Дочь огня

      Спустя полчаса я уже следовала за командиром дворцовой стражи по улицам Минас-Тирита, разрываясь между необходимостью не отстать от своего проводника и желанием осмотреться. А смотреть было на что: все дома в городе были выстроены из светлого, почти белого камня. Им же здесь мостили улицы. Несмотря на раннее утро, народу было немало: торговые лавки в первых этажах зданий уже вовсю работали. Некоторые особо спорые лавочники уже вынесли свой скарб даже на тротуар – впрочем, никто не рискнул расположиться на мостовой, как иной раз делают в других странах. Диких воплей торговцев, зазывающих покупателей, что так типичны для ханаттанских базаров, здесь не услышать. А вообще, при ближайшем рассмотрении Минас-Тирит оказался похож на Осгилиат. С поправкой на многоярусную планировку и наличие постоянных обитателей, конечно.       Мои попытки успеть все сразу вылились в то, что я крутила головой во все стороны и вполне предсказуемо…       – Ой!       – Смотри куда идешь, девка!       … влетела прямо в прилавок торговца тканями. Судорожно и не очень внятно пробормотав подходящие извинения (с искренней надеждой, что не ошиблась в отдельных словах), я бросилась наутек – догонять Дервара, который уже успел уйти далеко вперед.       Когда, наконец, Дервар остановился у одного довольно скромного домика на третьем уровне города, я уже было обрадовалась окончанию странствий. Для перехода с одного уровня на другой, разделенные крепостной стеной, приходилось каждый раз обходить весь город, и это быстро мне поднадоело. Нет, я понимаю, конечно, что строилась вся эта многоярусная красота с расчетом на оборону города, но наши варги запросто способны преодолеть типичную минас-тиритскую улицу одним прыжком. То же самое касается и крепостных стен между уровнями.       Открыла нам дверь сама хозяйка, миловидная женщина лет тридцати с небольшим. Госпожа Нисилет, как представил ее мой наниматель, весьма обрадовалась еще одним рабочим рукам в доме и быстренько утащила меня в гостиную:       – Сейчас Дервар будет отдыхать после службы, а нам с тобой надо все занавески в доме поснимать, вытряхнуть и обратно повесить… Я с соседями уже договорилась. Ты же работы тяжелой не боишься? – тут она пристально взглянула на меня.       – Нет, конечно, госпожа Нисилет, – отозвалась я. И вскоре мы уже вдвоем снимали и несли во внутренний двор вытряхивать первую партию занавесей. Взяли вдвоем за уголки с противоположных сторон – раз-два – тряхнули – туча пыли. Отошли в сторону, подождали, пока пыль осядет, снова тряхнули. Теперь стало понятно, почему Нисилет пришлось договариваться с соседями по дому – никому пылью дышать не хотелось, и все жильцы дома тщательно позакрывали окна и держали дома детей. Я невольно залюбовалась тяжелой блестящей тканью, даже названия которой не знала. По краю занавесей шла искусная вышивка – сплетение стеблей, листьев и диковинные цветы.       – Как же красиво! – не стала я скрывать свое восхищение.       Нет, я не была белоручкой – артэи-эме* научила меня и шить, и вышивать, и многому другому, что среди большинства народов считают женской работой, но дальше основ я не продвинулась. Куда сильнее манило меня пламя, куда ближе казалось искусство играть с огнем – в буквальном смысле. Я чувствовала его с малых лет, сколько себя помню. Поначалу лишь развлекала приятелей по детским играм всякими фокусами, заставляя щепки то жарко пылать, то тлеть, то вновь ярко вспыхивать. Еще я любила всяческие замысловатые конструкции – и увлеченно собирала их из всяких палок и дощечек. А потом эран** Сарондо, вернувшись из очередного похода, присмотрелся к моим забавам повнимательней, увидел, как из обломков я собрала катапульту, крошечную, но действующую, – и счел, что меня не стыдно отдать на обучение и в столицу Мордора. Так и закончилось мое привольное детство на берегу Нурнона. Было мне тогда десять зим от роду.       Но оценить чужую работу я могла. И сейчас любовалась трудом гондорской мастерицы.       Однако когда я похвалила вышивку, Нисилет ответила не сразу – будто смутилась чего-то.       – Это дочь моя вышивала, – наконец выдала она словно нехотя.       – У вас есть дети? – поинтересовалась я.       – Да. Двое: мальчику уже пять и… – снова пауза, пристальный взгляд, – девочка. Ей одиннадцатый год пошел недавно.       Я невольно оглянулась. Нет, во дворике по-прежнему никого – глотать облака пыли желающих не нашлось. Стало быть, Нисилет о чем-то хочет мне намекнуть? Если и так, то я ничегошеньки не поняла.       Впрочем, ситуация прояснилась, едва мы вернулись в дом с вытряхнутыми занавесями. В гостиной в кресле, свернувшись клубочком так, что плечи ниже колен ушли, сидела девочка – судя по возрасту, как раз дочь Нисилет. Я с улыбкой шагнула к ней, намереваясь познакомиться – с детьми я всегда неплохо ладила…       И наткнулась на пристальный, совершенно недетский, изучающий взгляд необычайно светлых глаз. Нечеловеческий взгляд. Какое-то время я смотрела в эти глаза, а в памяти цепочкою проносились события моей недолгой жизни. Детство у Нурнона, игры с огнем, стены Тай-арн Орэ, обучение – и неудачная экспедиция в Итилиен, плен у Фарамира и путь в столицу…       Наконец я сумела отвести взгляд – только для того, чтобы обратить внимание на косы пепельного цвета, обрамляющие детское личико с чертами необычно тонкими, словно бы… эльфийскими?!       Я не успела ни понять, ни осмыслить – девочка заговорила. И произнесла всего два слова:       – Сайэ, Эрирнэ.***       Словно последняя деталь со щелчком встала на свое место.       Правда казалась невозможной – невероятной.       Но в последний момент меня охватило сомнение.       Была ли правда – правдой?       Или это какая-то хитрая проверка? Той же Тайной Стражи?       И я чуть нахмурилась, будто не поняв или не расслышав. Переспросила на вестроне:       – Прости, девочка, что ты сказала?       – Им антэ кэнни’м, Эрирнэ, ирнэ Сарондо эр-файар Хэле. Им антэ эт’эйно а т’нолла. Ир Бахруш ийорэнаньи тэи къэръэ им илэ Дервар аннаньэ файар Гондор.****       Положим, о том, что я – дочь Сарондо, Тайная Стража теоретически могла бы выяснить. О том, что орка, столкнувшего меня в яму, зовут Бахруш, могли узнать довольно просто – если бы его (или кого-то другого из нашего отряда) взяли в плен. Но в плен его взяли бы итилиенские стрелки, которые тут же сообщили бы о таком событии своему лорду – а я все время была подле Фарамира и ничего подобного не заметила. Да, через неделю-вторую после моего пленения и посланник Тайной стражи мог бы обратиться ко мне подобным образом. Но не через пару дней.       А значит, придется принять последнюю версию, какой бы невероятной она не казалась. И я опустилась на одно колено перед странной девочкой – ожившим воплощением древней легенды:       – Сайэ, Айанта Элхэ. Файэ, им ноллане тэи к’айтэ им йэттайне ваира’къон-ирэй йэртэ.***** _______________________________ *артэи-эме – моя матушка. **эран – отец. ***Сайэ, Эрирнэ – Приветствую тебя, Эрирнэ (досл. Радости тебе). ****Не принимаешь мои слова, Эрирнэ, дочь Сарондо из людей Севера. Не веришь в увиденное и узнанное. Но Бахруш тебя оттолкнул (досл. заставил тебя уйти одну) не для того, чтобы Дервар выдал людям Гондора. *****Приветствую тебя, повелительница Элхэ. Прости, не узнала тебя, потому что не ждала нашей встречи (досл. сплетения путей) здесь.