Практическая магия

Криденса завораживает магия. То, с какой легкостью, всего лишь по мановению руки, все, даже пространство подчиняется воле волшебников. Ему нравится следить за тем, как колдует Персиваль — аккуратно, чуть нахмурив брови, делает несколько взмахов, заставляющих разбитую бутылку молока вновь собраться вместе, а пыль исчезнуть с верхних полок шкафа. Да, с такой способностью уборка в доме перестала бы быть такой большой проблемой. Но еще больше Криденсу нравится перемещаться из одного места в другое (теперь он знает, что это называется — «аппарировать»). Делаешь шаг, вокруг все вдруг превращается в сплошной вихрь красок, а в следующий момент ты уже стоишь в другом конце Нью-Йорка. Все это, как ему говорит Грейвз, не так уж и сложно, но юноша все равно каждый раз с восхищением наблюдает за тем, как мракоборец использует магию. И каждый раз с некоторой горечью думает о том, что никогда не сможет повторить хотя бы малую долю того волшебства.  — Тебе нужно приобрести палочку, — как-то, во время одной из совместных прогулок отмечает Грейвз. Криденс удивленно смотрит на своего спутника, чуть не врезаясь в идущую навстречу им женщину.  — В каком смысле?  — Ты ведь маг, Криденс. А у всех магов должна быть волшебная палочка, — мужчина треплет вьющиеся волосы Бэрбоуна, — не думал же ты, что у нас они с самого рождения. Юноша пытается улыбнуться на это, но если быть совсем честным, то он действительно думал нечто подобное.  — А это далеко отсюда? Грейвз берет его под локоть, сворачивая с широкой улицы в переулок, наклоняясь к шее Криденса, отчего тот отчаянно краснеет.  — Всего пара шагов. Вокруг все вновь взметается вихрем красок, и обклеенные листовками сырые стены сменяются небольшой улочкой с крохотными магазинчиками по обеим сторонам, у витрин которых почему-то толпится много народу. Бэрбоун замечает не сразу, но сама эта улица отличается от остальной застройки Нью-Йорка, да и названия на деревянных вывесках дают понять, что данное место явно не для глаз не-магов.  — Это место построили еще в прошлом веке англичане, спрятав вход за самым обычным фасадом дома в Бруклине. Делали похожим на одну улицу в Лондоне, но как по мне, — мужчина гордо вздергивает подбородок, — здесь гораздо меньше волшебников, а значит, проще что-то приобрести. Осторожно. Персиваль вовремя притягивает Криденса к себе, избегая столкновения с целой толпой детей. Он слышит, как сбивается дыхание, чувствует, как вздрагивает худощавое тело под теплым пальто.  — И что, здесь продают волшебные палочки? — Криденс все еще пытается разглядеть хотя бы что-то знакомое в витринах магазинов, ну кроме как перьев, чернильниц и еще каких-то книг, парящих в воздухе без какого-либо намека на леску.  — Ты правда думаешь, что нам их выдают при рождении, — усмехается Грейвз, кивая в сторону ярко-золотой вывески «Сандэ и Ко», — пришли. Мягкие звуки джаза и запах древесины обволакивают, стоит только войти в лавку. Глаза разбегаются от множества деревянных лакированных ящичков, уходящих под потолок, на каждом из которых стоят какие-то пометки. Дверь захлопывается за ними, и Криденс вздрагивает, снова закрываясь в себе, ожидая какого-то подвоха. Но подвоха нет, и он чувствует, как через ткань пальто его локоть чуть сжимают сильные пальцы.  — Все в порядке?  — Да. Просто… Дверь, — он слабо улыбается мракоборцу, попадая в плен орехово-карих глаз. На мгновение они оба замирают, прежде чем где-то в глубине магазина что-то с грохотом обрушивается на пол.  — Дверь тут уже давно нужно починить, — странный человек, в бордовом сюртуке вышел к ним, отряхивая с плеч пыль. Увидев, кто перед ним стоит, он вытянулся, словно на построении, и, взмахивая палочкой, убирая из поля зрения мелкие стружки и обрывки бумаги.  — Мистер Грейвз. По какому делу Вы здесь? Внимательный взгляд светлых глаз пробегает по замершему в нерешительности Криденсу, задерживаясь на локтевом сгибе, где все еще покоится ладонь мракоборца. Юноша хочет отстраниться, но Персиваль не отпускает, делая вид, что все идет так, как должно.  — Надеюсь Вы все еще продаете лучшие палочки в Нью-Йорке, мистер Сандэ, иначе мы зря проделали такой путь. Хозяин лавки теряется, но тем не менее кивает, смотря то на одного, то на другого своего посетителя.  — И кому из вас?  — Этому юноше, — мракоборец переводит взгляд на Бэрбоуна, — иди, выбирай. Криденс в удивлении распахивает глаза и отчаянно хочет переместиться куда-то подальше от этого места. Впервые в жизни ему предложили что-то выбрать. Да какое там — что-то сделать для себя. Он непонимающе смотрит на Грейвза, отчего тот чуть улыбается, чувствуя как внутри солнечного сплетения разливается тепло.  — Иди же.  — А ты?  — Этот выбор ты должен сделать сам, думаю, проблем не возникнет, — это мужчина уже добавляет, смотря на мистера Сандэ, явно давая понять, что простой министерской проверкой тот не отделается, если хоть что-то пойдет не так. Тот кивает и тут же лезет в один из ящиков, вытаскивая на свет несколько футляров темно-бордового цвета.  — Может, одна из них подойдет? Одну за другой аккуратные пальцы достают и выкладывают на лакированную поверхность стола, демонстрируя палочки Криденсу. Тот, неожиданно забывая о собственных смущении и неуверенности быстро подходит к столу, разглядывая, казалось, недостижимые привилегии магического мира. Они все нравятся ему, даже очень. Криденс вдруг ловит себя на мысли, что забрал бы их все, но решается взять в руку только одну палочку — тонкое древко, гладкая рукоятка из более темной породы дерева.  — Жила дракона, — словно бы это что-то важное, почтительно говорит мистер Сандэ, но Криденс не слушает. Его гораздо больше привлекает вновь появившееся покалывание в кончиках пальцев. И это совершенно нормально — он улыбается этому, пока ладонь взвешивает почти невесомое древко. Это нормально — по телу будто проходится электрический разряд, а прежние страхи улетучиваются в следующий миг. Это нормально, и широкая ладонь, мягко касающаяся плеча только подтверждает это.  — Сколько? Криденс поднимает взгляд на мужчину, достающего из внутреннего кармана пальто скрепленные серебряным зажимом купюры. Ему ужасно не хочется, но он опускает палочку на стол, испуганно взирая на то, как из воздуха возникает чек, и, удовлетворенно кивая, Персиваль вытаскивает зажим, прежде чем отдать довольному волшебнику зеленые доллары.  — Она твоя, — Грейвз вкладывает палочку в теплые пальцы, ободряюще улыбаясь, на мгновение выходя из образа сурового мракоборца. И стоило лишь Криденсу чуть кивнуть, наконец принимая неожиданный подарок, бросает продавцу сдержанное «спасибо». Они выходят на улицу, и Бэрбоун не сводит счастливого взгляда с новой вещи. Первого подарка в своей жизни. И мужчина мысленно обещает себе почаще баловать мальчишку. Он притягивает его к себе, возможно, слишком близко, аппарируя. Следующий шаг они делают уже в совершенно другом месте, совершенно незнакомом для Криденса. Большой дом с обитыми деревянными панелями стенами, широкой лестницей, ведущей на верхние этажи, хрустальной люстрой, поблескивающей в дневных лучах солнца, пробивающихся сквозь неполностью завешенные портьеры. Темно-карие глаза распахиваются в изумлении, и юноша разглядывает каждую деталь незнакомого дома, неизбежно сравнивая с тем местом, которое он долгие годы считал домом под покровительством Мэри-Лу.  — Что… Что это за место? — все еще сжимая в руке палочку спрашивает Бэрбоун, переводя взгляд на невозмутимого Грейвза, — это твой дом? Тот утвердительно кивает, снимая пальто, бросая на кресло, стоящее рядом.  — Мой дом. И место, куда ты можешь приходить, когда захочешь. От таких слов Криденс смущается, краснеет и опускает взгляд, разглядывая красивую плитку под ногами. Ему очень нравится это место. И еще больше нравится то, что Персиваль начинает впускать его в свою жизнь, хоть, юноша понимал, это дается такому человеку очень непросто.  — Спасибо, — благодарность и вдруг проявившаяся нежность обезоруживают мракоборца, и он просто пропадает под взглядом мерцающих в рассеянном свете глаз.  — Да… Не за что, — он осматривается по сторонам, придумывая причины видеть Криденса еще чаще, — ты можешь осваивать здесь магию. Не все сразу, но, думаю, азам научить я тебя смогу. Юноша энергично кивает, сжимая в руке подарок. Ему всегда нравилась магия, но именно сейчас хочется ощутить, как он сам создает ее.  — А мы можем начать уже сегодня? Во взгляде просьба, а на губах мягкая улыбка. Разве можно отказать? И даже гора оставленных в кабинете министерских бумаг и легкая усталость, появляющаяся от постоянного недосыпа, не дают и шанса ответить отказом. Ведь это же для него привычно — не глядя наколдовывать вещи, трансгрессировать в другой конец города, а Криденс только начинает жить их миром. И Персивалю очень хочется стать его проводником.  — Хорошо. Только пальто сними. Реджи не любит, когда в верхней одежде ходят по дому.  — Реджи? — Бэрбоун стряхивает с плеч мягкую ткань.  — Мой домовой эльф. Вы еще познакомитесь. Грейвз вновь берет юношу под локоть, на этот раз просто ради удовольствия аппарируя на самый верхний этаж, в пустующую мансарду. Криденс наблюдает за тем, как мужчина одним взмахом руки распахивает окна, в следующий момент по мановению волшебной палочки расчищая пол от пыли.  — Начнем с самых азов, — из воздуха появляется обыкновенная чашка, приземляющаяся на ладонь Грейвза, — с левитации. Спустя только час появились хоть какие-то результаты. К тому моменту Криденс уже успел пройти от стадии отчаяния к принятию, а Персиваль уже начал сомневаться в крепкости собственной выдержки, когда раз за разом юноша делал в нехитром заклинании ошибку, из-за чего чашка то просто испарялась, то так и продолжала невозмутимо стоять на полу, что еще больше бесило.  — Но это же просто. Вин-гар-ди-ум Ле-ви-о-са. Попробуй еще раз, — мужчина прикрыл глаза ладонью, когда Криденс произнес заклинание вроде бы верно, но при том взмахнул палочкой слишком резко, отчего чашка вдруг крутанулась на месте, после в одно мгновение поднялась в воздух и взорвалась, осыпав мракоборца острыми осколками.  — Прости! — Криденс отбросил палочку, будто обжегшись, бросившись к старающемуся сохранять спокойствие мужчине, прижимающему руку к тонкому порезу над бровью.  — Это пустяки.  — Дай взглянуть. Тот лишь отмахивается, морщась, когда из-за движения края пореза соприкасаются. Юноша все равно подходит ближе, невзирая на предостерегающий взгляд.  — Не упрямься, я просто посмотрю, — они стоят вплотную друг к другу, но Бэрбоун слишком занят рассматриванием неглубокого пореза, чтобы заметить. И лишь отстраняясь, он ловит взгляд орехово-карих глаз, в которых с готовностью можно и пропасть. Чему Криденс вовсе не сопротивляется, касаясь пальцами сначала выбритого виска, а затем и шеи, не скрытой жестким воротничком рубашки. Грейвз ничего не говорит на это, задерживая дыхание и чуть наклоняя голову, встречая прикосновение осторожных подушечек пальцев. И Криденсу кажется это настоящей магией — под пальцами бьется размеренный пульс, в то время как собственная кровь, кажется, разгоняется все быстрее. Резкий хлопок разрушает их молчание, заставляя обоих опустить глаза, разрывая зрительный контакт.  — Мастер Грейвз, Вы еще долго собираетесь здесь бродить в этой пыли? Ворчливый эльф щурится, разглядывая Криденса, но не комментирует происходящее, полностью отдавая хозяину право водить в дом кого вздумается.  — И я рад видеть тебя, Реджи. Это Криденс, — Персиваль заботливо оглядывает смущенного юношу, — боюсь, что твоему спокойному проживанию в доме окончательно придет конец. «Бродить в пыли», как ты выразился, нам придется очень и очень долго. Эльф сокрушенно качает головой на это, но не решается возразить. Он взмахивает тонкими ручками, и осколки, до этого рассыпанные по полу, исчезают, будто бы чашки и вовсе не было. Он ничего не говорит Криденсу, но тот чувствует недоверие и неприязнь. Не такой, как все, угроза… Юноша опускает взгляд, втягивая голову в плечи, как делал все те годы унижений. Все счастье вдруг куда-то исчезло, а осталась лишь досада на себя за то, что опять дал себе надежду на что-то большее, нежели скучная жизнь не-мага. Его даже уже не пугает хлопок — эльф исчезает так же внезапно, как и появился, поймав недовольный взгляд мракоборца.  — Что с тобой? Широкие ладони аккуратно ложатся на плечи, разворачивают. Он не отвечает, смотря на идеально белую рубашку и черный жилет из дорогой ткани. Он опять чувствует это восхищение, вперемешку с горечью. И понимает, что никогда не приблизится в своем владении магией даже к самому неумелому помощнику Персиваля. Ведь время упущено. И оно теперь горело неиспользованной силой в темных глазах, так и не решающихся взглянуть на мракоборца.  — Нельзя вернуть время, Персиваль. Голос неожиданно не дрожит и кажется Бэрбоуну чужим. Он чувствует, как сильнее сжимаются на его плечах ладони, и поднимает взгляд. Он не знает, много ли отражается во взгляде отчаяния, ему кажется, что предостаточно, но хочет, чтобы стоящий напротив мужчина уловил там еще что-то. Еще не абсолютное чувство, но только зарождающееся. Грейвз кивает, теряясь от эмоций, что чувствует, исходят от юноши. Он видит готовность сдаться, но не принимает этот порыв, решаясь стать первым человеком, не бросившим Криденса после первой же неудачи.  — Мы не можем вернуть время, правда. Но мы можем сделать так, что оно больше не будет бежать зря. Грейвз привлекает к себе юношу, в который раз за день, обнимая за изящную шею, пальцами зарываясь во вьющиеся волосы. Он улыбается, чувствуя мягкие потоки магии, словно протекающие по жилам Криденса, и старается не подать виду, что все его внутренние барьеры рушатся, как только юноша обнимает его в ответ. Криденса завораживает магия. То, с какой легкостью, всего лишь по мановению руки, все, даже пространство подчиняется воле волшебников. Но больше всего завораживает ощущение той грани, за которой ждет новое и удивительное чувство. И юноше, чувствующему щекой тепло чужого тела, кажется, что магия хоть немного, но покорилась ему.