Хранители рая

I sat alone, in bed till the morning Iʼm crying, «Theyʼre coming for me» — Control. Halsey

***

— Эй, малыш, мы дома. Ты где там? — знакомый голос резко выбивает меня из состояния сосредоточенности. — Я… я здесь. Одну минуту. Еще несколько секунд я бесцельно метаюсь по комнате. В итоге, я просто закрываю глаза, делаю глубокий вдох, наполняя легкие кислородом. Легкое состояние паники всё еще остается, но, не подавая виду, я выхожу из ванной и спускаюсь вниз по лестнице. На длинном столе выстроились пакеты из супермаркета. Я с интересом заглядываю в каждый из них и, в конце концов, нахожу себе несколько вкусных вещичек по душе. И вот, я уже практически на финишной прямой и остаются считанные секунды до того, как я открою дверь в свою комнату, как вдруг меня окрикивает Сэм, разрушив все мои представления о ближайшем вечере. — А ты сделала задания, которые я тебе оставлял? Бум. Итак, мой мозг судорожно пытается придумать тактику дальнейших действий, но всё, на что он способен, это спросить: — Какие задания? Я напрягаю все мышцы своего лица, чтобы выглядеть максимально серьёзно и беспринципно. Но, кажется, факт того, что младшенькая больше походит на самого старшего брата, берет своё, и на моем лице возникает гримаса, которая обычно преследует Дина, когда тот забыл о том, что обещал. Сэм вздыхает и опирается рукой об стол. Это плохо. Обычно эта поза — самый, что ни на есть предвестник длительного разговора. Но Боже храни королеву, положение спасает Дин. Он проходит мимо Сэма, стукнув того по плечу. — Да ладно, тебе, сделает завтра. Но выражение лица Сэма остается всё тем же. — Дин, она и так не ходит в школу, скоро экзамены. Ей нужно иметь хоть какие-то оценки. Знаешь, я пошёл на уступку, и она не занимается, как все нормальные подростки, а… — Может, потому, что я не нормальный подросток? — я встреваю в разговор. — Я не об этом, Лекс. — Да не важно. Я закрываю за собой дверь. Слышу, как с другой стороны доноситься голос Сэма, и кажется, Дин повышает тон. Я опускаюсь вниз и сажусь на пол. Кручу в руках медальон, который мне подарили братья, когда мне было лет 10 или 12. Уже не помню. Обычная золотая цепочка, на которой висит буква «W». Это может показаться странным, ведь на подобные цепочки обычно вещают первую букву имени. «W» означает Винчестер. А Винчестеры, как правило, не сдаются и борются до конца. Этот кулон часто напоминал мне о том, кто я на самом деле, и что действительно важно. Недавно цепочка порвалась и теперь мой талисман храниться в заднем кармане джинс. Дин обещал съездить в город и отдать цепь в мастерскую, но, видимо, он так и не нашел подходящую. На дверь начинают напирать. Я отодвигаюсь и впускаю Дина в комнату. Он опускается ко мне на пол. Брат кладет свою руку мне на плечо, а я поддаюсь назад и облокачиваюсь на его грудь. — Он опять злится из-за меня? — я продолжаю вертеть цепочку в руках. — Не обращай внимания. Он прикапывается, — Дин на удивление спокоен. Он замечает цепь в руках и тянется к моим пальцам, забирая её из плена моих рук. — Черт, я совсем забыл о ней. Обещаю, на следующей неделе я разберусь с этим. — Не парься, я видела в гараже маленькие плоскогубцы, попробую сжать крепление. Это не должно быть сложно, — подбородок брата ложится на мою голову. — Что насчёт посмотреть «Черного лебедя»? — Давай, но ты спускаешься вниз за компьютером. Я не хочу сталкиваться с нервным и злющим Сэмом, учитывая, что ты можешь дать ему пендаль, а я нет. Дин взъерошивает мои волосы и смеется, качая головой. Кажется, я заснула спустя пол часа после начала фильма. Я ни разу не досмотрела его до конца. Помню, как отец всякий раз ругал Дина, и говорил, что мне еще рано такое смотреть. Но в конце концов, я всё равно тайком стаскивала диск и, выждав, пока никого не будет дома, пыталась посмотреть это «произведение современного кинематографа», выражаясь словами Дина. Я открываю глаза. Темно и тихо. Переворачиваюсь на другой бок и подкладываю край одеяла под голову. Спустя около часа отчаянных стараний снова провалиться в мир грёз, я понимаю, что уснуть мне вряд ли удастся. Я сажусь на кровать, свесив ноги, и оглядываюсь по сторонам, словно пытаюсь найти причину моего пробуждения. Но всё тщетно. Я сползаю с уютной постели и выхожу из комнаты. Спускаюсь по лестнице, вниз в гостиную, и сажусь за стул напротив стола. Придерживая голову рукой, я сижу в полной темноте и постукиваю пальцами по деревянной столешнице. Часы неумолимо тикают, и кажется, что звук передвигающейся стрелки — самый адский звук на всей планете. Я всё же встаю со стула и двигаюсь по направлению к двери. Напяливаю кеды и накидываю кофту. Я мешкаюсь, потому что открыть дверь тихо не выйдет — вопрос в том, разбужу я кого-то или нет. Я легонько нажимаю на ручку и со скоростью миллиметра в секунду начинаю приоткрывать тяжелую дверь. Когда я открываю её на достаточное расстояние, пролезаю в щелку и выхожу на улицу. Поднимаюсь по ступенькам и выхожу на широкую дорогу. Сажусь прямо на холодную щебенку и начинаю перебирать мелкие камни руками. Почему-то в животе теплится чувство тревоги. Не той тревоги, когда ты боишься, что братья отругают тебя за то, что ты в пижаме выскочила на улицу. Нет, эта та постоянная тревога, которая может преследовать тебя и днем, и ночью. Та тревога, от которой не спрятаться ни под землёй, ни в воде. Тревога, которая становится постоянной спутницей. Я продолжаю перебирать камни, ища причину этого чувства, которое не возникает на пустом месте. Не знаю, сколько я просидела там. Небо не поменялось, оставшись холодным и томным. Я отряхиваю руки от пыли, накопившейся на камнях, и поднимаюсь с земли. Я уже готова идти назад, но непонятный шорох сбивает все мои мысли в пропасть. Останавливаюсь, прислушиваясь. Поворачиваю голову в сторону ступенек. Звук не повторяется. Оставив своё сознание в спокойствие, я останавливаюсь на том, что это, скорее всего, полевая мышь или кузнечик. Я снова проскальзываю в щелку и, обрадовавшись, что осталась незамеченной, начинаю стягивать верхнюю одежду. Направляясь в сторону спальни, замечаю мужскую фигуру в потемках. Этот факт становится настолько неожиданным, что я резко дергаюсь, чуть ли не подпрыгнув. Но когда эффект неожиданности проходит, я начинаю вглядываться в очертания человека, стоящего спиной ко мне. — Кас? — человек резко поворачивается. И действительно, это был старый добрый друг шайки Винчестеров. Кажется, он был озадачен данной ситуацией. Я провожу рукой по стене, нащупывая выключатель, и наконец, придав ситуации более адекватный характер, включаю свет. Ангел начинает жмурится, как и я. Изрядно похлопав глазами, как всегда полностью серьёзный небесный страж проговаривает: — Есть проблема.