Глава 3. Старый хряк и волчонок
18 ноября 2018 г. в 18:24
Живущим под горой редко приходится видеть солнце. Только от этого оно не становится менее ярким и менее тёплым. Маленькие детские ножки в кожаных сапожках ступали по сочной зелёной траве, глаза мальчика вглядывались в причудливую форму листиков и лепестков полевых цветов. Вдалеке виднелись высокие кроны деревьев. Серая твердь Горы оставалась сзади, и даже надоедливой болтовни нянек было уже почти не слышно. Хотелось бежать и ловить каждый золотой луч, что ласково касается тела. Таким мир предстал перед ним в первом в жизни воспоминании. И в тот же день изменился.
Привычную дорогу к матери преградили два привратника. Две толстых матроны жалобно охали, не зная, что делать с подопечным, а под сводами туннеля показались отец и дед.
— Смилуйся, ему только пять!
— Пусть привыкает. Мальчишке не место в комнатах роженицы, а потом ей подавно будет не до старшего. И чем раньше наследника перестанут баловать, тем лучше.
— Позволь ему хотя бы проститься с матерью и забрать свои игрушки.
— Младшему пригодятся! А этому пора не к игрушкам привыкать.
— Но попрощаться? Она же его мать!
— Не навек расстаются.
Трор отдал распоряжение поселить внука у себя, и даже королевич ничего не мог с этим поделать. Своих нянек Торин никогда больше не видел, никогда в жизни больше не ночевал в покоях королевны. А мать увидел лишь мельком спустя три месяца. Пожилой кряжистый гном привёл его в безлюдные и мрачноватые апартаменты, где коротал ночи его дед. И мало кто бы подумал, что один из богатейших королей Средиземья живёт в такой аскетической обстановке. Там не было ковров, мягких постелей, золотой посуды и самоцветов. На каменных стенах висело зазубренное стальное оружие и чучела голов животных. Вся мебель — без резьбы и украшений, просто вырубленная из камня или прочного дерева. А ещё там было очень холодно, ведь король мало времени отдавал отдыху. И не позволял тратиться на то, чтобы топить камины и печи.
Оставшись в одиночестве посреди высокой полутёмной залы, пятилетний принц осмотрелся, стараясь ни к чему не прикасаться, а потом съёжился в уголке, обхватив руками колени. В тот день многое изменилось. А правильнее сказать, изменилось всё. И когда он снова оказался на траве луга под солнцем, он уже не мог сказать, сколько же времени прошло.
Трор, вернувшись вечером, уже и забыл, что сам приказал поселить у себя внука. Забившийся в темном углу мальчишка даже чуть сбил его с толку: дед не знал, что с ним делать и чем кормить. В итоге суровый гном просто расстелил на широкой лавке волчью шкуру и подвёл ребёнка к этому нехитрому ложу.
— Спи пока здесь. Гном-воин не каждый день видит такую роскошь, — чуть подумав, Трор добавил: — И не каждый день набивает брюхо, если что. Голод — один из самых лютых врагов, с которым надо уметь бороться!
Про себя король однозначно тогда решил, что нянька из него уж никак не выйдет. И уже на рассвете необычная задача была решена в духе этого строгого властителя.
— Вставай, принц Торин! Будущему королю надлежит просыпаться раньше своего королевства!
Глаза слипались, голову тянуло назад к лавке. А главное снаружи был такой холод, что рука, показавшаяся из-под тёплого мехового покрывала, мигом нырнула обратно. Но Торин знал своего деда и послушно поднялся, закутавшись в шкуру. Из сумерек рядом с дедом возникла внушительная коренастая фигура:
— Ай да волчонок! Маленький, но выглядит крепким. Чтож, ладно! Начнём делать его воином!
— Это ненадолго, Франгрир. Года на три, потом отдам его учиться со всеми. Ты просил работы? Я тебе её нашёл!
Франгрир был очень рослым, но уже старым гномом. Внешность выдавала наступление заката его жизни, а также не могла скрыть множественных следов от полученных в боях ран. Торин не сомневался, что теперь во всех подробностях узнает о сражениях и подвигах этого почтенного мужа. Догадывался и о том, что Франгрира и Трора многое связывает, иначе дед не доверил бы ему столь необычную миссию. Они общались просто и без соблюдения правил в отношении монарха. А значит, скорее всего, воевали бок о бок. И, возможно, этот здоровяк, чью рыжую бороду сплошь пересекла седина, даже спасал Трору жизнь. Наставнику и воспитаннику выделили комнаты в королевских апартаментах, но бывать там приходилось только ночью: каждый день молодого принца и старого бойца проходил в разных уголках Эребора и за его пределами. Взгляду представали исполинские кузни, словно устроенные тут самим Махалом, оружейные залы и охотницкие трофейные. Каждое утро начиналось с упражнений и неизменного ведра ледяной воды на голову. Прежние детские игрушки сменились теперь деревянным оружием и маленьким, очень искусно сделанным луком. Принца облачили в кожаные доспехи и тёплую меховую куртку, подпоясанную широким ремнём. Это приобретение нравилось ему больше всех, появившихся в новой жизни. А вот обращаться с мечом долго не получалось. Он казался тяжёлым, длинным и непослушным. Страшно было подумать, как потом обернётся дело с боевым железным клинком. Старик был непреклонен и часто не скрывал гнева.
— Сколько же можно ронять оружие? Запомни: его нельзя уронить! Меч — продолжение руки! Вот попробуй уронить свою руку. Ничего у тебя не выйдет. И с мечом должно быть также!
Неудачи изматывали и неимоверно огорчали. Всё время хотелось есть, а когда наступало время сна, Торин сам не помнил, как голова касалась ложа. По утрам всё тело гудело, но старик оказался прав: боль исчезала лишь с новой тренировкой. Франгрир не сводил с принца глаз и не давал спуску. Возложенная на него самим королём миссия учить и воспитывать наследника стала последним значимым делом жизни этого гнома. А чего ждать от старого пса, взращённого войной? Он был жесток, но это приносило свои плоды.
Дни пролетали незаметно, юный Торин потерял счёт времени и был очень удивлён суматохе и оживлению, охватившему однажды всё королевство. Весть неслась по малахитовым залам и тёмным туннелям, устремляясь всё дальше: родился ещё один принц, ещё один внук короля, залог нерушимости правящей ветви рода Дурина Великого. Мальчик не сразу осознал во всей мере, что рождённый принц — его брат. А после хотелось нестись со всех ног туда: к отцу и матери, к брату, разделить с ними радость и воочию увидеть родную кровинушку. Но Франгрир с силой сжал руку воспитанника и сказал, как отрезал:
— Твоё время ещё настанет. Король позовёт тебя, когда сочтёт нужным.
Хотелось плакать от отчаяния и обиды. Через два дня Торин всё же увиделся с отцом и с дедом, но только мельком. В Эреборе начиналась неделя празднеств, и ему надлежало присутствовать: на пиру, на охоте, на турнире. Где угодно, только не рядом с братом и матерью. Он навсегда запомнил те дни, сбившие русло привычной жизни. Сперва огромный зал, где реками лились шнапс и эль, а кромсавшие мясо боевые клинки со звоном втыкались в дубовые столешницы. На следующий день отец впервые в жизни усадил его в седло, водил верхом на пони под взглядами ликующей толпы и подарил первый взрослый подарок: небольшой охотничий кинжал из сплава стали и мифрила. На глазах юного Торина эреборская дружина забила столько оленей и кабанов, что потом пир продолжался ещё целую вечность. Ну, а завершала празднества любимая забава короля — турнир воинов: сперва молодых, держащих экзамен на зрелость, а после и уже опытных. Открывая бои, Трор наконец-то явил народу новорождённого, но Торин не мог его разглядеть: он сидел поодаль, вновь переданный Франгриру. После нескольких дней возлияний тот был мрачен и зол: ему, как и выступавшим на турнире, утренней чарки не полагалось. Он нёс ответственность за наследника.
— Сиди и смотри в оба! Однажды ты сам там окажешься, и не приведи Махал тебе опозориться! Теперь у тебя есть брат, и должно стать для него примером!
Голубоглазому волчонку всей душой хотелось опекать брата и учить его всему, защищать от любых невзгод и вести за руку — с этого дня до самой смерти. Он пристально вглядывался во всё, что происходило на арене, а Франгрир докучливо комментировал каждый боевой выпад, каждый удар в защите, каждое движение молодых воспитанников воинской школы. Старшие наставники выставили перед королём сперва самых младших, потом средних, а в завершение — уже почти взрослых. Для них это было важное испытание, по прошествии которого удачливые обретали статус воина и становились частью королевской дружины. Каждый из них казался мальчику обладателем просто недосягаемых умений. И даже в первых боях случались раны и другие опасные повреждения. Впрочем, при виде боли и крови зрители лишь раззадоривались, а Трор похвально кивал головой.
— Им же больно! Почему схватку вовремя не остановили? — вопрошал юный принц своего наставника.
— Запомни, волчонок: сладость победы превыше любой боли! А тому неумёхе если и больно, так за попранную честь своего родителя. И лучше быть порубленным на части, чем опозорить почтенного отца в присутствии узбада!
Открывшиеся глазам картины жестокости стали одним из первых действенных уроков, полученных от Франгрира. Теперь Торин знал: однажды он окажется на месте этих сражавшихся. И его статус принца не даст ему преимуществ, лишь обяжет к большему, потому что поражение опозорит самого короля. И на него тогда будет смотреть брат. Только сейчас из третьих уст он узнал его имя: младший принц был назван Фрерином.
Разглядеть малыша и коснуться драгоценного тёплого свертка Торину позволили лишь спустя три месяца: королевна очень болела после родов, Трайн ни на шаг не отходил от неё, опасаясь худшего. А Торин понял ещё один важный закон жизни своего народа: с рождением младшего сына старшего отлучали от семьи и препоручали наставникам. В семьях кхазад дети редко рождались менее чем раз в 9-10 лет. И именно это был возраст вступления в ряды воспитанников воинской школы. Он был много младше, поэтому дед и нашёл Франгрира. А по сути, сама Зарам была отчасти виновата, не дав сыну повзрослеть до нужного возраста. Он не роптал и старался молча сносить все трудности, каких не выпадало на долю сверстников. Рядом с ним не было мальчишек пяти-шести лет. В те дни он был одиноким волчонком. Проводя всё время со старым воякой, Торин мало кого видел. Несколько слуг и ремесленников относились к нему с теплом и участием. Не требуя никакой платы, они своими руками шили принцу удобную и красивую одежду, мастерили деревянное оружие и предметы защиты тела. Добрая повариха в трактире всегда привечала и кормила от души, когда Франгрир по субботам вусмерть там напивался.
— Ты не бойся, ты приходи ко мне, пока старый хряк пьяным спит! Как только ему не совестно не кормить королевское чадо! Сам-то вон только жрёт да заливается!
От той женщины пахло молоком и свежим хлебом, которые он всегда получал из её рук. В те редкие вечера на тёплой кухне Торин вспоминал мать, исходящую от неё любовь, ласку её прикосновений: ту недосягаемую теперь волшебную ауру, что, наверное, окружала всех женщин… Он ничего об этом не знал. Лишь только одно: тому, кто хочет стать воином, нельзя даже думать об этом, и подавно нельзя приближать себя к этой неведомой магии, способной сделать своим рабом.
По зеленому лугу, расцветшему новой весной, ступали сапоги маленького принца, которому уже не было дела до травинок и бабочек. Руки его сжимали свой лук, за плечами висел колчан, а на поясе — драгоценный кинжал, каких не доводилось иметь охотникам, не принадлежавшим к народу кхазад. Франгрир шёл сзади, что-то бурча под нос и едва поспевая за знатным воспитанником. За прошедший год мальчик заметно вырос, но всё ещё носил свою куртку из волчьего меха. Тёмные волнистые волосы стали заметно длиннее и были теперь завязаны сзади в хвост. Глаза и уши ловили каждую мелочь, способную выдать зайца или птицу. Это была первая его охота вместе с наставником, и для него очень важно было вернуться домой с добычей. Торин знал: дед придёт принимать трофеи, а заодно проверять другие его умения. Все тот же луг, та же трава и то же солнце. Оно было тёплым и ласковым: нежно водило по щекам золотыми лучиками. А где-то поодаль две матроны-гномессы гуляли с мальчиком его возраста: всюду держали за руку и предлагали отведать лакомств. В голове мелькнула мысль:
«Когда однажды ты окажешься против меня на арене, я не опозорю свой род и покажу достойный пример младшему брату!»
Воинская школа была ещё впереди. Франгрир уже рассказал принцу, что помимо навыков стрельбы, фехтования и охоты их ждёт ещё знакомство с азами кузнечного мастерства и ремесла старателей. Ждет ещё очень много непознанного.
— Если подстрелишь сегодня хорошую дичь, которой хватит на ужин, завтра отведу тебя в шахты! И расскажу о самоцветах. А то ты только и различаешь, где красный, синий, а где зелёный — стыд и позор для сына кхазад! А ведь однажды король отведёт тебя в сокровищницу…
Будущая жизнь не казалась такой уж тяжкой и беспросветной, как поначалу. Ноги, ставшие уже крепкими, несли волчонка к лесу, где была дичь. А старый хряк только покрикивал сзади:
— Да не беги ты так! Ведь видишь, я не поспеваю. Присядь вот на бревне. Франгрир выкурит свою трубку, и пойдём на зайцев и куропаток. Примета такая: если Франгрир не отдохнёт у входа в лес, охоты не будет!
Принц во всём слушался, и ему очень нужен был успех этой охоты. Ведь там, в малахитовых чертогах Одинокой горы его успехов ждали мать, отец, дед и главное — маленький брат по имени Фрерин.
Примечания:
В отношении данной и последующих глав возникает необходимость пояснить соответствие возраста гномов по отношению к привычному нам человеческому возрасту. Как и обещалось ранее, работа эта вылилась в законченную статью "Толкинутая арифметика или высшая математика по-гномски" https://ficbook.net/readfic/7626163. Там есть таблицы и графики для всех возрастов. Здесь отметим важные для этой главы:
— Когда Торину 5 лет, повествование начинается и рождается его брат Фрерин. Полученный возраст соответствия — 5,57 лет. В первое время жизни ребенок-гном развивается также, как человеческий;
— В 9-10 лет, соответствующих нашим 7-ми, все мальчики начинают учиться;
— Когда будущему Подгорному Величеству 14 лет от роду, появляется на свет Дис и умирает его мать. Возраст соответствия — 8.41. Будем считать, 8 лет;
— В 2799-м, когда ему 24, дракон нападает на Эребор. По человеческой шкале этому соответствуют 10 лет.