***
Заснеженные вершины гор да ледяные ветра, вот - вечные спутники этих земель. Покрытые искрящимся льдом озера и разлапистая ароматная зелень хвойных лесов, заунывные трели волынки из края в край, обильные снегопады с подернутых сероватой дымкой небес и ослепительные всполохи северного сияния – именно такими представляли обитатели этого мира Северные Земли. Это была не совсем правда... Бывали здесь и весна, и осень, и даже солнечное лето. По меркам избалованных южан холодное и ветреное, но было ли дело обитателям этих владений до их мнения, лежащего по ту сторону моря, чьи теплые воды омывали на заре алый горизонт. Холодные скалистые фьорды немыми исполинами сторожили заснеженные границы этих немилостивых просторов и щерили свои серые кривые зубы в преддверии возможных перемен. Таичиро Исогаи. Имя это совсем не шло молодому наследнику Северных Земель, ибо оно уходило корнями в южную сторону, и было абсолютно несвойственно тем, кто родился и вырос в окружении сосновых лесов и горных склонов. Мать его была родом с Юга, где Ближний Берег смыкался с Дальним, и люди с потусторонними существами жили бок о бок в странной и хрупкой гармонии. Духи и человекоподобные существа, драконы и демоны… Об этом Таичиро в детстве часто слушал темными холодными вечерами, сидя на полу возле жарко натопленного камина поверх расшитого разноцветными сверкающими узорами атласного шлейфа платья своей матери, которая вышивала или вязала в глубоком мягком кресле, и голос ее звучал ровно, ласково. Когда ему было десять, его мать умерла, и чудесные немыслимые рассказы о южной стороне перестали звучать чарующим потоком в ледяных звездных вечерах, но остались навечно звучать в душе. Легенды же его родного народа по линии отца - истинных северян были совсем другими. Страшными, суровыми, жестокими. Целью их было напугать детей, чтобы те не совались без спроса в лес на радость голодным хищникам, и вырастить из них достойных воинов, которые могли бы защищать свою страну, будь они хоть ремесленниками, хоть торговцами. Военное дело продвигалось в каждой семье, как ведущее направление в жизни, особенно в семьях, где рождались мальчики. Поэтому в жизни Лорда владение оружием и коневодство занимали большую часть его существования. Однако, не смотря на все запугивания, ненавистное и презрительное отношение его народа к колдовству, оборотням, шаманским обрядам и прочему взаимодействию с миром через высшие, неведомые человеку силы, сам Исогаи не считал это ни чем-то ужасным, ни, тем более, отвратительным и относился к подобному, как к весьма любопытному явлению. Что стало основой этой своеобразной точки зрения, не знал никто. Может быть, виною тому были рассказы его родительницы о своих родных краях, может наличие крови, что текла в его жилах и была перемешана с кровью народов, живущих за морем и любующихся цветами даже в осеннее время года, когда на его родине уже выпадал первый снег. А может виною был и вовсе его неординарный, жадный до фактов и информации ум, который достался ему от рождения, ведь и отец Таичиро вовсе не был глупцом, пусть у него с представителями рас нечеловеческих были свои старые счеты. - Все еще мерзнешь, Соичи-кун? – весело поприветствовал Таичиро своего обледеневшего до самых костей гостя, который, сидя в кресле у камина в малой гостиной, потягивал из глиняного бокала дымящийся глёг. Кажется, в ответ хозяину дома вышеупомянутый Соичи-кун лишь приглушенно выругался себе под нос. - Ну-ну! – шутливо потрепал его по плечу Исогаи, - Подумаешь, в снег упал! Это был небольшой сугроб, а жеребец не шибко злой, так что тебе еще можно считать весьма повезло. Следовало бы отметить, что Таичиро был любителем розыгрышей. И да, именно он подсунул толком необъезженного жеребца своему теплолюбивому гостю. Катастрофой это не обернулось, переломами тоже, так что зачинщик был всем вполне доволен, чего точно нельзя было сказать о его недавно прибывшем старом знакомом. Знакомый, к слову, был южанином и приехал не один, а со своим верным слугой, с которым по подозрениям родных и по точным расчетам молодого Лорда находился в отнюдь не платонических отношениях. Тацуми Соичиро оглушительно чихнул, едва не расплескав весь глёг себе на колени и не перевернув блюдце с рисовым пудингом на пол, уж в больно опасной близости оно находилось от его локтя. - Будь здоров! – бодро отозвался Исогаи. - Будь ты проклят, - проворчал себе под нос Тацуми. С разозленными ярко-желтыми глазами и взъерошенными длинными волосами он больше походил на демона, нежели на человека, коим, впрочем, и являлся лишь наполовину, ведь вторую половину по праву занимала кровь ёкаев. - Какой ты суровый, - укоризненно зацокал языком Таичиро. - Какой уж есть, - мрачно изрек Соичи и отхлебнул из бокала. - Завтра уезжаем, - подмигнул ему мужчина, - Как жаль, что нам не по пути. - Не могу сказать тебе того же. Я искренне буду рад больше не видеть твоей наглой физиономии, - все столь же недружелюбно ответствовал Соичиро. Он, к слову, уже довольно давно являлся объектом безобидного шантажа, который касался его крайне сомнительных отношений со своим слугой – Моринагой Тецухиро. Самого Соичи в оборот Лорд взял примерно тогда же, попутно немного отомстив ему за своего лучшего друга – Курокаву Мицугу. Который, в свою очередь, стал законным супругом младшего сына в чете Тацуми, за что регулярно получал тычки и пинки от сына старшего – Тацуми Соичи-сана, которого, как мы помним, взял в оборот Лорд, который и сделал его объектом безобидного шантажа. В общем, замкнутый круг сложных межличностных отношений, распутывать которые желания ни у кого не было. Даже у самого Таичиро, который с ироничной усмешкой пустил все это дело на самотек. Но все-таки Соичи к нему приехал сразу, как только Таичиро намекнул, что перед отъездом хочет немного развлечься и что может произойти, если Тацуми откажется. Самому Исогаи тоже предстоял неблизкий путь, через Озерную Долину - к самой границе своих владений, к подножию Драконьей гряды, а оттуда - высоко в горы, где совсем недавно умерла Северная Колдунья. Эта женщина еще в те годы, когда Таичиро был совсем ребенком, с точностью до часа предсказала свою смерть и попросила его лично, как наследника Севереных Земель съездить к ней в горы и похоронить тело со всеми почестями. И пусть его отец не любил людей контактирующих с магией, духами и тому подобным, но не считаться с могущественной колдуньей не мог, потому, когда оная скончалась, а и его сыну стукнуло двадцать восемь, скрепя сердце, позволил ему отправиться на рассвете в горы, найти ее дом и захоронить тело. Сама колдунья при жизни была высокой светловолосой дамой, с благородным острым лицом, едва тронутым годами и ярко-бирюзовым пронзительным взглядом. От силы ей можно было дать лет тридцать, не больше. Однако о своем истинном возрасте Хильда, а именно так ее тогда уже звали, предпочитала умалчивать. Почему она хотела, чтобы именно Исогаи младший совершил погребение, а также, почему не напомнила о своем предсказании раньше - до самого момента смерти, оставалось за завесой тайны. Не было известно ни точного расположения ее обители, ни тем более проторенной к ней дороги. Известие о ее смерти внезапно сообщил его конюху человек приметной наружности, облаченный в красные яркие одежды, рыжеволосый и скрывающий свое лицо маской лисицы на манер южан во время празднований ими своих национальных праздников. Кем он был - кануло в небытие так же, как и добрая сотня тайн окружавших саму Хильду. Единственное, что Исогаи смел предположить, так это то, что, вероятно, колдунья опасалась доверить столь важное и нелегкое дело коренным северянам, которые могли непочтительно обойтись с телом после ее кончины и с принадлежащими ей, овеянными дымкой нечеловеческого, угодьями, несмотря на то, что много раз она уберегала этих людей от неминуемой гибели в особенно страшные времена. Но благодарность человеческая понятие весьма условное, да и кто их знает, этих смертных… Вот и решила прозорливая ведунья поручить дело тому, у кого в крови заложено уважать и почитать ей подобных, ведь и сам молодой Лорд не раз замечал за собой некоторые странности, присущие кому угодно, но только не обычному человеку. Соичи встал с кресла, прерывая размышления Исогаи и, заставив его отвернуться от заснеженного пейзажа за окном. - Я иду спать. Нет никакого желания смотреть на тебя лишний раз. К тому же ты явно занят своими мыслями, - ворчливо сообщил он мужчине, и тот уже было собрался что-то ответить, но его грубо оборвал громкий хлопок дверью. Культуры общения старшему из сыновей Тацуми было не занимать. Таичиро медленно обошел мягкий ковер цвета восточной сливы и опустился в нагретое теплом недавнего собеседника кресло. Вытянул ноги к огню и снова задумался. Все это было чуть более чем странно… Блондин придвинул к себе тарелку с рисовым пудингом, и вырезанный умелою рукой Тацуми Канако (сестрой Соичи-сана) деревянный браслет на его запястье тихонько звякнул тремя стеклянными алыми бусинами на изощренной перевязи. Задумчиво качнулась им в такт деревянная фигурка лисьей морды. Все это было чуть более чем странно. Но обещало быть весьма и весьма интересным.***
Они расстались, как и полагается. На рассвете. Соичиро по традиции пожелал ему тихой и спокойной смерти где-нибудь в глубине леса, а его слуга прохладно извинился «за дерзость господина», пока тот не слышал, и попросил больше не тревожить ни его самого, ни его семью. Пристальный взгляд зеленых, словно редкий смарагд глаз, мог убедить кого угодно… Но только не Таичиро Исогаи, который ответил собеседнику легкомысленным «как пожелаешь, Моринага-кун», да ироничной улыбкой, и это в любом случае означало, что как только представится такая возможность, он потревожит и господина, и семью, и даже их почивших предков в угоду своим собственным интересам. Моринага остался крайне недоволен столь очевидным раскладом, но возразить не успел, вороной длинногривый конь, взрывая копытами белоснежную пушистую кромку свежевыпавших сугробов, ринулся в сторону лесной чащи. Слуга – лекарь лишь сокрушенно покачал головой, тревожным взглядом провожая удаляющуюся темную фигуру всадника. - Все с ним будет в порядке. Это живучая падла, еще вернется нервы людям портить, - без малейшего сожаления или сомнения изрек Соичиро, проверяя, прочно ли закреплена подпруга у его лошади. Слуга вздохнул и, словно очнувшись, бросился помогать господину.***
Ветер весело бил в лицо упругими толчками, время от времени припорашивая глаза, сбрасываемыми с еловых лап пригоршнями снега. Колючие холодные искры слепили глаза, а после мелкими каплями застывали на темных ресницах. Дорога Лорда пролегала через почти девственный вечнозеленый лес, хорошего в его народе про этот лес ничего слышно не было, впрочем, у Исогаи всегда и на все было свое собственное мнение. Он любил эти ароматные еловые чащи и по-настоящему наслаждался покоем и тишиной дикой природы вокруг. Примерно часа через четыре нелегкого пути сквозь сугробы Таичиро решил сделать привал. Умело и споро разведя костер, он набросил на загривок своего коня поводья и условным похлопыванием по мощной шее развернул своего любимца по направлению к родовому имению. - Давай, Гор, возвращайся домой, не стоит тебе тащиться через близлежащую чащу, ни к чему это. Ну, давай! Хороший мальчик! Пошел! Домой! Гор недовольно прянул ушами, но послушно, хоть и неторопливо и крайне нехотя поскакал в нужном направлении. - А теперь мы разберемся с тобой! Да, да, именно с тобой, мой славненький, мой пухленький, - Исогаи с нескрываемым удовлетворением поднял за уши белого пушистого зайца, подбитого по пути из лука. Усевшись на обломок мощной ветви одной из старых сосен, он принялся сосредоточенно потрошить зайца. Выпотрошив тушку, мужчина тщательно выскоблил с обратной стороны весьма симпатичную шкурку и аккуратно разложил ее просушиваться неподалеку от костра. Исогаи уже было принялся обрабатывать свежее мясо, прихваченными из дома специями и столь необходимым для таких важных случаев терпким соусом, но его отвлекло негромкое шебуршание за маленькой пушистой елочкой неподалеку. Таичиро замер. Через некоторое время шорох возобновился. Мужчина торопливо домучил мясо, быстро нанизал его на вертел и, положив вертел на распорки над огнем, омыл руки в ближайшем сугробе, натянул перчатки и, прихватив с собой лук со стрелами, мягко ступая, направился к кусту. Копошение мгновенно прекратилось. Снег предательски тихонько похрупывал под кожаной подошвой высоких сапог, но передвигаться тише не получалось. Шаг. Еще один. Лорд натянул тетиву и резко заглянул за припорошенное снегом дерево, вскидывая оружие, уже готовый пристрелить очередного зайца или какого-нибудь раненого хищника. Впрочем, хищник и впрямь был. Довольно крупная лиса-огневка смотрела на Таичиро своими темными глазами-бусинками, сжимая в пасти крупную веточку промерзшей калины. Где она ее вообще ухитрилась достать в хвойном лесу, оставалось для Исогаи загадкой. Лиса примерно секунд десять внимательно смотрела на странного человека, затем принялась с невозмутимым видом сгрызать алые ягоды. - Привет, - ляпнул мужчина, не придумав ничего умнее, и опустил лук. Зверь его в ответ не поприветствовал, увлеченно продолжая свое занятие. «Что это за бесстрашная лисица такая? Совсем меня не боится, глянь! А калина к мясу неплохо бы пошла… Где она ее вообще надыбала?» - подумал Лорд. - Эй, братец лис, ягодами поделись! – улыбаясь, он подмигнул зверю и, медленно отложив в сторону оружие, осторожно протянул руки к веточке с горьковато-сладкими бусинками. Звякнула на запястье подаренная Канако браслетка. Братец лис на мгновение приостановился, неотрывно и завороженно глядя на украшение, но мгновение спустя, нервно махнув пушистым рыжим хвостом, попятился назад. - Ну, не будь жадиной, - негромко возмутился северянин, присев на корточки, - А я с тобой, если хочешь, мясом поделюсь, - и снова подмигнул. Лис смотрел на него во все глаза. Внимательно и так по-человечески, что мужчине стало даже немного не по себе. Пальцы в дорожных черных перчатках все-таки дотянулись до ветки калины и аккуратно разломили ее напополам. Зверь не шелохнулся, буравя мужчину внимательным и настороженным взглядом. - Все-все, - показывая ему свой трофей и, миролюбиво улыбаясь, успокоил хищника Исогаи. Он подобрал лук, колчан со стрелами и вернулся к огню, над которым уже изрядно подрумянился только что освежеванный зайчик. Огнестрельным оружием пользоваться в этой глуши было довольно опасно, контрабандисты с запада нередко пользовались этими непроходимыми чащобами, как укрытием от преследования законом и очень часто грабили на проложенных через лес дорогах торговые обозы и посыльных. Так что выдавать свое местоположение выстрелами было довольно опрометчиво и глупо. И Таичиро не рисковал. С мерами предосторожностями относительно себя у него всегда было все замечательно. Достав из дорожного рюкзака сыр, хлеб и резную баночку с солью, мужчина, перевернув вертел, принялся дегустировать уже зажарившееся с краю мясо. Оно было несколько жестковатым, но оттого не менее вкусным. Он щедро полил мясо соусом для того, чтобы придать ему мягкости и пряности, игнорируя рассерженное шипение накалившихся до предела углей и мечущихся в смятении языков пламени. Сделав себе бутерброд, принялся терпеливо дожидаться стопроцентной готовности своего обеда. Рядом послышалась сосредоточенная возня, Таичиро удивленно обернулся и увидел застывшего в ожидании лиса, по-видимому, уже прикончившего свою калину и теперь явно клянчащего себе кусочек. - Ну, раз ты со мной ягодками поделился, я с тобой тоже поделюсь, - этот сообразительный зверь показался мужчине ужасно милым, поэтому избежать искушения покормить его с рук он попросту не сумел, - Держи, братец лис. Исогаи почему-то был отчетливо уверен в том, что это именно самец. Да и мужская компания пусть даже в виде нагловатой рыжей морды ему сейчас не помешала бы. Он протянул лису кусочек желтого пористого сыра и тот, осторожно подобравшись к лакомству, проворно сцапал его с протянутой навстречу ладони. В два счета прикончив сыр, он уставился на человека в ожидании добавки. - Дай погладить, - рука в перчатке настойчиво потянулась к темному заостренному уху. Зверь предусмотрительно отошел в сторону. - Ну, дай погладить! Ну, что ты как не свой! Не дашь погладить, мяса не дам, - безапелляционно заявил Лорд, прибегая к своим излюбленным методам. Забывая, однако, что едва ли они на лисицах работают. Зверь предсказуемо не сдвинулся с места. Он сидел по-прежнему немного поодаль и взирал на двуногого, как на умалишенного. Тогда Исогаи снял дожарившуюся зайчатину с огня и принялся неторопливо поедать ароматное мясо, с вызовом поглядывая в сторону облизывающегося лиса. Темные глазки смотрели с таким преданным ожиданием, а рыжая мордаха выражала столь искреннее доверие, что сопротивляться этому треклятому лисьему обаянию не было никаких сил. - Ну, на, на! Держи! - Таичиро отрезал кусочек мяса и протянул его мгновенно подавшемуся навстречу зверьку, - Доешь, поглажу. Лис с утробным урчанием умял два довольно крупных куска зайчатины и ломоть ржаного мягкого хлеба в придачу. Уселся рядышком, совершенно умилительно умываясь лапкой, и мужчина-таки смог совершить то, чего так неистово желали его душа и тело. Погладил умного зверя промеж ушек: поначалу почти невесомо касаясь огненной шелковистой шерстки затем, спешно стянув перчатку, уже более ощутимо проходясь ладонью по голове животного, не переставая удивляться его поразительной смелости. Лис будто раньше был ручным, но все-таки сбежал или по какой-то причине остался один. Лорд был охотником со стажем и часто встречал его сородичей, они, даже оголодавшие донельзя не подпускали людей к себе так близко. Погревшись и наевшись, лис встал, отряхнулся от снега и направился прочь. Мужчина, уже потушивший и засыпавший снегом костер, принялся собирать свой небогатый скарб, чтобы продолжить путь. - Бросаешь меня? - несколько грустно улыбнулся он лису, - Возвращайся. Зверь фыркнул и потрусил по своим лисьим делам. Исогаи некоторое время смотрел ему вслед, а затем взвалил на спину тяжелый рюкзак и зашагал по направлению к дому колдуньи. Ему предстоял еще долгий путь.***
- Прости, братец лис… - из разбитой губы медленно сочилась густая кровь, - Не думал я, что мне придется оставить тебя так скоро… Мы ведь… почти добрались… Только познакомились… Лис вернулся. Первый раз это произошло посреди ночи, сразу после того, как Лорд покормил лесного зверя с руки. Тихонько пробравшись в низенькую палатку с костром посредине и улегшись возле спящего человека, поближе к мерцающим в приятном полумраке углям, лис свернулся в клубок и задремал. Вернулся он и на следующий день, притащив в зубах довольно крупного зайца. И на позаследующий, прибежав с потерянной накануне черной перчаткой. Лис возвращался всегда. Таичиро разговаривал с ним, кормил своего рыжего попутчика и даже играл. Так вот сообща они добрались до самого подножия Драконьей гряды. Хитрый хищник получал от доброго человека тепло и пищу, а Исогаи получал общение, которого ему так не хватало посреди стылого заснеженного леса. Но рано или поздно любому относительному благополучию приходит конец. И их странная дружба не осталась без внимания затейницы судьбы. На Таичиро напали браконьеры. Снегопада не было несколько дней, и они шли по их следам уже вторые сутки. Вот только лиса им поймать так и не удалось. Незадолго до нападения он ушел куда-то далеко в чащу, как уходил не раз. Лорд был, несомненно, сильным и хорошо тренированным воином, но справиться с пятью вооруженными людьми и остаться живым и здоровым даже ему было не под силу. Двоих он прирезал на месте. Еще двоих серьезно ранил. Один пустился наутек, видимо, не желая иметь со своими незадачливыми товарищами ничего общего. Таичиро решил, что это очень даже неплохой пример в сложившейся ситуации и тоже ринулся прочь. Вот только от воткнутого меж ребер ножа было уже не сбежать. Исогаи остервенело выдернул из раны заточенное лезвие и на подгибающихся от боли и слабости ногах продолжил свой путь. Кровь заливала одежду, обжигая тело и выпуская столь необходимое сейчас тепло, оставляя рубиновый след на кипенно-белой ледяной кромке поверх пышных сугробов. Мужчина упрямо шел вперед, гонимый одним лишь желанием – чтобы волчья стая нашла первым не его. Вечерние синеватые сумерки стремительно сгущались, уступая свои права ночному времени, и с каждым часом все сильнее крепчающему морозу. Лис нашел своего человека по стойкому запаху свежей крови. По этому запаху хищник и понял, что случилось непоправимое. Он догнал и мстительно загрыз того несчастного браконьера, что позорно сбежал с фамильным перстнем Лорда (соскользнувшим вместе со сдернутой перчаткой) и серебряным с алмазными ножнами клинком (выбитым из рук) пользуясь тем, что его пособники заняты схваткой. Двух других – раненых, но все еще живых трогать не стал. Он видел - голодная волчья стая уже близко. Она найдет их раньше, чем они умрут от анемии или обморожения, и это будет самая жуткая из всех смертей. Таичиро он отыскал очень быстро. Запах крови и смерти был просто удушающим, и лис в мгновение ока оказался возле лежащего на снегу мужчины. Тот зачем-то извинился, видимо, уже плохо соображая, что вообще говорит. В окровавленную щеку ткнулся влажный теплый нос, усы защекотали обледеневшую кожу. Исогаи тихо застонал и снова приоткрыл глаза. - Смотри, какие звезды, братец лис… - прошептал мужчина, ничуть не удивившись тому, что зверь в очередной раз пришел обратно. К нему. Сияющая потусторонним белым светом снежная перина постепенно багровела, впитывая алую жидкость. Лис тормошил едва живого Лорда, но это не приносило ровным счетом никаких плодов. Ночную тишину разрезал тоскливый протяжный вой. - Давай, лисица, беги. Скоро сюда нагрянут нежеланные гости… Никто бежать не собирался. - Давай… Брысь… - голос становился все более хриплым и слабым, ресницы и брови покрылись сверкающим серебристым инеем, рассеченные до крови губы посинели, а взгляд серых глаз стал почти совсем равнодушным. - Глупая животина… Наверное, если бы лис был человеком по его щекам ручьями бежали бы слезы. - Сам ты глупый…