***
Пема зевнула в ладонь и посмотрела на часы. Пять минут прошло после ее обычной ночной смены добровольца. Она медленно, не торопясь, встала, чтобы уйти. Ничего особо интересного дома ее не ждало. Только куча работ для проверок. — Ну, надеюсь, ты скоро проснешься, — сказала она пациенту в коме, лежащему рядом. Она читала одну из старых книг, которую обычно читала вслух пятиклассникам, как делала каждому пациенту в крошечной больнице Фэйлбрука. Она посмотрела на пациента, с которым осталась сегодня вечером, и с небольшой жалостью улыбнулась ему. Он выглядел немного старше ее, но не слишком старым, среднего возраста, старше лет на двадцать. Темные волосы росли беспорядке по всей голове, простираясь до бороды у закрытого рта. Его ресницы были длинными и рассеивали свет ламп по лицу. На него было не страшно смотреть и, вероятно, он будет красив для своего возраста, когда проснется. Пема закрыла книгу и сунула ее в свою большую сумку, прежде чем подойти к двери. — Ну, спокойной ночи, — она посмотрела на медсестру рядом. — Извините, как его раньше звали? — Мы увидели имя Тензин на платке среди его вещей, но это все, что мы знаем, — пожала плечами медсестра. — Он здесь уже в течение очень долгого времени. — О, ну, ночи, Тензин, — сказала Пема, кивая в сторону пациента, который явно не проснется в ближайшее время, — и спокойной ночи, медсестра Шунг. — Ночи! — крикнула медсестра, и Пема вышла за дверь. Иногда ей приходилось задумываться о пациентах в коме. Она почти не знала ни одного их имени, сколько бы раз им не читала. Кем они были? Кем были их семьи? У них были друзья? Любимые? Пема снова зевнула, и мысль ушла так же быстро, как и появилась. Перво-наперво ей просто нужно было вернуться в свою квартиру, чтобы выспаться. В конце концов, дети будут ждать ее утром.***
— Итак, как мы это сделаем? — осторожно спросил Кай, когда они с Джинорой шли с места встречи в парке с прудом. — Осторожно. Без мешающего мне тебя и, определенно, с раздельными комнатами, — пренебрежительно сказала Джинора, идя быстро, как будто пытаясь сбежать от него. — Позволь мне совершенно ясно дать понять, что я делаю этого для детей. Думаю, если я скажу им «нет», Нима сошла бы с ума. Кай нахмурился. — Она просто хочет, чтобы мы помирились. Я знаю… — Она должна жить с этим, — сухо сказала Джинора, — я пытаюсь, но ты не понимаешь. Ты действительно этого не заслуживаешь, и я не собираюсь сидеть здесь и объяснять это. И сейчас я слишком замерзла, чтобы сделать это. Давай просто доберемся до чайной, хорошо? Кай очевидно сразу все понял и молча шел за ней, не произнося ни звука. Хорошо, если бы он мог оставаться таким всегда. И как он посмел упомянуть то, что этого хочет Нима? Она знала, чего хочет Нима, но исполнить ее желание было не так легко. Джинора тяжело вздохнула. Она хотела дать своим детям все… но некоторые вещи были просто невыполнимыми. Они пришли в «Жасминовый Дракон», Джинора была рада, что не простудилась. Бегло осмотрев место, чтобы найти рыжеволосого мужчину, сидящего в углу, Опал и Тоф, сидящих рядом, пару детей Опал и Болина и несколько других людей, которых она не узнала. Один человек сидел за столом в одиночестве, довольно спокойно потягивая чай. Хотя она узнала только несколько лиц в чайной, этот человек казался неуместным. У него были длинные, зачесанные назад черные волосы, роскошно уложенные и спадающие на плечи и спину, он носил черный костюм с янтарной рубашкой и превосходным галстуком. Мужчина был высокого роста — чуть выше Кая — и широк в плечах, легко и безупречно смотрясь в костюме. Его глаза были цвета темного янтаря, подходили к рубашке и галстуку, а кожа была такой же темной, как у Кая. Она начала снимать свое пальто, подходя, чтобы повесить его на вешалку у двери, когда Кай оттолкнул ее, выбегая с ней из чайной. Его хватка была слишком крепкой, даже когда они были уже в нескольких кварталах от чайной. Он повернул за угол, осматриваясь. Джинора попыталась вырваться. — Что… Он потянул ее еще раз, проводя через улицу и через двери библиотеки, теперь сияющий от блеска и почти полностью организованной. Он потащил ее в заднюю часть библиотеки, за полки классики. — Прости, — пробормотал Кай, отпуская ее. Джинора потерла предплечье, где он держал ее, неуверенная, но старающаяся из-за всех сил убедить себя в том, что прикосновение было совершенно нежелательным. — Что это было? — Я… — Кай зажал переносицу и зажмурил глаза, будто ему было больно. Затем он снова открыл их, его глаза расширились, когда он посмотрел в лицо Джиноре. — Я говорил, что нужно время, чтобы полностью объяснить, почему я ушел… — И я сказала тебе, что не, хочу этого слышать, — сказала она, готовая немедленно уйти, когда он упомянул эту тему, но он схватил ее за руку, и она резко посмотрела на него. — Не начинай. Просто послушай. Я сделаю это быстро и ясно, хорошо? — бегло сказать он, не отпуская ее. Джинора закатила глаза. — Что там? Быстрее. — Тот мужчина, которого ты там видела. В костюме. Джинора нахмурилась. — Да? — медленно спросила она. — Это… это был мой отец. Глаза Джиноры расширились, на мгновение она не могла ничего сказать. Ее разум был напряжен, пытаясь собрать воедино воспоминания из разговоров, которые произошли давным-давно, подробности о прошлом ее бывшего давно скрылись в сознании. Его отец оставил его в центре города Республики в десять лет — для человека, который стал настолько открытым с самим собой, когда они были вместе, он всегда задумывался о своем прошлом, и она не сомневалась, что он не был идеальным отцом, но Кай любил его в любом случае, пока он не изменился и не стал жаждать власти… Ее разум воссоздал только это. Это было лишь немногим. — Ты… но. — Джинора покачала головой, пытаясь привести мысли в порядок, — я не понимаю. — Все в порядке, — быстро сказал он, — просто… держись от него подальше. Пожалуйста. — Ты не… — Джинора, пожалуйста, я прошу. Хорошо? Ты можешь сделать это? Все, что я хочу, чтобы ты держалась подальше от моего отца. Он просто опасен. Для тебя и детей, — он покачал головой, потирая лицо. — Боже, держи детей подальше от него. Просто пожалуйста. Пожалуйста! Джинора прищурилась, готовая парировать тем, что она может делать все, что захочет, но что-то в его взгляде заставило ее просто промолчать и нахмуриться. Будто лишь одна мысль о взаимодействии с его отцом захлестнула Кая, и хоть ей сейчас и не нравился он, она все так же не могла забыть этого человека. Она ненавидела признавать то, что ей не мог понравиться мужчина, от которого пострадал Кай. Косвенно, частично, каким-то образом, он был причастен к тому, каким Кай был сегодня. Как ни больно, но Кай, вероятно, был таким же с их детьми и ней. Джинора вздохнула, отворачиваясь. — Хорошо, — пробормотала она. — В любом случае, этот мужчина мне не нравится. И это было правдой. — Хорошо, -сказал Кай, облегченно вздохнув. — Так… — Так у тебя есть дом на примете? — тихо спросила она, глядя куда угодно, кроме него. — Хм… Да. Я арендую дом. Он маленький, но… — Хорошо. Между ними повисла пауза. — Что? — Хорошо. Давай просто сделаем это. Не хочу слишком долго об этом с тобой разговаривать, — кротко сказала она. — Зуко говорит, что он не против того, чтобы дети переехали с нами. Он думает, что так будет лучше для них, и что это сделает их счастливыми. Все, что он хочет, навещать их. Я допущу это, если они хотят. Вот и все. Я сделаю это для них и только для них. У нас будут отдельные комнаты и все такое. Я ненавижу это, но случайно, по ошибке, проговорилась при Ниме. Это — единственная вещь в мире, которая сделает ее счастливой. Поэтому мы здесь. Идет? На этот раз она, наконец, посмотрела на Кая и увидела, что он кивнул, пытаясь сдержать улыбку. — Да, да, — сказал он, слегка изогнув губы, пытаясь сдержаться. — Звучит неплохо. Я имею в виду, что звучит просто отлично. Детям понравится, увидишь. — Не пойми меня неправильно. Я ненавижу это, — сказала она ему, к ее удовольствию, убрав улыбку с его лица. — Ненавижу, и, надеюсь, ты будешь понимать это каждый день. Когда я говорю, что это для детей, имею в виду, что только для них. Это ничего не значит для меня. Во всяком случае, это сделает даже хуже. Она могла видеть, как он тяжело сглотнул, его плечи опускаются, и он хмурится, испытывая нечто среднее между разочарованием и раздражением. Но ее это не волновало. — Мы закончили? — спросила она. — Уладим мелкие детали позже? Он снова кивнул, на этот раз с меньшим энтузиазмом. — Да, я позвоню тебе. С этими словами он повернулся и ушел, сунув руки в карманы джинсов и опустив голову. Позиция побежденного. Она фыркнула. Это было просто идеально. Теперь он знал, как она себя чувствовала.***
— Я правда не уверен, что ты ждал этого, — Скучи ел лапшу, и Кай с трудом поборол желание посмотреть на него, он просто был прав. Он поблагодарил Опал за долитую воду, когда они сели в задней части чайной «Жасминовый Дракон», и продолжил ковыряться в своей тарелке. — Я знал, что она должна была подумать, когда я ушел. Но… Я не ожидал, что она будет… настолько кислой. — Как ты и сказал, ты ушел, — отметил Скучи. — Чтобы защитить их! — напомнил ему Кай срывающимся голосом. — И ты не дал мне большого выбора. — Эй, не обвиняй посредника, — сказал Скучи, подняв руки. — В любом случае, сейчас важно то, что Спаситель вспомнило про Зачарованный Лес. У нее было что-нибудь из дома, когда вы… встретились? — Я не знаю, — сказал Кай. — Она постоянно говорила мне, что мечтает вспомнить что-нибудь до десятилетия. Но не похоже, что это случилось. Он откусил лапшу, в то время как Скучи задумчиво постучал по своей тарелке. — Может быть, нам просто нужно напомнить ей. — Как? — Мелочи из дома. Нарисуй картинки или что-нибудь подобное. Я думаю, у твоей дочери есть даже книга об этом. Кай замер. — Нима знает? — Вероятно, — сказал Скучи. — Спроси ее. — Я имел в виду, что все это значит лишь то, что Джинора готова говорить со мной лишь по делу, — вздохнул Кай. Скучи пожал плечами. — Ты заставил ее влюбиться в тебя однажды. Просто сделай это снова. — Ты думаешь, я не пытался? — закатил глаза Кай. — Не знаю, как это работает, — сказал Скучи, кивая на Кая. — Попробуй начать с совместного времени с детьми или чего-то подобного. Они хотят быть с обоими родителями, а ты предложи почитать книгу сказок, чтобы помочь ей вспомнить. Я и сделаю все, что могу, когда увижу ее снова, при условии, что она вспомнит меня. — Хорошо, — сказал Кай, вздыхая, когда на их стол положили счет. Он провел руками по лицу. — Знаешь, моя жизнь была намного проще, когда я был в Зачарованном Лесу. — В том-то и дело, что в Зачарованном Лесу, — сказал Скучи, вставая. — Ты не можешь знать, когда это закончится. Он решит, когда все закончится, — она надел куртку, положил свою часть счета на стол и кротко кивнул Каю. — Удачи. — Спасибо, — сказал Кай, кивая в ответ, прежде чем Скучи не вышел за дверь. Кай вытащил деньги, чтобы оплатить свою часть счета, прежде чем так же не встать из-за стола и не выйти за дверь. Легкие капельки моросящего дождя коснулись его лица, когда она вышел на улицу, вздрогнув, он вернулся к маленькой коллекции домой нейтрального цвета к востоку от главной улицы. Он посмотрел на небо, облака были серыми — плохой знак. Кай покачал головой. Если кто-то мог вспомнить, мог спасти этот город, людей — это была Джинора. Он всегда знал, что она особенная, еще до того, как узнал, что она Спасительница. Он просто надеялся, что сможет спасти и то, что у них было раньше.