Бич миллионеров

      Трой не мог понять, почему ему не становится хуже. Ведь своего новоиспеченного супруга он за весь прошедший месяц рядом с собой практически не наблюдал.       Не то, чтобы Трой был соней, он любил поваляться, в офисе раньше полудня не появлялся, но вставал как все – в восемь. Однако к тому моменту, когда выходил к завтраку, Элиота в доме уже не было. И Агат непременно сообщал об этом сквозь зубы, когда альфа его об этом спрашивал, будто дворецкий раскрывал военную тайну. Омега обычно появлялся только к ночи, иногда даже успевал к ужину. Он приходил голодный как волк и жрал как в последний раз.       Поначалу Трой даже обрадовался тому, что в супруги ему достался человек из "своих" – не надо было к манерам приучать и с технологиями знакомить. И альфа непременно знал, что Элиот точно понимает какой вилкой салат есть, а какой – мясо, а уж о том, что еду, перед тем как проглотить, надо было сначала прожевать, должен был догадываться. Но омега будто назло, когда Трой отпустил соответствующий комментарий, взял стейк руками и начал вгрызаться в него своими ровными белоснежными зубами, словно разделывал ещё теплую, только что пойманную жертву, а когда в уголках губ собирался брусничный соус – его омега мог ложками есть – то и вовсе начинал походить на настоящего хищника. Больше никаких ремарок альфа не вставлял, когда им приходилось делить один ужин на двоих.       Троя не очень заботило то, где пропадал Элиот, он вообще чужими делами редко интересовался, а вот свои его беспокоили совершенно точно, и почему они у него не становились хуже с каждым днём, ему было совершенно непонятно.       – Агат, – спросил альфа за завтраком. Дворецкий будто понял, что предстоящий вопрос ему не понравится и моментально напрягся, – что я упускаю?       – Не понимаю о чём ты, Трой.       – Всё-то ты понимаешь, – махнул рукой альфа, – ну, давай-ка я всё равно тебе поясню. Вот я. У меня есть муж, который непонятно где шляется целыми днями без перерыва на обед и выходные. И я, Агат, даже не прошу тебя узнать, где он пропадает.       – Спасибо и на том, – хмыкнул дворецкий.       – Не перебивай. Так вот. Мы оба знаем, зачем я его себе завёл, и вот тут-то начинается самое интересное. Я его не вижу, а мне не становится хуже. Не то, чтобы я жаловался, но... Ты же сам лично меня откачивал, когда я у тебя на руках задыхался, при том, что на тот момент приступы паралича у меня случались по несколько раз в день. Но за весь последний месяц у меня не было ни одного приступа, а ведь этот... Кхм, муж, прости господи, на меня только редкие и не слишком приятные, скажу тебе, взгляды бросает.       Агат хрюкнул в кулак, но потом взял себя в руки и с каменным лицом ответил:       – Не знаю, Трой, а ты буклет читал?       – Да бля! – начал закипать альфа, его в собственном доме держали за идиота, – читал я этот сраный буклет, там сказано, что нет лучше панацеи, чем тесный физический контакт! Обмен, сука, запахами и жидкостями, все дела. Как он это делает? И не заливай мне, что не знаешь, – остановил жестом дворецкого Трой, – лучше ответь на вопрос. Сцеживает свою ядовитую слюну в утренний чай? О мебель трётся, а?       Всё-таки после таких предположений плечи Агата затряслись, и альфа от такой реакции на свои слова даже чашку с чаем от себя подальше отставил, а потом впился немигающим взглядом в пожилого работника. Тот смеяться перестал, но развёл руками:       – Ну, Трой, я правда не знаю.       – Не зли меня, Агат, иначе я превращусь в маленького мальчика и слёзно попрошу своего верного дворецкого поиграть в "лошадку и всадника", – от такой угрозы дворецкий моментально схватился за поясницу, вспоминая о своём многолетнем ревматизме – альфа уже много лет не мог уговорить его сделать простенькую операцию на позвоночник, тот каждый раз отказывался, и раз метод кнута не действовал, надо было попробовать метод пряника, а точнее неприкрытой лести, – ну, Агат, ну, пожалуйста, я же знаю, ты у меня как мудрое всевидящее око этого дома...       – Знаешь, я ведь за тебя переживаю, – попытался оправдаться за своё молчание мужчина, – ты же, дуралей, можешь таких дров наломать. Ну чего тебя, скажи, сейчас не устраивает, а? Живёшь, горя не знаешь, болезнь ушла, дался тебе Элиот.       – То есть, ты всё-таки знаешь, что он делает?       – Трой...       – Говори!       – Трой...       – Я обещаю, клянусь, что я буду делать вид, что ничего не знаю. – Альфа сцепил замком руки перед собой. – Ты же знаешь, меня любая неизвестность просто убивает.       – Он приходит к тебе по ночам.       – В смысле? – упавшим голосом спросил Трой.       Агат вздохнул и закатил глаза, явно проклиная себя за то, что рассказал:       – Он ложится позже, встаёт раньше, а ты ведь спишь как бревно трухлявое, – альфа проглотил такое сравнение с собой, сейчас важнее было дослушать, – а он по ночам приходит к тебе и спит. С тобой. Не думаю, что сам Элиот догадывается, что кто-то знает об этом.       – Просто спит? – прищурился Трой.       – Ну таких подробностей я не знаю! – возмутился дворецкий и ретировался из столовой побыстрее, пока его ещё, не дай бог, подглядывать не заставили.       Весь день Трой обдумывал то, что узнал, а главное, близился вечер, чтобы проверить – сказал ли правду старый прохвост. Поначалу, когда альфа оказался в своей постели, хотелось просто плюнуть на всё и уснуть, но после того как на экране комма часы перевалили за полночь, он и действительно услышал, что в его комнату кто-то вошёл.       Элиот, думая, что Трой спит, церемониться не стал, а просто шмыгнул к нему за спину. Привычно так шмыгнул, заметил альфа. А потом Трой почувствовал, как рука обхватывает его торс, немного сдавливает – обнимает? – и затем, на собственном загривке он почувствовал тёплое дыхание омеги. В нос тут же закрался знакомый, но по-прежнему казавшийся необычным запах омеги. Элиот пах притягательно, но странно – словно из ванили убрали всю приторную сладость, остались только тепло и тяжесть от аромата, из-под которого не хотелось выбираться даже под страхом смерти. Сейчас можно было ещё услышать капельку усталости, пота и зимнего воздуха.       Наверное, надо было послушать Агата, и лежать тихонько, но Трой вдруг чётко осознал, что во всех действиях Элиота сквозило не простой необходимостью, и не уличить в этом строптивого волка он ну никак не мог. Поэтому он резко вывернулся из захвата, Элиот от неожиданности даже среагировать не успел, за что и был придавлен альфьей тушкой.       Трой сидел на Элиоте верхом и бёдрами чувствовал, как тот пытается вырваться из-под него, а тело, надо было сказать, у омеги было сильное. Подтянутое и здоровое, хотя не без стройности, поэтому каждый раз, когда Элиот извивался, Троя немного подбрасывало, но он всё равно был сильнее, и руками ещё догадался нейтрализовать острые кулаки, придавив те по бокам тела омеги. Умиротворение вмиг испарилось из комнаты, а по венам альфы приятно разливался азарт.       – Пусти, – прошипел Элиот и опять толкнулся.       – Почему? Тебе же нравится со мной спать, жаль только, что я так долго об этом не знал, а ты и не спешил, я смотрю, рассказывать.       – Ты и правда идиот, если думаешь, что мне нравится спать с таким отродьем как ты! Будь благодарен за то, что я тебя не придушил подушкой в одну из ночей!       Гадёныш опять его оскорблял, да ещё и припугнуть решил! Альфа рыкнул так, что стёкла дрогнули, омега рыкнул в ответ, но шипяще, показывая, что он тоже не лыком шит. Стало понятно, что Трой опять ошибся с выводами, но теперь опустить омегу было делом чести, и альфа уже знал, как унизить Элиота Сильвера.       Трой наклонился над омегой так, что их лица теперь были в непосредственной близости, а сам он почти слышал лихорадочное биение сердца пары и с оскалом прошипел:       – Шлюшка хорошо пошопилась – шлюшке надо платить по счетам. Целуй.       Омега на это стал ещё сильнее вырываться, показывая явное отвращение к этому приказу, но ещё один оглушительный альфий рык заставил его застыть и злобно глянуть на Троя.       Альфа посчитал это своеобразным согласием и впился в сомкнутые губы. С минуту он так и застыл, а потом почувствовал, как тело под ним обмякло, но отвечать на поцелуй омега так и не думал. Элиот сдался, однако от такой сомнительной победы Трою стало ещё противней. Он обвёл языком чужие губы, поцеловал, даже руки из захвата выпустил, ведь они теперь безвольно раскинулись на постели. Он очертил руками узкие запястья, поднялся по предплечьям, выше, к плечам, потом взял лицо Элиота в ладони и снова припал к его губам. Ничего.       Хуже было от того, что Трою вдруг так остро захотелось ответа, как глоток воздуха утопающему.       – Пожалуйста, Элиот, поцелуй... – это была полная капитуляция, и альфа это понимал.       Однако после того, как Трой отчаялся, мысли о собственном унизительном выпрашивании отошли на второй план, потому что омега ответил. Вытянул губы и с громким чмоком поцеловал. Нельзя было упускать такой аттракцион невиданной и внезапной щедрости, поэтому альфа опять попытался раскрыть рот омеге собственным языком и на этот раз преуспел. Поймал кончик чужого языка, дал Элиоту обсосать свой, собственные губы то смыкались на чужих, то раскрывались под напором омежьего языка, поощряя инициативу ответной лаской.       Трой оторвался от пары только для того, чтобы хоть немного перевести дыхание, а в голове был полный кавардак, он и не думал, что омега заговорит:       – Ты же обещал.       В голосе послышалась обида, поэтому альфа недоверчиво раскрыл глаза, но к своему разочарованию на лице Элиота он увидел то же самое.       – Что обещал? – не понял Трой, он уже и забыл, о чём они там говорили до этого.       – Что не будешь следить за покупками. Обещал, что дашь, сколько нужно и спрашивать не станешь, но всё равно следил?       Ах, вот оно что! Шлюшка и правда хорошо пошопилась... Он-то идиот подумал, что омега просто из любви к искусству, так сказать, его поцеловал, а Элиот и правда только по счетам платил. Ну, или думал, что таким образом платит.       Трой не следил. Ему вообще не были интересны чужие траты, ему и дела не было до того, чего там этот дикарь-омега покупает. Но сам Трой за все свои двадцать восемь лет никогда не покупал любовь или секс, и уж тем более поцелуи. И вот на тебе, купил и не заметил. Противно.       – Убирайся, – выдохнул альфа и слез с Элиота, тот от неожиданности даже замер, поэтому пришлось повторить, – убирайся из моей постели, я сказал.       На утро альфа пожалел о том, что выгнал омегу из своей постели. Гордыня немного сбавила обороты, а вот рациональность конкретно присела на мозг. А ведь Агат оказался прав. Ну спал бы он, и спал, и горя не знал, а после вчерашнего Трой мог почти со стопроцентной уверенностью сказать, что Элиот к нему больше не придет. Ни сегодня ночью, ни завтра, никогда. Конечно, у альфы по-прежнему оставался козырь в виде денежного обеспечения омеги и его периферийной семейки, а в том, что Элиот до сих пор их поддерживал материально, опять же таки после вчерашнего Трой не сомневался, но хотелось чувствовать себя уверенней на ногах.       Вооружён тот, как известно, кто предупреждён, поэтому альфа решил сходить к врачу, да и не к какому-нибудь, а к вирусологу.       – Прекрасно, прекрасно, – бормотал доктор, разглядывая результаты ДНК-теста, – простите, не уловил, сколько вы уже со своим партнёром лет вместе?       – Лет? – вскинул брови Трой, – я с ним месяц всего живу.       Врач глянул на него как на идиота, снова потыкал планшет с данными и сделал вывод:       – Невозможно, простите, мистер Паркер, но вы, кажется, лжёте.       – Не понял, – привстал с кушетки альфа и работник тут же снова уткнулся в сведения, – я с ним живу ровно месяц с даты свадьбы. И я не лгу.       – Но вы понимаете, вы понимаете, – начал мельтешить доктор, – что это невозможно?! Согласно прогрессии вашего вируса, его типу и некоторым другим характеристикам, месяц назад, при том, что вам двадцать восемь, вы должны были уже давно лежать в земле!       – А при чём тут мой возраст? – ляпнул невпопад Трой, кажется, он окончательно запутался.       – Как при чём? – взглянул на него из-под очков собеседник. – Согласно вашему типу вируса без пары вы должны были прожить только до двадцати двух.       "Чушь какая, – подумал альфа, – до двадцати двух у меня и приступа ни одного не было".       – Знаю, что задаю глупый вопрос, – продолжил врач, – но вы уверены, что до этого не встречались с парой?       – Встречался, конечно, – пожал плечами мужчина, – ну, то есть, не встречался, но знаком был, но мельком – мы в школе одной учились.       – А-а-а, – закивал понимающе работник, – и часто контактировали, наверное?       – Да нет, я его и вспомнил-то с трудом. Так, может, пересекались на тусовках где-то.       – Н-да, – поджал губы собеседник и почесал затылок, – нестыковка получается.       – Какая?       – Ну, опять же таки, опираясь только на ваши личные данные, мистер Паркер, для того, чтобы болезнь отступила, да и на такой большой срок, организму нужна была сильная стимуляция – как удар дефибрилятора, чтобы все жизненноважные процессы перезапустить, понимаете? И такого поверхностного контакта, как вы описываете, нет-нет я верю, – тут же поспешил оправдаться врач, – просто-напросто недостаточно. Это не-воз-мож-но. Вот, взгляните на свои данные сейчас, – он нажал что-то на планшете и в воздухе повисла голограмма с таблицами и сканами, – сейчас у вас почти всё в норме, хотя вы занимаетесь сексом с партнёром всего месяц!       – Сексом? – невольно хохотнул Трой, – доктор, у нас ещё не было секса!       Планшет у работника выпал из рук и треугольными осколками разлетелся по всей комнате, а сам он просто начал медленно сползать на стул.       – Мне бы в отпуск, – пробормотал он, когда Трой спешно покидал его кабинет.       Хотел всё выяснить, а в итоге получил ещё больше вопросов, однако самое главное альфа всё-таки смог выцепить – сейчас у него было почти всё в норме.       Чёрт бы побрал это "почти в норме". Он уже несколько лет жил в этом постоянном "почти"! Трою хотелось уже освободиться наконец от этого долбаного вируса, и он точно знал способ.       Раз один только поцелуй с Элиотом делал его физические данные, как сказал врач, прекрасными, то после секса с омегой, Трой был уверен, болезнь надолго покинет его. Осталось только Элиоту эту замечательную во всех отношениях новость сообщить.       – Ты что, глухой на первой встрече был? – рычал омега тем же вечером, – я же сказал, что никогда! Никогда, блядская твоя рожа, не лягу под тебя!       – Тебе что, жалко что ли?       – Нет.       – Может, боишься, а? Может, ты девственник?       – Нет.       – Нет? Ну и я нет! Поверь, у меня в любовниках никто не жаловался.       – Не интересно.       – А мне, вот, интересно! Сколько у тебя их было, а? – омега не ответил и Трой сделал очевидные выводы. – Значит, девственник, ну так это же лечится, и я знаю прекрасное лекарство...       – Один, – процедил всё-таки Элиот и вернулся к теме, – я не буду с тобой трахаться.       – Элиот, всего раз, – терял терпение альфа, – один раз и тебе больше не нужно будет тереться об меня ночами, целовать и даже жить со мной год или два не придётся. – И как последний аргумент: – Я естественно оставлю тебе карту.       Омега несколько минут молчал, будто и правда раздумывал над предложением, но потом поджал губы в тонкую линию и выплюнул:       – Нет.       – Ах ты говно на лопате! – не выдержал Трой и всё-таки вышел из себя.       Никогда! Никогда в жизни он не думал, что придется кого-то уламывать на секс с ним. С ним, Троем Паркером! Адреналин вперемешку с бешенством бегал по венам, и раз метод пряника не работал, то Трой решил применить метод кнута, ну или хотя бы просто припугнуть. Как бы сильно он ни злился, Трой точно знал, изнасиловать он никого, даже чёртова Элиота Сильвера, не сможет.       В два шага он пересёк гостиную и схватил омегу за грудки:       – Будем считать, что я твой ответ не расслышал, – зашипел он и потащил того на выход из комнаты.       Элиот явно запаниковал, начал отбиваться, называть Троя больным ублюдком, но только когда он вдруг начал икать и задыхаться, альфа понял, что перегнул палку. Он отпустил омегу, даже одежду оправил на нём.       – Элиот, я пошутил, – попытался оправдаться Трой, – я бы никогда, правда...       Элиот пару раз вдохнул неровно, потом поднял глаза полные немой ярости, и альфа уже знал, что за этим последует. Щедрый размах и щека тут же взрывается адским пламенем под ладонью. Вот только Трой по-прежнему пощёчин не любил, вроде заслужил, да, но столько раз растоптанная за сутки гордость заставила, вместо того, чтобы достойно принять удар, оставить последнее слово за собой:       – Слушай внимательно, маленький гадёныш. Я больше не буду выпрашивать у тебя ничего, я просто дождусь твоей течки и тогда попользуюсь твоим телом сполна. Забыл, что мы пара? Не понял ещё, что, где бы ты ни спрятался в эти дни, твой зад и рот всё равно будут предоставлены в моё полное распоряжение, просто потому что твой организм в ёбари выбрал именно меня? Ты сам придёшь, и сам попросишь трахнуть себя, а я ещё и откажусь пару раз, просто чтобы посмотреть, как ты будешь ползать у меня в ногах, целовать их и на коленях просить мой член в твою скользкую тугую задницу. А потом ты будешь скакать на нём с таким упоением и просить больше, глубже и с узлом. И, поверь мне, я ни за что не откажу в этом моей паре.