***
— Ты не видела Генри? — спросила Реджина у Белль, скользя глазами по приёмной в поисках сына. — Нет, — девушка покачала головой и поднялась. — Тебе помочь? — Нет, всё нормально. Я разберусь. Пренебрежительно отмахнувшись, Реджина вышла из приёмной. Женщина до сих пор не разобралась, импонирует ей акция «Возьми ребёнка на работу», или она её ненавидит. Генри, разумеется, обожал приходить с матерью в офис, чтобы провести целый день в играх с ней или с детьми других сотрудников. Реджине тоже нравилось проводить больше времени с сыном, но всё это очень хаотично. Она вышла из кабинета буквально на пару минут, чтобы передать Сидни бумаги, и ясно дала понять Генри, чтобы не вздумал никуда убегать. Но, вернувшись, обнаружила, что мальчишки и след простыл. Наверняка они ходили кругами. Реджина искала ребёнка, который в то же самое время пытался найти её, и это может продолжаться до бесконечности. — Ты не видела Генри? — спросила Реджина у проходившей мимо Реул. — Да. Несколько минут назад он пронёсся мимо моей двери. Может быть, он у Мэри-Маргарет? — Я проверю. Спасибо, Реул. Реджина должна была догадаться раньше. Генри души не чаял в Мэри-Маргарет и не упустил бы возможности ускользнуть к ней в кабинет. В мире было мало людей, которые бы не нравились Генри, но Бланшар имела для него особенную привлекательность. Должно быть, всему виной миловидная, почти детская улыбка. — Генри не с тобой? — Реджина без стука распахнула дверь и застыла на пороге. — Ой, здравствуй, Дэвид. Не знала, что ты здесь. Мужчина, сидевший на сером диване, который стоял вдоль левой стены кабинета, мигом вскочил на ноги. — Реджина! — немного испуганно воскликнул Нолан, неестественно улыбаясь. — Да… Возникли некоторые вопросы, и мне нужно было срочно поговорить с Мэри-Маргарет, — он украдкой посмотрел на вставшую с дивана женщину. — Ты спрашивала про Генри? — пунцовая от смущения Бланшар оправила платье и покачала головой. — Я его сегодня не видела, но хотела бы. — Он исчез, — Реджина вздохнула. — Мы можем помочь тебе в поисках. — Не нужно, — она развернулась на каблуках, чтобы уйти, но у самой двери оглянулась на Дэвида. — Когда закончите… — она неопределённо взмахнула рукой, пытаясь жестом обозначить увиденное: — с вашими вопросами, можешь зайти ко мне в кабинет? — Да, конечно. — Спасибо, — поблагодарила Реджина и вышла в коридор, решив, что Генри мог вернуться в её офис. Сын действительно дожидался в кабинете, хотя вернулся не сам и не совсем в том виде, в котором она его оставила. — Генри! Разве я не говорила тебе не выходить, пока я не вернусь?! — Я не Генри. Я — Бэтмен! — Хорошо, Бэтмен, если ты не следуешь правилам, больше ты со мной на работу не придёшь. — Бэтмен придумывает правила! — Бэтмен слушается свою мать, — отчеканила Реджина и, присев на корточки, серьёзно посмотрела в его глаза, скрытые за маской. — Понятно? Мгновение ребёнок выдерживал её взгляд, потом виновато опустил голову. — Прости, мам. — Ты снова убежишь? — Нет, мам. — Обещаешь? — Угу. — Хорошо. А теперь, — Реджина выпрямилась, переключив своё внимание на притихшую женщину. — Мисс Свон. Надеюсь, он не доставил вам неприятностей? — Нет, всё в порядке, — она покачала головой, улыбнулась мальчику. — Он съел печенье. Надеюсь, ничего страшного? — Генри уже пообедал. Не вижу никакой проблемы. — Я украл печенье! — Да? Ты преступник или супергерой? — Реджина изогнула бровь. Генри, явно смущённый разнообразием определений, надулся. — Просто я очень сильно люблю печенье, — он пожал плечами. Реджина вздохнула. Услышав сдавленное хихиканье, она посмотрела на Свон, которая тут же зашлась в приступе кашля. — И… Есть новости по делу фармацевтической компании? — На самом деле, да, — Миллс кивнула. — Мне только что поступил звонок от мистера Мэтисона. Он снова с нами. Чуть раньше позвонил мистер Риделл, он тоже хочет поговорить. — Замечательно! — Эмма улыбнулась, засунула руки в карманы. — Что я должна делать? — Ничего. Во второй половине дня я поговорю с Дэвидом о докторе Вэйле, а всё остальное идёт своим чередом. Ты можешь возвращаться к другим заданиям. — Ох… — женщина выглядела немного разочарованной. — Хорошо. — Мисс Свон! — окликнула Реджина, когда та развернулась, чтобы уйти. — Да?! — Эмма живо развернулась и выжидающе посмотрела на неё. — Это ваше? — стащив пальто с плеч сына, адвокат протянула его Свон. — Да, да… Спасибо. — Мисс Свон? Хорошая работа, — похвалила Реджина. Какая-то её часть ждала, что Эмма улыбнётся, изумлённо моргнёт или польщённо потупит взгляд. Она не часто говорила комплименты. Почти никогда. И уж точно не могла представить, что одного из них удостоится несносная блондинка. Свон лишь кивнула и вышла из кабинета с таким видом, будто похвала ровным счётом ничего не значила. Реджина проводила её взглядом, теряясь в догадках, что ещё от неё могла ожидать Эмма.***
— Куда мы идём? — осведомилась Эмма, когда они свернули в один из наименее многолюдных переулков Манхэттена. — К бабушке, — просто ответила Руби. — Очень классное место, особенно, если ты любишь бургеры, — добавила она. После этих слов Эмма почувствовала себя намного лучше, несмотря на всё ещё дерьмовое состояние. — Но по ходу, всё, что ты ешь, по вкусу напоминает песок, — ввернул Филипп. Свон показала ему средний палец, а Руби ухмыльнулась. — «У Бабушки», — поравнявшись со входом в закусочную, хмыкнула Эмма. Внешне местечко показалось ей непритязательным, но внутри не оказалось почти ни одного свободного столика. — Рубс! — крикнула из-за прилавка пожилая женщина. — Ты опоздала! — Привет, бабуля! — отозвалась подруга. — Куча работы! Эмма во все глаза смотрела на неё. — Это твоя… — Угу. Всё не хочет меня отпускать, — вздохнула Руби, но что-то в её взгляде, когда смотрела на бабушку, подсказывало Эмме, что пожилая женщина вовсе не такая плохая, как может показаться. — Почему мы раньше здесь не обедали? Руби лишь пожала плечами, и Эмма всё поняла без слов. Это место наверняка что-то для неё значит, что-то такое, чем бы она не хотела делиться с другими. Свон захлестнула необъяснимая волна нежности по отношению к этой сумасбродной сучке, сидящей рядом с ней. Через несколько мгновений к столику подошла Бабушка. — Как обычно? — обратилась она к Руби и Филиппу, получила одобрительные кивки и посмотрела на Эмму. — А вам, мисс… — Свон. Но можете называть меня Эммой. — Она — наш новый следователь, — добавила Руби. Бабушка вздохнула. — Удачи в этом дурдоме, детка. — Мы все чокнутые! — с серьёзным видом кивнул Филипп. Бабушка покачала головой, выжидающе посмотрела на Свон. — Чизбургер и картошку фри, пожалуйста. Единственное, что помогает мне пережить целый день в обществе всех этих идиотов, — не удержавшись, съязвила та. — Большая «Кока-кола»? — спросила старушка. — Вы понимаете меня без слов. Миссис Лукас добродушно улыбнулась. — Она болеет, бабушка, — сообщила Руби. Совершенно зря, потому что в следующую секунду Эмма громко чихнула. — Нет! — присутствующие на неё даже не взглянули, она явно не вызывала у них доверия. — Да, никакой «Кока-колы». Ты будешь пить апельсиновый сок, — решила бабушка, смерив Свон задумчивым взглядом. — И насчёт бургера я тоже не уверена. — Но это единственное хорошее, что осталось в моей жизни, — «драматически» вздохнула Эмма. — Хорошо. Но вместо картошки фри я принесу нарезанные фрукты, — с этими словами миссис Лукас отправилась обратно на кухню, оставив подругу внучки сидеть с открытым ртом. — За что ты меня так ненавидишь? — прошипела та, но Руби лишь рассмеялась в ответ. — Тебе ещё повезло. Она могла накормить тебя тушёной курицей, — заметил Филипп. — Эй! Тушёная курица — обалденная! — возразила Руби. — Когда бургер — единственное хорошее в твоей жизни? — вздёрнул бровь Принс. — Не думаю. — М-да… Наверное, ты прав. — Знаете… Я, блять, всё ещё здесь! — вмешалась Свон. — О, привет, Эмма! — Филипп помахал ей рукой. Свон бросила в приятеля салфеткой. Принс глупо улыбнулся в ответ, и женщина подозрительно сузила глаза. — Чего это ты сегодня такой весёлый? — Прекрасный день. Солнышко светит, небо голубое, и у меня на ланч будет бургер… — Ночью у него был секс, — невозмутимо перебила Руби. — Стопудово. — Ну… Нет… — признал Филипп. — Но сегодня у меня свидание. — Жаркое свидание? — усмехнулась Руби. — Аврора наконец-то свободна. Мы вместе ужинаем. Эмма нахмурилась. Неужели у них на глазах намечается любовный треугольник? Знают ли вообще Мулан и Филипп, что Аврора фактически встречается с ними двумя? Впрочем… любовный треугольник — это слишком громко сказано, если до сих пор не было поцелуев, верно? Свон сомневалась, что кому-то из них перепало. Взвесив все «за» и «против», она решила, что не должна ни о чём рассказывать Мулан. Не до тех пор, пока подруга сама не заподозрит неладное, ведь, возможно, Аврора просто выбирает одного из них, что опять-таки не её дело. — Принс… знаешь, кто ты? — вкрадчиво поинтересовалась Руби. Затем взмахнула сотовым — послышался свист хлыста, рассекающего воздух. Эмма рассмеялась. — Разве вам не нравится это приложение? — просияла Руби, а Филипп скривился. — Типа я — подкаблучник (1)? Серьёзно? У Бабушки оказалось прекрасное чувство времени, бургеры тоже выглядели вкусными, а на деле оказались выше всякой похвалы, чего нельзя сказать о фруктах.***
Закончив закрашивать альбомный лист, Генри посмотрел на мать, сидевшую за рабочим столом и сосредоточенно читавшую документы. — Ты на меня злишься? — тихо спросил он. Реджина вскинула голову, посмотрела на сына и улыбнулась. — Ты — непослушный маленький мальчик, но я не злюсь, — она поманила Генри, предлагая забраться на колени. — Мне просто не нравится не знать, где ты пропадаешь. Я начинаю волноваться. — Я больше так не буду. — Хорошо, — Реджина поцеловала его в макушку. — Что ты делал в кабинете мисс Свон… Эммы? — Я искал Руби, а нашёл Эмму, — улыбнувшись, Генри протянул ручки к документам, и Реджина поспешила отодвинуть их подальше. — Ясно… — Мне нравится Эмма. Она сделала мне костюм Бэтмена. — Да, я видела. — И она тоже любит печенье. — О, теперь я вижу, как она подобралась к тебе, — поддразнила Реджина и принялась щекотать ребёнка, пока тот не взвизгнул, заливаясь смехом. — Ты тоже любишь печенье, мамочка. — Люблю. — А Эмма тебе нравится? — спрыгнув с её колен, Генри подхватил с пола чёрную маску. — Что ж… — Реджина облизала губы. Мальчик слишком легко привязывался к людям. Она не хотела убивать в нём это качество, но смириться с подобным поведением было очень нелегко. — А что ты сам думаешь? — По-моему, она крутая, — снова нацепив маску, Генри плюхнулся прямо на пол и уставился на свой рисунок. — А ещё она очень горячая! Реджина задохнулась от возмущения. Она изо всех сил пыталась не показать эмоций, но почувствовала, как кровь прилила к лицу, а внутри что-то сжалось. Этого она не предвидела. Генри же выжидающе смотрел на мать, но… Что она могла сказать ему? — Ну… — Реджина сглотнула. — Предполагаю, что некоторые могли бы сказать, что она довольно привлекательная, но Генри, дорогой, ты не должен отзываться о женщинах подобным образом. Ума не приложу, где ты мог понабраться такого… — Руби сказала, — беспечно откликнулся он. — Что? Она сказала, что Эмма… — Реджина осеклась. Это было неприемлемо по многим причинам, она не могла даже… — Ага, Руби сказала, что Эмма горячая, а Эмме не понравилось. Она ответила, что никогда не болеет. Теперь настал черёд Реджины смущаться. — Ох… Ооу… Она не сомневалась, что похожа сейчас на краснеющую идиотку, но внимание ребёнка уже переключилось на другое. — Я буду рисовать динозавра! — радостно сообщил он, улёгшись на живот. Реджина облегчённо вздохнула. Генри по-прежнему оставался её маленьким мальчиком.***
Закрыв ноутбук, Реджина оглядела собравшихся вокруг длинного стола людей. Не самая лучшая идея проводить совещание, когда проходит акция «Возьми ребёнка на работу», но внутренний трудовой распорядок прочно закрепился. Чуть позже им придётся выбрать другой день недели, чтобы все значимые сотрудники могли выкроить в своём плотном графике время на совещание. А пока пришлось оставить возбуждённого донельзя Генри вместе с остальными детьми под присмотром специально нанятых воспитателей. Её взгляд задержался на последней вошедшей паре. Руби выглядела такой же бодрой, как обычно, много говорила и жестикулировала. Длинные чёрные волосы были собраны в высокий конский хвост. Эмма, напротив, казалась очень уставшей, готовой заснуть прямо на ходу. Реджина ещё раньше заметила, что Свон не в своей лучшей форме, но теперь, когда присмотрелась, стало совершенно понятно — она никакая. Эмма отчаянно куталась в чёрное пальто, которое ещё несколько часов назад болталось на Генри, и, кажется, её бил озноб. При том, что за окном стоял солнечный день, а в конференц-зале, несмотря на включённый кондиционер, было довольно тепло. На какое-то короткое мгновение их взгляды встретились. Эмма встрепенулась и, не сводя с Реджины беспечного взгляда, выпрямилась в кресле. Хорошо, возможно, она не в таком уж плохом состоянии. Реджина не сразу согласилась, когда Мэри-Маргарет предложила, чтобы Эмма принимала участие в еженедельных собраниях, поскольку Руби уже представляла отдел. Но Бланшар предположила, что две женщины, участвующие в самых важных процессах компании, должны быть в курсе всего происходящего. В конце концов, ещё одно кресло погоды не сделает, правда? Ещё одно кресло и пара направленных на неё зелёных глаз. — Можем начинать? — спросила Реджина, дождавшись, пока все займут свои места. Сидни, по своему обыкновению, кивнул и принялся отчитываться первым. Реджина не могла сосредоточиться. Казалось, никого это не волновало, и даже больше — никто даже не замечал, как тяжело дышала Эмма, а ведь она почти задыхалась. Почему-то это сильно отвлекало, хотя Свон даже не сидела рядом с ней. «А ещё она очень горячая», — говорил Генри. По мере того, как продолжалось совещание, Реджина, украдкой наблюдавшая за Эммой, пришла к выводу, что вынуждена не согласиться. Свон было не просто холодно. Её пальцы до побелевших костяшек сжимали пальто, челюсти были плотно сжаты, как если бы она пыталась сдержать стук зубов. Реджина поёрзала в кресле, пытаясь поудобнее устроиться. Эмма взрослая. Она знает, как позаботиться о себе. Ещё через десять минут покашливаний, стискивания челюстей и высмаркивания терпение Реджины приказало долго жить. Она едва могла слушать своих коллег, поскольку Эмма то и дело отчаянно хватала ртом воздух. Как если бы дышала ей в шею. При последней мысли женщина нервно вздрогнула. Затем нетерпеливо вздохнула, отодвинула кресло и встала. Выступавший Арчи осёкся на полуслове и поражённо уставился на неё. — Не обращай внимания, — извиняющимся голосом сказала Реджина, кивнула. — Продолжай. Все присутствующие с любопытством наблюдали за тем, как она приблизилась к Мэри-Маргарет, взяла со стола пульт управления и выключила кондиционер. Демонстративно проигнорировав недоверчивые взгляды, она вернулась на своё место. Реул два раза вытерла вспотевший лоб, пока, сбиваясь через слово, пыталась проинформировать собравшихся о своей последней тяжбе. Мэри-Маргарет украдкой промокнула бумажной салфеткой область декольте. Да и все остальные, казалось, потеряли интерес к текущему совещанию. — Здесь, правда, жарко, или это я такой особенный? — Филипп ослабил галстук. — Мы можем включить кондиционер? — Температура в пределах нормы. Продолжайте, мистер Принс, — Реджина смерила его бесстрастным взглядом. Парень откашлялся, но повиновался. Почувствовав, как по спине побежали капельки пота, Реджина заметила, что Эмма немного расслабилась и глубоко вдохнула горячий воздух кабинета. Когда она выдохнула, Реджина выдохнула вместе с ней. Лучше. Намного лучше. — Реджина? — прошептал сидевший рядом Сидни. Она огляделась по сторонам. Внимание всех присутствовавших было приковано к ней. — Да, конечно, — Реджина вкратце посвятила сотрудников в свои текущие дела и поспешила закончить совещание. — Мисс Свон, на одно слово! — окликнула она, когда все принялись собирать вещи, чтобы поскорее сбежать из конференц-зала. Эмма резко повернула голову, и ноутбук выскользнул у неё из рук. — Чёрт, — пробормотала она, успев поймать его буквально в нескольких сантиметрах от поверхности пола. Торжественно улыбнулась начальнице. — Ниндзя рефлексы. Реджина скептически изогнула бровь. — Сегодня акция «Возьми ребёнка на работу», а не «Притащи своего внутреннего ребёнка». — Ты стар настолько, насколько сам хочешь. Внутренний ребёнок должен сопровождать нас повсюду, — Эмма пожала плечами. — Ты назвала меня старой? — Реджина сузила глаза, в голосе проступили опасные нотки. Свон почувствовала, как краска отхлынула от лица. — Что?! — пропищала она. — Нет! Реджина продолжала буравить её взглядом. — В смысле… — продолжила Эмма. — Только посмотри на себя… — сказала она, словно этого ответа было достаточно. — Зачем? У меня что-то на лице? — парировала Реджина. — Что… Нет! Просто, ты совсем не старая. Только посмотри на себя! — на всякий случай повторила Эмма, а потом заметила, что уголки губ Реджины слегка подёрнулись вверх, и сама сузила глаза. Начальница измывалась над ней. Свон закрыла глаза, досчитала до пяти. — Ты хотела поговорить? — осторожно напомнила она. — Да, — Реджина подошла к ней и остановилась на расстоянии двух шагов. — Тебе явно не очень хорошо. Эмма нахмурилась. — Со мной всё нормально, спасибо за заб… — У тебя отёк носа, — перебила Реджина. — Я в… — Тёмные круги под глазами. — Я забыла наложить макия… На этот раз её прервала лёгшая на лоб рука. По сравнению с её кожей ладонь Реджины казалась мягкой и холодной. Какое-то время они просто стояли, а потом женщина сделала ещё один шаг навстречу. Теперь они находились совсем близко, как никогда раньше. С того дня, когда притворялись парой, они не смотрели друг на друга подобным образом. Глаза Реджины сосредоточенно разглядывали её лицо. Теперь Эмма сумела увидеть, что они не такие тёмные, как ей представлялось изначально; глаза у Миллс были тёмно-карие. Взгляд Эммы опустился прежде, чем она успела себя остановить, и задержался на шраме над верхней губой. Эмма замечала его и раньше, но чтобы вот так — никогда. Ей вдруг захотелось прикоснуться к нему. Между тем, ладонь Реджины скользнула ниже, на мгновение коснулась щеки и исчезла. По позвоночнику Эммы пробежала дрожь. — У тебя лихорадка, — заключила Реджина низким хриплым голосом. Эмма просто кивнула, пытаясь вернуть себе дар речи. — Вот почему ты выключила кондиционер? — наконец спросила она. — Что? — Реджина откашлялась. — Кондиционер. Ты его выключила, помнишь? — Я замёрзла, — беспечно ответила Миллс. Эмма снова нахмурилась, решив не комментировать то обстоятельство, что на лбу стоявшей напротив женщины блестят капельки пота. — Как бы там ни было, — продолжила Реджина. — У тебя грипп. — Нет, серьёзно, не переживай за меня, — пробормотала Свон. — Я не за тебя переживаю. У нас по офису бегают толпы детей, и мы не хотим, чтобы ты распространяла заразу. Или хотим? — Реджина использовала интонацию, с которой выступала в суде, и Эмма на секунду растерялась, не до конца уверенная, стоит ли переживать из-за резкого перехода. Ей адвокат Миллс, конечно, нравилась, но не в тех случаях, когда в роли допрашиваемой выступала она сама. — Я… — Иди домой. — Но… — попыталась возразить Эмма, впрочем, Реджина явно решила, что сегодня прекрасный день, чтобы перебивать её по поводу и без. — Я не прошу. Эмма обречённо вздохнула и кивнула.***
Последний раз Эмма болела в четырнадцать. Они с Августом всю ночь напролёт курили на крыше семейного дома. Зимой. Тогда она пропустила школу, и ей даже понравилось, но отправлять её сегодня домой было бессмысленно. Она в порядке. Она может работать. Мэри-Маргарет попросила помочь в чём-то серьёзном, и ей бы не пришлось возиться с бумажками и сканировать кучи разного дерьма. Но вместо того, чтобы заниматься делом, она лежит на диване, натянув одеяло до самого подбородка, словно дня не прошло с момента переезда в Нью-Йорк. Эмма фыркнула и переключила телеканал. Не в порядке она, понимаете ли. На журнальном столике ожил сотовый и, догадавшись по рингтону, что звонит Руби, женщина поспешила ответить. Может быть, она понадобилась в офисе. — Да? — Привет, это Руби. — Знаю. Ты поставила на свой звонок мелодию из «007», — Эмма усмехнулась, но снова начала давиться кашлем. — Ты в говно, знаешь об этом? — Мне говорили несколько раз, — закатила глаза она. — Хотела предложить тебе потусить, но, кажется, тебе нельзя выходить из дома… Что-то было не так. Обычно Руби разговаривала по телефону намного громче. — Ты можешь прийти. — Правда? — в голосе подруги слышалось больше энтузиазма, но ощущение неправильности никуда не исчезло. — Да. Записывай адрес… — Не будь дурашкой. Найду, — сказала Лукас и повесила трубку. — Точно… старший следователь… — пробормотала Эмма в пустоту. Приехала женщина подозрительно быстро. Эмме даже показалось, что звонила она откуда-то поблизости. — Привет, — Руби улыбнулась, но глаза остались серьёзными. — Привет, — Свон посторонилась, пропуская её в квартиру. — Что-то случилось? — С чего ты взяла? — едва оглядевшись по сторонам, подруга плюхнулась на диван. — Не знаю, — неуверенно призналась она. — Ты какая-то подавленная. — ММ тоже зайдёт, — проигнорировав сказанное, пробормотала Руби. — Она позвонила мне, когда я парковалась неподалёку. Надеюсь, ты не против. — Вроде бы нет… — вряд ли получится необычнее, чем с Реджиной. — Итак… Что происходит? — Эй, у тебя есть «Герой гитары» (2)! Барабаны и гитара? — Басс-гитара тоже… где-то в шкафу. Эмма обратила внимание, что Руби увиливает от ответов, но она уважала людей, позволяла самим выбрать момент для откровенности и ждала, что ей ответят тем же. — Хочешь поиграть? — она усмехнулась. Они исполнили вторую песню, когда в дверь снова позвонили. На пороге стояла Мэри-Маргарет, смотрела на Свон покрасневшими глазами и держала чашеобразный контейнер. — Я принесла тебе суп, — пояснила она, пихая его прямо Эмме в руки. — Хм… Спасибо. Входи. Свон несла контейнер с ещё горячим супом в сторону барной стойки, глядя на него с благоговейным трепетом. Действительно слишком заботливо. — Не хотите выпить? — крикнула она. — У меня есть вино. — Думала, ты никогда не предложишь, Свон! — откликнулась Руби. — И я бы не отказалась, — чуть застенчиво улыбнулась Мэри-Маргарет. В гостиную Эмма вернулась с бутылкой и тремя бокалами, по-быстрому наполнила их вином. — Ты не должна пить, — спохватилась «Белоснежка», когда мгновением позже она поднесла свой бокал ко рту. — Ты болеешь. Свон растерянно моргнула. — Но я хочу, — и мысленно добавила: — «Пить своё вино в своём доме». — Все мы чего-то хотим. Да вот только вселенная не всегда одобряет наши желания, и нам не остаётся ничего другого, кроме как смириться, что не все они могут исполниться, — отчаянно жестикулируя, на одном дыхании выдала Мэри-Маргарет. Не успела Эмма ничего ответить, как на глазах у женщины выступили слёзы. — Простите… — пробормотала покрасневшая начальница. Эмма, естественно, запаниковала. — Всё хорошо… — только и смогла произнести она. Руби заключила миниатюрную брюнетку в объятия. Те самые, которые разделяют самые близкие друзья, к которым Эмма не относилась. — У меня идея, — осторожно заговорила она. — Давайте нажрёмся, а потом будем поливать гадостями всех, кто нас бесит. — Звучит как очень хороший план, — одобрила Руби и внимательно посмотрела на Мэри-Маргарет. Женщина глубоко вздохнула, даже попыталась улыбнуться. — Но ты напиваться не должна, — сказала она Эмме. — Тебе, скорее всего, нужен сироп от кашля, нежели вино. — Отличная песня! — Руби плюхнулась на диван. — Надо её сыграть. Эмма огляделась, проникаясь упадническими настроениями, царившими в квартире. — М-да, я так не думаю. Зато они исполнили множество других песен. У Эммы при всём желании не нашлось времени напиться, и Бланшар на пару с Лукас выдули целую бутылку. Потом принесли ещё одну и какие-то лекарства для неё. К тому моменту, когда сироп наконец подействовал, помноженный на один бокал вина, женщины были пьяны. Вскоре от выпивки они перешли к нытью. Всё бы хорошо, если бы Эмме каждые пять минут не приходилось бегать в ванную комнату. В одну из таких отлучек и выплеснулись наружу все эмоции. Вернувшись в гостиную, Эмма обнаружила Мэри-Маргарет в слезах, в самых что ни на есть настоящих. Руби выглядела ничуть не лучше. Они снова обнимались, и Свон совсем не хотелось становиться третьей в дружеских обнимашках. Она не знала, что говорить, да и вообще не имела ни малейшего представления о происходящем, поэтому беспомощно смотрела на парочку. Затем огляделась по сторонам, судорожно сглотнула. — Эм… девчонки? — осторожно проговорила она, но единственным ответом ей стал громкий всхлип от Мэри-Маргарет. Вот теперь Эмма запаниковала по-настоящему и пришла к неожиданному для себя заключению, что всё очень даже может получиться ещё необычнее, чем с Реджиной. — Эй… — предприняла она новую попытку. — Что случилось? Вино закончилось? — Мы её испугали, ММ, — выдавила из себя Руби. — Знаю, — женщина шмыгнула носом и, не прекращая рыдать, высвободилась из крепких объятий. — Мне так жаль, Эмма. Ты наверняка считаешь меня сумасшедшей. — Всё хорошо. У всех нас бывают плохие дни, — Свон делала всё, что в её силах, чтобы успокоить женщину. Да, мелькала временами мысль, что все в адвокатской конторе немного не от мира сего, но — к чёрту лицемерие — кто в её жизни нормальный? — Боже мой, мы тебя испугали, — всхлипнула Мэри-Маргарет. — Нет… Нет. Видишь, я в порядке, — Эмма вскинула руки в примирительном жесте. — Мне, правда, жаль, — прошептала начальница. Руби смахивала невидимые пылинки с юбки с таким видом, словно ничего не произошло. — И… Следующая песня? — она попыталась изобразить улыбку, но вышло немного жутковато. — Что если мы просто… — Эмма выдержала паузу, прежде чем предложить то, что думала, она никогда не сможет: — поговорим? Руби одним глотком приговорила содержимое своего бокала. Хорошо, значит, вино пока что не закончилось. — Думаю, у Белль кто-то есть. — Я — ужасный человек, — одновременно с ней заявила Мэри-Маргарет. — То есть, я понимаю, у нас свободные отношения, но они не должны включать в себя чувства к другим… — продолжала Руби, игнорируя босса. — Честное слово, иногда я даже в зеркале себя не узнаю, — и да, та тоже не обращала внимания на подчинённую. — Если это всё-таки произошло, было бы неплохо об этом узнать, понимаешь? — Передо мной встала дилемма, ведь я всегда считала, что должна следовать за своим сердцем, но никогда раньше не задумывалась, что оно может наплевать на общепринятые моральные принципы. — Девчонки… — позвала Эмма. — Но нет… Она ни словом не обмолвилась… — Но мой мозг уважает моральные принципы… — Эй! — Свон помахала руками, привлекая внимание обеих. — Послушайте меня. Женщины замолчали. Слава Богу. Эмма даже не была уверена, что они осознавали, что говорят одновременно. — Ты… — она повернулась к Руби. — Не втирай мне дичь со «свободными отношениями». Ты её любишь, но никогда не говорила об этом. Ты не говоришь. Может, в этом и есть проблема? Дуй к ней, поговори! Руби виновато опустила глаза. — А ты… Ты — моя начальница, и я, правда, надеюсь, что ты не затаишь против меня зла, — когда Мэри-Маргарет открыла рот, чтобы возразить, Эмма подняла указательный палец, вынуждая замолчать. — Вы с Дэвидом слишком много говорите. — Всё так очевидно? — прошептала та. — Да. Прости, но да. Как бы там ни было, вы двое слишком много говорите, а пора бы действовать, понимаешь? Ты молодая и красивая, ты не обязана ждать мужика всю оставшуюся жизнь. Если он любит, то должен что-то сделать. Вы оба должны. Эмма смерила обеих женщин внимательным взглядом, оценивая проделанную работу. Не сказать, что обычно она именно так помогала своим друзьям, но всё равно приятно. Действиями по дерьмовой ситуации. — Как насчёт того, чтобы прикончить вино, съесть немного дурацкого супа и порубиться в идиотскую игру?