Глава 39. Два зеркала
3 мая 2020 г. в 01:51
Зима — не лучшее время для путешествий. Но, наверное, самое подходящее для изгнания. Первые же дни показали братьям всё то, чего они не познали даже в походе к Эребору. Ледяной ветер пробирал до костей, на устройство ночлега ежедневно требовалось несколько часов, а сугробы — это самая неприятная вещь для гнома, ибо там, где пройдёт человек или эльф, гном форменно увязнет. Впрочем, были в этом странствии и свои маленькие радости. Спустя долгое время Фили и Кили почувствовали, что вновь стали близкими как никогда ещё раньше.
Братья решили не обсуждать случившееся, просто жить так, как им удаётся, улучшать воинские навыки, побеждать свои слабости и боязни. Когда засыпаешь под волчий вой, раздающийся где-то поблизости, начинаешь невольно ощущать себя смельчаком. А мороз и снег очень закаляют, повышая выносливость. Братья столько времени отдавали охоте и обустройству ночлега под открытым небом, что на прочие невесёлые мысли даже не оставалось времени. И именно это было необходимо в первую очередь старшему из сыновей Дис. Только трудности и лишения могут унять боль душевной раны. Иногда, когда дела не ладились или переход оказывался особенно трудным, оба старались шутить или вспоминать сородичей, намеренно уходящих в тяжелые длительные походы. Такие случаи вовсе не были редкостью, и многие среди их знакомых, наверное, восприняли поступок Фили именно так. Не каждому сыну народа кхазад достаётся супруга. А что ещё делать, если любовь оказалась неразделённой? Большинство таких отшельников были из числа молодых, но и вдовцы охотно пополняли их число. Они занимали позиции на дальних рубежах, следили за безопасностью родных чертогов и передавали в гору излишки добытой дичи. Кто-то предпочитал жить один, а некоторые сбивались в группы. Спустя время они возвращались, победив боль обиды, обратившись в самых умелых и сильных воинов, навсегда забыв, что такое любовь. Именно гномов-отшельников чаще всего видели и встречали другие народы, ибо вход в недра подземных королевств мало кому дозволен. Исключение составляли лишь жившие по соседству, для них подгорный народ никогда не был в диковинку. Решение уйти на время из защищённых чертогов считалось похвальным и достойным воина. И, конечно, куда старший брат без младшего? Братья не должны оставлять друг друга.
В Зеленолесье юноши использовали эльфийские землянки, которые лесное братство применяет как склады или укрытия. А за рекой знакомая дорога привела их к оборотню Беорну. Впервые им предстояло вновь рассказывать о причинах своего ухода из Эребора, зато удалась возможность пережить самые суровые холода в тёплом обжитом доме. Глядя на изрядно потрёпанных юношей, Гримхен наотрез отказалась отпускать путешественников до наступления первых оттепелей. Отдохнувшие и восстановившие свои силы, братья впервые разговорились по душам, коротая долгую ночь на мягком душистом ложе из сена, укрытого шкурами.
— А знаешь, всё-таки я рад, что ты принял такое решение и вытащил меня из горы. Нет, не подумай, я скучаю по матушке и по Торину. Но, признаться, иногда мне становилось смертельно скучно. Эти дни, похожие друг на друга, школа, таверны… Я, наверное, так и не стану никогда таким же, как остальные.
Фили усмехнулся, хоть в кромешной тьме этого и не было видно.
— По-моему, это называется взрослением. И тебе до него ещё далеко.
— Да нет же! Просто я сам такой и не хочу измениться даже лет через сотню.
— Никто не хочет прощаться с молодостью. Но это неизбежно. Я рад, что ты со мной. И ещё больше рад, что прошло время, но ты не жалеешь.
— А ты сам не жалеешь?
— Кили, ты знаешь, что выбора не было.
Минутное возвращение к запретной теме привело к тому, что Фили замкнулся на время, но младший из братьев хорошо чувствовал, что он не заснул. Кили вовсе не хотелось спать, зато очень хотелось расшевелить брата и продолжить разговор.
— Скажи, а почему все-таки Фангорн? То, что мы там не бывали, не может быть поводом ехать через полмира. А ещё об этом лесе идёт дурная слава.
— Ты что, боишься?
— Конечно же нет! Но ты темнишь и явно чего-то не договариваешь.
Фили немного помолчал, укладываясь поудобнее, словно готовился к чему-то непростому. А после положил руку на плечо брата.
— Как тебе пояснить? У нас осталось много неразгаданных загадок. И теперь есть время, целая уйма времени, чтобы попытаться их разгадать. А лес Фангорн, возможно, то самое место, которое приведёт нас к нужному помощнику.
— И кто же он?
— А ты сам не догадываешься, о ком я?
Юноша не мог видеть в тот миг лицо своего брата, но если бы увидел, то улыбнулся бы от души. Кили всегда обладал острым умом и был весьма находчив. Однако на этот раз никаких дельных мыслей в его голове не возникло. Глаза и губы изобразили смешную гримаску, голос чуть изменился, передавая настроение.
— Это девчонки чтоль учат говорить загадками?
— Кили, ну причём тут девчонки? Я говорю о кольце леди Райнэ, а ещё у меня всё не выходит из головы, зачем Даэрон растил свиней, чтобы потом отвезти их к самому логову дракона. Странно это, и я хочу узнать разгадку этих секретов. Подумай сам: кольцо не снималось с пальца. Остались и другие украшения. Но ни намёка на саму Райнэ. Торин считает, что она преградила ему путь в Чертоги Ожидания. Но ведь не только ему! Что же, кхазуш Райнэ вышла из тела? Причём по своей доброй воле? Кому это посильно? Даэрон не договаривает чего-то очень важного и ведёт себя так, словно она жива. А стада животных, которых он растил и отвозил в Пустошь? Да что же он кормил там это чудовище? Я хочу найти этого эльфа и на сей раз допросить основательнее. Есть какой-то секрет. Леди Гвэлдис тоже ждёт возвращения приёмной матери. Знаю, это похоже на небылицы сродни тех, что поговаривали о Гэндальфе. Но тем сильнее моё желание разобраться.
— А с чего ты решил, что найдёшь Даэрона в Фангорне?
— Это необычный лес, и именно там растут редкие травы для зелий и снадобий. Рай для целителя! И я знаю, что он ушёл именно туда.
— Она тебе сказала? — Кили осёкся, произнеся эту фразу. Но слова сорвались с языка как-то быстрее осознания.
— Да. Это она мне сказала. Про лес тоже многое поведала. Пока мы доберёмся туда, будет самое время собирать цветы, листья и прочее, что нужно знахарю. И я рассчитываю на успех.
Трудно сказать, как Кили отнёсся к намерениям брата. Впрочем, он поддержал бы Фили в любом решении. Да и какая разница куда держать путь? Фангорн так Фангорн. Теперь они были свободны как ветер. Только вот проклятые сугробы растаяли бы скорее! В голове парня мелькнула мысль, что Даэрон нужен как наставник Гвэлдис, который мог бы повлиять на выбор девушки. Но вот это Кили хватило ума придержать в себе. Засыпая, он думал о стадах свиней и коз, которые ведь и правда не нужны были ни за чем, если только на корм чудовищу…
С приходом весны беззаботная жизнь братьев у Беорна закончилась. Пора было отправляться в путь. Могучий оборотень умел переправляться через Великую реку, но такого подвига никогда не совершить даже эльфу, не говоря уже о гномах и их маленьких пони. На счастье Беорн устроил у Каррока переправу, благодаря которой Эребора достигли жители Азраг Арад. Советы, полученные тогда, очень выручили молодых братьев. Иначе они рисковали не просто попасть в беду, но и вовсе не достичь цели похода. Следование западным берегом сулило опасные встречи. Битва Пяти Воинств избавила мир от великого множества орков и гоблинов, но их остатки могли всё ещё водиться в недрах Мглистых гор или поблизости. Памятуя о бедах, настигших отряд в этих землях, Фили и Кили готовы были обнажать оружие, чего им не приходилось делать раньше. А главное за рекой далее к югу находился загадочный Лориэн. И миновать этот лес не дозволено было никому кроме избранных. Лориэнское эльфийское братство, именующее себя галадрим, истово охраняло свои границы и защищало свою владычицу. А уж гномам, по слухам, вход туда был и вовсе заказан. Их бы просто пленили. И если бы не вовремя полученное предупреждение обходить Лориэн стороной, всё могло бы обернуться плачевно. А так юноши не рисковали остаться без воды, да и леса были проходимы и кишели живностью. Дни становились всё теплее, природа просыпалась после долгой зимы, и путешествие братьев становилось всё приятнее. Жизнь словно налаживалась, хоть и текла теперь по другому руслу. По пути они почти никого не встречали, и иногда казалось, что во всём мире они остались только вдвоём: неразлучные и безмерно преданные друг другу. А впереди ждали легендарные места боевой славы предков: долина Туманных Ручьёв, врата Кхазад-Дума и священное озеро. Пройти стопами отца и героев битвы, воочию увидеть величественную твердыню и заглянуть в воды Кхелед Зарам: многие гномы даже не мечтают об этом!
Минуло три месяца, весна сменилась прохладным, но солнечным летом. Ирисные низины утопали в своих золотых цветах, нежный аромат которых вскоре стал привычным. День, когда на могучих склонах показались восточные врата Мории, братья запомнили навсегда. Каждый думал в тот миг об отце, о Торине и своих старших предках, о том, что чувствовали они, стоя здесь на пороге великой битвы. Склоны Кхиш Арад казались безжизненными, затихшими. И нужно было миновать долину днём, потому как с наступлением тьмы наружу могли выйти обитатели недр этих гор, некогда принадлежавших Длиннобородам. Ноги ступали по земле с благоговением, ведь она пропиталась кровью и прахом их сородичей. За всё время шествия по долине братья не перекинулись ни единым словом. Их молчание воздавало почтение павшим, совершившим этот великий подвиг, познавшим истинную тягость — не скитаний по миру, а кровопролитной войны. Ночевать гномы решили на берегу Зеркального озера, и та ночь стала самой загадочной в их жизни…
Умело укрывшись от возможных враждебных глаз, парни пытались уснуть. Каждый из них стал уже великим мастером по возведению и маскировке шалашей, да и тишина вокруг была такой, что саму её можно было слушать. Они чувствовали себя в безопасности, но обоих не покидало странное напряжение. Сон словно отшибло прочь. Казалось даже, что они только что проснулись. А откуда-то изнутри шёл зов, раздавался тихий журчащий голос. Всерьёз встревоженные, они обнялись крепче. Кили первым признался, что его непреодолимо тянет к священному озеру. Старший ответил, что его обуревают такие же чувства. Взявшись за руки, братья выбрались из своего укрытия. На небе светила большая, почти уже полная луна, и оттого местность вокруг можно было разглядеть как днём. Склоны гор обрамляли овал Кхелед Зарам, над вершинами их неспешно прогуливались одинокие белые облака. От берега их отделяла широкая зелёная лужайка, а у кромки воды возвышался ровный массивный столб. Юноши подошли ближе, осторожно ступая по свежей влажной траве. Столб оказался сплошь покрыт рунами — гномьими рунами! Но даже самые древние надписи на камне, которые им приходилось видеть, не выглядели столь обветшавшими от времени.
— Фили, мы же на том самом месте! Это же камень великого Дурина! Здесь он заглянул в озеро и увидел себя королём!
— Тише, брат. Находясь в таком месте, лучше сохранять молчание.
Исполненный впечатлений юноша не мог более удержаться, опустился на колени у воды и заглянул в её прозрачную синеву. Через миг Фили последовал за братом. Они долго смотрели в воду, и звёзды отражались в ней даже ярче, чем светили на небе. Это казалось странным, но природное зеркало отражало только звёзды, очертаний гор и даже луны в нём не было видно. А потом на поверхности проявились другие картины — у каждого свои…
Кили видел бескрайнюю водную гладь, но только не озера. Само озеро словно вобрало в себя иную воду: сероватую, беспокойную, поверхность которой продёрнута волнами. А на ней красовался могучий гордый корабль с белым, как снег, парусом. И если те корабли, что он видел в детстве, что заходили в реку по соседству с Азраг Арад, были подобны уткам, этот напоминал собой благородного альбатроса. Все звёзды исчезли кроме одной — сиявшей на мачте парусника.
Фили же, склонившись над водами, не увидел своего отражения. На него грустно и выразительно смотрела возлюбленная Гвэлдис. А звёзды сложились в корону над её головой. Понять такое видение не составило бы труда, если бы рядом, позади дочери, не возник образ Райнэ. И сияющий венец над ней казался даже ярче, величественнее. Две королевы были возвышенны и прекрасны, и если Кхелед Зарам явило ему отражение и прошлого, и будущего, то как пояснить звёзды над ликом старшей? Он всегда знал, что жена Торина не признана кланом, никто не называл её азбади, не оказывал знаков почтения. Может быть, эта корона — просто свидетельство истинности брака наследного принца и его избранницы? Или же она символизирует их любовь, ибо браки вершатся самими валар?..
Вопросов осталось больше, чем ответов. И ни в одной из легенд Фили не слышал, что Зеркальное озеро являет картины из прошлого. Видение разбередило рану в его сердце, ибо яснее ясного сказало, что Гвэлдис станет халефью Эребора. А значит, даже последние ничтожные надежды обречены не сбыться. Но если образ Райнэ в короне — это тоже будущее, значит он верит не зря и идёт по правильному пути.
Братья вернулись в шалаш, отягощенные думами и теперь уже ощутили просто смертельную усталость. Ни один из них не рассказал второму о своих видениях, оба просто мгновенно погрузились в глубокий чёрный сон.
Лориэн показался уже через несколько дней. Высокие деревья, даже выше, чем им приходилось видеть в Зеленолесье, закрывали собою солнце. Тропа, по которой они шли, проходила вплотную к этой зелёной стене. Впрочем этот загадочный лес казался зелёным только на расстоянии: и стволы деревьев, и листья их снизу были серебристого цвета, а цветы золотыми. В одном месте эти эльфийские владения примыкают к Кхиш Арад почти вплотную, и нет никакой возможности пройти иною тропой. Так братья сумели увидеть лес Лориэна очень близко, даже коснуться руками этих серебряных исполинов с золотыми цветами, названия которых они не знали. Из чащи доносились иногда странные звуки, но всё шло хорошо покуда путь не преградила река. Глубоководная Серебрянка вытекает из холодного ручья, бьющего на юге Кхелед Зарам, и она так полноводна, что её нельзя перейти вброд. Мост там был, и сразу становилось понятно, что строили его эльфы, ибо воистину нет на свете более непрактичного народа! Переправа являла собой висячую сетку, сплетенную из множества верёвок. И если молодой и ловкий гном ещё смог бы перебраться на другой берег по этому убогому приспособлению, то как быть с лошадьми? Братья остановились в замешательстве, даже устроили длительный привал, чтобы попытаться найти решение. Но не видели никакого выхода кроме того, чтобы углубиться в лес и поискать дельный пригожий мост. Это было рискованно, и оба помнили предостережения беорнингов. Но оставлять пони и двигаться дальше пешком юношам не хотелось.
Братья осторожно ступали по лесной тропе, идущей вдоль речного берега. Местность вокруг казалась необитаемой, по пути встречались небольшие безобидные животные, птицы пели свои дивные песни, но не было никакого намёка на других обитателей этого леса. Гномы беззаботно продолжали путь в надежде найти настоящий прочный мост и напрочь забыли о дружеском предостережении. Прошёл час, а может и больше, а они так и не встретили никого. Только наткнулись на такую же верёвочную конструкцию, как и на входе. Кили выругался и со вздохом опустился на ствол упавшего дерева. Фили сел рядом и закурил свою трубку.
— Да что же, у них тут все мосты такие? У этих эльфов точно недостаёт и ума, и рук! Как нам теперь перевести лошадей?
— Попытаем счастья дальше. Не может такого быть, чтобы у этих галадрим не возникало задач переправить через реку что-то большое и тяжёлое. Беорн говорил, им принадлежит весь этот лес, а он простирается и далеко дальше за руслом.
— Что-то я не вижу тут этих хозяев леса! И даже намёка на жилища или хозяйственные постройки. Мы идём уже давно, а вокруг только птицы, зайцы да белки.
Кили не мог знать о том, сколь глубоко ошибается. Лориэнские эльфы отличаются от знакомых гномам обитателей Зеленолесья. Они почти не имеют контактов с другими народами, а потому исключительно самобытны. Чтобы увидеть их дома, именуемые флэтами, братьям достаточно было поднять головы. Впрочем, каждый флэт очень хорошо замаскирован, и потребовалось бы проявить проницательность. А отсутствие разумных обитателей и вовсе оказалось иллюзорным. Двух юношей, нарушивших границу Лориэна, давно уже сопровождали незримые стражи. Возможно, им просто требовалось время чтобы собраться в отряд и задержать пришельцев, ибо так и произошло, едва гномы поднялись и двинулись дальше. Сразу с трёх сторон их окружили худые высокие воины, одежда которых сливалась с кронами древ, и каждый направлял в них острую стрелу из своего длинного натянутого лука. Попытки донести до галадрим, что намерения их исключительно мирные, не привели ни к чему. Молодчики общались на своём непонятном языке и просто выполняли привычную работу стражей. Гномов разоружили, завязали им глаза и куда-то повели. В итоге уже поздним вечером или ночью Фили и Кили оказались запертыми в тюремной камере, устроенной в естественном гроте, перегороженном решёткой. Здесь повязки с глаз удалось снять, впрочем вокруг и так была кромешная мгла. Братья не знали, где их пони, оружие и вещи. Обоим ужасно хотелось есть, и перспективы отнюдь не были радостными.
— Ну вот, очередной эльфийский плен! Как думаешь, они нас убьют? Или оставят помирать с голоду?
— Эльфы не кровожадны. Им не за что убивать нас, однако Беорн нас предупреждал. А мы с тобой не послушались. Дождёмся утра. Думаю, эти парни — просто охранники, а решать, что с нами делать, будет кто-то повыше рангом. Так или иначе, мы не причинили им и их лесу никакого вреда. Поэтому будем надеяться на лучшее.
— Гады они длинноухие! Нельзя уже просто по лесу пройти! — Кили был очень голоден, а голод как ни что иное выводил его из себя. Бесспорно, пленение встревожило их обоих, но если Фили старался рассуждать здраво, то его младший брат уже готов был рвать и метать. Уснуть пленникам удалось лишь под утро, и то от сильной усталости.
Утром пленников разбудили и к счастью дали воды и хлеба. Кушанье казалось очень скудным, Кили не удержался от нескольких бранных слов в адрес этих галадрим, однако голод как рукой сняло. Юношам вновь завязали глаза и долго куда-то вели. Так они оказались на маленькой лесной поляне перед длинноволосым белокурым эльфом, облик которого выдавал его особое положение в лесном братстве. Оглядев гномов, он отвёл взгляд в сторону и казался очень рассерженным. Даже краешек его рта несколько раз непроизвольно дёрнулся. Незнакомец заговорил не сразу, словно обдумывал, как начать речь.
— Кто вы такие и по какому праву ступили на землю Лотлориэна?
— Мы мирные путешественники и всего лишь искали, где перевести лошадей через реку. Мы не причинили вам никакого зла и просим лишь прохода.
— Вашему народу запрещено входить на наши территории. Вы нарушили закон.
— Возможно. Но это ваш закон, и нам он неизвестен. Мы побывали во многих краях, и везде было принято оказывать путникам помощь.
— Откуда вы идёте и куда?
— Мы держим путь из Одинокой горы в Рохан.
Эльф опять саркастически усмехнулся и бросил в ответ:
— Не припомню, чтобы рохиррим тепло относились к гномам, — Фили не растерялся и парировал:
— Однако же я не припомню, чтобы рохиррим обирали путников до нитки, завязывали глаза и кидали за решётку. Видимо, это закон галадрим.
Разговор так ни к чему и не привёл. Братьев вновь лишили возможности видеть окрестности и заперли в полом стволе гигантского мёртвого дерева. Правда, не забыли ещё раз покормить. Места хватало даже для того чтобы свободно растянуться и отдохнуть, однако будущее по-прежнему оставалось туманным. Звуки, доносящиеся снаружи, говорили о том, что они находятся в каком-то крупном поселении или даже городе. Эльфийскую речь было не разобрать, и намерения их пленителей оставались для братьев тайной. Целый день до самой ночи на них никто не обращал внимания, о двух гномах словно забыли, и тревога нарастала с каждым часом. Фили и Кили уже собирались спать, когда решётка, перекрывающая выход, отворилась, и вооружённый страж знаком велел им выходить. Над лесом уже сгустилась тьма, возможно именно поэтому им вновь не завязали глаз. От серебряных листьев исходило необычное сияние, освещавшее дорогу. Гномы и их провожатый спустились с высокого холма и вошли в сад, огороженный резной оградой. Несколько минут они стояли безмолвно, не понимая, зачем их привели сюда, и что их ждёт. Только лишь мелодичное журчание ручья где-то совсем рядом немного бодрило и успокаивало. Внезапно эльф-стражник упал на одно колено, приложив руку к груди. Обернувшись, Фили и Кили увидели очень высокую женщину в белых свободных одеждах. По её плечам до самого пояса или даже ниже струились волнистые золотые волосы, переливающиеся в свете луны и завораживающие своей красотой. Она кивнула стражу, и он ушёл, почтительно кланяясь. Братья стояли как вкопанные, не зная, как им вести себя. Однако падать на колени в раболепном приветствии ни один из них не собирался.
Эльфийская дива подошла ближе и долго смотрела на гномов, будто бы изучая. Её мягкий, но пронзительный взгляд словно проникал внутрь, в самую сущность. Казалось, что она читает их мысли или даже воспоминания. Братья не могли произнести ни слова, не могли шелохнуться покуда продолжалось это странное колдовское действо. Наконец белая леди отвела от них свой магический взгляд, губы её изобразили лёгкую едва заметную улыбку.
— У вас храбрые сердца, — произнесла она тихим загадочным голосом, — и благородные намерения.
— Мы уже говорили, что пришли с миром и просто искали переправу. — Сложно сказать, придала ли она значение этим словам или же форменно их не слышала. Рука её указала на лестницу, ведущую куда-то вниз. Оттуда, из глубины, исходило голубоватое сияние. Спуск был довольно крутым, перед глазами простиралась долина, в которую устремлялся ручей, берущий начало ещё на вершине холма. Братья шли словно в каком-то полусне, но каждый понимал, что от этой ночной встречи будут зависеть их судьбы, а, возможно, и жизни.
Белая леди подошла к каменному пьедесталу, вырезанному в форме ствола дерева. На нём стояла большая сверкающая чаша. Наполнив кувшин родниковой водой, она вылила воду в чашу и долго внимательно смотрела на неё, словно в зеркало. Лицо дивы становилось всё более умиротворённым, она словно выяснила для себя нечто очень важное, и это однозначно касалось их — двух пленённых гномов.
— Она что, собирается решить нашу участь, поглядев в серебряный горшок с водой?
Фили тихонько толкнул брата, и в этот момент эльфийская колдунья устремила на них взгляд, как-то задорно улыбнувшись. Можно было подумать, что она прекрасно слышала реплику Кили, и его слова очень позабавили её. Не то в знак опровержения, не то просто из прихоти она поманила младшего из братьев к себе и подвела к чаше. Кили заглянул в неё и почти сразу изменился в лице, побледнел и даже потёр глаза руками. У старшего не было времени узнать, что же так удивило брата: настала его собственная очередь.
Поверхность воды была необычайно гладкой, напоминающей настоящее зеркало. С виду чаша вовсе не выглядела глубокой, однако вглядываясь в воду, казалось, что она бесконечно глубока. На миг Фили увидел себя, а потом на поверхности воды возник образ Гвэлдис: такой же, как в священном озере, только корона на голове возлюбленной была настоящая, золотая. Через мгновение картина сменилась, и вновь оказалась знакомой. Леди Райнэ, облачённая в роскошные свадебные одеяния и тоже с короной на голове, стояла возле трона Эребора, и за спиной её сиял Аркенстон. Дива провела рукой над поверхностью воды, и видение снова изменилось. Фили увидел себя самого, играющего с двумя крепкими весёлыми мальчуганами. А после услышал в своей голове голос владычицы Лориэна:
— Твоя жертва не станет напрасной, и именно ты можешь подарить своему клану двух королев. Но твоя жертва не останется и без воздаяния за неё. Придёт время, и сердце раскроется вновь, если ты исполнишь предначертанное и будешь достоин своей награды.
Ранним утром галадрим вернули братьям их имущество и лошадок, перевели на другой берег Серебрянки, сопроводили до границы Лотлориэна и отпустили, снабдив запасами еды и своего удивительного хлеба, что мгновенно насыщает даже небольшим кусочком. Кили рассказал, что вновь видел в зеркале большой парусник, и высоко на его мачте была девушка, очень красивая девушка, одетая как парень и со странной причёской. Правда, лица её он не рассмотрел…