Пиратская жемчужина

— Жемчужина… Ты действительно редкая жемчужина, которую я так удачно выловил, — Шандор подошёл ближе и снова заглянул в зеркало, поймав в отражении глаза омеги. — Как тебе мои покупки?  — Спасибо, они мне очень нравятся, — Юнатан быстро взглянул на альфу и тут же потупился от смущения: боже мой, как сказать-то о том, о чём он только что думал? А сказать было нужно, иначе Шандор может воспользоваться ситуацией, ведь он вовсе не джентльмен, пусть даже таким и родился.  — А как мне… к Вам теперь обращаться? Капитан? Шандор? Или, может быть, Армандо? Сэр?  — Зови меня Шандор. Армандо — это был совершенно другой человек. И обращайся ко мне на «ты», ведь мы уже достаточно сблизились для этого. Вот именно, что сблизились… От этой близости Юнатану было не по себе, и он пытался увеличить дистанцию. Но безуспешно.  — Да, буду на «ты», — омега покивал и скромно улыбнулся, — Шандор, ты можешь ненадолго покинуть каюту, пока я не закончу свой туалет?  — О, конечно. Хотя… надо признаться, я бы с удовольствием остался, — Юнатан аккуратно встал и сделал пару шагов к двери, заставляя капитана двинуться в ту же сторону. — Но я, разумеется, уйду, чтобы не смущать тебя. Я вовсе не варвар… Юноша с облегчением выдохнул и повалился на кровать. У него было ощущение, что он только что сдал урок по изящным манерам своему суровому наставнику, который заставлял его держать спину и бил линейкой по пальцам каждый раз, когда омега говорил что-то невпопад. С Шандором теперь придётся тонко и деликатно подбирать слова, особенно перед тем, что его ожидало… Альфа не обманул и действительно купил самое лучшее бельё, омега с трепетом развернул комплект чудесного батистового белья и зарылся в него носом. Как же оно приятно пахло! И было такое нежное, белое и хорошо скроенное. Юнатан облачился в нательную рубашку и панталоны и на радостях покружился по комнате: от красивых вещей и чувствуешь себя прекрасно. Дальше он надел новую голубую рубаху с большим воротником, чёрные брюки и мягкие замшевые сапожки с отворотами. Прямо настоящий пират! Не хватало только пояса с мушкетами. Всё это было новое, подобранное Шандором специально для него, и это было приятно.  — Можно входить! — прокричал омега, приглашая капитана. Но ответа не последовало. Юнатан просидел ещё десять минут, полируя ногти до блеска маленькой палочкой, обёрнутой замшевой шкуркой, но хозяина каюты всё не было. Он направился к двери, и с удивлением обнаружил, что та не заперта! Она отворилась и снова выпустила его в маленький коридорчик, где он уже не раз бывал. Только тогда он был пленником, а сейчас свободен. Неужели теперь он может идти, куда хочет? Он поднялся на верхнюю палубу. Снаружи уже наступила ночь. Тихая весенняя ночь, в которой были слышны лишь слабые постукивания воды о борт корабля. Небо было чистым, луна чертила яркую серебристую дорожку на воде, а в небе сияли звёзды. Как же это красиво! Шандор стоял там же и смотрел куда-то вдаль.  — Прелестная ночь, не правда ли?  — О, она восхитительна! — согласился омега, решив приблизиться к капитану. Он не умер, и теперь нужно было начинать новую жизнь. А она зависела от этого человека:  — Шандор, благодарю тебя за эту прекрасную одежду, особенно мне нравятся сапожки. Как ты угадал размер? — он вытянул ногу и поставил её с пятки на носок, показывая, что обувь превосходная. — И я так рад, что теперь могу гулять! — Юнатан оглянулся, рассматривая уходящие в небо мачты и оплетающие их паутины канатов. — Я никогда не бывал на пиратских кораблях, и я бы очень хотел осмотреть его получше. Ты мне его покажешь? Альфа весело рассмеялся:  — Ты два месяца на нём путешествовал, а говоришь не бывал.  — Но это совсем другое! Я сидел взаперти и снаружи был лишь мельком.  — Хорошо, я всё тебе покажу, — Шандор взял его ладонь в свою, — вон видишь самую длинную мачту? Это грот-мачта. А вон та бизань-мачта... Они медленно шли по палубе, и капитан показывал в разные стороны, называя непонятные слова, Юнатан их точно никогда не запомнит, но всё же он с интересом слушал и радовался как ребёнок. Неужели теперь он будет тут свободно гулять и взбираться по канатам? Он просто непременно должен подняться на ту площадку, приделанную высоко на мачте, как там она называется? Примерно через час прогулки омега начал зевать.  — Шандор, пожалуй, я хотел бы вернуться в каюту. Уже поздно, и глаза слипаются.  — Хорошо, я тебя провожу. Иди сюда, — и альфа подхватил его за пояс, помогая спуститься с трапа на палубу, отчего Юнатан непроизвольно вздрогнул. «Надо как-то начать разговор, иначе я окажусь в очень щекотливой ситуации!» — пропищал он про себя в голове, но вслух не смог вымолвить ни слова. Уже когда подходили к каюте, Юнатан нашёлся:  — Шандор, теперь, когда я поправился, я не хотел бы и далее обременять тебя и занимать твою каюту. Ведь тебе, наверное, хочется полноправно занять свою постель и спокойно работать за своим рабочим столом.А я мог бы жить в другой каюте, если ты позволишь. Маленькой, совсем крошечной… — омега замолчал, с волнением глядя на капитана.  — Ты мне никак не мешаешь. " О нет! Он притворяется или серьёзно?» — мысленно простонал Юнатан. — «Джентльмен бы давно уже всё понял.»  — Но… пока я болел, ты спал на тюфяке. Это было очень великодушно с твоей стороны! И сейчас ты, вероятно, не захочешь этого делать, и я тебя прекрасно понимаю. Я сам могу спать на тюфяке, как это было раньше, но… ты понимаешь…  — Я могу и на голом полу спать. Это столько раз было в моей жизни, что мне не привыкать. Но тебя вовсе не мой комфорт беспокоит. Так что же?  — Видишь ли… я так воспитан, что мне нужна своя комната. Нет ли на корабле маленькой свободной каюты, где я мог бы уединиться? Я буду тебе очень благодарен!  — Если хочешь безопасности, ты должен спать со мной. Мой запах — твоя защита. Я же сказал тебе ещё при первой встрече, что не беру омег силой. И мы оба знаем, что до сих пор я держал своё слово.  — Спасибо, — выдавил из себя Юнатан, поняв, что попытка провалилась. Он был в силах произнести то, что вертелось у него на языке: ты держишь своё слово, пока у меня течка не началась! Лучше бы он и дальше притворялся умирающим, тогда Шандор точно бы держался в стороне! Но он был слишком не дальновиден, чтобы подумать об этом сразу. Засыпал омега в одиночестве. Но ближе к утру он проснулся от ощущения горячего дыхания на своей коже. Шандор спал рядом. Юнатан подтянул сползшую рубашку и отодвинулся подальше. Но всё равно вместо сна к нему в голову полезли какие-то непристойные мысли. Альфа сейчас был таким спокойным и неподвижным. Он бы ничего не почувствовал, если бы Юнатан потрогал его немного… Юноша протянул руку и коснулся груди, она была твёрдой и жаркой, как будто под кожей пылал горн. Это было очень приятно, хотя и немного пугающе. Он вспомнил, как Шандор, тяжело дыша, прижимал его к земле, когда они дрались в Ферузе. Тогда омега всерьёз испугался, что альфа его убьёт — от него исходила такая ярость и угроза. А сейчас он был таким беззащитным… Жёсткие волоски путались между пальцами, вызывая мурашки. Юнатан провёл рукой ниже, к мерно вздымающемуся во сне животу и нащупал край кальсонов. Темнота дарила ощущение нереальности происходящего, растворяя стыд. Омега почти невесомым движением проскользил по ткани, ощущая под ней выпуклость. Интересно, когда всё это оживает, какого оно вида? Из того, что он мельком успел заметить — довольно внушительного. И что будет сниться Шандору, если он слегка погладит тут рукой? Внезапно раздался звон рынды, возвещающий начало утра. Юнатан, так резко вырванный из своих фантазий, подскочил на постели, быстро-быстро перелез через альфу, и соскочил на пол. Он отбежал к открытому окошку, из которого сквозил свежий утренний воздух, и только там позволил себе глубоко вздохнуть. Какое помешательтсво на него нашло? А если бы Шандор проснулся и застал его за этим занятием? Вот был бы позор! Юноша прислушался к дыханию спящего мужчины и с облегчением понял, что тот ещё спит: дыхание было тихим и размеренным. Зато его — рваным и сбивчивым, и таким громким, что его, наверное, слышали все на корабле. Он никак не мог унять колотящееся от испуга сердце. Снова раздались удары. Альфа заворочался, открывая глаза. Юнатан сделал вид, что его очень интересует вид за окном, хотя ничего нового там не показывали.  — Доброе утро, малыш… — Шандор сел на кровати, нащупывая под ней сапоги. — Ты сегодня рано, прежде ты любил поспать подольше. Что-то случилось?  — О, нет-нет, просто я случайно проснулся и не смог заснуть. Решил полюбоваться рассветом, ведь я так долго болел и не обращал внимания на всю эту красоту.  — Это хорошо, — согласился капитан. — Я рад, что к тебе возвращается любовь к жизни. «Сегодня! Сегодня надо обязательно поговорить с ним,» — кричал внутренний голос, пока Юнатан разглядывал розовато-лиловые облака, ползущие над морем. — «Но как намекнуть ему о «природных днях», если он такой непонимающий?» Но ни за завтраком, ни за обедом, ни за ужином омега так и не смог ничего выдавить. Его горло перехватывало от паники, и он просто молча глотал воздух. После ужина он снова гулял по палубе и разговаривал с теми немногочисленными людьми, что остались на корабле. В основном, это были плотники, которые латали прорехи, чинили мачты и смолили борта корабля. Как же было радостно хоть с кем-то снова поговорить! Пусть даже это были неотёсанные пираты. Он столько был взаперти и видел лишь своего похитителя и его немого слугу, что истосковался хоть по какому-то человеческому общению. Все эти люди были такими милыми и обходительными с омегой, что Юнатан сильно засомневался в угрозах Шандора, напророченных ему в попытке освобождения. Пираты кланялись, застенчиво улыбались и пытались вежливо изъясняться, не употребляя крепкие словечки. Ну, как эти люди могли его растерзать?  — Здравствуйте… Ваша милость, — молодой парнишка помахал ему рукой, спускаясь с канатов. — Вы помните, я приносил Вам грелку и убирался в каюте, когда Вы болели? Я так рад с Вами познакомиться! Меня зовут Гарат, я местный юнга.  — О, добрый вечер, Гарат. А я Юнатан Микаэле Лестер, десятый граф Арчер. Бывший граф… — Юнатан невесело улыбнулся. — Я немного припоминаю тебя. Ты похож на моего ровесника, сколько тебе лет?  — Мне уже пятнадцать, — с гордостью произнёс юнга.  — Так мало? И тебя уже взяли на пиратский корабль?  — Я с одиннадцати лет на корабле. Сначала был пороховой обезьянкой, теперь уже юнга, — молодой альфа широко улыбнулся, расправляя плечи. Было видно, что он доволен собой. — Такие как мы здесь всегда нужны, которые во все щели пролезут.  — А как же твои родители? Они не скучали по тебе, отдавая на корабль?  — Я сирота, я не помню своих родителей, так что семьёй мне стала команда.  — Я сочувствую тебе, это так печально, — Юнатан и правда расстроился, у него-то всегда были любящие родители, и хоть его папенька рано покинул этот мир, он всегда помнил его беззаветную любовь и защиту.  — Эээ… не расстраивайтесь из-за меня. Сейчас всё отлично. Мне очень повезло, что наш капитан когда-то нашёл меня на улице и притащил на корабль. Здесь всё по справедливости: хорошо служишь — по-честному получаешь свою долю, не взирая на возраст. У меня уже есть свои кровные… — Гарат горделиво постучал по карману, — на подарки омегам хватает, так что всё хорошо.  — Он тебя силой притащил, что ли? — ахнул Юнатан.  — Ну да… Пришлось капитану немного меня вразумить. Сначала-то я болван был, не понимал своей выгоды. А потом просёк, что здесь тебя никто не дубасит почём зря, кормят сносно да ещё и барыши с тобой делят. На суше-то я беспризорником был, воровал, чтобы прокормиться. А знаете как воров лупят, если поймают? Народ-то у нас лихой в доках живёт. До кровавых соплей молотили, ногами били, кочергой, иногда из злости и раком загибали… ой, — юнга увидел ошарашенное лицо омеги и понял, что слишком разоткровенничался, — я не должен был Вам это рассказывать! Забудьте! Лучше давайте я Вам покажу, что я умею. И он ловко запрыгнул на канаты и полез куда-то вверх с небывалой скоростью. Юнатан смотрел, открыв рот, и чувствовал себя мальчиком на представлении в цирке.  — Гарат, это потрясающе! — захлопал в ладоши омега, когда тот спустился обратно.  — Спасибо, — зарделся юный альфа, растягивая губы в улыбке. — Это всё морская школа.  — Я тоже хочу забраться по канатам туда, — и Юнатан указал на круглую площадку на центральной мачте. — С той штуки должен открываться чудесный вид.  — Ааа, это марсовая площадка, но разве Вам туда можно? — Конечно можно! Кто мне запретит? — Омега сдвинул брови от гнева: его аристократические замашки вылезали наружу, хотя он уже был не в том положении. Гарат опасливо поглядел по сторонам, выискивая глазами капитана:  — Я не могу без разрешения.  — Ну же, подсади меня, давай! — скомандовал юноша, цепляясь за канат.  — Эээ… нет, я не могу Вас трогать.  — Это почему же?  — Таков был приказ: не трогать ни единым пальцем, — для верности исполнения приказа Гарат убрал руки за спину. — А если тронем, то капитан самолично оскопит нас и заставит съесть своё хозяйство. Я не хочу так рисковать.  — Ну, это же образно говоря! Шандор хотел сказать, что меня нельзя обижать. А трогать — с моего разрешения — можно, — он протянул руку Гарату. — На, пожми её.  — Нет, — парень замотал головой и отступил на шаг.  — Почему всё так плохо? — в сердцах возмутился Юнатан. — И что же мне делать? На скамеечке сидеть, как неженке? И он снова схватился за канат, забросил ногу на деревянный фальшборт и подтянулся:  — Тогда я сам сейчас залезу.  — Не-е-ет! — испугался Гарат, стаскивая его обратно. — Капитан меня убьёт! — Они вместе упали на палубу, и он тут же попытался вскочить, наступая омеге на ноги:  — Простите, извините! Я не хотел!  — Ладно, Гарат, ничего страшного, — успокоил его Юнатан. — Помоги мне подняться, и клянусь, я ничего не скажу капитану.  — Ой, и впрямь негоже Вам на палубе валяться, — Гарат протянул ему руку. — А то ещё подумают, что это я Вас толкнул, тогда сразу каюк, повесят на рее.  — Ты что меня нюхаешь? — Юнатан заметил, как альфа, поднимая его с пола, успел приблизился к его кисти, раздувая ноздри, а затем быстро отпустил.  — Извините, я не хотел!  — Я не буду бить тебя за это, я же не ваш зверский капитан, — фыркнул юноша, получив свою руку обратно. — Но ты точно её нюхал. — Вы просто так хорошо пахнете, так хорошо… Я никогда не знал, что омеги могут так пахнуть. А ещё Ваши волосы…  — Что мои волосы?  — Они такие нежные на вид. И блестят, как будто шёлковые. Я видел шёлковые тюки в лавке одного торговца Лао Цзыня. Они также переливались на свету, когда их разворачивали, — Гарат восхищенно проследил, как Юнатан вытянул ленту из растрёпанного хвоста, и его волосы мягкими полукольцами легли на плечи. — У портовых омег отродясь таких не водилось, у них обычно кудлы как нечёсаный лён, но тама и жизнь не сахар, не до марафетов. Интересно, у всех благородных такие? Хотел бы я их хоть разочек пощупать…  — Ты можешь потрогать. Краешек, — ответил омега, снова завязывая волосы в аккуратный хвост. — Я думаю, в этом не будет ничего страшного.  — Не-е-ет, капитан меня убьёт.  — Ну ладно, — согласился Юнатан, собираясь уходить, — Я не хочу, чтобы из-за меня у тебя были проблемы. Правда. Я просто хочу дружить.  — Спасибо Вам, — юнга вновь приблизился и неуклюже поклонился. — На дружбу я никогда не посмел бы рассчитывать.  — Брось, должен же я с кем-то общаться, одному бывает очень грустно.  — Я бы с удовольствием болтал бы с Вами дни напролёт! — радостно засмеялся молодой альфа. И вслед за тем, приободрённый словами о дружбе, он совершил дерзость: поднял руку и аккуратно потрогал локон, лежащий на плече омеги:  — Они мягче, чем грива жеребёнка… — и тут Юнатан увидел, как глаза парнишки испуганно округлились. — Разорви меня гром! В ту же секунду Гарат отпрыгнул от него подальше и попытался скрыться, но Шандор был проворнее, в два прыжка он догнал дерзкого юнгу и ухватил его за шкирку:  — Гарат, я о чём тебя предупреждал?  — Виноват, капитан! — Выпалил покрасневший подчинённый, он перестал извиваться и стоял, опустив голову. — Я ослушался Вашего приказания и готов понести наказание.  — Не-е-ет, это я! Это я разрешил ему потрогать свои волосы, — Юнатан вцепился в локоть «инквизитора», желая перевести гнев на себя. — Не надо его наказывать, накажи меня. Он не виноват! Я же не знал, что у тебя тут такие идиотские порядки!  — Наказать, значит? — в голос рассмеялся Шандор. — Гарат, исчезни отсюда! Живо!  — Есть, капитан! — и юнга молниеносно скрылся с палубы.  — Ты же помнишь, что я всегда держу своё слово? И если я обещал наказать за что-то, то я так и делаю? — поинтересовался альфа, подступая всё ближе. — Значит, ты готов понести наказание вместо него?  — Да, — грустно выдохнул Юнатан. — Но порядки у тебя всё равно идиотские. Почему со мной никто не может дружить? Он вспомнил, как он сидел в вонючем трюме с крысами и боролся со сном, чтобы эти твари не откусили ему нос, и решительно сжал зубы: если придётся туда вернуться, то что поделаешь… он сможет это пережить. Ведь не убьёт же его Шандор, в конце концов! Зато Гарат сохранит все важные части тела. И вообще, что это за дикости, что его даже пальцем трогать нельзя? Ведь он же живой человек, и ему нужно общаться!  — Мои порядки позволяют сносно сосуществовать вместе всем этим головорезам. Или ты думаешь, что в пираты идут праведные высоконравственные люди?  — Все, с кем я знакомился, были со мной очень милы. И даже пытались подобающе разговаривать. Я не верю, что они бы сделали со мной то, что… ну, ты тогда выдумывал.  — Это потому что они знают, что ты — мой. Им было так приказано. Без моей защиты они бы уже хватали тебя за зад или того похуже.  — Но я не твой! — Юнатан по-старинке возмутился такому собственническому обращению. — Я сам по себе! Хоть мне и некуда пойти…  — Вот только не стоит об этом кричать. Если эти люди поймут, что ты не мой, а сам по себе, — ехидно передёрнул бровью пират, — они перестанут быть милыми. Осьминога мне в кишки, если я не знаю этого сброда: они затащат тебя в угол трюма и засадят свои гарпуны в тебя по очереди, не взирая на кровь, крики, слёзы и мольбы. А потом опять и опять, и так по кругу, пока…  — Пожалуйста, хватит! — взмолился омега, закрывая его рот ладонью, чтобы Шандор перестал говорить. — Я всё понял. Я твой и только твой.  — Тогда поцелуй меня.  — Что?!  — Я хочу, чтобы ты поцеловал меня, — снова повторил капитан.  — Но… но я не могу, — запротестовал Юнатан, отступая назад. — Ты же обещал, что ничего не будет против моей воли…  — Несомненно, — довольно улыбнулся Шандор, — ведь ты сам меня поцелуешь. Это будет наказаньем за Гарата. Ты же сам вызвался, помнишь?  — Да, — прошептал юноша, понимая, в какую ловушку он попал. Его сердцебиение панически участилось, кровь застучала в висках, и он почувствовал, как загорелись от жара щёки. Боже, как это было стыдно! Но ещё больше он боялся, что ему может понравиться! Вот и сейчас от одной лишь мысли о том, что надо подойти и прикоснуться губами к этому мужчине, у него задрожали колени, и его тело обожгла приятная волна. О, нет, нет! Что если Шандор догадается, что он ему нравится? Альфа смирно стоял и просто смотрел на омегу, он ждал, когда Юнатан решится. Он не сомневался, что тот выполнит своё обещание. Если бы это касалось его самого… но тут замешан другой человек, и Юнатан не будет подставлять его и сбегать. Наконец, повертев головой и поводив носом по сторонам, юноша убедился, что они одни, и шагнул к мужчине.  — Это ужасно низко. И не надо думать, что мне это приятно, — с этими словами Юнатан крепко зажмурился и прижался губами к сухим губам капитана. Он уже хотел было отстраниться, но Шандор не дал этого сделать. Он прижал его к себе и захватил инициативу, раскрывая языком его сомкнутые губы. Сначала омега хотел протестовать, но через доли секунды передумал. Это было так приятно, что кулаки, упершиеся в грудь альфы, стали слабеть, и Юнатан поддался поцелую, позволяя Шандору исследовать его рот, лохматить волосы на затылке, и прикусывать клыками губы, налившиеся кровью словно красная смородина. Оторваться было невозможно, страсть разжигала кровь. Но всё-таки омега себя пересилил. Ещё немного, и бедро капитана почувствовало бы кое-что лишнее, и этот вымогатель сразу бы обо всём догадался. Юноша вырвался из крепких объятий:  — Хватит, — выдавил он, с трудом переводя дыхание. — Теперь мы в расчёте.  — Да, теперь в расчёте, — повторил довольный альфа. В быстро сгущающихся сумерках его клыки вспыхнули белым, и Юнатану стало тревожно.  — Но это было нечестно… Ты воспользовался положением, — он стал отступать, непроизвольно комкая на груди рубаху. — Я… мне страшно с тобой... Я не хочу тебя видеть! Дальше он развернулся и припустил по направлению к спасительной каюте. Почему-то там, ему казалось, будет безопасно. Он забывал, что это капитанская каюта, и Шандор там полноправный хозяин. Свет не горел. Комната была пропитана сумраком, и только луна освещала серебристые квадраты на полу. Но Юнатану и не нужен был свет. В темноте ему было спокойнее, как будто это всё сон. Он подошёл к окну и распахнул ставни, на него повеял освежающий морской бриз. Это помогло ему унять горящие жаром щёки.  — Божечки, что это было? — прошептал себе под нос омега. — Я кое-как смог оторваться. А что будет, когда у него начнётся течка? Сможет ли он вообще соображать рядом с таким альфой? Он вспомнил недавний поцелуй, и у него снова закружилась голова, так что пришлось ухватиться за раму, чтобы не потерять ориентацию в пространстве. Кажется, природа начинает брать своё. Это было ужасно страшно, ведь дома в это время альфы к нему и на километр не допускались, а тут... Юнатан простоял так несколько минут, глядя на успокаивающий пейзаж за окном и слушая мерный гул прибоя вдалеке. Он уже почти успокоился, когда альфий запах стал усиливаться, а затем послышались шаги. Шандор вошёл в каюту:  — Юнатан, я вижу, ты чем-то обеспокоен, — произнёс он негромко. Но омега всё равно вздрогнул. Какое-то странное предчувствие разлилось по венам, и запершило в горле. Он смог лишь кивнуть, но никто этого не видел.  — Прости, я не хотел, чтобы ты меня боялся, — добавил Шандор, всё также стоя в глубине комнаты и не приближаясь к юноше. — Я просто не мог устоять перед тобой, перед твоим запахом… Он сводит меня с ума, и я начинаю вести себя как мальчишка.  — Пфф, — фыркнул Юнатан, всё ещё гордо показывая капитану свой затылок. Так было легче унять свою панику. — Ты не похож на мальчишку.  — Это правда. Видишь, я честен с тобой. Теперь скажи мне, что тебя тревожит?  — Я… я… я боюсь того, что скоро наступит, — наконец, смог вымолвить омега. Он быстро оглянулся и заметил лишь тусклый отблеск белков глаз в темноте, но он знал, что альфа внимательно смотрит на него. Чувствовал всей кожей.  — Что скоро наступит? — переспросил Шандор, сделав несколько шагов навстречу. Он напряженно следил за каждым омежьим жестом, каждым звуком. На фоне окна хорошо вырисовывался его чистый профиль: Юнатан посмотрел куда-то в пол, потом снова на него, потом снова в пол… Его дыхание было неровным, как будто он волновался или смущался.  — Так значит, чутьё меня не подводит, и твой запах действительно стал сильней. Я же сначала думал, что это просто мои фантазии.  — Что? — пискнул ошарашенный юноша.  — У тебя скоро наступят мм… природные дни? Так, кажется, изъясняются в приличном обществе?  — Да, — подтвердил Юнатан, думая про вторую часть вопроса. А потом он осознал, что ответил и на первый вопрос. Шандор разгадал его тайну, и теперь не уйти от разговора. Сердце снова предательски участилось, забухало барабаном, сбивая бедного Юнатана с нужных мыслей:  — Я хотел… это… — пролепетал омега. Он выдохнул, сглотнул и мужественно продолжил. — Я хотел попросить тебя предоставить мне каюту на это время. Пожалуйста… Я очень боюсь…  — Тебе не стоит бояться, — произнёс Шандор, и его голос, звучащий в темноте, был таким тёплым и располагающим, что ему очень хотелось верить. — Я никому не позволю обидеть тебя. Ты будешь в безопасности и сможешь закрыться здесь даже от меня. Юнатан слышал искренность. Капитан не ёрничал, не глумился, не командовал, как он обычно это делал, а просто разговаривал. Омега с облегчением выдохнул, и на его глаза отчего-то навернулись слёзы:  — Спасибо. Ты не представляешь, как мне было страшно. Я же всегда в это время был дома, в отдельной комнате, куда пускали только омежью прислугу, а здесь… — ком в горле не дал ему договорить. Но тут Юнатан почувствовал успокаивающие объятия альфы и уткнулся лицом ему в грудь. — Шпашыбо. Удивительно, как одни и те же объятия могут превращать кровь в расплавленный свинец и дарить успокоение? Уже лёжа в кровати счастливый Юнатан думал о том, что разговор был проще, чем он предполагал. Зря только боялся. Всё прошло довольно хорошо, и теперь он может немного успокоиться. На душе было легко, и Шандор почему-то не казался больше опасным. Наоборот, омега поймал себя на том, что альфа стал как-то роднее и ближе. Юнатан вспомнил, как ему было хорошо, когда он болел и лежал у Шандора на груди, а тот гладил и перебирал его волосы и что-то тихо рассказывал. Он вдруг подполз под руку лежащему мужчине и положил свою голову ему на грудь:  — Можно я так полежу? Юнатан увидел, а вернее почувствовал — альфа был ошарашен его действиями. Это заставило юношу внутренне улыбнуться: раз он — омега Шандора, то и Шандор — его! Эта новая мысль неожиданно согрела нутро. Какой сегодня необычный вечер!  — Да, конечно, — кивнул в темноте альфа, — мне это очень приятно, хоть и удивительно…  — Твои слова меня успокоили.  — Боже, если бы я знал это раньше! — засмеялся Шандор, обнимая омегу. — Столько времени бы сэкономил.  — Я почувствовал твою искренность, а она дорогого стоит, — довольно растянул губы Юнатан. Что ж, похоже сегодня он нащупал верную тактику поведения с этим пиратом, и теперь можно просить всё, что угодно. — Послушай, я знаю, что ты наказал Марэ за то, что он не уследил за мной, но, может быть, ты его простишь? — Ему было немного совестно, что за помощь в его побеге бета был разжаловал в помощники плотника и спал в гамаке на нижней палубе вместо собственной каюты. — Ведь ты сам говорил, что таких толковых и верных людей ещё поискать?  — Да, — согласился Шандор, — я его прощу, но позже. Завтра я переселюсь в его каюту, боюсь, на ближайшее время мне нужна будет защита от твоих домогательств. Тут поможет только дубовая дверь.  — Что?! У меня пристойное воспитание! — взвился омега, отбрасывая руку мужчины и откатываясь в другую сторону.  — Это шутка, — трясясь от смеха, Шандор пытался вернуть беглеца на место, но тот не поддавался. — Это всё для тебя, чтобы тебе было спокойнее. Устав брыкаться, Юнатан позволил притянуть себя обратно:  — Ладно, — согласился он, — здесь мне и правда лучше всего. Уже засыпая, он понял, что его слова могли быть двоякими: он имел ввиду каюту, самую лучшую и удобную на корабле, к которой так привык, а Шандор мог подумать, что в его объятиях ему уютнее всего, не зря же он довольно хмыкнул. «Пусть так думает», — решил омега, проваливаясь в сон, — «будет более милым со мной. Завтра ещё за Гарата попрошу и прогулку по берегу, и новое постельное бельё и… ещё что-нибудь. Надо же мне как-то выживать». Он ещё не знал, какие испытания преподнесёт ему собственное тело...