Я сейчас

Майкл явился, опоздав на час. Стоя на пороге трейлера, опрокинул предложенный «Чивас» и отставил пустой стакан на притулившийся между дверью и холодильником складной столик. Перевел взгляд с Джеймса на кровать, заваленную вещами, и обратно. От него, обычно деликатного, непробиваемо вежливого даже по пьяни, Джеймс не ожидал такого пренебрежения условностями. Готовился к светской беседе, блужданиям вокруг да около, к осторожной руке на колене: позволит — пошлет. Майкл спутал планы, позвали выпить — выпил. Пришибло осознанием: все понимал, тоже хотел. К узкой койке шагнули одновременно. В ворохе одеял запуталась вчерашняя рубашка и прошлогодний бестселлер с замявшейся обложкой. Джеймс весь вечер собирался убрать, но совсем забыл. Долго нервически курил на ступеньках и думал, как быть, если Майкл придет, с кем напиться, если нет. Теперь лечь было некуда. Стало неловко за бардак и, чтоб два раза не вставать, за свой небогатый опыт с мужчинами. Хотелось понравиться и сейчас, как хотелось всю бесконечную первую съемочную неделю, пока таскался следом, перебирая с похабными шутками и навязчивым дружелюбием. Край кровати ударил под колени. Джеймс сел с размаху и поднял на Майкла глаза. Облизал пересохшие губы и с ноткой неуместного смущения поймал себя на этом — ходячий штамп из порно. Смял в кулаке чужой пояс — костяшки обожгла голая кожа. Цепной реакцией пополз от паха липкий душный жар. Майкл задышал чаще, уложил ладонь на макушку, как сигнал подал. Джеймс торопливо дернул собачку вниз, ощупал ширинку сквозь жесткую шершавую ткань. Сполз на пол для удобства, стукнувшись коленями. За своими шумными выдохами не слышно было чужих. — Я хочу, — начал Майкл и осекся. — Я вижу, — голос сел — не узнать. — Я говорю... не хочешь, чтобы я тебя трахнул? — Ты меня... Джеймс повторил, потом еще раз про себя, когда возбуждение прострелило и осело в подушечках пальцев. — Давай. Он так и не поднялся с пола. Перевернулся и лег грудью на разобранную постель. В голове сделалось пусто, легко и только гулко перекатывалась одна оглушающая мысль: если и позволить какому-то мужику себя выебать, так вот этому, Фассбендеру. Он думал об этом, когда торчал в душе, пихал в себя мыльные пальцы, думал, когда спустил в рекордно короткие сроки, неудобно прилипнув виском к кафелю. — Могло сложиться ложное впечатление, будто я не хочу, чтобы ты мне отсосал, — загудел над ухом Майкл, подмял под себя, облапав грудь, живот, сжал задницу жадными ладонями. Окатило горячим от пяток до кончиков ушей. Джеймс не с первого раза расстегнул молнию, прижавшись щекой к смятой простыне. Столкнулись непослушными пальцами, запутались. Майкл дернул штаны вместе с трусами вниз к коленям, задрал майку на спине и влажно накрыл ртом позвонки над самой поясницей. Щелкнула пластиковая крышка, зашуршала фольга — запасливый. С самого начала трахать его шел. Лицо полыхнуло. Надо было предупредить, что раньше в задницу не давал. А лучше не надо — вдруг возиться не любит, уйдет. Что если сам поймет? Но как тут поймешь. И еще: поцеловать нужно было сначала, о чем только думал. Сразу вцепился в ширинку, как алкоголик в последнюю заначку. Вдруг после будет уже не к месту? Вопросы кончились, когда Майкл прикусил под лопаткой и толкнулся пальцами внутрь. Потом сдавил ребра, обхватив поперек, и плавно въехал сразу во всю длину. — Стой. Подожди, — Джеймс уткнулся лбом в кровать, моментально взмок. Скомканная майка прилипла к спине. — Стой. Майкл, хрипло дыша, навалился сверху и не двигался. Широкими напряженными жестами огладил бока и плечи. С виду подтянутый, придавил хуже промышленного пресса, и стало тесно, жарко, хорошо до одури. — Подождать? — Да. Господи. — Больно? — Нет. — Нет? — Я сейчас кончу. В ушах оглушительно бухала кровь, колени скользнули по полу в стороны и Джеймс ахнул. Каждое движение вибрировало внутри тягучим болезненно-острым возбуждением. — Я сейчас... Майкл выдохнул, опалив позвоночник, вжался и с силой потерся лицом. Уколола щетина, ресницы щекотно мазнули раз — другой. — Джеймс. — Мм. — Это я сейчас. Смешок застрял в горле и вырвался наружу низким, оглушительным в тишине стоном. Под окном по гравию зашуршали неторопливые шаги, долетели обрывки телефонного разговора. Джеймс сжал зубы, но куда там: Майкл качнул бедрами. Еще и еще. Не разгонялся, пытаясь душу из него вытрахать. Скупые бережные движения мешали дышать. Джеймс кончил, беззвучно хватая ртом воздух, в рекордные стыдные сроки. И в коротком мареве забытья пропустил, как Майкл резко, словно не ожидая этого от себя, последовал за ним. *** — Ты собирался мне отсосать. — Эта идея тебя не оставляет. — Нет. — А ты мне? — Я попробую. — Попробует он... — Джеймс заворочался на узкой кровати, потеснил коленом покрывало, пока, подозрительно звякнув, оно не сползло грузным тюком на пол. — Ну, прости, что не сосал до тебя члены. — Что уж, прощаю. — Зараза. Глаза слипались. Майкл возился вне поля зрения, зачем-то шумел водой. Джеймс запрокинул голову — стаканы мыл. Нервничает, что ли, черт разберет. Джеймс, напротив, от вида сутулых широких плеч проникся необъяснимой сытой уверенностью. Сдвинулся, освобождая место. Если Майкл ляжет на бок — влезет. Живот заранее накрыло фантомным ощущением чужой руки. — Майкл. — Что? — Завтра вряд ли выйдет, но вот во вторник. — Во вторник? — Во вторник снова соберусь.