То, что не поддается никаким законам...

Прошло около недели с тех пор, как в моей голове впервые прояснился момент из прошлого. Я вспомнил тот момент, когда я и Мисаки стояли в душной темной комнате и вели напряженную беседу, после чего последовал нежный поцелуй. Я помню свои ощущения… Это не могло придти мне в голову просто так! Я уверен, это правда. Но, к сожалению, больше не было прояснений… Недавно я слышал, как мой лечащий врач поведал печальный прогноз моему брату. Он сказал, вероятность того, что я вспомню хоть что-то еще, равна одному проценту из ста. Но я не верю ему! Я не хочу слышать подобного! Я просто обязан все вспомнить. — Господин Уолкер, можно Вас на минуту? – послышался из-за двери встревоженный голос моего доктора. Я чувствую, что что-то произошло. Я не знаю, как это описать… Почему-то в груди бьет тревога, а ноги хотят куда-то бежать… — Господин Уолкер, сегодня ночью у госпожи Аюзавы начались схватки… Я не могу сообщить об этом Вашему брату, так как ему строго настрого запрещено волноваться, — Господи, мои ноги! Они не слушаются меня! Я невольно встаю с кровати и бегу в сторону двери, не видя перед собой ничего. Я выбегаю из коридора и почему-то свернул не в ту сторону и со скоростью врезаюсь в стену… Несколько дней спустя я прихожу в себя и чувствую страшную головную боль. Я приподнялся на кровати и неожиданно понял: совершилось чудо! Джерод не обманул нас! Это правда! Все, что он сказал — чистая правда. Я вспомнил все: и семью, и школу, и знакомых, и наш с ней побег… Я вспоминаю и держусь за сердце: когда эта дрянь выстрелила в нее, но попала в меня, Мисаки сказала мне, что беременна… Боже, я хочу ее видеть! Сейчас, сию минуту! Плевал я на все эти правила. Всю жизнь их нарушал, за что мне в последние годы доставалось от нашего президента студсовета – моей Мисаки! Я хочу видеть ее. Я хочу видеть свою Аюзаву! — Господин Усуи, Вам нельзя выхо… — пошел к черту, старый пердун! Говорил, что это мой случай практически безнадежен? Тоже мне доктор медицинских наук! Самый лучший способ – бежать прямо в стену. Все вспомните, правда потом голова побаливать будет… — Идите к черту! Пустите меня к ней! – тупые врачишки! Толку от вас никакого! — Аюзава! – я врываюсь в ее палату и вижу ее одиноко лежащую на больничной койке. Ее кожа бледна, как горный снег, но огонь янтарных глаз говорит за себя. Возможно, в ее голове тоже были прояснения. Неужели она уже… Возможно, я брежу, но… может я уже стал… — Усуи? – я слышу тихий, но такой родной голос. Я подбегаю к ней и крепко-крепко обнимаю. Боже, как же я скучал по ней! По ее мягкой коже, по теплым, пухлым губам, огромным янтарным глазам. Боже, как она прекрасна! Ни за что и никогда больше не отпущу ее! — Извращенец чертов! Ты как всегда в своем репертуаре! – Господи, она так говорила только до того случая! Неужели она тоже все вспомнила?! Но… Как так могло произойти?! Такое только в книжках и фильмах бывает! Неожиданно дверь отворилась и к нам входит улыбающаяся медсестра, держа в руках два маленьких свертка. Мое сердце в миг заколотилось еще сильнее. Неужели это они – наши дети… — Ну что же, счастливые родители, держите своих чад, — не прекращая улыбаться, произнесла женщина и подала нам малышей. Мы потянулись навстречу нашим детям, и вдруг… наступает темнота… — Усуи, ты сколько еще спать собрался?! Мы скоро уже причалим, а ты все спишь! – что?! Я вижу вокруг себя безбрежный океан и голубое небо, по которому плывут белоснежные редкие облака. А возле меня стоит она – моя Мисаки, облаченная в тонкое бежевое платье с короткими рукавами и завязанными в «хвост» волосами. Она скрестила руки у себя на груди и сверлит меня взглядом, высказывая: «Усуи Такуми, до каких пор ты будешь еще спать?! Через час мы уже приплывем в Тасманию, а ты все спишь, да спишь! Я скоро начну жалеть, что согласилась выйти за тебя замуж и уехать вместе с тобой!» — Господи, к счастью или нет, это был всего лишь сон… — Ну, Миса-тян, дай еще минутку полежать! – не хочу вставать! Тут, на палубе, так хорошо: и не жарко, и не холодно… Такой приятный ветер… — Усуи Таку… — начала она, но затем мгновенно хватается за живот, что заставляет меня насторожиться и приподняться, — черт… Я сейчас! – крикнула она и теперь бежит со всех ног в сторону бортового туалета. Что с ней? Может быть, что-то не то съела? — Миса-тян, ты как?! Что с тобой? – спрашиваю я, едва она покинула уборную. Почему-то она краснеет и отводит взгляд. Я не понимаю, что с ней… — Ну… Понимаешь… Я не задолго до отъезда узнала… Ну, я… я беременна… — закипев и запинаясь на каждом слоге, произносит она. Я чуть не упал с шезлонга! А она в свою очередь вовсе отворачивается и, сказав: «Я буду в каюте!», поспешно удаляется с палубы. Я подскакиваю и бегу следом за ней. Ясное дело, она переволновалась и боится услышать мою реакцию. Но ничего плохого я ей не скажу. Я счастлив, что скоро у нас появится ребенок, а, возможно, даже и двое. Я люблю ее и никогда и ни за что не брошу. Никто не сможет разлучить нас. Любовь не поддается никаким законам.