Глава 38. Охота на ведьм и сокровище Габилгатола
16 апреля 2020 г. в 04:46
Примечания:
Габилгатол (Gabilgathol) - кхузд. название города, более известного как Белегост - столица одного из гномьих кланов, пробудившихся в Синих горах. Доподлинно не известно, был это клан Огнебородов или Широкоплечих, информации об этом нет. Но один из них. Со всех языков название переводится как «Великая крепость» (gabil - великий, gathol - крепость). Город был уничтожен во время Войны Гнева, но ещё некоторое время на останках его проживали гномы, уцелевшие в войне. Одним из правителей (лордов) Габилгатола в Первую эпоху был легендарный Азагхал.
Жители Габилгатола не принимали участия в гномско-эльфийской резне в Дориате, не поддержали в этом своих соседей. Доподлинно известно, что именно они были последними обладателями жемчужины Нимфелос, которую получили от Элу Тингола в благодарность за строительство Менегрота.
В жизни младшего из сыновей Фундина наступал важный период сорокалетия, и хотя теперь гномы не могли обращать подобные события в зрелищный праздник, обязанность сдавать экзамен на зрелость сохранялась для всех. Парень мечтал отличиться перед узбадом и не жалел сил на подготовку. Но главной его мечтой были тренировки с принцем Торином. Двалин выбрал ремесло каменотёса, и резонней бы ему сдружиться с Ульви, но мальчишку так и тянуло в кузни показаться темноволосому сыну узбада, перекинуться с ним хоть парой слов и зазвать на учебный поединок. Торин привечал его, улыбался, шутил, изредка показывал новые приёмы и хитрости, но неизменно побеждал просто играючи и уходил к тем, кто старше. А он оставался, он был из другого круга, слишком поздно родился. А как бы хотелось отправиться с будущим королём на охоту, или просто прогулку, встретить сильного зверя, а ещё лучше — настоящего врага и победить его вместе! В мечтах парень неизменно спасал своего принца из разных передряг, вступался за него, совершал подвиг и слышал из уст кумира вожделенное: «Ты спас мне жизнь! Я не забуду этого никогда. Будь же всегда рядом, мой лучший воин!» То были лишь мечты. Разгуливать по лесам в свободное время приходилось с братом да кузенами Оином и Глоином. Глупые зануды, они не годились ни на что в деле воспитания героя. И Двалин чувствовал, что Торин видит его таким же, как сам он своих младших родичей. Несколько раз парень пытался хоть хитростью заманить Торина провести с ним целый день: вызнавал, что тот собирается делать в грядущие выходные, придумывал зажигательные идеи, даже заявлял напрямую, что обнаружил где-то нечто интересное, но одному ему там не справиться. Всё было безрезультатно. Молодой воин и кузнец трепал его рукой по плечу, загадочно улыбался и отвечал, что они с братьями обязательно справятся и без него. Сам же, едва завершив работу, садился на пони и покидал общину. Глаза его при этом светились счастьем и умиротворением. Так не бывает с мастерами, которые, отмахав неделю молотом или киркой, вынуждены вместо отдыха ехать и охранять какого-то богатея, живущего по соседству.
Двалин сын Фундина давно уже подозревал, что с этим загадочным соседом что-то неладно. Сородичи гномы были довольны работой у него, но никто не рассказывал никаких подробностей. А ещё не много ли этому отребью чести держать в охранниках самого будущего короля? Так, в очередной раз проводив взглядом уезжающего Торина, мальчишка решил разведать всё об обитателе нового дома на Поляне Духов. Но пока ни слова не говорить брату. В душе он чувствовал, что Торину нужна помощь, и именно он мог бы оказать её, именно он мог бы вызволить принца, избавить от странной необходимости проводить там всё свободное время. Затея была непростая: своего пони у Двалина пока не было, а дорога пешком, да ещё через лес, чтобы оставаться незамеченным, занимала часа четыре. Чтобы добраться туда, всё узнать и вернуться домой, уйдёт целый день. А столь долгое отсутствие придётся объяснить Балину и особенно узбаду. Подготовку к возрастному испытанию можно было использовать как повод уйти на весь день в лес, но Трайн мог навязать с собой спутника: брата или кого-нибудь из взрослых. Существовала и ещё одна незадача: как и Торин, он мог действовать только в выходные дни, у каждого была своя работа, которой гномы отдавали большую часть суток. А значит, наведавшись на поляну, они неминуемо должны были столкнуться там с принцем. А вот этого Двалин искренне не хотел.
Первую свою вылазку юноша решил всё-таки провести в день нерабочий. Сложновато будет отпрашиваться у учителя, но так вернее: меньше вопросов и риска заполучить попутчика. Действовать предстояло осторожно, но сам он понимал, что первично сможет лишь подобраться к таинственному обиталищу, разведать позиции, тропы. Вряд ли ему повезёт узнать нечто важное. Однако выбора не было, и однажды в ранний рассветный час Двалин отправился той же дорогой, что и Торин, но только не по стопам, а лесными тропами.
Лес в предместьях Синих гор заслуживает того, чтобы рассказать о нём больше. Возможно, когда-то в старые ушедшие времена этот зелёный массив был проходимее и приветливей. Теперь же гуща хвойных деревьев покрыла землю полностью, образовав непролазную чащу, давшую дом зверям и птицам, но надёжно закрывшую вход туда непрошеным гостям. Все давно знали, что недра Азраг Арад истощены, и долгими веками никому не было интереса до этих суровых гранитных скал. Если уж гору не заняли гномы, туда подавно не пойдёт человек или эльф. Ближайшим поселенцам хватало леса и поблизости к их жилищам, предгорья же часто считались и вовсе непроходимыми. Всё то, что новые обитатели расчистили и взяли для своих нужд за несколько лет, было форменно незаметно в этом вечно зелёном море. Лес был богат на редкие травы, грибы, ягоды и различную дичь. Но просто пройти по нему оставалось задачей не из лёгких. Натоптанные гномами тропки упирались то в бурелом, то в частокол живых стволов, перевязанных кустарниками. Нужно было ещё очень много времени, чтобы обратить эту местность в пригожую для пеших прогулок.
Вот такую задачу задал себе Двалин сын Фундина, лишь бы остаться незамеченным и не попасться на глаза случайным путникам, а уж тем более обитателям дома на Поляне Духов. И не собирался отступать. Топор парня уверенно расчищал ему дорогу от надоедливых веток, перебираться через валежник он и вовсе не считал затруднительным. Мальчишка от рождения был необычайно силён, и при этом ловок, что является редкостью среди гномов. Никто не сомневался, что Двалин вырастет отменным воином. Но сам Двалин хотел ещё большего: он хотел быть лучшим в дружине своего будущего узбада. И что такое какой-то заросший лес на фоне столь высокой мечты и цели?
Расчёты не оправдались: покинув дом с первыми лучами солнца, он увидел впереди поляну уже изрядно за полдень. Исцарапанное лицо заливал пот, рубаха под курткой взмокла, одежда была сплошь изодрана и перепачкана, а голод просто сводил с ума. Прислонив изрядно потрудившийся топор к камню, Двалин тяжело опустился на ствол упавшего дерева. Перед ним лежал приветливый бор, устланный мхом и листьями. Холм и домик наверху хорошо просматривались. Разводить костёр было нельзя, поэтому горе-разведчик перекусил как придётся из своих скудных запасов и выпил залпом до самого дна всю флягу эля. Передвигаться дальше не составляло никакого труда, но с каждым шагом возрастал риск быть замеченным. Он прорубил себе на будущее длинную дорогу через чащу, теперь же задача многократно усложнилась. Теперь нужно было найти безопасный путь к дому на почти открытой местности.
Позволив себе необходимый отдых, парень начал со всех сторон изучать подходы к холму, лес вокруг и прочие особенности окраин имения. Он благоразумно держался поодаль, сужая круг постепенно и осторожно. Расположение дома на возвышении не позволяло видеть, что происходит на самом дворе, однако многие факты говорили, что жители там есть. То и дело он слышал конское ржание, на лесенке, устроенной на фасадной части холма, стояла корзинка и лежали какие-то вещи. Забравшись на дерево, Двалин увидел, что дверь в дом открыта. Но, как назло, никто из обитателей ему так и не показался. День был ясный, и солнце неумолимо подсказывало, что пора в обратный путь. Явиться засветло у мальчишки и так уже не оставалось шансов, а значит придётся держать ответ, где он был, и что же его так задержало. Он благополучно добрался до своих, но отделаться «малой кровью» за свои похождения не удалось. Трайн был очень зол, обеспокоенный Балин просто кричал как девка, пытался хватать брата за руки и даже трясти. Двалин был цел, но ужасающий внешний вид сыграл с ним злую шутку. Пришлось битый час откручиваться и врать. Потом же ещё целые две недели не могло быть и речи о повторении разведывательного рейда. А мыслями парень был уже там! Уже придумал, как подберётся ближе, как безопасно отступит в случае угрозы раскрытия. Нужно было лишь вырваться на свободу, и однажды такой случай ему представился. Да не просто удача покинуть гору надолго, но ещё и оказаться на месте куда раньше послеполуденного часа, получить в распоряжение драгоценное время.
Наступало лето, а летом солнце восходит рано. Ночи коротки, а дни приветливы и теплы. Большая компания мужчин собралась на традиционную уже охоту: пополнить припасы, подлатать на сезон охотничьи хижины, а главное — просто от души отдохнуть, пробыв несколько дней в лесу. Все ждали доброго гона, а после песен у костра, свежего мяса с углей, потешных боёв и просто свободы. Узбад никогда не принимал участия в подобных мероприятиях. Одни считали, что Трайн намеренно позволяет своим сородичам побыть без него. Другие уверяли, что чертоги Синих гор, очаровавшие его ещё в бытность принцем, держат узбада мёртвой хваткой, да так, что сам он не хочет их покидать. Ну, а юнцов гномы брали всегда с удовольствием! Стать участником этого похода Двалину трудов не составило, только вот брат Балин тоже вознамерился отправляться с ним. Другой дороги через лес в то время ещё не существовало, а значит лагерь устроят где-то поблизости с поляной, уж во всяком случае туда не придётся добираться целый день. Ну, а дальше — не великое дело улизнуть, вернуться, придумать пару отговорок. И кто там вспомнит про это после ночи пира и развлечений?..
План сработал: улизнув из палатки ещё в предрассветный час, Двалин оказался в предместьях имения совсем ещё ранним утром. Дом, озарённый первыми лучами солнца, выглядел спящим. Этим можно было воспользоваться, чтобы оглядеть двор, изучить хозяйственные постройки, приглядеть позицию для слежки, а потом просто ждать, когда хозяин проснётся и выйдет на улицу. Ничего лучше сенного сарая даже придумать было нельзя! Устроившись на мягком ароматном ложе, мальчишка был искренне горд собой. Вот только надежды прознать обо всём быстро не оправдались. Провалявшись часа четыре, Двалин клял обитателей дома на чём свет стоит. Ему и в голову не могло придти, что можно спать до столь позднего часа. Наконец за стенами послышались шаги. Укрывшись сеном, парень насторожился и занял выигрышную позицию. Дверь отворилась, и он увидел на пороге принца Торина. Тот был обнажён по пояс, волосы были спутаны со сна. Подставив лицо солнцу, юноша постоял немного, умиротворённо улыбаясь, а после умылся и вновь ушёл в дом. Бдения продолжились.
Через час Торин вновь вышел на улицу. Теперь уже на нём была лёгкая расстёгнутая рубашка, тёмная шевелюра выглядела ухоженной и аккуратно собранной в хвост. У него не было никакого оружия и даже предметов защиты тела. Странный однако способ охраны хозяина дома! Прогулявшись по двору, он расколол несколько поленьев, отнёс их в дом, вернулся и принялся что-то мастерить. Через четверть часа из раскрытой настежь двери потянуло такими ароматами, что в пустом животе мальчишки заурчало от нахлынувшего голода. Торин отправился вкушать трапезу, а вот горе-шпиону пришлось бороться со своими желаниями на надоевшей уже подстилке из сушёной травы. Многое становилось понятно, ответ о происходящем уже вертелся на уме. Но увидеть таинственную виновницу исчезновений принца Двалин тогда так и не смог. На небе как назло сгустились тучки, начался дождь. Да и время нещадно поджимало.
Балин не отставал от брата с расспросами до самой ночи. Понимая, что младший скрывает от него нечто важное, парень ужасно обижался и в конечном счёте вытащил из Двалина его секрет.
— Никого он там не охраняет. А ещё этот таинственный сосед делает ему причёски и кормит разной вкуснятиной. Они спали чуть не до полудня, представляешь?
Покачав головой, старший из сыновей Фундина вздохнул и пробурчал под нос:
— Я так и думал. Торин ездит туда к девушке, к любовнице. Кто-то опять вскружил ему голову, поганые ведьмы!
— Я пойду туда снова и выслежу её. А ты прикроешь меня здесь.
Утром Двалин вновь был на своей позиции. И на этот раз ему повезло больше, если не брать в расчёт щекотливого обстоятельства, от которого парня трясло потом ещё неделю. Торин вновь показался первым, долго мастерил что-то в пристройке. И, наконец, хозяйка дома сама пришла к нему. Лица её было не видно, а вот принц просто засветился счастьем, подхватил девушку на руки, долго целовал, а после без стеснения стянул платье с её плеча и окунулся в длинные распущенные волосы. Торин трогал её под одеждой, задирал юбку, в конце концов прижал к стене. Смотреть на это мракобесие дальше Двалину не хотелось. Он лежал, съёжившись, в сенном сарае и готов был провалиться сквозь землю от стыда. Потом воркующая парочка ещё долго гуляла по поляне, и он узнал колдунью. Худшие опасения оправдались: даже уход из Дунланда не смог их разлучить. Рассерженный, голодный и злой мальчишка теперь был полон решимости рассказать об увиденном узбаду. Только король Трайн мог избавить сына от этого наваждения. И всяк не дело держать правителя в неведении!
Балин не удивился новости. Но искренне предостерегал брата от того, чтобы идти напрямик к узбаду.
— Подумай хорошо, Двалин! Ты ищешь дружбы с Торином, но что он скажет тебе в ответ на такую услугу?
— Мне всё равно. Мой долг — служить нашему королю. А он против этих похождений по девкам.
— Будь осторожнее! А лучше оставь всё как есть.
— Но узбада обманывают! Неужели ты этого не видишь?
— Ты просто поднимешь бучу, устроишь скандал, поссоришь отца и сына.
— Если при этом я поссорю принца с этой ведьмой, значит я поступаю правильно.
— Ты не поссоришь их, в лучшем случае разлучишь.
— И на это я тоже согласен.
Так уже через несколько дней узбад Трайн вызвал Торина к себе. Выражение его лица не предвещало ничего хорошего. Наследник держался уверенно, впрочем ему было не известно о цели встречи.
— Значит, дурите старику голову, причём уже несколько лет?
— Не понимаю о чём ты, отец. Если я виноват перед тобой, то скажи об этом прямо.
— Сказать прямо? Изволь. Ты знаешь, какого я мнения о твоём сожительстве с девицей. Ты позоришь наш клан!
Мгновенно изменившись в лице, Торин дёрнулся, но не позволил себе опустить головы.
— Ты называешь это сожительством, а я законным браком. Райнэ моя жена, я люблю её и не намерен с ней расставаться. А ты мог бы быть хоть чуть благодарен за помощь.
— Помощь? Ты и в этом хочешь меня унизить? Мне не нужна никакая помощь! Узбады Сигин-Тараг никогда не принимали ни от кого помощи!
— Короткая же у тебя память, отец! А что же было в Дунланде? И кто помог отстроить нашу кузницу здесь?
Огромный кулак с размахом опустился на толстую столешницу.
— Не зли меня, сын! Ты многое себе позволяешь, будто меня уже и в живых нет. Но твой долг — почитать отца и подчиняться!
— Я подчиняюсь тебе во всём, что касается работы и службы. Но свободные дни потому и называются свободными. Умерь свой гнев, под ним нет никакой почвы. Не противься моему счастью. И если помощь не нужна самому тебе, подумай об остальных.
— Я сам способен заботиться о своих подданных, оказывать содействие в обустройстве и прочем!
Дело принимало дурной оборот, назревала нешуточная ссора. И кто знает, как обернулось бы, если бы снаружи не послышались крики и зов о помощи. Выскочив из грота, король и королевич увидели бегущих к ним старателей. На устах у несчастных было одно страшное слово: обвал.
В считанные минуты все, кто мог, собрались возле рудной шахты. Проход в туннель был открыт, трагедия случилась в глубине. Очевидцы рассказывали, что услышали сильный шум, земля дрожала у них под ногами. Свет в туннеле потух, и они не сумели дозваться своих товарищей.
— Сколько рабочих там осталось?
— Шесть или восемь. Мы всё ещё пытаемся выяснить.
— Нужно идти в туннель. Отсюда нам ничего не удастся сделать.
— Это смертельно опасно! Этот туннель тоже может обрушиться.
— Но выхода нет!
— Я пойду, — заявил отцу Торин.
— Ты останешься здесь и вспомнишь, наконец, что ты мой наследник.
— Тем более, я должен идти.
Ульви коснулся руки друга, кивнул ему и без лишних слов стал готовиться к спуску. Юноши обвязали себя верёвками, концы которых закрепили у входа. Каждый нёс кирку и лопату. Факел освещал им дорогу. Туннель был хорошо укреплён, и на первый взгляд никакой опасности не было.
— Странно, я не вижу пыли. Здесь всё уже должно было затуманиться от неё. — друзья переговаривались шёпотом, ибо даже громкий звук может вызвать повторные обрушения.
— Ты прав, это странно. Выходит, эта шахта сообщается с другой.
— Но это пока единственная наша шахта.
Отсутствие пыли стало тревожным сигналом. Гномы спускались всё ниже, но так и не видели впереди места крушения. За плечами осталось не менее полумили, верёвки натянулись, и пришлось их снять. Лишь достигнув тупика выработки, Торин и Ульви поняли, что произошло. В шахтах всегда очень жарко, теперь же на них подуло холодом. Пыль и песок затягивало в большую брешь в полу. Порода провалилась вниз, открыв ещё один туннель, возможно древний, оставшийся здесь со времён первых жителей этих гор. Осторожно подобравшись к краю зияющей ямы, друзья посветили в неё факелом. Высота была небольшая, с три роста гнома. На полу нижнего яруса возвышалась куча обвалившейся руды. Оставалось гадать, не стала ли она надгробием для их товарищей?
— Нужно спускаться, — тихо произнёс Торин.
— Опасно, но выхода нет. Оставайся наверху и страхуй меня, а я полезу в нижний туннель.
— Лучше я полезу и постараюсь найти выживших.
Ульви видел, что с товарищем что-то не так. Торин был напряжён до отказа и очень расстроен, а в таком состоянии спорить с ним было бессмысленно. Риск и опасность оставались для него единственным лекарством от обиды и горечи.
— Скажи, ты поссорился с Райнэ?
— Нет, что ты. Всё значительно хуже, друг. Кто-то выдал нас моему отцу.
Вздохнув, Ульвин подумал, что знает виновника, но обсуждать эти вещи было некогда. Торин проверил страховку и начал медленно спускаться в таинственный туннель. Темнота была полная, факела в руках друга едва хватало на то, чтобы различать собственные ноги. Коснувшись обрушившейся земли, юноша сел и осторожно, почти наощупь добрался до пола. Под ногой ощущалась твердь гранита. Его сородичи уж точно не вырубали в этой горе столь внушительной подземной галереи. Ульви наверху обзавёлся вторым факелом и снабдил друга возможностью освещать себе путь.
Кто бы ни были мастера, создавшие этот туннель, работой их стоило восхищаться! Стены и потолки украшала резьба, поверхности арочных сводов были удивительно гладкими. Это помещение не было рудником или кузней, всё говорило о парадном назначении хода. Свет одного факела позволял различить детали, но Торин не мог сказать, сколько же свободного пространства у него впереди. Галерея однозначно имела выход наружу: ветер пробирал юношу весьма ощутимо. Но оставался главный вопрос: что же стало с сородичами?
Он не слышал ничего кроме звуков, издаваемых им самим. Нужно было решиться подать голос. Первые попытки не дали результата, в сердце больно кольнуло при мысли о самом страшном. Кричать громко юноша не мог. Отчаяние уже завладело им, когда поодаль из темноты послышались шорохи. Вскинув факел, молодой принц увидел стоящего на четвереньках гнома, выглядывающего из приоткрытой двери.
— Ваше высочество, вы ли это? Скажите, что нам не привиделось!
— Конечно я, а кто же ещё? Сколько вас там, и зачем вы от меня прятались?
— Мы остались без огня и подумали, что разбудили лихо. Принц Торин, здесь, кажется, спрятаны сокровища!
— И вы ждали, когда лихо сгинет, чтобы вынести их отсюда?
Шестеро бедолаг, грязных с ног до головы, выбрались из-за двери и встали перед своим спасителем. К счастью все они отделались лишь ушибами, уверяли, что земля просто ушла у них из-под ног, и они упали в этот туннель. А потом, когда пыль развеялась, увидели небольшую дверь в стене, заглянули, да так и остались там в плену темноты.
— Вылезайте по одному, а я погляжу, что там за сокровища.
Факел осветил небольшое помещение, окутанное вековой пылью и паутиной. На полках лежали свитки пергамента и кое-какая утварь. Дотронувшись до древнего манускрипта, Торин полностью его уничтожил, свёрток рассыпался в труху. Глаза юноши не различили ничего, похожего на сокровища. Внимание его привлекла металлическая шкатулка, стоящая словно бы на особом главенствующем месте. Открыть её без помощи инструментов не представлялось возможным, и он просто сунул находку за пазуху. Выбравшись наверх, умывшись и выпив эля за счастливое спасение товарищей, Торин и думать забыл о старом ларце. Душу его тяготило другое. Что же теперь будет с Райнэ? Во что выльется отцовский гнев? И кого же «благодарить» за раскрытие их тайны? Он долго ворочался в постели, не зная сна. Но в конечном счёте усталость взяла над ним верх.
Вести о древней галерее и тайнике с сокровищами быстро облетели маленькую общину. Трайн сам спустился в шахту, чтобы собственными глазами увидеть творение рук далёких предков. Вот только тайник не порадовал гномов ничем кроме нескольких серебряных вещиц. Похоже, что главной его драгоценностью были свитки, но они полностью истлели за века и на глазах обращались в пыль. В шахте начался ремонт, галерею приспособили для использования, а про сокровища быстро забыли. Ульви отловил Двалина и напрямик спросил, не его ли благодарить за такую услугу принцу. Мальчишка даже не стал отпираться. В день своего экзамена он показал неплохие навыки, но под конец самоуверенно заявил, что желает поединка с самим принцем. Узбад усмехнулся и указал ему, что это вне правил, ибо Торин намного его старше. Гордый егоза и не подумал отступать, намекая, что сам желает опробовать себя с сильным противником. Смотрители боёв восприняли его браваду, как повод порадовать себя зрелищем, Торин же демонстративно покинул тренировочную площадку. Сидя рядом с Ульви, Дис, узнавшая уже обо всём, шепнула жениху:
— Надери ему задницу, а?
С одобрения старейшин Ульви вышел, в два счёта полностью разоружил гордеца и удалился вслед за другом. Он застал Торина в их гроте, грустного и угрюмого. Чтобы хоть чем-то занять себя, юноша безучастно ковырял замок старой шкатулки. От времени она стала как монолит и ни за что не желала поддаваться. Другой отбросил бы давно бесполезную ржавую штуковину, но Торин был упрям. Или же просто не желал в тот миг покидать свой угол и заниматься чем-то публично. Ульви чуть подсобил товарищу, и крышка открылась. Внутри оказался почти истлевший выцветший бархат. Взяв мешочек в руки и поморщившись от пыли, юноши извлекли его содержимое. На ладони Торина покоился самоцвет, каких не родится в недрах гор. Их находят только в морских пучинах, а потому гномы ценят их особенно. Люди зовут такие камни жемчугом, и редко бывают они больше средней бусины. Этот же был размером с лебяжье яйцо.
В первый миг оба подумали, что им померещилось, или же их находка — просто подделка и не имеет ценности. Но сияние, исходящее от жемчужины, было столь восхитительным и совершенным, что форменно завораживало. Выходит, найденный тайник действительно был сокровищницей. И хранился в ней один единственный артефакт.
Трайн смотрел на огромную жемчужину, то и дело потирая единственный глаз. Находка была как нельзя кстати и сулила осуществиться многим его планам. Но только для этого её нужно было обменять на золото. А кому продашь подобное диво, не потеряв девяти десятых его истинной стоимости? По всему миру лишь единицы богачей, способных приобрести такую редкость, и те непременно обманут. Радость от обретения жемчужины перемешалась с тяжкими думами о том, как получить за неё ровно столько, сколько она стоит. В непроходимых лесах, фактически на краю земли у предводителя маленькой гномьей общины и подавно не было шанса. Неожиданно на помощь отцу пришла дочь.
— Я видела тех, кто мог бы купить это чудо за справедливую цену. И связь с ними не утрачена! Умерь свою гордость и обратись к Райнэ. Во всём этом краю только она сумеет найти покупателя, не продешевит и не обманет тебя.
Торин бросил на сестру тревожный взгляд. Дис права была в том, что подобная сделка могла бы наладить отношения между Трайном и его непринятой невесткой. Но продажа гигантской жемчужины — это непростое дело. А значит Райнэ уедет. А он сойдёт с ума от разлуки с ней. Отец что-то фыркнул себе под нос, забрал самоцвет и ушёл. Долгие двое суток он не оглашал никакого решения, но затем вызвал Торина к себе и сообщил, что согласен поручить сделку Райнэ.
— Поезжай и договорись обо всём. Но я хочу справедливую цену! — кивнув, юноша немедля отправился в путь, а Трайн буркнул себе в бороду: — Ну, хотя бы она уедет отсюда. А потом привезёт мне золото!
Согласие Райнэ в содействии позволило провести вместе последние дни. Она ждала корабль, который должен был доставить её до Тарбада. Там девушка рассчитывала встретиться со своим учителем. Только Даэрон мог пролить свет на историю огромной жемчужины, а, стало быть, понять её истинную цену. Само сокровище оставалось пока у Трайна; по прибытии корабля Райнэ обязалась обменять её на долю в прибыли от торговли пряностями. Первая разлука продлилась три месяца. Домик на холме опустел, зелень пожухла, жёлтые листья устилали землю. А глаза с надеждой вглядывались в каждый прибывающий корабль. После нескольких лет счастья Торину было по-настоящему тяжело. Но от успеха этой сделки зависело, возможно, их будущее счастье. Он верил в это. И любимая вернулась с добрыми вестями.
Даэрон узнал жемчужину и рассказал, что когда-то она принадлежала величайшему из эльфийских королей. А значит, и ценность её была огромна. Но главное — эльф назвал покупателя, воистину ценящего всё, что связано с погибшим Дориатским царством. Вот только дорога к нему лежала дальняя. Райнэ не знала, когда вернётся. Недоброжелателям удалось-таки надолго их разлучить. Но впереди, за гранью этой разлуки, оба видели признание и безграничное счастье.