КАТЯ В АХУЕ, Я В АХУЕ, КАРИНА РЖЁТ или то, как я меняла ориентацию

Это было вроде 17 июля. День очешуенный ещё с самого начала. Наверное, каждый знает, как это классно просыпаться в два часа дня от нежных лучей солнца. Вот так и начался этот день. Но проснувшись, я решила ещё полежать, ибо лень матушка, как говорится. И тут меня срубило. Я провалилась в чудный мир Морфея. Он показывал мне картинки с пони и радугой, а потом были еноты, павианы и беременный осьминог. У меня упоротый Морфей, ага. Вся эта неебическая херня длилась недолго. Сквозь радужный свет моего ядреного утреннего сна я услышала нежный и любимый голос Светы: - ВСТАВАЙ И ПОЙ, ВЕСНА ПРОШЛА, А Я ТЕБЯ БУДИТЬ ПРИШЛА! Пара-па-па-па - вот, что я люблю. Эти дикие вопли по утрам. Да, было и такое, что она заходила ко мне с утреца. Сплю, как ленивец - 23 часа в сутки. Ежегодно. А она - по режиму, вместе с младшей сестрой. Вот мне тоже устраивали солдатские будни. В такую рань поднять! Три часа дня, РАНО ТО КАК! Я дёрнулась, как ломовая лошадь на пожар. Глаза слипшиеся, не открыть так сразу. Уже в сидячем положении, медленно продирая глаза, я пробубнила что-то вроде: - У меня осьминог рожает, конь не кормлен, а ты меня будишь... Мастер неебической херни всегда с вами. Оно у нас естественно. Когда не задумываешься о словах и смысле, получается нечто вроде этого. А если ещё и в стихах попробовать, то вообще сразу мягкие белые стены вызывайте (мастер аллегорий). Кое-как оторвав своё желеобразное тело от постельки (прощай, милая, мы ещё увидимся), я похлопала Свету по плечу, почесала и зад, и на кухню. Злые родственники заставили меня покушать злые блинчики. Я кушал и давился. (автор незаметно переходит на повествование от муж. лица) Мне было невкусно. Хотя блинчики я люблю. Светик сидела рядом и тоже жевала блин. Я добряка-блинчиком-деляка. Она посматривала то на меня, то в телевизор, то снова на меня, медленно пожёвывая мучное изделие. Доев, подавившись трижды чаем и четырежды блинами, я заставила давится Свету. А то, что это, я мучаюсь, а она амнямням устроила. Через 20 минут я была во всеоружии, и мы пошли в путь дорогу за приключениями на наши славные зады. Пошли мы недалеко - через дорогу к школе. Школа находилась на окраине леса. То бишь лес тут заканчивался, начиналась школа, заканчивалась школа, начинался жилой район. Вот там то мы и шлялись. Почесали мы к нашему местечку заветному - к чудо "сцене". "Сцена" - образное название заднего входа в школу (звучит, как задний проход Школы). Опять же угадайте, кто придумал столь странное название для сего места ? Правильно, я - мастер аллегорий. (Мастер Аллегорий, вы простите бедного Добби?) Путь не долгий, мы там были уже через две минуты. Медленным шагом, в развалку Светик дошла до лестницы и со всего своего роста плюхнулась костлявым задом на третью ступень. Мне даже послышался звон. Колокола в анусе, ага. Звенели по приходу отца Аллегория. Но я не об этом. Я улыбалась, как всегда. По сверкающей улыбке меня можно узнать из тысячи. Только у меня такие кривые зубы, о да. Хотя никто не замечал, что я - баба Яга укуренная. Таким же шагом подошла к мисс Кащей и кинула свой желеобразный зад рядом с ней. Пузырь и тростинка. - Где живёт счастье? - выдала мне Света. - Хера ты, мать, дола вопрос, а полегче асков нет? - Ну ладно, где живут беременные осьминоги?! - кипит мать, кипит. - Ты была в моём сне?! - она Ванга, не иначе. Мы поржали ещё немножко. И в 16:30 я посмотрела на часы. Тут наступила пора разочарований. Наверно просто не стоило смотреть на них. Проклятое время. Я уже не помню, что я такое ляпнула, но она обиделась. Чуть ли не закипела от злости, резко перешла на крик. Как-то внезапно все это произошло. Я испугалась и просто не понимала, что происходит. Но так же резко, как начала, она переставала кричать и начала успокаиваться. Я так охерела слегонца. И в таком состоянии стояла. Она говорила, что я ее брат и не должна так говорить, и вообще она меня любит. ЧТО?! ЛЮБИТ?! МНЕ НЕ ПОСЛЫШАЛОСЬ?! Мне хватило этой фразы, чтоб все случилось. Во мне счелкнул пальцами гном Гриша, и я потянула её за рубашку к себе. Вдруг она замолчала. Я держала её по середине рубашки на расстоянии руки. Она смотрела на меня своими двумя банками. Голубыми банками. Огромные глазища - за эту прелесть я её и люблю. Она тоже слегонца охерела, видно было. Такой момент, как в какой-то манге. Я нежно смотрела на неё. Тихо. Сердце билось с неимоверной скоростью. Я решила, что пора. Я подтянула её ещё немножко к себе и.... Лизнула. Лизнула её за нос.