико Робин появляется спустя пару долгих секунд, бесшумно ступая в свет, останавливаясь за спиной мужчины. - Будут какие-то указания, господин Крокодайл? – спрашивает она из вежливости, уже зная, что этот горделивый мужчина ни за что не сдастся без боя. - Они думают, что я покорно сложу руки и уйду, - рычит он сквозь зубы, - глупцы… наивные глупцы, ещё смевшие говорить мне это в лицо. Чёртов Принц, как же я его ненавижу! Он разворачивается, с жаром оглядывая невозмутимую высокую женщину. - И тебя за твою двуличность я тоже терпеть не могу. - Это у нас взаимно, господин Крокодайл, - чуть улыбается она в ответ, - что вы будете делать? Мужчина презрительно фыркает, поднося тлевшую папиросу к губам. - Дам им то, что они хотят. Пора переходить к запасному плану, - он делает глубокую затяжку, при этом скалясь, словно вдыхаемый им горький дым был обжигающим, - устрой мне встречу с Монки Ди Луффи. Робин почтительно склоняет голову, молча говоря, что она это сделает. Крокодайл улыбается, отчего его лицо кажется до ужаса уродливым. В груди сердце неумолимо быстро колотится, не успевая под шелест коварных мыслей в голове. *** - Чёрт возьми, женщина! Не могу в это поверить! Это же флуоресцентная матовая краска, её производят только на востоке. Где ты её вообще смогла достать?! Говорить о том, что Френки был в неописуемом шоке, было мало. Мужчина пялился на коробку с банками так, словно там сидели минимум экзотические животные, стоившее миллиона белли. Робин улыбается, усевшись на капот тонированного джипа и глядя на безумия развеселившегося мужчины с немыслимыми волосами цвета чистого весеннего неба. Они снова встретились в его гараже между серебряным и медным корпусом, спрятанным между домами от патрульных Крокодайла. Конечно, она не скажет об этом преступном для государства месте, потому что ей нравится запах машинных масел, чистый звук сварки и рёв мотора. Ещё в первый раз, оказавшись здесь, Робин поняла, что её привлекло сюда снова. Как не странно это было увлечение Френки – то сильное желание отдаться искусству всей душой, живя только этим, наплевав на политические коварные игры за стенами одного конкретного гаража. И здесь не нужно было надевать платье и прятаться в тени. Для Робин оказалось достаточно того, что она могла просто в молчании сидеть на ступенях гаража, слушать болтовню Френки с гулом мотора. Многие говорят ей, что она ненормальная, но это не мешает ей прятаться и приходить сюда снова. - Надо срочно опробовать… - бормочет Френки, затем встрепенувшись, тут же противоречит, - нет! Я не могу! Тут явно какой-то подвох! - Ну что вы, Френки-сан, - ещё шире улыбается она, - мне совершенно не жалко отдавать, тем более в руки такого мастера. - Что тебе надо, женщина? – подозрительно щурит он свои большие глаза, при этом прижимая коробку с красками к груди так, словно Робин отбирает её. - Хочу, чтобы вы её немедленно использовали. - Ты врёшь. - Чёрный матовый цвет корпуса, о котором позавидовал бы сам председатель сената, затмит даже импортные авто Крокодайла. А литьё во флуоресцентной краске… - Ками-сама, женщина! – хрипит Френки, уже расписав себе в фантазиях свой любимый джип,- нельзя так! Я же с ума сойду. - Так действуйте, Френки-сан. Под утро Робин покидает пропахшее краской помещение, вдыхая утренний сырой воздух и немного ежась от холода. Угоревший от запаха Френки сидит на земле, глядя на чёрное, медленно светлеющее небо. Проговорив всю ночь, его горло теперь неприятно гудело и хрипело, но мужчина не обращает на это внимание. Он был вымотан и доволен, как тот дворовый кот, наевшийся сметаны. - Прекрасное утро, - тихо молвит Робин, закрывая газа и, сделав глубокий вздох, выдыхает большое облачко пара, - неправда ли? - Не могу поверить, что я это сделал… - хрипло сипит сорванным голосом Френки, - Это было прекрасно. Робин улыбается. - Ну что же, Френки-сан, пускай это останется нашей маленькой тайной. Она выводит из гаража свой запыленный холодный байк, по привычке усаживаясь и замечая на себе взгляд Френки. Он всё так же сидит на корточках, облокотив локти о колени. Неуклюжий, казалось бы, нелепо собранный мужчина был очень гибок и силён, как убедилась в этом Робин за проведенные вместе ночи. Френки вообще был не такой, как все. Простой и при этом хранивший немало тайн, болтливый, и умело скрывающий при этом самого опасного преступника. Он выглядел дурачком, но таковым совсем не являлся. - Вот так просто? – до сих пор не верит Френки. Он устало вздыхает, затем в смущении водит рукой по волосам, - ты не пойми меня неправильно, но всё же… ты Нико Робин, и от тебя не известно, что можно ожидать. Она понимающе улыбается. - Мне подарили её год назад, но я так и не решилась испробовать флуоресценцию. К тому же, в ночи я буду слишком заметна, а мне это ни к чему. - Тогда… спасибо, - и чуть погодя добавил, - спасибо, Робин. Она молча кивает, затем развернувшись, чтобы одеть шлем, она неожиданно разворачивается, словно вспоминая. - Кстати, если уж на то пошло… может быть, ты передашь Луффи, что я хочу с ним встретиться. Точнее, у господина Крокодайла есть очень выгодное предложение, которое Луффи необходимо послушать. - Чёрт! Я так и знал! – злобно хрипит мужчина. - Вы тоже не поймите меня неправильно, Френки-сан, я не подкупаю вас, и донести новость до Луффи мне не составит труда. Вы не последняя надежда. Робин снова разворачивается, слыша в спину ругательства. - Зачем ты это делаешь?! – кричит Френки, - зачем ты работаешь на этого Крокодайла, при этом помогаешь Луффи и спишь с Принцем? Зачем?! Разве тебе самой непротивно? Робин не отвечает ему, надевая шлем. Она слышит, как Френки ругается в спину, когда уезжает, уносясь по узким улицам и пересекая границу между корпусами. К счастью для Френки, она не ответит ему, потому что вопрос слишком личный, и слушать откровения совершенно чужой души, такому человеку, как Френки не нужно. Не нужно. Ведь его смерти она совсем не хочет.