Голубые очки

В двадцать восемь лет у Виктора был стандартный набор среднестатистического самодостаточного человека. У него было своё жилье, а именно, студия на Петроградке, которую он снимал уже два года и отваливал треть зарплаты на аренду. У него была работа, на самом деле две, одна постоянная на полставки, а вторая - чёртов фриланс с колеблющейся занятостью. У него было своё собственное транспортное средство, гордо именуемое мини-круизер, хотя на самом деле это была пластиковая пародия на устаревший скейт. У него была научная степень, которой он не рисковал пользоваться в повседневной жизни. У него была пародия на гитару, Маккачин, дежурные друзья сомнительного происхождения, тренажёрка три раза в неделю, фильмы ужасов по пятницам и тянущееся чувство того, что что-то в жизни он умудрился проебать. Виктору всегда казалось, что он был создан для чего-то великого и важного, что он мог бы полностью раскрыться и добиться мировых результатов, знай он, какая сфера ему подходит. В детстве родители пытались помочь, отдавали и на фортепиано, и на бальные танцы, и на волейбол, и везде было вроде бы и неплохо, но как-то слишком средне. Без выдающегося потенциала. А потом случилась повседневность, учёба, работа, отношения, всё чересчур обычное, приземленное и до омерзения скучное. Виктор чувствовал, как медленно-тягуче в него проникает обыденность, и ему это совершенно не нравилось, поэтому он пытался найти собственное решение. Сначала всё началось с экспериментов с внешностью: он распрощался с длинными волосами и был безумно рад, когда повстречался с двадцатью восьмью градусами тепла в июле. Затем от скуки набил себе татуировку. Небольшой японо-китайский иероглиф "победа" красовался на левом предплечье. Потом с ним случился внезапный Ютюб. Он откопал камеру, которой не пользовался лет пять, взял в руки свою пародию на гитару, которая засветилась у Сая в New Face на 1:55 минуте, решил, что пусть всё идёт к чёрту, и записал кавер. Рок-н-ролл под гавайскую гитару. И это стало первым звонком, что жизнь, кажется, начала двигаться в новом направлении, и это Виктору ужасно нравилось. Раньше он не пел, потому что музыкальное образование давало о себе знать, ведь нужно было попасть в ноты, правильно открыть рот, подумать, как грамотно перестроится с грудного на головной, и всё это так запарно, и голос у него вообще никакой, да и всё должно было быть чётко по правилам, а без практики выдать что-то людям он был не в состоянии. Мало ли, он ошибётся. Вот учился у них в девятом классе Гоша, который потом вместо десятого пошёл в спортивный колледж, и одноклассники, да и ребята из параллели, собирались в его однушке, пели что-нибудь из русского рока под расстроенную гитару, пели душевно, со вкусом и совсем не стеснялись отсутствия слуха. Виктор морщил нос и отказывался, ведь это был не его уровень, как говорил он. На самом деле он просто завидовал. Они ведь делали это так спокойно и легко. И вот спустя четырнадцать годиков он наконец-то смог. На Ютюбе. Не показывая лица. Второй звонок зазвенел неожиданно. Виктор отнёс заказ на Чернышевскую, а после вежливо слинял от девушки, которая всячески приглашала его "на чай", затем зашёл в книжный, познакомился поближе с Джо за чашкой эспрессо за сорок три рубля, потому что он всю ночь упорно, любовно и бережно работал над заказом для какой-то новоиспеченной нимфоманки (ей бы Стасика вот, а не Витю), да и в кармане денег практически нихуя, так-то он бы посетил соседний бар. Поэтому оставалось пить кофе, пялиться в окно, смотреть на проходящих людей и тихо распевать "One way or another I'm gonna find ya'", как в поле зрения попал парень, который смотрел не прямо перед собой и не на асфальт, как многие, а шёл себе спокойненько и разглядывал то ли небо, то ли облака на небе. Азиат. В голубых очках. Одетый не по погоде. В куртке с меховым капюшоном. Это в майские +16. Давайте забудем, что еще пару дней назад шёл снег. И он только что вошёл в книжный. I'm gonna get ya', get ya', get ya', get ya' Парень подошёл к стойке, покрутился вокруг своей оси, разглядывая магазин, затем неуверенно улыбнулся мужчине, который ожидающе смотрел на него. - Мне нужен разговорник, - негромко сказал парень. На английском. Взгляд мужчины за прилавком стал озадаченным, и тот по-русски ответил, что не понимает. Виктор посмотрел на эту картину, прикинул в уме, что помочь надо бы, людей и так тут немного, поэтому кто, если не он. Зря что ли английский в универе учил. Зря что ли переводчиком время от времени подрабатывает. Он подошёл к азиату, сказал мужчине, что тому нужен разговорник, на что продавец облегченно выдохнул и указал на стеллажи справа. - Пойдём, я тебе помогу, - сказал Виктор, положив руку на плечо парня. Тот вздрогнул от неожиданного жеста. Виктор прошёл к стеллажу и спросил: - С какого на какой? - Что? - вяло отозвался азиат. - Язык какой нужен? Русско-английский? - Можно англо-русский. Но было бы идеально, если бы нашёлся русско-японский. - О, так ты из Японии? - Да, - Виктор обернулся и посмотрел на парня. Тот немного покраснел. Естественно, жара ведь ужасная, а он еще и в зимней куртке в помещении. - Знаешь, есть другой магазин, до него идти двадцать минут. Там точно будут справочники и разговорники на японском. Хочешь, пойдём туда? Японец моргнул. Затем опустил взгляд на пол, обдумывая что-то. Его щёки покраснели еще больше. - Если вас не затруднит. Я буду очень признателен. Они вышли из магазина на свежий воздух. Сначала шли рядом друг с другом молча, пока Виктор не взял ситуацию в свои руки и не начал разговор: - Кстати, я - Виктор. Как тебя зовут? - Юри, - негромко ответил японец. - Кацуки Юри. - Приятно познакомиться, Юри. - Взаимно. Виктор трещал без остановки обо всём: и о зданиях, рядом с которыми они проходили, и о людях, и о городе, и о погоде, и о странных клиентах, которые ему попадались за всё время работы. Юри потихоньку растормошился, делал вид, что внимательно слушает, и изредка с интересом поглядывал на Виктора. Сказал только, что недавно переехал в Петербург по работе, а до этого занимался фигурным катанием. А еще Юри очаровательно смеялся. Негромко так. Они зашли в Дом Зингера, Юри практически сразу нашёл нужный ему разговорник, затем они простояли в очереди, после толпа их выкинула из книжного. Юри вежливо поклонился, поблагодарил за помощь, из кармана достал непочатую пачку мини чупа-чупсов и отдал Виктору в качестве благодарности. После чего развернулся и убежал в неопределенном направлении, растворившись в толпе. Виктор даже не успел ничего сказать. Вечером Виктор понял, что влип, потому что чёртов японец из книжного не выходил из его головы. Виктор думал о нём, когда гулял с Маккачином. Виктор думал о нём, когда завалился в душ. Виктор думал о нём, когда катался на борде. Виктор думал о нём, когда играл на укулеле, даже попытался сочинить о нём песню из четырёх аккордов. А у него очки такие голубые, Как петербургское небо в мае. Как поводок моего Маккачина, Прямо под цвет моих глаз. C-Em-F-G К слову. Ночью, ближе к четырём часам, когда за окном уже было светло, Виктора посетила одна замечательная идея. Юри говорил, что он был фигуристом. Значит, где-то светился. Виктор знал его имя и фамилию. Чисто теоретически он мог найти что-нибудь в гугле. И ведь нашёл. Кацуки Юри. 24 года. Золотой медалист Гран-При 2016. В январе объявил о завершении спортивной карьеры. На фотографии в статье был изображён кто-то с андеркатом и бронзой, русский мальчишка, о котором говорили все, но Виктор пропускал всё мимо ушей, и Юри. В чёрном костюме, похожем на обычного представителя ассортимента Розового Кролика. И выглядел он просто ВАУ. В голове опять зазвучало "One way or another, I'm gonna see ya'". На следующий день Виктор прошёл мимо Юбилейного, после того, как доставил заказ на Спортивную, в его голову закралась сумасшедшая идея: надо пойти на каток. Надеть коньки. Попробовать не сломать себе ничего. В итоге он заложил паспорт, потому что денег с собой не было, а нужно было оставить залог. Затем он попытался удержать равновесие, стоя в коньках и удивлялся, как вообще люди умудряются шагать на этих лезвиях по полу и не падать. А потом он добрался до самого катка. Вспомнил ролик в интернете, где говорили как правильно кататься. Давай, Витенька, оттолкнулся и поехал. И ведь поехал, держась за бортик, пугая детей, нарезающих круги, угрожающе-страшной физиономией. Но поехал! Потом постарался кататься без бортика, мурча под нос "I'm gonna meet ya', meet ya', meet ya', meet ya'", чтобы было не так страшно, когда малявки двойные и тройные прыжки исполняют прямо перед его носом, а их родители смотрят на него и молча спрашивают, какого хрена он тут забыл, если кататься не умеет. Потом эпично упал, но быстро поднялся. В целом, ему понравилось, он под конец даже начал получать удовольствие. А через неделю вообще пришёл к удивительному умозаключению! Ему, Виктору Никифорову, чрезвычайно необходимо научиться фигурному катанию. Которое на коньках. Не на роликах. Хотя... И так уж вышло, что на окраине города была секция фигурного катания для взрослых, да и не одна, и Виктор просто позвонил в первую попавшуюся из тех, что выдал гугл, и ву-а-ля, в следующий понедельник было его первое занятие. А еще он поставил перед собой цель: найти Юри. И в интернете вычитал, что в кругу фигурного катания все друг друга знают. Вероятность получить больше информации о Юри на катке была очень даже немаленькой. Выходные он провёл, охотясь за коньками, потому что найти коньки для фигурного катания на 44-ый размер было задачей не самой лёгкой, особенно в мае. В итоге он всё-таки купил коньки. И чехлы на лезвия. И специальную сумку. И защиту. И запасные шнурки. Голубенькие. И вот, понедельник, он впервые приехал в эту часть города, спустя три года впервые прокатился на метро, благо, прямая ветка. Дошёл до торгового центра, прошёл его, добрался до катка, заценив попутно статуи с козлами, которые стояли у входа, и отметил, что размер катка был не таким большим, как в Юбилейном. Но какая разница, какого размера перчик, если он острый. Он подошёл к стойке, администратор вежливо указала на группу девушек и молодого парня, припирающего стенку. Виктору нужно было к ним. Как обычно, он подошёл, поздоровался, представился, его неплохо приняли, а затем принялись рассказывать все подробности занятий в секции. Новый преподаватель, как говорили дамы, был очень хорош. Сам Фельцман привёз его в Петербург, заметив его музыкальность и артистичность во время Гран-При, после чего захотел увидеть его в своём штате в качестве хореографа. Фельцман бы и тренировать его взял, если бы тот карьеру решил не закончить. Знал бы Виктор, кто такой этот Фельцман. Самая бойкая девушка погнала всех разогреваться на каток. Дамы нарезали круги, некоторые делали перекидные, единственный парень прыгнул что-то одинарное, а Виктор пытался передвигаться без бортика. Полкруга он проехал без происшествий, но после левая нога странно дернулась, будто бы ускорилась, Виктор подался корпусом назад, пытаясь сохранить равновесие, но ноги снова заскользили, и он упал на спину, распластавшись на льду. К нему кто-то подъехал сзади, помог подняться и сказал: - Виктор, будь осторожней. Никифоров на секунду завис, затем медленно обернулся. - Ты... Юри!- начал Виктор, затем резко выпрямился, потерял равновесие и упал бы, если бы не обнял Юри, уткнувшись носом в его плечо. - Да-да, - тот легко рассмеялся. - Не ожидал тебя увидеть так скоро. Впрочем, так даже к лучшему. Юри легко выпутался из его объятий, взял за руку и медленно поехал, ведя Виктора за собой. А вот и третий звонок. Они будут видеться. Каждую неделю. По понедельникам и средам. В белые вечера, перетекающие в белые ночи. Юри сказал, что всё это к лучшему. Ого. Юри представился группе на английском, группа его поддержала, Виктор глупо улыбался и не мог оторвать взгляда от смущенного румянца Юри. А ведь на фотографиях он выглядел совсем по-другому. Более раскованно и уверенно. Зато сейчас был очень милым, открытым и на удивление близким. Будто бы у него не было охапки медалей. И Виктора посетило очень смутное ощущение, что всё вело к этому дню. И к этому человеку. One way or another, I'm gonna win ya' I'm gonna get ya', get ya' ,get ya', get ya' Витя, давай.