Серебряный перезвон

Мусаши и не заметил, как пролетели почти полгода. Для него время текло стремительно, почти мгновенно сменялись одна за одной недели, он даже не успевал удивляться. Вокруг всегда было очень много нового и даже интересного. Такекура умудрялся при своей молчаливости слыть общительным человеком. Как у него это получалось? Сам бы Ген ответил, что всегда оказывался в нужном месте в нужное время, мог помочь чем-то или просто одобрить чье-то действие. В друзья он ни к кому попадать не стремился, но многие его в свои друзья записывали, конечно, виной тому могло быть молчаливое согласие Такекуры. Лишь он знал, насколько ему, по большому счету, все равно. Было бы иначе, он бы не здесь сейчас был. И дело не в том, что благодаря Йоичи он знал, что случилось с Японией. Мусаши и сам прекрасно умел делать выводы. Он знал, что произойдет. Но не остался, не помог сбежать тем, кто, возможно, ждал от него этой помощи. Нет, он шел к своей цели. Поэтому Ген не верил в того доброго и могучего парня, образ которого сложился у искательской братии. И лишь те, у кого не было иллюзий на его счет, кто воспринимал его таким, какой он есть, лишь теми он по-настоящему дорожил. Таких было не так уж много. Довольной умный и опытный Кадзуки, прыткий и ловкий Монтаро, глупый и наивный, но отчего-то всегда видящий его насквозь Таки, а из экзорцистов чем-то похожий на него Шин Сейдзюро. Хирума не в счет, Хирума это другое. Мусаши понимал, что прикипел к блондину всей душой, и меньше чем на брата не согласен. Но Йоичи Ген, конечно, не спрашивал. И так было очевидно, что они настоящие друзья. Поэтому за Йоичи Мусаши следил очень внимательно, и был встревожен. Хирума будто жил в другом мире, нет, он выполнял задания, если они были в Ордене, то обедал и ужинал вместе со всеми, но Мусаши казалось, что Йоичи на самом деле не здесь. Конечно, он пытался вызнать и систематизировать все, что мог, но не сказать, что Хирума как-то сильно продвинулся в своих изыскания. Мусаши так до конца и не понял, чем закончился тот разговор с Буккуманом. Хирума довольно туманно пояснил, что не собирается вступать в капкан, размеры которого ему непонятны, и сначала хочет разобраться с чем сможет сам. Мусаши догадывался, что возможно, что за доступ к информации, которую все равно придется проверять, потому что на слово Йоичи не поверит, будут введены какие-то ограничения в свободе. Понятное дело, что если пределов этих ограничений и их силы Хирума не понимает, то очертя голову бросаться неизвестно во что – не будет. По какой причине Буккуман не раскрыл эту сторону вопроса, тоже навевает на мысли. Казалось, что оба предельно осторожны в, по идее, нужном обоим сторонам решении. Мусаши знал, что Буккуман, как умный старикан, догадывается, что с Хирумой будет тяжко. А Йоичи осторожен, потому что предполагает наличие ограничителей, с которыми и он может не справиться. Опять-таки потому, что он не ведает нужным объемом информации. Замкнутый круг, из которого Хирума решил вырываться сам. И Мусаши, да и остальные Искатели, с которыми Хирума, благодаря Гену, невольно, но стал ближе, всегда готовы были помочь. Шин был на своей волне, так что просить о какой-то помощи его казалось неуместным, но на деле выходило иначе. Сейдзюро тоже был с двенадцати лет в Ордене, упертый и упрямый, верный своим принципам. Однако, свою родину, тоже Японию, бесконечно любил. И, пожалуй, он единственный, кто ездил туда пару раз за год в течение этих лет. Задания для него всегда находились, фанатично настроенному тихому Шину отказать было очень трудно. Но как выяснилось, этот тип очень любил футбол. Казалось бы, здесь бы и найти общий язык Хируме и Шину, но Мусаши был рад, что Сейдзюро никогда не говорил об этом с Йоичи. Гену казалось, что Хирума все еще не может смотреть в прошлое. А если и оглядывается, то ему очень больно. - Есть человек, которым я восхищаюсь, - сказал как-то Шин. Мусаши запомнился этот разговор не с того ни с сего. На самом деле, он таким не был. Сейдзюро продолжал тему недельной давности, оборванную внезапным вызовом к Смотрителю и в итоге заданием. - Фанат, - решительно сделал вывод Сейдзюро. - Я видел его только пару раз, но уверен, что у парня прекрасное будущее. Шин вытащил черно-белую карточку из внутреннего кармана, протягивая Мусаши, как драгоценность. Ген смотрел на фото, видя обычного мальчишку с очаровательной улыбкой и мячом в руке. Что в нем такого? Он только хотел спросить, как почувствовал, что над ними навис Хирума. - Откуда у тебя это фото? И Мусаши все понял. Тон голоса, показательно равнодушный, Хируму выдал с лихвой. Йоичи раздирало от эмоций. - Это была единственная автограф-сессия. Так как ребята начинающие футболисты, то им это было впервой, - прокомментировал Шин, забирая фото. На его губах появилась легкая довольная улыбка. - Будущее, говоришь. Мусаши смотрел в зеленые глаза, которые переполняли чувства, которые Ген не хотел браться описывать. Ярость, негодование, презрение, отчаяние? Нет-нет, он знал, что не вынесет такой какофонии переживаний. - А давно ли ты был в Японии, Шин? Сейдзюро нахмурился. Парень он был неглупый. - Мне не дают туда разрешение на поездку уже год. - Так попробуй, добейся, - хмыкнул Хирума и отвернулся, уходя. Шин недоуменно глянул на Мусаши. Тот тяжело вздохнул и решил, что имеет право пояснить. - Он мертв. Этот мальчик стал акумой. И он… был его семьей. Быть может, это было лишним. Быть может, стоило сказать, что Сена просто мертв. Но Мусаши не стал. Хируме пора перестать быть одиноким волком. Ему нужны люди, верные люди. Которые понимают его, которые хотят того же. Они последуют за ним, они помогут найти путь. Путь, который спасет чужие души. Один в поле не воин. Фраза, которая очень задела Хируму. Потом он пояснил, что Сена ему ее говорил. Мусаши тихо выдохнул. Йоичи стоило перевести дух. Так дальше продолжаться не могло. Ему срочно нужна была передышка. И уж точно не с Кандой ему такие разговоры вести… ** Очередная миссия привела их в сердце Европы – Рим. Правда сама миссия прошла на живописных морских берегах в приличной дальности от города и закончилась ничем. Чистой силы не было, можно было возвращаться. Мусаши без труда уговорил Хируму задержаться в Риме. Ген ожидал встретить сопротивление, свойственному помешанному на поисках чего-то особенного человека, но Йоичи неожиданно согласился. Кажется, ему было очень интересно глянуть на город. Пока остальные двое Искателей расположились в отеле и отправились по своим делам, они двое тоже совершили вполне себе туристический обход. Йоичи, скорее всего, манил Ватикан. Но, видимо, он не был уверен, стоит ли ему посещать это место официально. - Смотри, какое кафе! Хирума неожиданно кивнул. - Да, пожрать бы не мешало, - Йоичи уже привычным жестом погладил Сэбоне. ** Хирума Йоичи понимал беспокойство Мусаши, но считал его излишним. Себя он знал прекрасно, да, часть его невообразимо устала, часть все так же болезненно больно скучает по Сене, но мозг его продолжает качественно думать, и это главное. Все остальное блажь. Хируму напрягало, что люди так легко собираются возле него. И снова причина в Сене. Пусть уже не в нем лично, а в сути. Найти возможность спасти заблудшую душу. Но, казалось, что будто это Сена снова собирает для него команду. Команду странных, каждых по-своему, людей. Мир был настолько тесен, что в него затесался Шин, знающий Сену лично. Но говорить с ним о Сене, Хирума точно знал, что не сможет. Это было где-то за гранью его потребностей и возможностей. Он же не собирался лить горькие слезы на плече Сейдзюро? И тем не менее, сама мысль о разговоре о Сене была предельно болезненной. Он не хотел говорить, потому что не хотел признавать его мертвым. Даже косвенно, даже случайно! Тем не менее, немного отвлечься было полезно. А Мусаши всегда был подходящим для этого типом. Кафе подошло бы любое, но кафе, обещающее исконные исторические итальянские блюда, казалось интересным вариантом. Мусаши и Хирума уселись за маленький столик возле окошка. Стульев было три, так что на один из них Йоичи тут же водрузил свои ноги и открыл меню. Народу было довольно много, но их место можно было даже с натяжкой назвать уединенным. Впрочем, шум в любом его виде Хируму не напрягал. Он к нему привык. На улице все так же была солнечная погодка, что для декабря в Риме – редкость. Да и непривычно тепло, почти пятнадцать градусов. Совсем и не зима. Йоичи вздохнул про себя. В Японии тоже не было такой зимы, как в срединном Китае или России. Тем не менее, даже снег иногда шел. Здесь же будто бы была весна. Никакого ощущения приближающегося Рождества… Несмотря на всю это мишуру вокруг, и завывающих на углу мальчиков из церковного хора… Завтра сенин День Рожденья. - Что вы будете заказывать? – Йоичи почти зашипел, но не от того, что милая девушка вырвала его из мыслей. Голем ожег ему шею и засвистел. Мелодия, что была для Хирумы однозначной. Хирума уставился на девушку в форме кафе во все глаза. - Что вы будете заказывать, господа? – с улыбкой повторила она. Самая обычная на вид, пусть и красивая девушка. Не помешало бы иметь чуть больший размер груди, но и так выживают. Акума. Как такое может быть? Как такое милое создание может им быть? Но Сэбоне его никогда не подводил, никогда не ошибался. Разве что трель, которая предшествует бою, была тише, мягче. Будто предостережение. - Кофе и что посоветуете из классики? – спросил Мусаши, не понимая причин молчания Хирумы или делая вид. Сэбоне, на самом деле, не часто слышали другие. От чего это зависело, Хирума не знал. Некоторые его перезвоны слышали все без исключений, некоторые только ряд персон. Мусаши, как раз, Сэбоне слышал, но мелодии не особо различал. Поэтому сейчас не особо заморачивался. Ну пищит голем что-то, пусть пищит. Йоичи отмер, спросил про одно из приглянувшихся блюд и в итоге заказал его. Не сейчас. Акума второго уровня работает в кафе! Этот шанс нельзя упустить, но не вот прям сейчас. Сейчас надо просто пообедать и уйти. Хорошо, что он не стал заходить в кафе в своем плаще, которому требовалась явная чистка от чужой крови. Хоть чистой силы не было обнаружено, с парочкой акум встретиться все равно довелось. Хирума проводил девушку взглядом. - Только не говори, - поднял на него взгляд Мусаши. Черный, тяжелый взгляд человека, готового всегда и ко всему. Хирума кивнул. - Второй уровень. Работает среди людей. Ген усмехнулся. - Кажется, нас ждет веселый вечер, - и демонстративно раскрыл местную газету. Вряд ли он там что-то понимал. ** Хирума не хотел брать с собой даже Мусаши. Один на один со вторым уровнем он должен справиться, потому что уже справлялся. Искатели ему не нужны, хотя могут облегчить жизнь. Он пойдет с ней на встречу, как обычный человек, и выглядеть будет точно так же. Ему ведь не жизнь акумы была нужна. Он хотел поговорить. А большой оравой это невозможно. Поэтому Мусаши хоть и согласился, но наверняка следит за ним, чтобы в случае необходимости вмешаться. В принципе, этот тип редко ошибался с моментом, когда уже можно действовать, чем всегда радовал Йоичи. Они в принципе с Геном были на одной волне. - Привет, - Хирума окликнул девушку, что вышла с черного хода. - Привет, - тут же обернулась она, испуганно сжимая руки вместе. Действительно красивая. Волосы как у Мальвины. Но лицо – маска. Конечно же, она его не боится. Оружие, но играет совершенно, как человек. - Я сегодня у вас обедал. - Вы же не с претензией? – улыбнулась, расслабляясь, девушка. Вышло искренне, но Хирума знал, что и люди носят несколько слоев кожи, что уж говорить об акумах. Особенно таких, неотличимых от людей. - Нет, конечно. Меня зовут Хирума Йоичи. - Мими. - Мими? - Да, просто Мими. Хируму снедало похожее на азарт любопытство. Ведь он так близком ко второму, адекватному на вид уровню! Это его единственная попытка поговорить нормально. Йоичи умел быть обходительным, когда хотел, хоть и не был уверен, что акума купится на его легкий флирт. Впрочем, если та не против им перекусить, то, наверняка, согласится пойти в более укромное место… Почему акумы убивают людей? Эта мысль была важной, отнюдь не такой простой, как казалось на первый взгляд. Да, у них есть приказ Графа, но ведь не каждый первый уровень сразу же бросается на людей? Сколько раз уже Хирума видел, как акумы разрывали человеческую оболочку, принимая свой истинный облик. Конечно же, у них был в этот момент не только приказ. Что? Экзорцисты, все как один, считали, что это “голод”. Но оружие акумы оставляет от человека тлен, которым вряд ли его можно утолить. Тогда их питание чисто эмоциональное? Рожденные трагедией, способны ли они питаться чужими предсмертными муками? Размышления привели Хируму к мысли, что именно использование вместо оружия собственных рук и зубок, в прямом смысле пожирание человеческой плоти и могло привести к эволюции. Мими легко соглашается прогуляться. Она говорит, что у нее завтра выходной, поэтому можно бродить хоть до утра… Кажется, переулки ей не интересны. Эта романтично настроенная особа, даже покрутилась на одной ножке, задрав личико к небу. Хирума с грустью улыбнулся. Ведь эта леди мертва. Она просила отменить смерть, но вместо этого обрекла на страдания чужую душу, и сама отправилась в небытие. Йоичи всегда испытывал странное ощущение, когда волей Судьбы сталкивался со вторым уровнем. Настолько похожие на людей, но уже не люди. Будто у него есть шанс перемолвиться словечком с теми, кто за гранью… Но пока что, это все было иллюзии. Вторые, казалось, еще сильнее хотели убивать. Их жажда, осознанная жажда была куда чудовищней инстинктов первого уровня. Мими же была другой. Легкой, доверчивой, наивной. Она вселяла в Йоичи глупую надежду, что она действительно другая. Но Хирума, даже думая, что надежда напрасна, не глушил ее. В конце концов, любой шанс должен быть использован. Придерживаться принципов, так уже до конца… Ночной Рим был прекрасен и тих. Йоичи не было надобности быть разговорчивым, Мими сама говорила очень много, наверное, за десятерых, в основном о клиентах кафе, какие они все разные, интересные, как это здорово, когда им нравится обед или ужин… Быть может, любому другому все эти речи показались бы пустыми, но не Хируме, который чувствовал за словами другое. Тоску, горечь и даже раздражение. Но отрицательные чувства, которыми обычно наполнены акумы, в ее случае были, будто, другого оттенка. Объяснить это было бы сложно, но Йоичи это и не было нужно. Он просто понимал. Вот Мими остановилась на мосту, глядя в черную воду. - Но знаете, - с насмешкой и легким надрывом сказала она. – Как же все это странно. Будто и я не я. Будто я - это три меня. Мими вцепилась в перила двумя руками, чуть наклоняясь вниз. Хирума встал рядом, глядя на нее. Йоичи молчал, не желая, что девушка прекратила разговор. Он интуитивно понимал, что это то, чего он так ждал. Откровенный монолог, который никогда не должен был коснуться его души. Но так совпало, потому что в жизни бывают совпадения. То ужасные, то счастливые, они просто есть, и вероятность их просчитать невозможно. Пожалуй, это единственное, что Хирума мог признать за фатум. - Наверно, я больна! – лучезарно, но неестественно улыбнулась Мими, глянув прямо. - Конечно, нет, - негромко поддержал ее Хирума. Мими усмехнулась. - Определенно больна. Я вижу сон, - очень серьезно сказала Мими. – В этом сне я настоящая принцесса… Я эгоистична и прекрасна… Но у меня на руках умирает моя служанка, моя любимая служанка… Моя подруга. И я ничего… Абсолютно ничего не могу поделать со старушкой смертью. Прям как в сказке. Только Смерть – мужчина. Мими сглотнула. - Иногда мне кажется, что я стала этой подругой. Служить кому-то, прыгать вокруг кого-то, приносит мне искреннее наслаждение. Недостаточное, но искреннее. Мне бы хотелось служить одному, служить этой принцессе… Но принцесса, вроде, и есть я. По крайней мере на вид… Мими тихо рассмеялась. - Проблема в том, что я не та и не другая. Это просто сон. А реальность совсем другая. Реальность… Мими с грустью глянула на него. В ее взгляде мелькнула отрешенность. Когда замыкаешься в себе, возводишь вокруг барьеры, точно такой взгляд. - Не знаю, почему я вам это рассказала. Мими выдохнула. Она чувствовала потребность выговориться и интуитивно понимала, что лучше всего подойдет тот, кого она больше никогда не увидит. Пусть считает ее кем угодно. Скоро он уедет и забудет странную встречу. - Мы не сможем встречаться. Никогда. Вам лучше уйти. - У тебя две души? – спросил, скорее про себя, задумчиво Хирума. Мими вздрогнула. Надо же, ее очень внимательно слушали и делали выводы. Девушка еще раз внимательно глянула на мужчину, невольно поражаясь внимательному, необычному зеленому взгляду. - Что вы, такого не бывает, - улыбнулась она, отворачиваясь от него, потому что не ожидала не безразличия. – Быть может, на самом деле, у меня ни одной. - Уверен, что это не так, - твердо сказал Йоичи. Оружие не оружие, такие разговоры не ведут бездушные роботы. Бездушное оружие Графа… - Найдите того, кому вам захочется служить по-настоящему, помогать, чувствуя, настоящее счастье. Тогда, быть может, все встанет на свои места. Хирума не дает советов, это не его амплуа. Но перед ним было нечто уникальное, нечто, что непохожее на другой второй уровень. Индивидуальность. Осознание. Для Хирумы это значило бесконечно много. Мими желала остаться со своей подругой. Она осталась. Йоичи не спрашивал “какой ценой”, потому что у Мими не было ни выбора, ни знания. У нее было только горячее желание. И пусть обе души сейчас страдают, достаточно того, что они живы, что они влияют на то сознание, что возникло в новой оболочке… Третья душа… Быть может, ее и нет. Быть может, это псевдо-разум. Быть может он видит лишь сон о прошлой жизни, а душ на самом деле нет. Но Хирума знал, что никогда не поверит в этот расклад. Признать, что души Сены больше нет в этом мире? Йоичи никогда не сможет. Если это заблуждение, то оно будет длиться для него вечно. - Спасибо, - прошептала Мими. – Спасибо, Йоичи. Я так и поступлю. Скоро рассвет. Разве тебе не пора? - Ты часто видишь этот сон? - Как только мне что-то напомнит ее. Мое любимую подругу. Так сердце, кажется, готово разорваться на куски. Раздражение, злость… или же… бесконечная любовь? Я не знаю. Не знаю, потому что не должна чувствовать. Мими осеклась. - Уходи. В этот раз Хирума послушался. Он шел обратно к отелю, почти не заметив, как Мусаши присоединился к нему и пошел следом. Мими, отвечая на его вопрос, страдальчески прикрыла глаза. Будто в тьме она видит их лики. Будто видит чужие души, хотя слово “чужие” тут не так уж уместно… Хирума вздрогнул, едва не отпрянув от витрины. Антикварный магазин… В витрине находился манекен, одетый в старую дореформенную форму солдат республики. - Тьма – бесконечность, - вспомнил он Кою, который утешал Сену, пришедшего к нему среди ночи. Как Хирума не уговаривал Сену, что все хорошо, что они уже взрослые, парнишка утянул его к отцу. – И бесконечность эта таит нас самих. Она есть наши страхи, наши чаяния и наше милосердие. И сила человека в том, чтобы смотреть страхам в глаза, чтобы понимать других и прощать. И тогда и чаяния наши воплотятся в реальности. Рожденные тьмой, но воспитанные нами. Хирума с некоторым удивлением услышал звон не своего колокольчика. Но это была просто черная кошка, которая шла по своим делам. - Все хорошо? – Мусаши сжал его плечи. – Что ты увидел? Хирума покачал головой, все еще глядя на кошку, что тоже не отрываясь смотрела на него. - Ничего. Идем. Кошка проводила его взглядом, прежде чем запрыгнуть на подоконник, а оттуда на крышу. Кошка, которая гуляла сама по себе. Впрочем, ей тоже была уготована встреча, пожалуй, самая странная из всех в ее необыкновенной жизни. Та, встреча, что, как говорят, способна менять Судьбы.