Практическая магия

— Никакой проверки не будет. Под тяжелым взглядом двое подчиненных мракоборцев опускают головы, признавая поражение.  — Это был мой личный приказ, мистер Грейвз, — президент МАКУСА, в этот день сменившая серый костюм на более яркий — синий - делает вид, будто не замечает угрозы, явно читающейся во взгляде главы Департамента.  — Позвольте узнать, зачем. Нахмурившись, женщина делает знак остальным покинуть кабинет, провожая взглядом перешептывающихся магов.  — Вы разве не знаете причину, по которой мне нужно было отдать такой приказ? Мы ведь не знаем, осталась ли в нем эта сила, или же исчезла, после того случая в метро.  — Он не угроза! Персиваль прикусывает губу, понимая, что проявил несдержанность. В глазах Серафины он видит удивление. О, он сам удивлен собственным поведением не меньше.  — Это решать уже не вам, мистер Грейвз, — в голосе сталь, и мужчина понимает, что зашел уже достаточно далеко.  — Обскур был уничтожен в ту ночь, это могут подтвердить медики, к которым его направили.  — Они не уверены до конца, — поправляет его Серафина, — никто не может сказать наверняка — опасен он или же нет. Она разглядывает стоящего перед ней мужчину и не может сдержать грустной улыбки. Ее лучший мракоборец, человек, прежде следовавший только голосу разума, был в смятении. И женщина понимает, что дело тут вовсе не в недостатке сна или куче бумажной работы.  — Вы сильно привязались к этому юноше, совершенно позабыв о том, кто он такой. Он чуть не разнес весь город, а вы обучаете его магии, — Серафина вновь хмурится, беря со стола злополучный приказ о проверке Бэрбоуна, — вы, кажется, стали забывать о том, чего требует наша работа. Никаких чувств, никаких связей. Персиваль кивает, зная, что не может возразить на это. Он еще помнит, какую цену нужно заплатить, чтобы подняться по карьерной лестнице так высоко. Сам же защищал эти ценности, отбирая к себе в помощники только тех, кто ни к чему и ни к кому не привязан. Так проще. И так заведено.  — Если обучить его хотя бы азам магии, он не будет скрывать энергию в себе, — мракоборец встречается взглядом с президентом, — а вы просто хотите обычной министерской волокитой вновь вернуть его в то состояние. Вы могли просто попросить меня проверить его, но вместо этого… Выпускаете это, даже не посоветовавшись. Он говорит спокойно, не меняя интонации, но Серафина видит в глазах стоящего напротив мужчины ярость и боль. Ведь он ниже рангом, а значит, решение все равно останется за ней.  — Дело в недоверии, так? — Грейвз усмехается, — тогда, можете и меня тоже проверить, госпожа президент, я не буду возражать. Мой отдел только и ждет очередного обыска. Этого она не выдерживает и со всей силы хлопает ладонью по столу:  — Достаточно, Грейвз! Вы прекрасно знаете, что дело не в этом. Я беспокоюсь о том, что мой лучший сотрудник находится в серьезной опасности рядом с этим…юношей. Персиваль качает головой, чувствуя, как под ребрами вскипает недовольство, готовое вот-вот вырваться гневной речью:  — Он контролирует свою силу.  — Но что, если однажды не сможет? Вы слишком сблизились, Персиваль, это опасно. Мужчина чуть улыбается. И Серафина возвращает улыбку, понимая, что ей не переубедить упрямого мракоборца. Взмах палочки, и разрешение на проверку загорается, легко исчезая под натиском языков пламени.  — Проверьте его, мистер Грейвз, — женщина замечает, как облегченно выдыхает мракоборец, — и не заставляйте меня пожалеть о сделанном выборе.  — Благодарю, госпожа президент. Он кивает, поворачивается и наконец покидает кабинет, чуть не сталкиваясь на пороге с половиной отдела.  — Вам опять нечем заняться? — ему достаточно лишь махнуть рукой, и все сотрудники мигом разбегаются по своим местам.

***

Криденс с нескрываемым удивлением слушает рассказ Тины, несколько минут назад аппарировавшей прямо к нему в квартиру, взбудораженной недавними событиями.  — Так значит, они не станут меня проверять? — юноша поеживается при мысли, что какие-то незнакомые люди бы стали копаться в его голове.  — Я о том и говорю. Грейвз там такое устроил — перечил госпоже президенту, выгнал своих с этим приказом, — Голдстейн довольно улыбается, явно поощряя действия своего начальника, — я слышала, что она сожгла приказ, так он ее убедил. Криденс чувствует, как к щекам приливает кровь, представляя, как Персиваль защищал его. Его, монстра, чудовище, обскура, о котором до сих пор писала магическая пресса. Внутри что-то недовольно начинает скрестись, напоминая о себе. Криденс на это лишь запихивает это «нечто» подальше.  — Не уверена, что она все-таки оставила эту затею с проверкой. Хотя теперь еще раз подумает, прежде чем пытаться это провернуть у него за спиной…  — Все верно, мисс Голдстайн. А я все думал, куда же вы пропали раньше конца рабочего дня. От звуков этого голоса и Криденс, и Тина подскакивают на своих местах, испуганно взирая на только что появившегося посреди гостиной Персиваля.  — М-мистер Грейвз, — девушка быстро хватает со стула пальто, путаясь в рукавах, — а я вот… Решила заскочить, раз есть минутка. Я прямо сейчас назад, в отдел, да. Она подмигивает Криденсу, прежде чем аппарировать. Молчание повисает в комнате, пока оба собираются с мыслями. Криденс с нескрываемым обожанием смотрит на мракоборца, думая, кинуться ли тому на шею, или же притвориться, что Тина не рассказала ему всех подробностей перепалки с начальством. Он уже успел понять, что мужчина никогда не признается в своих чувствах, но ему и не нужно было этого.  — Спасибо. Улыбка расцветает на тонких губах, и Грейвз знает, что выдержал бы даже публичный выговор ради этого момента. Он кивает, подбирая слова, ища предлог, по которому сразу после задания он решил прийти к юноше домой. Внутри Криденса вновь сгущается мрак. Он бьется под ребрами, витает в капиллярах под кожей и понемногу просачивается в и без того темные глаза. Юноша не знает, сколько ему осталось, ему кажется, что еще очень много, но переодически эта мерзость внутри шевелится, пуская свои корни в сердцевину. Пробуя, осматриваясь. И Криденс точно знает, что рано или поздно поддастся этой тьме, не в силах больше выносить этот нескончаемый зуд темной материи.  — Мне стоило предупредить тебя о моем приходе, — ладонь сжимает плечо в успокаивающем жесте, пока голос уводит дальше от черноты обскура, притаившегося в голове, нашептывающего извечное: «уничтожь, сожги, убей». Грейвз не получает никакого ответа, думая, что в очередной раз слишком близко и слишком резко надавил на еще затягивающиеся рубцы. Он хочет успокоить, но не знает как, не сокращая расстояния, но и не отнимая руки. Но Криденса совершенно не заботит собственное личное пространство. Он, столько раз обманутый и преданный, вновь делает шаг навстречу, стараясь скрыть разливающуюся черноту в глазах под опущенными ресницами, утыкаясь лицом своему спасителю в шею, касаясь в немой просьбе губами где-то над воротником, запуская пальцы в идеально уложенные волосы. И от этого все внутренние установки Грейвза ломаются, вместе с им самим возведенными барьерами. Он обнимает мальчишку и думает о предостережении президента. Вполне возможно, что в нем еще жив обскур, но Персиваль уже поклялся себе, что будет присматривать за ним. Внутренний голос кричит об опасности. Под ребрами скребется ожидание чего-то неизбежного. Но Грейвз лишь крепче прижимает к себе свою единственную и самую опасную привязанность.