Переговоры

16 июня 2016 года

      Джордан не знает, что с ним творится. Только смутно понимает, что это что-то неладное, плохое. Неправильное. Или правильное? Лишь точно то, чего он бы хотел избежать, если бы...       Вот именно. Если бы.       Он чувствует себя точно на грани обморока — сознание ускользает во тьму и тело ему больше не подчиняется. Кожа вспыхивает жарким пламенем, но не плавится, не идёт уродливыми пузырями ожогов, как в трижды проклятой патрульной машине. После любезности Благодетеля никакая температура неспособна навредить Джордану и даже удушающая прежде калифорнийская жара стала неощущаемой.       Он видит Лидию. Его личный маяк. Мгновение назад её здесь не было; мгновение назад он столкнулся лицом к лицу... с кем?       Он не знает этого человека. Он знает этого человека. Что-то внутри помнит его — скабрезного, одетого с иголочки даже... даже...       В Аду. Преисподняя — вот, где он видел знакомого незнакомца. Не в тот день, когда решил окончательно сжечь мосты помощью охотникам, но прежде. До бунта. Когда служил. Кроули — так называют незнакомца. Он сам зовёт себя хозяином.       Лидия улыбается кровавыми губами, делает два летящих шага вперёд. В её глазах любовь. Ласка. Награда для любимого.       Джордан Пэрриш — хороший человек. Всегда знает, как поступить правильно, но поступает ещё лучше. Джордан Пэрриш не мог уйти из этого мира так жалко. Он заслужил стать любимым.       Цербер — плохой пёс. Не хочет подчиняться приказам, не хочет носить в зубах страждущие души подобно палке. Цербер не мог больше оставаться в своём мире. Он не заслужил этих сияющих глаз.       Лидия льнёт к нему всем телом. Обжигающая. Единственный огонь, способный добраться до него.       Кроули коротким движением манит их за собой, и горячая рука Лидии обхватывает Цербера за запястье, оставляя красные следы пальцев. Тянет вперёд, вслед за человеком в чёрном костюме; Цербер берёт её под локоть, укутывая огненным шлейфом. Он не хочет идти. Он хочет идти. Он идёт. Так попросила Лидия. Так приказала Лидия. Цербер не может не повиноваться. Цербер — хороший пёс.       Джордан Пэрриш помнит, что кровь этих губ — неправда, обман. Джордан Пэрриш не верит этим губам.       Джордан Пэрриш мёртв. Здесь нет Джордана Пэрриша.       Цербер готов следовать вечность за одной только их улыбкой.