Старые добрые сказки

Сказка окончена, зажжен камин. Больше не надо быть сильной и смелой… Кай все угрюмей. Среди лютых зим ищет он взгляд своей Королевы. Герда по дому летает птицей, ведь на земле больше не одна. У ее сказки счастливый конец! Был… Пока не пришла зима. В декабре без конца воет ветер, снег за окнами смешан с дождем. Все короче память о лете… Разговоры все — ни о чем. Герда кутает зябко плечи. Теплый плед — как спасательный круг. Все еще верит, что время лечит… Кай ничего не видит вокруг. Цепкие пальчики одиночества кажется навечно в душу вцепились. Кая все чаще убить просто хочется! Ей не понять, когда все изменилось? И все труднее казаться счастливой, в сердце незримые для мира войны; в мыслях все чаще Кая — любила… Да и как ей оставаться спокойной? Если в холодной ночи то и дело, когда уходят и силы, и гордость слышит она тихий смех Королевы: «Ты неужели за ЭТО боролась???» «Девочка-Гердочка, милая, глупая, ты вслед за ним пробежала полсвета. Знаешь, ведь счастье — оно очень хрупкое! Его в этой жизни считай что и нету… Пришла вслед за Каем? Что ж, молодец. Губы в улыбке победной кривишь… Но это истории вашей — конец! Он уже мой — неужели не видишь? Об острые грани реальности серой в который раз до крови поранишься? Беды считаешь все от Королевы… Я-то исчезну, а ты с чем останешься?!!» В январе зимы пахнут холодом, заметают дороги метели. Ледяным замком кажется дом… А под утро приходят тени. То скребутся полночи в двери, то откроют на улицу форточку. Герда злится. Ее терпенье постепенно доходит до точки. То за стенкой слышны шаги, ветра свист — словно волчий вой. По ночам сон от страха бежит, да и дом — как будто чужой. То ледяная коснется рука, сердце морозя умело. Рядом во сне мечется Кай, шепчет — моя Королева… Герда холод из сердца гонит, зажигая огонь все чаще. Каждый день на ушедший походит и какой из них настоящий непонятно уже. Зимы, весны — все мечты Герда гонит прочь. Все что хочется ей — это просто пережить еще хоть одну ночь. В феврале обжигающий холод из души выгонять бесполезно. Он находит все новый повод чтоб в груди поселиться — под сердцем. Герда сходит с ума по чуть-чуть. Чудятся ей в ночи голоса. То стук в окно ей мешает уснуть, то — за стеной легкий шаг. То упрямый февральский иней на стекле слово «вечность» рисует… Слишком больно и невыносимо видеть: Кай эти стекла целует. Согревая кончики пальцев в сотый раз по узорам ведет с бесконечной надеждой касаясь… « Ну очнись же, очнись, идиот! Я же рядом, я здесь, я живая! Хочешь — выпей меня до дна, свою душу моей согревая…» Но в глазах только «Ты — не она.» Герда пьет обжигающий кофе, до полуночи время считая. В полночь к ней Королева приходит: «Что, прикажешь мне снова растаять? Где же взгляд твой, горящий как солнце? Раньше ты понастойчивей была!» Герда лишь устало смеётся: Ты хоть знаешь, что я пережила? Психи, разбойники, и короли (я даже не знаю, кто из них хуже!), мне говорили дружно: умри! Или хотя бы отдай свою душу… Кай исчез, ну, а я осталась без надежды и силы жить. День, другой — и я просто сорвалась! Сердце громко стучало «Беги! Вслед за ним…» и я попыталась. Сквозь метели, леса и прочее. Почти падая от усталости… Тут наткнулась на домик цветочницы. В доме цветочницы — покой и уют, сами собой закрываются веки… « Милая, там тебя вовсе не ждут! Ты оставайся со мною… навеки! Я накормлю тебя вкусным ужином и подарю сережки блестящие. Мягкие туфельки, платьице с рюшами… Ну посмотри — куколка настоящая! Видишь, за окнами розовый сад? Этим цветам, знаю я, пригодится: белым и розовым — твой теплый взгляд. Алым… давно уже нужно напиться. Видишь, какой у них яркий цвет? Цвета твоей живой крови горячей… Куколкам в ней нужды в общем-то нет. Она так прекрасна… Зачем ее прячешь?» В доме цветочницы — кукольный зал: девочки-девушки-ниточки-спицы в танце застыли. У них — вечный бал… Он до сих пор в кошмарах мне снится. И когда, разбив среди ночи окно и все побросав, я оттуда бежала, « Ты же вернешься ко мне все равно!» — та сумасшедшая мне вслед кричала. И опять шла тропа через лес. Там я встретила черного Ворона. Он учтиво и очень любезно указал мне, в какую сторону нужно вслед отправляться за Каем, называл его милым принцем. Говорил с ним принцесса — летает! В Кая ведь нельзя не влюбиться… У принцессы замок роскошный, серебром и золотом латы… Я была слишком неосторожной, когда шла к ней. Сама виновата. …а под замком — стальные двери, что ведут в призрачный лабиринт, где добычей — и люди, и звери… Кто зашел — тот точно убит. Слуги, служки, несчастные принцы, непрошедшие жесткий отбор… Той принцессе хотелось влюбиться, но увы! Все никак, до тех пор, пока ей не встретился Кай (так его вороны называли). И на свадьбе весь замок гулял!..по углам в страхе слуги дрожали. У принцессы задумчивый взгляд, и мечты — хватит на весь мир. Она любит варить новый яд, а потом — созывать новый пир. В ее замке день, словно миг — пролетал. И так просто кружить в кругу ярких придворных интриг где одна цель — до завтра дожить. Где все носят с улыбками маски и танцуют — ну прям до упаду, любят до смерти… Ну чем не сказка? Эта сказка отравлена ядом, эта сказка пропитана кровью и пробита острейшим кинжалом… Где в ответ на твою мольбу лишь убьют в круговерти бала… У принцессы глаза лучистые, с такой рядом — не замерзать. Она в танце кружится быстро… Принц был тоже ей — ну под стать! Он — не Кай, (впрочем, слава богу!), и разыгрывал как умел он серьезную недотрогу. Был силен, и честен, и смел. Очень смело и очень честно, жадно мне проникая в глаза, говорил, что в дворце — интересно наблюдать, как по кругу скользят жизни, люди, придворные, лица, замирать не умея на миг. Что в такую принцессу влюбиться — просто, как умереть средь интриг. А принцесса смеялась звонко и тащила меня за собой: я же вижу, ты очень долго притворялась совсем не собой! Я же вижу, ты мне — сестрою, можешь быть. Как тебя еще звать?! Герда, ну же, пошли со мною! Будем мы дворец вместе пугать! Ночью тихой, обманчиво-темной прокрадемся по коридорам… Будет в старости что тебе вспомнить: как пугались… И — вот умора! Дамы придворные падали с мини-сердечными приступами, чувствуя сталь кинжалов и за спиною выстрелы. В страхе бормочут слуги, кровь оттирая «Знамение! Вновь разгулялись могучие замковые приведения!» Видишь, ведь все так просто: есть я и принц, да ты. А остальные, сестренка, — за нашей тенью следы. Что тебе до них дело?« Но я рвалась вперед. И та принцесса пела меня отпуская — ждет: „Я уже по тебе скучаю! Обещай мне, что непременно, когда выловишь своего Кая ты вернешься, милая Герда!“ Я старалась не думать: как без? Не оставив минут для печали. И карета неслась через лес… А в лесу уж разбойники ждали. У разбойников было весело, жутко немного, но я, впрочем, привыкла. Танцы, горой пир, веселые песни… Плачь горький чей-то, стоны и крики. .И когда срывали одежду, не бояться и успокоиться убеждала с улыбкою нежною меня Маленькая Разбойница. Мне шептала почти серьезно обещанья » Со мною останешься« Видишь, вовсе не от морозов этот шрам, что никак не затянется. Она тыкала ласково лезвием, на спине рисовала крылья… Где угрозами, а где и лестью, банду всю за собою сманила. Ну, почти. Когда мы уходили, недовольных почти не осталось. Свою мать она лично убила — видно, та в чем-то ей помешалась. Споры, ссоры, погони, схватки, крики умерших на ножах… Как я выжила там — загадка. Иногда кажется, что — никак. У Разбойницы тонкие руки и обманчиво-хрупкие пальцы. Она докрови ранит губы, оставляет следы на запястьях. Ее нож невесомо порхает, она мною играет — и учит. Иногда в жизни так вот бывает, что враги друзей ближе и лучше. Ее поступь почти невесома (моя тоже такою вот стала). И когда я с раскатам грома уходила — она не держала. Лишь смеялась во след невесомо, смех по коже скользил мыльной пеной ярко-радужной. Только вот больно было мне. Отчего, Королева? И с улыбкой, по-прежнему нежной, говорила "Пока" и "Целую". "Когда в сердце исчезнет надежда, возвращайся — мы примем любую. Навсегда я стобой не прощаюсь, что уходишь — совсем не жалею! Еще встретимся, обещаю… У тебя сердце дикого зверя." Я летела на встречу к Каю… Если честно, то еле-еле. Так легко говорить "Отпускаю…" Но уйти, ни о чем не жалея тяжелее в два раза. Нет, в трижды. А вообще-то почти невозможно. Цель далекая важней и ближе… Но чужой смех вдруг снегом по коже рассыпается. То острой льдинкой чуть кольнет, то повеет холодом. Память кажется невидимкой, но все шепчет — оставила дом ты лишь в угоду своих иллюзий. А вокруг- лед, метель да снег. Мне порою казалось: боюсь я хоть на миг оставить свой бег. Я бежала. Сквозь бури и ветры. Сквозь метели и призрачный вой к Каю. Знала, что с ним рядом где-то есть начало дороги домой. И твой замок — прозрачного камня, ярко-льдистого хрусталя был дороже мне и роднее, чем вся лживая эта земля. Замок твой — на краю земли. В нем лишь ветры поют спокойно о всех тех, что дойти — не смогли. Не тревожат ни битвы, ни войны твой чертог из прозрачного льда. Для всех пришлых — покой и отрада. В нем остаться бы навсегда… Но мне вовсе не это надо. Я взяла лишь одно сокровище: своего долгожданного Кая. Почему же порой мне чудится, что шептала ты "отпускаю", когда таяла белым инеем? Улыбалась вполне ехидно… Замок твой мы вдвоем покинули. Но ты знаешь, порой обидно! И ночами мучительно больно… Кай со мной, да вот все — не то. Мне не спится ночами спокойно, и забыть не могу я о том, как смотрел на тебя он с улыбкой, собирая из льдинок „вечность“… может, все это было ошибкой? И платить за нее -бесконечно? Королева с лукавой улыбкой помолчит, считая до ста. И реальность вдруг станет зыбкой… „А разгадка-то в общем проста: Его жизни — почти что и не было, Кай по миру всему не скитался. Просто ты, моя девочка, выросла. Ну, а он — в своем детстве остался. Плачь же, Герда. Я все понимаю. Это больно — сгорать до тла. За такого же вот точно Кая я когда-то и умерла. Он ушел, а я все простила, догнала и вернула назад… За двоих больше жизни любила… Пока не поняла: это ад: знать, что мысленно он с другою, пока я лишь от боли кричу… Я лечилась холодной пургою. Хочешь, я и тебя полечу? На краю ледяной пустоты замок мой летит в небеса. Пока есть любовь в этом мире — сказка все продолжается. Вижу я, твое сердце бело, в нем морозных узоров след… Так смеялась в ночи Королева, Герда ей улыбалась в ответ. Утром, когда взойдет снова солнце, в доме останется лишь тишина. Герда… исчезнет. Кай… не проснется…