Беглец

Холодно. Ветер стучался в окна, бросался градом и метелью, настойчиво требуя впустить, и женщина потакала ему, приоткрывая форточку. Она даже не дрожала. Ей казалось, что она больше никогда не сможет испытывать и такого банального чувства, как холод. По ночам она видела себя мёртвой. Бледной, словно лист бумаги, бродящей по улицам с пустыми глазами, но кошмар не заканчивался с пробуждением, потому что, взглянув в зеркало, она видела почти такую же картину. Сил для слёз не хватало, хотелось сжаться в комочек где-нибудь в углу и никогда оттуда не выбираться. Но сегодня всё было по-другому. Она отметила на календаре сегодняшнюю дату кроваво-алым маркером, чувствуя, как уголки губ растягиваются.. в улыбке? «Не думала, что я ещё умею улыбаться.» Она просто искала информацию. Как всегда, как каждый вечер, открыла ноутбук и начала рыскать по новостным сводкам разных стран, худо-бедно переводя их на русский. Но ей обычно ничего не попадалось. Несколько новостей о пожарах, убийствах, куча политики и социальных экспериментов. То, что раньше у неё вызывало ужас, теперь и вовсе никакие эмоции не затрагивало. Женщина заваривала себе крепкого кофе и искала. Заставляла себя поспать пару часов, говоря себе, что с утра всё наконец-то изменится, затем просыпалась, дрожащими пальцами набирала нужный номер, звонила.. сонный голос раздраженно отвечал ей: ничего. По нулям. Пусто. Лучше бы не просыпалась вовсе. Но в этот день ей повезло. Очередная японская новостная сводка была длинной, но она, переведя её всю, ухватила следующее: «Два дня назад в пригороде Саги произошёл взрыв газа в квартире. Серьёзно пострадало несколько человек, трое из них госпитализированы.» Но не это было главным. Такие тексты она читала ежедневно не раз, потому никакого удивления он у неё поначалу не вызвал, но ниже шла картинка. Она небрежно листнула вниз, пробежалась по картинке взглядом.. и замерла. На фотографии был отчетливо виден дом, объятый языками пламени, торчащие уродливые палки каркаса, скорая, стоящая рядом с домом.. И толпа, окружавшее чье-то тело на земле. Сердце ёкнуло, а дышать стало трудно. Женщина увеличила изображение. Около десяти секунд она слепо пялилась на фотографию, не смея верить, что наконец нашла то, что искала. Из-за ног столпившихся было не видно, но.. но она смогла увидеть копну белесых, почти белых волос. И она знала, кому они принадлежат.

* * *

Перелом действительно оказался не таким уж и серьёзным, потому что уже через несколько дней врачи позволили ему переселиться в дом Юри. Русский успел поспорить с ним на эту тему, он напрасно пытался доказать ему, что не стоит идти на такие крайние меры, и, может, следует сначала поговорить с его родителями, но японец был непреклонен. Мало того, он взял напрокат машину и довёз Юрия на ней. Тот был готов сгореть от стыда, и потому просто молчал, скрестив руки на груди и глядя на затылок Катсуки с раздражением и злостью. Он по-прежнему не понимал, почему Юри так много делает для него. Вся эта абсурдная ситуация всё больше напоминала ему сюжет какого-нибудь сериала, где в конце всё обязательно будет хорошо, а главные герои поженятся. Родительский дом был гораздо больше, чем Плисецкий мог себе представить. Двухэтажный, с горячими источниками на заднем дворе и очень милым садиком, он представлял собой живой стереотип японского дома. Юрию даже показалось, что он угодил в какое-то дешевое аниме. - Надеюсь, ты предупредил родителей? – произнес он как можно более грозно. По правде говоря, злиться долго блондин не мог, но нельзя же показывать это Юри, верно? - Ну.. – замялся тот, опустив взгляд, - разве это так важно? Оставалось только обречённо вздохнуть. - Приводишь незнакомого парня в дом, - прорычал русский, - без вещей и документов.. и как они должны это воспринять? - Почему тебя это так волнует? – подмигнул ему японец с его обычной хитрой улыбкой. Юра не нашел, что ответить. Оставалось пялиться на Катсуки, стараясь выражением лица передать как можно точнее фразу «я тебя ненавижу». Чтобы войти в дом, пришлось опереться о Юри. На ноге по-прежнему был гипс, но его обещали снять буквально через две недели. Этот срок казался русскому непомерно большим, но волновало его в большей степени даже не это. Что же теперь будет с его главным увлечением? У него никогда не было серьёзных травм. Были это обыкновенные совпадения, уводящие его от переломов и ушибов, или же результат осторожности, но ни разу он себе ничего не ломал, ограничиваясь синяками. Максимум – вывихами. А теперь.. теперь всё это стояло под угрозой. Его мечта о карьере в большом спорте, о пьедестале, где он будет стоять ровно посередине, потрескалась, как старая фотография. Это волновало его и даже мучило, но он не решался высказать свои тревоги Юри. Русский ничего не мог поделать с чувством вины перед ним, и загружать его ещё и такими мелочными проблемами совсем не хотелось. - Доброе утро? – произнес японец, заходя в дом. Он посадил Юру в кресло в гостиной, а сам, скинув с себя куртку, скрылся где-то в глубинах дома. Плисецкому оставалось осматриваться. Гостиная здесь была размером в половину площади бывшей квартиры Юри. У стены стояла слегка потрёпанная плазма, а окна выходили в небольшой ухоженный сад. Здесь было чисто прибрано. Ясно теперь, откуда у Катсуки такая педантичность. В углу стояли горшки с цветами, у плазмы красовался журнальный столик, а большая часть пола была покрыта мягким ковром с крупным пушистым ворсом. - Это Юра, - донесся до него тихий взволнованный голос Юри, - он только что закончил школу. Искал квартиру, вот я и решил поделиться, тем более, что снимать её в одиночку мне было тяжело. Но, естественно, говорили они на японском. Иностранная речь ещё больше усиливала волнение Плисецкого, тот нервно заерзал, слыша шаги. Сейчас он увидит родителей Катсуки. - Ему семнадцать, и он совершенно не говорит по-японски. Надеюсь, английский вы ещё не совсем забыли? Дверь распахнулась. Родители Юри были пониже его ростом, неуловимо похожие на него. Схожесть эта угадывалась даже не в чертах лица, а в том, какие у них были жесты, как они смотрели и даже как моргали. Раньше Юре казалось, что азиаты все на одно лицо, но теперь он начал замечать, насколько отличались от Катсуки все те японцы, которых он успел увидеть. - Здравствуйте, - робко произнес он, пытаясь улыбнуться. От волнения получилось как-то кисло. Мать окинула его оценивающим взглядом. Это была слегка полноватая женщина с крашенными рыжеватыми волосами, однако, этот цвет ей шел. В тёмных глазах теплилось что-то неуловимо знакомое. - Доброе утро, - произнесла она, - как твоя нога? - Вроде.. вроде неплохо, - опустив взгляд, ответил Юра, - уже не болит. Врачи дали нам обезболивающего с собой, мне его хватит. - Я понимаю, что тебе, наверное, тяжело об этом говорить, но.. – она подошла ближе, затем опустилась в кресло напротив, - твои документы тоже не уцелели? Деньги? Хоть что-нибудь? Юра медленно покачал головой, чувствуя на себе пристальный взгляд Катсуки. - Нет, я.. я не успел ничего взять, простите. - Не извиняйся. И не нервничай.. знаешь, что у нас самые лучшие горячие источники в городе? С ними в два счёта станешь здоровым! И она улыбнулась. Как бы блондину не хотелось испытывать к ней неприязнь или недоверие, ведь эти чувства однозначно были безопаснее, он не мог. И улыбался он ей в ответ тоже искренне, мысленно ненавидя себя за это и презирая. Размазня. - У нас пустует несколько комнат. Я покажу тебе твою, - торопливо произнёс Юри, после чего помог русскому встать. Подъём по лестнице оказался задачей не из лёгких, особенно если учесть горячее дыхание Юри рядом с собой. Это.. отвлекало. Заведя его в небольшое светлое помещение, где была даже нормальная полноценная кровать, и усадив его на неё, японец шумно выдохнул. На его лице не было привычной улыбки. - Запомни, - произнес он свистящим шепотом, - тебе семнадцать, и ты только что закончил школу. Искал квартиру, чтобы снимать вдвоём, потому что в одиночку тебе не потянуть, и наткнулся на меня. Я согласился. В пожаре сгорели все твои документы. Юра, недолго думая, кивнул. - Псевдоним мне придумал? – спросил он. Его тревожило то, что благодаря скандалу с Виктором его имя могло быть кому-то известно. В конце концов, пресса даже в Японии пресса. - М-мм, - протянул Юри задумчиво, - придумал. Ты будешь Юрио, хорошо? - Чего?! - Юрио. Звучит приятнее и понятнее, чем твоё русское «Юрий». - Я говорил о полноценном псевдониме, а не о коверкании моего имени! Катсуки вздохнул. Его карие глаза начали знакомо искриться за секунду до того, как он рассмеялся.

* * *

- Один билет до Токио, пожалуйста. Женщина сжала эту жалкую бумажку в руке так, будто от неё зависела её жизнь. Вполне возможно, что это было так. Ожидание было невыносимым. Каждую минуту она поднималась на ноги и смотрела на часы, но их минутная стрелка двигалась будто назло медленно. Она заламывала пальцы, кусала губы и тихо материлась себе под нос, но единственное, на что она не могло сейчас повлиять – это время. И, когда на часах внезапно оказалось указанное на билете время, а приятный женский голос огласил на весь зал ожидания, куда следует идти, он сорвалась с места. Схватила свой небольшой багаж, куда несколько часов назад накидала каких-то вещей и двинулась к выходу из зала. Конечно же, она выбрала самолёт. Это было гораздо быстрее, чем тащиться семь суток в поезде до Владивостока, а так она окажется в пункте назначения уже через десять часов. Правда, придется ещё добраться до того города.. путём долгих поисков она выяснила, что это был конкретно за город, мысленно повторяла его название раз за разом. Выдохнула в воздух облачко белого пара. Глупое сердце билось часто-часто, волновалось, но она даже не пыталась успокоиться. Эти чувства были её триумфом. Возможно, она наконец нашла то, что так долго искала.